Небольшая паника снова имела место, когда маневренные части китайской народно-революционной армии перерезали сообщение с югом страны и установили заставы на коридорах, определенных ООН для отхода. Крупная катастрофа произошла, когда 2-я дивизия, отступавшая от Куну-Ри в направлении на Санчон и построенная для марш-броска, а не для сражения, попала в засаду, организованную китайской дивизией. Замаскированные на обоих склонах ущелья протяженностью 8 километров орудия и стрелковое оружие китайских солдат обрушили шквал огня на длинную мотоколонну, следовавшую с усталыми после трудных боев пехотинцами. Головной танк был подбит, на другой, вынужденный дожидаться, пока грузовики освободят ему дорогу, обрушился плотный огонь. Скопище подбитых и горящих грузовиков в узком проходе на южном конце "ущелья смерти" перекрыло все выходы для остальных грузовиков, пока в конце концов два легких танка не освободили им путь. Повсюду солдаты, которых перевозила мотоколонна, прятались, бежали или вели огонь – в зависимости от своего природного темперамента. Толку от сопротивления было мало, многие из солдат выглядели ошеломленными и апатичными, забившимися за камни, безоружными и беззащитными. Сотрудники лазарета, несколько часов остававшиеся в безвестности, блокированные в дальнем конце колонны, приходили во все более нервозное состояние от звуков боя, идущего вокруг. Какой-то офицер, как рассказывали впоследствии уцелевшие, произнес роковые слова, и все бросились в темневшие по сторонам холмы. Однако далеко не все были в состоянии это сделать. В грузовиках остались лежать сто восемьдесят раненых солдат. Вызванная китайцами авиация нанесла бомбовые удары по склонам ущелья, а потом получила приказ уничтожить все брошенные ооновские машины. На следующее утро приказ был выполнен – самолетными орудиями, бомбами и напалмом. Медицинский персонал, скрывавшийся недалеко от дороги, мог слышать душераздирающие крики раненых, сгоравших в грузовиках.
Но и здесь были свои герои. Кое-кто смог организовать ответный огонь, пытаясь выбить китайцев из их укрытий в горах, но это были отдельные небольшие группы, действовавшие нескоординированно. Один сержант из 9-го пехотного полка без всякой помощи вытащил из брошенного грузовика 81-мм миномет и, действуя в одиночку, открыл из него огонь. Но, так или иначе, отступление 2-й дивизии не стало славной страницей в военной истории Америки.
На другой стороне полуострова морские пехотинцы и солдаты пробивались на север через горы вдоль юго-восточного побережья. Местность эта, весьма трудная для продвижения, расположена на значительной высоте и крайне пересеченная. К тому же зимой ветры из Маньчжурии приносят сюда холодный воздух, так что температура падает много ниже, чем на остальном пространстве полуострова.
В конце ноября, в пронзительный холод, китайцы нанесли сокрушительной силы удар с горных перевалов по морским пехотинцам и армейским частям, сосредоточенным в районе водохранилища Чангджин. Другие китайские части атаковали вдоль длинного серпантина дороги на Хунеман, расположенный у моря, и далее в направлении на Хагару и Кото-Ри. Армейские части, оперативная группа Фейса, оказав упорное сопротивление, попытались пробиться обратно в Хагару. Но когда до вожделенной цели оставалось 6,5 километра, командир группы был убит, и группа распалась на отдельные очаги сопротивления. Соединенный отряд американских и английских морских пехотинцев попытался усилить группировку в Хагару из района Кото-Ри и попал в засаду; к Хагару прорвались только триста человек и несколько танков. Морские пехотинцы у водохранилища отошли назад в Хагару, огрызаясь огнем на каждом дюйме своего пути, и совершили ночной марш-бросок при морозе двадцать четыре градуса Цельсия. Из Хагару раненые, многие из которых получили обморожения, были эвакуированы, личный состав пополнен, и объединенные силы в составе 10 000 солдат и 1000 грузовиков приготовились пробить себе путь к морю. Именно тогда генерал-майор Оливер П. Смит из корпуса морской пехоты сделал свое знаменитое сообщение прессе: "Господа, мы отнюдь не отступаем. Мы просто наносим удар в другом направлении". И они нанесли этот удар, который впоследствии получил название крупнейшего арьергардного сражения нашего времени. Очистив от врага склоны холмов и гор в направлении своего движения, они пробились к морю при минусовой температуре, не бросив ни тел погибших товарищей, ни раненых, ни своего снаряжения. В Кото-Ри колонна насчитывала уже 14 000 человек, из которых 12 000 были морскими пехотинцами. Отступление продолжилось. Занятые противником горы были очищены от врагов, взорванные мосты восстановлены, блокпосты сметены. Это был, по словам Роберта Леви, "марш к славе". Китайский капкан был взломан, и ценой потери 7500 человек части ООН были деблокированы. Более того, они при поддержке с воздуха нанесли урон китайской народно-революционной армии в размере 37 000 убитыми и ранеными. То обстоятельство, что американские юноши в одном месте могут бросить на произвол судьбы транспорт, оружие – и даже своих раненых товарищей, – тогда как в нескольких километрах от них такие же юноши, в гораздо более трудных условиях, выходят не только со всем своим снаряжением, но даже с телами своих погибших товарищей, стало красноречивым свидетельством того, чего можно добиться соответствующей подготовкой и дисциплиной.
