Однако, как мудро говорят в народе, не говори "гоп", пока не перепрыгнешь… Командир дивизии генерал-майор Николай Галай, который был членом этой комиссии, уперся как бык, сказал, что авиация без Хоменко обойдется, а вот пехота – никак. С одной стороны, вроде лестно, что начальство ценит, но с другой – очень обидно. А тут еще в полку постоянные потери: немцы занимают господствующие высоты, и с них ведут прицельный огонь. Каждый день то раненый, то убитый.
"Языка" добыть не удавалось. Разведчики ползали за линию фронта, да ни с чем возвращались. А немцы, судя по всему, вели перегруппировку сил. В общем, "язык" нужен был до зарезу.
Наступило 31 декабря. Командир полка убыл в штаб дивизии якобы на совещание, а на самом деле – встречать Новый год. За себя оставил Хоменко. Словом, настроение паршивое, хуже некуда, и вдруг звонок одного из комбатов: в результате грамотных и смелых действий его подразделения захвачен "язык". Не иначе новогодний подарок!
Оказалось, произошел во многом комичный случай. Противостоящая немецкая дивизия, порядком потрепанная в боях, из-за нехватки бойцов перебросила на передовую "тыловиков". В их числе оказался и подслеповатый чертежник из штаба артиллерии. Его посадили в окоп боевого охранения, показали, откуда могут пойти советские, и приказали, если что, стрелять. Толку-то от очкарика никакого, но, может, с перепугу хоть сигнал тревоги вовремя подаст. Вот он и сидел в темноте и холоде в своем окопчике в новогоднюю ночь.
А тут к нашим траншеям подтащили баки с горячей пищей. Словом, учуял немец запах каши. До конца так и не удалось выяснить, то ли плоховидящий чертежник перепутал наши окопы со своими, то ли от голода решился на безрассудный шаг. Вылез из своего окопчика, каким-то чудом преодолел минное поле и по запаху дошел до места, где раздавали кашу. Стал в очередь. Никто на него и внимания в темноте не обратил. Только повар оказался бдительным, вылил черпак с кашей на голову немцу!
Хоменко доложил по команде и отправил захваченного чертежника в штаб дивизии. Утром оттуда сообщили, что "язык" оказался весьма ценным. Так что на войне всякое бывает, случается, и такие подарки преподносит фронтовая жизнь в Новый год.
Дальше дивизия действовала с никопольского плацдарма. В составе родного полка Хоменко в феврале 1944 года форсировал Днепр. Он находился во второй лодке, которая дошла до берега, занятого врагом. Потом нередко про себя шутил: греби посильнее, и быть бы им Героями Советского Союза. Правда, тут же вспоминал, как фашистский снаряд попал в лодку, которая шла справа от них, и думал: наград у него хватает, главное, что жив остался.
Потом их путь лежал на Николаев, а там… и родная Одесса. Полк занял ее 11 апреля 1944 года. Хотелось пройтись по знакомым с детства улицам, полюбоваться цветущим городом. Тем более, что советские войска вошли в город быстро и разрушений здесь оказалось намного меньше, чем например, в Ростове-на-Дону.
Рядом с оперным театром его окружили женщины, наперебой рассказывая, что фашисты несколько дней подряд завозили в здание мины. Хоменко выставил оцепление и послал туда саперов. Они вернулись и доложили: театр действительно заминирован, оставалось только включить рубильник. Провода, ведущие к минам, они перерезали, а ему вручили записку, оставленную на рубильнике. Оказалось, это послание от военного коменданта Одессы. Немецкий генерал писал, что получил приказ взорвать оперный театр, но сделать это не смог. Не поднялась рука разрушить такую красоту.
Пока полк стоял в Одессе, Александр выбрал время, чтобы приехать в знаменитую Кривую Балку. Здесь родился его отец Андрей Хоменко, да и он сам. Правда, в 1933 году, когда голод накрыл Одессу, они уехали на мамину родину в Старый Крым. С тех пор он не появлялся в родном городе.
…Дальше была Ясско-Кишиневская операция, освобождение Белоруссии, Польши. До Берлина командир 899-го Берлинского стрелкового полка майор Александр Хоменко не дошел. Его отправили учиться в Военную академию им. М.В. Фрунзе.
Учиться и еще раз учиться…
Набор слушателей в академию в победном 1945 году можно назвать уникальным в истории этого заслуженного учебного заведения. В народе его так и окрестили – "золотым". Еще бы, вместе с Хоменко учились трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин, дважды Герои – Алексей Алелюхин, Владимир Лавриненков, Иван Павлов… Всего десять дважды Героев и около пятидесяти Героев. На парад академия выставляла батальон Героев Советского Союза.
Но дело не только в этом. Разумеется, в академию собрали лучших из лучших, тех, кто выдвинулся на фронте, но не имел крепкого базового образования. Теперь их, офицеров разных родов войск, собрали в одном ведущем учебном заведении страны, чтобы дать фундаментальную общевойсковую подготовку.
