Тогда султан понял, что эта мусорная свалка скрывает в себе некую тайну. Чтобы разгадать ее, он взял несколько кошелей с золотыми монетами, вышел на улицу, и, подойдя к сложенному из мусора холму, стал разбрасывать по нему монеты. "Тот, кто любит султана и хочет заслужить его приязнь, да поступит точно так же!" – кричал в это время стоявший рядом с Селимом глашатай.
В течение нескольких дней Селим выходил к этому холму и разбрасывал на нем золотые монеты, и точно так же поступали многие его придворные, которым, конечно же, хотелось заслужить приязнь в глазах султана, обладавшего, надо заметить, довольно скверным характером. А как только они уходили, на холм тут же взбирались десятки городских нищих, да и просто горожан, мечтающих разыскать монеты. Так продолжалось неделю, вторую, третью, пока, наконец, через месяц мусорная куча не оказалась основательно разобранной и из нее появилась Стена…
Другая, вызывающая куда большее доверие у историков легенда, связывает второе открытие Западной Стены с именем не Селима Первого, а его сына Сулеймана Великолепного (1495–1566), и относит происходящие в ней события к первому приезду султана Сулеймана в Иерусалим, то есть к 1540 году.
Будучи человеком любознательным, Сулейман пожелал выяснить, где же именно некогда стоял знаменитый Храм иудеев. Ответ, что ныне на этом месте находится "Мечеть Скалы", Сулеймана не удовлетворил, так как показался совершенно бездоказательным. "Добудьте мне доказательства того, что Храм находился именно здесь!" – потребовал Сулейман Великолепный от своих придворных.
Спустя несколько дней казначей Сулеймана, идя по улице, заметил на ней старуху-христианку, тащившую на спине тяжелый мешок, испускавший невыносимое зловоние.
– Что это у тебя за спиной, бабушка? – спросил ее казначей.
– Мусор, – ответила старуха.
– И куда ты его тащишь?
– Да вон на тот холм! – и бабка указала в сторону большой мусорной свалки, расположенной за мечетью Омара.
– А сама откуда будешь? – не унимался казначей, которого заинтересовала эта странная старуха.
– Из Вифлеема, – последовал ответ.
– И что, от Вифлеема до этого места нет ни одной мусорной свалки, что тебе надо выбросить мусор именно здесь?
– Я ведь не просто мусор выбрасываю, – степенно объяснила старуха. – Из века в век у нас говорят, что тот, кто выбрасывает мусор на это место, совершает благое дело в глазах Господа Иисуса Христа.
Тогда понял казначей султана Сулеймана, что с этой мусорной свалкой связана какая-то тайна, и на следующий день велел пригнать к ней несколько сотен рабочих, чтобы те разгребли мусор. И спустя несколько дней из-под горы спрессованного за многие и многие годы мусора показалась Стена, которая, как объяснили Сулейману Великолепному, была одной из стен Иерусалимского Храма, и большего доказательства уже быть не могло.
Скажем сразу: мы не знаем, какая из этих легенд ближе к истине, и вообще, что в них является правдой, а что выдумкой. Не исключено, что все эти столетия Западная Стена и в самом деле была завалена горой мусора по гласному или негласному указанию христианского духовенства, а, может, свалка образовалась сама собой, стихийно.
Однако несомненно одно: именно после 1540 года Западная Стена вновь появляется в записках путешественников, а также на различных рисунках и гравюрах, словно чья-то неведомая рука восстановила ее из праха и снова поставила посреди Иерусалима.
Западная Стена становится Стеной Плача
На самом деле обе вышеприведенные легенды, конечно, пусть и самую малость, но все-таки, как и положено легендам, сгущают краски.
В 13–14 вв. значительная часть Стены и в самом деле по каким-то причинам оказалась засыпанной строительным и прочим мусором, хотя вину за это несут, скорее, не христиане, а мамелюки, развернувшие в городе масштабное строительство и, видимо, не особо затруднявшие себя выбором места для сброса мусора. Тем не менее, какой-то крохотный участок Западной Стены, видимо, оставался доступным для любопытных путешественников и в этот период, и об этом сообщает рав Овадья из Бартенуры, посетивший Иерусалим в 1488 году.