Китайцам удалось оттеснить американские войска в глубь полуострова, совершив то, что пресса позднее назвала самым сокрушительным поражением, которое когда-либо потерпели Соединенные Штаты. Но китайцы растянули свои тыловые коммуникации, и тут начали сказываться непрекращающиеся удары авиации и упорное сопротивление арьергарда. После хаоса нескольких первых дней отступление было проведено организованно и быстро. Морские пехотинцы, пехота и южнокорейские части 10-го корпуса были эвакуированы из Хунгнама и снова влились в состав 8-й армии. Линия фронта, стабилизировавшись сначала севернее Сеула, снова подалась назад, а затем замерла, по грубой оценке, на 120 километров южнее 38-й параллели. Некоторое время спустя, под вдохновляющим командованием генерала Мэтью Б. Риджуэя, удерживавшие ее войска снова двинулись на север. Их прежний командир, генерал Уолтер X. Уолкер, погибший в результате столкновения его джипа с грузовиком, был прирожденным воином. Таким же был и Риджуэй, но ему было дано стать не просто воином. Он обладал еще и талантом военачальника-предводителя с той толикой театральной привлекательности, которая порой значит столь многое. Ему был открыт доступ к человеческим сердцам и способность зажигать боевой дух подчиненных. Риджуэй, со своей всегдашней уверенностью и энергией, был именно тем командующим, в котором нуждалась 8-я армия. В будущем ей еще предстояли другие поражения и отступления, но ныне, медленно и упорно, эта армия, достигшая к тому моменту численности 365 000 человек, уже обретала тот стойкий характер, который она будет проявлять на всем протяжении двух с половиной лет войны.
Ее боевой дух подвергся суровому испытанию безучастностью сограждан и особенностями этой войны – войны, в которой, как сказал один из солдат, "мы не могли победить, мы не могли проиграть и из которой мы не могли выйти". И все же боевая эффективность армии продолжала сохраняться на высоком уровне, несмотря на постоянную смену солдат-ветеранов и прилив резервистов, оторванных от гражданской жизни. Многие из них не видели никакого смысла в этой войне и не понимали, к исполнению какого долга их призвали, оторвав от семей. И все же к концу войны эта армия стала армией ветеранов, побывавших во всевозможных переделках в обстановке парной бани побережья и лютого мороза горных высот, в боях на равнине и в позиционной войне на подготовленных позициях, которые по объему земляных работ и интенсивности артобстрелов превосходили сражения Первой мировой войны.
Страны-союзницы также отправляли на эту войну свои вооруженные контингента, но даже дивизия Содружества Наций, потерявшая в боях 6667 человек убитыми и ранеными, была не более чем символической помощью. Вооруженные силы Республики Кореи несли свою долю участия, положив на алтарь победы более 400 000 человек только убитыми, но основное бремя легло все-таки на Соединенные Штаты. Потери США убитыми и ранеными составили более чем 157 000 человек, и без непрерывного снабжения, осуществлявшегося военно-морским флотом США, а также без активного участия в войне авиации, флота и морской пехоты победа вряд ли была бы достигнута. Но победа все же была одержана, несмотря на все утверждения об обратном. Коммунизм предпринял первую крупную попытку подчинить себе силой оружия часть свободного мира. И попытка эта была оплачена огромной ценой кровавых жертв. Согласно оценкам, в войне погибло 900 000 китайцев и 520 000 северокорейцев, а промышленные районы на севере Кореи лежали в развалинах.
Но нельзя было закрывать глаза и на то, что коммунизм тоже одержал свою победу. Хотя его попытка подчинить себе территорию страны южнее 38-й параллели провалилась, но не сбылось и намерение ООН освободить от коммунизма всю территорию Кореи. После более чем трех лет кровопролитных сражений и миллионов погибших, в том числе гражданского населения, граница между коммунизмом и свободным миром осталась там же, где она и проходила ранее, – на 38-й параллели.
Это была война нового типа, в которой сильнейшее оружие из арсенала Америки все же осталось неиспользованным. Ни один снаряд и ни одна бомба не разорвались на китайской территории, хотя китайские самолеты постоянно совершали боевые вылеты с "неприкасаемых" аэродромов на северном берегу Ялу, а свежие части, вооружение и боеприпасы все увеличивающимся потоком поступали через Маньчжурию. По самой своей природе в войне этой можно было достичь не разрешения ситуации, но только ее замораживания, не чистой победы, а лишь консервации конфликта.
Военно-воздушная мощь и атомная бомба
В период между двумя мировыми войнами существовало много приверженцев военно-воздушной мощи, которые, подобно итальянскому генералу Джулио Дуэ, придерживались того взгляда, что возможно выиграть войну безжалостными бомбардировками значительных центров скопления населения и промышленных предприятий. Ошибочность этой доктрины стала явной после интенсивных бомбардировок Германии бомбардировочной авиацией Королевских военно-воздушных сил Великобритании и "Либерейторами" и "Крепостями" авиации США.
На Германию было обрушено почти 2 750 000 тонн бомб, при этом было потеряно более 20 000 бомбардировщиков и около 160 000 членов их экипажей. Германским городам был причинен значительный ущерб – более 20 процентов жилых домов было разрушено или сильно повреждено. Под их развалинами погибло по крайней мере четверть миллиона мирных жителей. И все же до самого конца войны производство жизненно важных военных материалов хотя и сократилось, но никогда полностью не прекращалось. Более того, производство самолетов в 1944 году даже увеличилось, достигнув количества 40 593 единицы. Единомышленники Дуэ значительно ошиблись в оценке приспособляемости гражданского населения и в возможностях промышленного производства и гражданских служб за относительно короткое время устранять ущерб даже от массированных бомбардировок. Послевоенные аналитические исследования последствий американских стратегических бомбардировок заставляют сделать вывод, что стратегические бомбежки с применением имевшегося тогда в распоряжении военных оружия не стали решающим фактором в поражении Германии.
Для сторонников военно-воздушной мощи в качестве ведущего оружия, которых привели в недоумение результаты войны в Европе, стало более чем неожиданным ударом скорое окончание войны с Японией после уничтожения двух городов двумя бомбами. Свет "ярче тысячи солнц", заливший пустыню под Аламогордо в один июльский день, осветил и дорогу к совершенно новой концепции стратегических действий военной авиации. Исчезла необходимость в неисчислимых армадах гигантских самолетов, обслуживаемых и снабжаемых целой армией техников и интендантов. Ныне относительно небольшие силы громадных бомбардировщиков могли стереть с лица земли любой город в пределах своей досягаемости, а современные технологии увеличили эту досягаемость до неограниченных размеров.
Тем самым какое-то время американские военно-воздушные силы были монопольным обладателем оружия неслыханной ранее мощи. Это была мечта (или кошмар?) Дуэ, ставшая явью.
Доставка к цели этого атомного оружия, которое должно было в значительной степени повысить мощь вооруженных сил США, была, разумеется, задачей военно-воздушных сил. Естественно, что обретение ими этой мощи произошло за счет сокращения численности сухопутной армии с восьмидесяти девяти дивизий в 1945 году до девяти дивизий в 1950-м. К сожалению, в то время, когда значительная часть оборонного бюджета США расходовалась на производство атомного оружия и супербомбардировщиков для стратегического авиационного командования, даже самым упорным приверженцам ядерной мощи стало предельно ясно, что в мире происходит множество значительных конфликтов, в ходе которых невозможно было бы применение этого сокрушительного оружия. Помимо этого обстоятельства, становилось также совершенно ясно, что недалеко то время, когда русские обзаведутся собственным атомным оружием. Угроза эта стала реальностью в сентябре 1949 года. Теперь ставками в игре становился уже не исход одной или нескольких военных кампаний и даже не военное поражение одной из сторон или ее противника в принятом до настоящего времени смысле – с потерями территорий, насильственным разоружением, репарациями и т. п. Перед участниками гипотетического конфликта всерьез вставала перспектива уничтожения большей части их городов и промышленных центров и гибель значительной части населения.
Каков мог быть процент потерь среди населения – оставалось только строить предположения. Серьезные исследователи определяли его примерно равным 60 процентам. Число это могло варьироваться в одну или другую сторону в зависимости от степени подготовленности гражданского населения (на момент написания книги вряд ли отличающемуся от нуля), продолжительности нападения, типа и количества использованных бомб, а также от срока заблаговременного предупреждения, если таковое вообще последует. Этот список жертв сопровождался бы также масштабными разрушениями и уничтожением всей инфраструктуры: энергоснабжения, газоснабжения, систем транспорта, связи и здравоохранения. Страна, подвергшаяся такому удару, временно теряла способность функционировать, и время, через которое она могла бы прийти в себя, зависело от количества и эффективности членов местного, регионального и федерального управления, оставшихся в живых. То обстоятельство, что подобные разрушения были бы взаимными, вряд ли обнадежило бы оставшихся в живых.