"Западная Стена, – писал он, – стоит и поныне, точнее сказать, малая часть от нее, и камни ее велики и по длине, и по толщине, и не видел я камней таких размеров ни у какой другой древней постройки, ни в Риме, ни в каких-либо другой странах".
И все же обе эти легенды правы в одном: с завоеванием Святой Земли турками для Стены начинается новая жизнь. Стоит вспомнить, что это было вообще время величайших потрясений в еврейской и мировой истории. Когда в 1492 году началось массовое изгнание евреев из Испании, турецкий султан Баязид широко распахнул двери своей империи перед еврейскими беженцами в надежде, что они смогут способствовать экономическому подъему его державы. Эти надежды Баязида полностью оправдались, и политику привечания евреев на просторах Оттоманской империи продолжили его сын Селим Первый и внук Сулейман Великолепный.
Продолжая политику завоеваний, начатых его великими предками, Сулейман стремительно продвигался по территории Европы, дойдя до своей армией до стен Вены. Осознав всю опасность нависшей над ними угрозы, европейские монархи начали активно распускать слухи о подготовке нового крестового похода с целью "освобождения Святой Земли" и обеспечения себе через нее свободного прохода в Индию – ведь к тому времени уже было ясно, что открытая Колумбом земля Индией совсем не является. Поверив этим слухам, Сулейман несколько охладил свой воинственный пыл и стал готовить Ближний Восток к отражению возможного мощного похода объединенной армии монархов Европы. В это время он значительно укрепляет стены Иерусалима и, чтобы повысить священный статус этого города в глазах всего исламского мира, реконструирует стоящие на Храмовой горе мечети.
Но так как, помимо всего прочего, ему нужно было, чтобы на этой территории жило как можно более лояльное население, то Сулейман начинает всячески поощрять переезд в Иерусалим мавров и евреев, бежавших из Испании и поселившихся в различных странах Северной Африки. И численность евреев на их исторической родине начинает стремительно расти.
В Цфате, Тверии и Хевроне появляются большие еврейские общины, и эти города начинают разрастаться и расцветать буквально на глазах. Расположенный в Галилее городок Цфат, бывший на протяжении столетий небольшой опорной крепостью крестоносцев, превращается в один из важнейших мировых центров еврейской учености. В этот период сюда перебираются на жительство многие выдающиеся раввины, основываются новые синагоги и ешивы. В Цфате проводит последние годы своей недолгой жизни великий Святой Ари.
И все же первостепенное значение Сулейман Великолепный придавал развитию и расширению Иерусалима. С этой целью он и расчистил Западную Стену от мусора и разрешил евреям свободно молиться у этого святого для них места. Более того – он закрепил это право евреев в своем специальном указе (фирмане) и велел своему придворному архитектору Синану обустроить его так, чтобы оно стало пригодно для молитвы.
Правда, и особенно преувеличивать выданные Сулейманом привилегии евреям тоже не стоит. Следуя указаниям своего повелителя, Синан выделил для еврейской молитвы участок Стены длиной в 28 метров и возле нее выложил камнем площадку шириной в 3.6 метров – это и была вся площадь, на которой могли молиться евреи. (Правда, существует версия, что при Сулеймане ширина этой площадки была значительно больше, и уже в последующие столетия была значительно сужена турками под давлением мусульманского духовенства.)
Со всех сторон участок отделялся специально построенными каменными стенами, так что пришедший на молитву к Стене оказывался в довольно узком, замкнутом пространстве, отчего сама Стена начинала казаться ему гораздо выше и величественнее, чем на самом деле – ведь максимальное расстояние, с которого он мог ее обозревать, составляло менее четырех метров!
При этом право молиться у останков своего Храма было даровано евреям отнюдь не бесплатно. Официально собственником всей Храмовой горы, включая Западную Стену объявлялся Вакф. И за свое право пользоваться Стеной еврейская община Иерусалима должна была ежегодно выплачивать Вакфу особый налог в пользу проживающих в окрестностях мусульман.
Сумма этого налога непрерывно росла, и к началу ХХ века стала поистине астрономической. Кроме того, каждый еврейский паломник, желавший помолиться у Стены, должен был заплатить за вход на площадку для молитвы 10 медных монет. Это тоже были отнюдь не маленькие деньги по тем временам – средняя семья могла жить на них в городе в течение двух-трех недель.
Необходимо отметить и то, что Сулейман Великолепный был ревностным мусульманином, и никогда не забывал и не предавал интересов своей религии. Поэтому, разрешив евреям молиться у Западной Стены, он одновременно запретил им подниматься для совершения молитвы или каких-нибудь своих религиозных церемоний на Храмовую гору.
Запрет султана был вскоре подтвержден и раввинами, издавшими галахическое постановление, согласно которому евреям до прихода Мессии запрещено всходить на гору, где располагался Храм под страхом "карета" – "казни души". Запрет этот обосновывался тем, что на место, где находился Храм, еврей должен являться в состоянии ритуальной чистоты, которая в наши дни попросту недостижима. Кроме того, так как сегодня уже точно неизвестно, где именно находилась Святая Святых Храма, а туда не мог вступать никто, кроме первосвященника, то на Храмовую гору нельзя подниматься, чтобы нечаянно не оказаться именно на этом, обладающем особой святостью месте.
Этот запрет продолжает действовать и сегодня, хотя в последние годы у него появилось немало противников даже среди выдающихся раввинов. Уже упоминавшийся Меир Бен-Дов считает, что издание средневековыми раввинами этого постановления и возведения его в статус религиозного закона было продиктовано, с одной стороны, политическими мотивами, то есть нежеланием бросать вызов благожелательно относившемуся к евреям султану, а с другой – пониманием человеческой психологии. "Гораздо легче принять тот или иной запрет, если сказать себе, что ты наложил его на себя сам, чем признать, что он исходит от стоящей над тобой власти", – не без иронии замечает Бен-Дов, напоминая, что на протяжении столетий никто из еврейских религиозных авторитетов восходить на Храмовую гору не запрещал. Напротив, многих из них, включая самого Рамбама, будучи в Иерусалиме считали своим долгом совершить такое восхождение.
Как бы то ни было, именно со времени правления Сулеймана Великолепного Западная Стена постепенно приобретает статус главной еврейской святыни в качестве последнего осколка Иерусалимского Храма.
Поначалу Западная Стена становится главным местом молитвы для евреев Иерусалима, затем к ней начинают специально приезжать евреи из других городов Святой земли, и, наконец, именно к ней в первую очередь устремляются все еврейские паломники. В дни еврейских праздников и в скорбный день 9 Ава у Стены собиралось столько молящихся, что отведенная для молитвы площадь была не в состоянии вместить всех желающих. Но и в обычные дни посетителей у Стены тоже хватало, и каждого приходящего к ней еврея невольно охватывала скорбь по разрушенному Храму, так что многие из них не могли сдержать своих рыданий.
Со временем сложилась традиция читать у Стены "киннот" – специальные скорбные религиозные тексты, оплакивающие Храм и былое величие еврейского народа. Поэтому Западная Стена стала во многих еврейских источниках называться "Котель ха-кинот". Так как слово "киннот" на русский язык обычно переводится как "плачи", то и "Котель ха-киннот" уже можно было перевести как "Стена плача", хотя гораздо ближе к буквальному смыслу это ее название звучит как "Стена причитаний".
Однако в связи с тем, что как уже было сказано, эти молитвы были настолько искренни, что нередко сопровождались неподдельными, идущими от сердца, слезами и рыданиями, то со временем евреи стали называть Западную Стену "Котель ха-дмаот", то есть "Стена Слез", и в этом случае ее русское название "Стена Плача" и в самом деле является достаточно точным переводом.
Уже позднее очевидцы начали утверждать, что 9 Ава, в день гибели Первого и Второго Храмов на камнях Стены иногда выступают слезы.
Стремительному росту популярности Стены Плача во всем еврейском мире способствовали как все новые сочинения раввинов, суммировавшие многовековой взгляд на Стену как последнее пристанище Шхины и, одновременно, часть будущего Третьего Храма (ведь, напомним, Всевышний обещал, что Западная Стена никогда не будет разрушена, а значит, она сохранится, как часть Храма и в конце времен, после прихода Мессии), так и все ширящиеся слухи о том, что молитва у Стены Плача имеет особую силу, помогая исцелению больных, отмене уже вынесенного было на Небесах тяжелого приговора и т. д.