В течение шести месяцев Соединенные Штаты были вовлечены в корейскую войну, которая, считаясь поначалу "полицейской операцией", быстро разрослась в крупный конфликт, в котором принимали участие около пяти с половиной миллионов американцев. Представляя себе последствия этого шага, Соединенные Штаты удержались от применения атомного оружия, так что в результате вражеские орды заставил остановиться именно солдат-пехотинец. С автоматической винтовкой в руках, вооруженный пулеметом, гранатой и минометом, а порой действуя и одним штыком, солдат-пехотинец отбил нападение и победил своих жестоких противников. Свой вклад в обретение победы внесли танки, артиллерия, тактическая авиация и военно-морской флот, но, как показали последующие аналитические исследования, именно люди с винтовками в руках – пехотинцы – проделали всю самую грязную работу. Однако даже события корейской войны не поколебали убежденность большинства тех, кто занимался военным планированием (как армейских военачальников, так и гражданских экспертов), в том, что безопасность страны и успешное завершение холодной войны целиком зависят от создания средств доставки атомного оружия к цели.
Отчасти это было отражением общественной реакции на долгое и кровопролитное противостояние в Корее – подобное тому чувству "никогда больше", которое пережили европейцы после затяжных и ничего не решающих позиционных сражений Первой мировой войны. Пришедшая к управлению страной администрация Эйзенхауэра провозгласила "новый взгляд", который был всего лишь старой атомной теорией под новым названием в качестве национальной военной доктрины, несмотря на возражения представителей сухопутных сил в Объединенном комитете начальников штабов.
Эту обновленную доктрину изложил министр обороны Джон Фостер Даллес в январе 1954 года, доктрину "массированного воздействия", которая была основана на значительном (хотя и временном) ядерном превосходстве США. Ее положения, что, в случае коммунистического вторжения на территорию свободного мира, Соединенные Штаты вправе реагировать "немедленно, средствами и в районах по нашему собственному выбору", подразумевали, что наша ядерная мощь может быть обрушена на города и промышленные районы коммунистических стран и что страна не будет пытаться вести войну традиционными средствами против врага, намного превосходящими войска США в численности и вооружении. Об этой стратегии Лиддл Харт писал в натовском журнале "Орднанс": "…По иронии судьбы, эта близорукая политика "нового взгляда" была провозглашена семь месяцев спустя после того, как русские объявили на весь мир о том, что они создали и испытали термоядерную бомбу. Она стала выглядеть еще более близорукой и абсурдной, когда русские успешно запустили свой первый спутник – обращающееся вокруг Земли искусственное небесное тело – в октябре 1957 года, а затем послали ракету на Луну в январе 1959-го…"
Излагая свои сомнения в том, что перспектива ответного удара приведет к уменьшению агрессивности противника или может даже вызвать серьезную угрозу вторжения сил неприятеля, вооруженных традиционным оружием, Харт пришел к выводу: "…так, ядерный паритет приводит к ядерной "ничтожности", потому что самоубийственный эффект в результате использования подобного оружия порождает стратегическое бесплодие".
Эта политика была, разумеется, всего лишь переложением старой "доктрины Дуэ" и в качестве таковой была с энтузиазмом поддержана руководством военно-воздушных сил. Военная авиация придерживалась мнения, что ее ядерной мощи вполне достаточно для уничтожения любого противника. Стратегическое авиационное командование, в которое входили не только ударные соединения пилотируемых бомбардировщиков Б-47, Б-52 и Б-57, а также сопровождающие их самолеты-заправщики КС-97 и КС-135, но и межконтинентальные баллистические ракеты "Атлас", "Титан" и "Минитмен", располагало примерно 85 процентами ядерной мощи некоммунистического мира. Его уверенность в том, что значительная часть мощи их ударных сил сохранится в случае конфликта и сможет нанести ответный "удар возмездия", покоилась на их высокой боеготовности в совокупности со сложнейшей и фантастически дорогой системой предупреждения. Система раннего предупреждения о ракетном нападении способна дать примерно 15-минутное предупреждение о ракетной атаке. В течение этого времени может взлететь примерно половина пилотируемых бомбардировщиков. Другим фактором уверенности является рассредоточение ударных сил, обеспечивающее сохранение по крайней мере части ядерных ракет, а также "упрочение" (укрытие их под массами стали и бетона) пусковых установок.