Немалую роль в утверждении представления о Стене Плача как последнем прибежище Шхины сыграл уже упоминавшийся Святой Ари. Вспомним приводившийся в начале этой книги рассказ о том, как Ари отправил своего тяжело больного слугу рабби Авраама Галеви Брухима к Стене Плача, предупредив, что если тот увидит возле Стены зримый образ Шхины, то поправится и проживет еще 22 года. История рабби Брухима, удостоившегося увидеть у Стены Шхину, получила широкую известность во всем еврейском мире и, вне сомнения, способствовала росту ее популярности в широких народных массах.
Кроме того, согласно традиции, Святой Ари является составителем двух основных молитв, которые следует читать ночью у Стены для исправления души и судьбы человека. Эти молитвы были названы им в честь двух праматерей еврейского народа "Тикун Рахель" и "Тикун Лея", то есть "Исправление Рахили" и "Исправление Лии".
Чудеса, тайна и молитвы
В XYI–XYII вв. Стена Плача окончательно утверждается в еврейском сознании в качестве главной религиозной и национальной святыни и символа не только Иерусалима, но и всей Земли Израиля в целом. Ее изображение начинают помещать на обложках молитвенников и других священных книгах, на различной ритуальной утвари; вышивать на мешочках для хранения талита и филактериев.
Позже она становится главным "героем" почтовых открыток, предназначенных для поздравления с тем или иным еврейским праздником.
Приходящих к Стене еврейских паломников обычно встречали женщины со специальными кувшинами для омовения рук, чтобы те могли перед молитвой совершить это ритуальное действие.
Кроме того, в жаркие дни эти женщины предлагали всем паломникам ледяную воду, набранную ими из колодцев Иерусалима. Делали они это совершенно бесплатно, считая, что исполняют таким образом заповедь заботы о ближнем, награду за которую они получат на небесах.
Здесь же, неподалеку от Стены, толклись арабские и еврейские мелкие торговцы, а также, само собой, множество нищих, причем опять-таки не только евреев, но и арабов, знающих, что подача милостыни (цдаки) считается в иудаизме (как, впрочем, и в исламе и христианстве) величайшей заповедью.
Вплотную к Стене Плача прилегал арабский жилой квартал, населенный, в основном, арабами-выходцами из Северной Африки – Магриба, и потому названный Муграби – Магрибинским кварталом. Жители Муграби предлагали еврейским паломникам за небольшую плату войти в их жилище, чтобы из его окон они могли увидеть всю Храмовую гору.
Видимо, еще в XY-XYI столетиях начал складываться просуществовавший довольно долго обычай вставлять в щели Стены Плача гвозди в качестве талисмана, который должен принести обладателю гвоздя долгую жизнь. Ряд историков Иерусалима считают, что этот обычай был введен самими жителями Иерусалима, часто отправлявшимися за рубеж для сбора пожертвований среди евреев диаспоры. Перед такой дальней и во все времена далеко не безопасной дорогой сборщик пожертвований втыкал в Стену гвоздь, который должен был принести удачу его миссии и помочь с миром вернуться домой.
Впоследствии этот обычай был запрещен раввинами, которые увидели в нем проявление язычества и осквернение святыни.
А вот у истоков обычая вкладывать в Стену Плача записки с письменными просьбами к Богу стоит, согласно традиции, великий раввин Хаим Бен-Атар, которого принято по названию его главной книги называть Ор ха-Хаим – "Свет жизни".
Существуют опять-таки две, впрочем, не очень сильно отличающиеся друг от друга легенды о том, как было положено начало этому обычаю.
Главным героем первой из них является один из учеников рабби Хаима Бен-Атара, другой не менее выдающийся знаток Торы рабби Хаим-Йосеф-Давид Азулай. Перед тем, как рабби Азулай решил перебраться из Марокко в Землю Израиля, он пришел к Ор ха-Хаиму испросить его благословения. Однако вместо благословения учитель дал раби Азулаю записку, которую велел по приезде в Иерусалим вложить в расщелину Стены Плача. Рабби Азулай зашил эту записку в полу своей одежды и… забыл про нее.