Что, собственно, было за спиной у молодого командира полка майора Хоменко? Первый курс летного, да полгода ускоренного пехотного училища. Конечно, четыре годы войны, фронтовой опыт. Впрочем, в академии в ту пору иных и не было, все боевые офицеры.
"Как показало время, – скажет Александр Андреевич, – этот набор был блестящим: сплав фронтового опыта и фундаментального образования позволил на долгие годы обеспечить Вооруженных силы страны грамотными и толковыми военачальниками, которые действительно учили тому, что необходимо на войне".
По окончании академии Хоменко назначили на должность начальника штаба дивизии в Таврический военный округ. Однако командировать к месту службы не торопились. Судя по всему, имели иные виды на него.
Вскоре все стало ясно. Оказывается, "глаз на него положили" разведчики. То ли вспомнили вдруг, что он войну начинал командиром роты разведки, то ли были иные резоны, но предложили несостоявшемуся начштаба дивизии поучиться еще, на этот раз в Военно-дипломатической академии Генерального штаба Вооруженных сил СССР. Кто же от такого предложения отказывается? Не отказался и Александр Андреевич.
Еще четыре года учили его уму-разуму. Как он сам выразился, "учили на совесть". А по окончании академии в 1952 году должны были направить в аппарат военного атташе в одну из зарубежных стран. И направили бы… Но оказался подполковник Хоменко… невыездным.
Откровенно говоря, этот отказ выпустить его за границу стал во многом откровением и для него самого. Нет, конечно, он знал, что его жена Тамара, выпускница Московского химико-технологического института, трудится в научно-исследовательском учреждении, которое возглавляет некто Курчатов. Собственно, эта фамилия ему ровным счетом ничего не говорила.
Да, он знал, что курчатовское НИИ является закрытым, но не настолько же… Оказалось, что его любимая супруга – носитель государственных секретов, и связаны они с разработкой ядерного оружия. А, как известно, работы по созданию атомной бомбы курировал сам Лаврентий Берия. Так что ни о какой поездке за границу не могло идти и речи. Во всяком случае, пока жена работала в этом НИИ. А отпускать ее никто не собирался.
В общем, патовая ситуация. Учился, столько лет готовился, и, как шутили на фронте, "получи, фашист, гранату". Однако тут было не до шуток. Конечно, работу ему нашли. Не оперативную, разумеется. Направили в информационное подразделение. Душа, конечно, не приемлила, но куда денешься, смирилась. Впрочем, потом он будет благодарен судьбе за эти два года в информации. Опыт получит бесценный, который очень пригодится в будущем.
А начал Хоменко с того, что поручили ему сделать перевод книги генерала Гейнца Гудериана, военного теоретика, пионера моторизованных способов ведения войны, родоначальника танковых войск.
В подчинении у него была группа переводчиков, в которой работали, как рассказывал Александр Андреевич, "представители весьма знатных фамилий: сыновья известных советских полководцев и партийных деятелей. И они хоть время от времени "выбрасывали номера", но "пахать" умели, и потому группа уложилась в срок сдачи книги в набор".
После столь успешной пробы сил Александру Андреевичу доверили работу весьма серьезную и ответственную: обработку и анализ поступающей информации. А информации было вполне достаточно. Организация Североатлантического договора НАТО, образованная в 1949 году, проводила ярко выраженную агрессивную политику. Разгоралась "холодная война". Следовало провести тщательный анализ и просчитать все геополитические опасности, которые могут нести угрозу Советскому Союзу. Разумеется, и разработать меры по противодействию.
Подобная работа была выполнена. Докладная записка, отработанная Александром Хоменко, утвержденная руководителем группы, потом начальником управления, за подписью начальника Информации ГРУ генерал-лейтенанта Василия Хлопова легла на стол И.В. Сталина. Разумеется, перед тем как отправить записку в Кремль, с ней ознакомились и начальник Генштаба, и министр Вооруженных сил Маршал Советского Союза Александр Василевский. И никто не заметил ошибки, допущенной Хоменко. В звании Хлопова – генерал-лейтенант танковых войск – оказалась потерянной буква "н". Получилось не "танковых", а "таковых". Сталин единственный выловил ошибку и шутливо написал на полях: "Каковых?" В таком виде она и возвратилась в ГРУ на стол Хоменко. Кстати, текст докладной записки не вызвал у руководителей страны никаких сомнений, уточнений или возражений. Это к слову о том, насколько внимательно изучал Сталин документы, представляемые разведкой.
А вскоре Александру Хоменко было предложено возглавить направление по изучению и анализу войск НАТО.
К счастью, о нем не забыли и в оперативном управлении. Нашли-таки возможность забрать его супругу из курчатовского НИИ. Издали приказ по министерству о переводе Александра Андреевича на Дальний Восток. Стало быть, жене следует ехать вместе с мужем. Таким образом, она оказалась уволенной и свободной. Но так случилось, что на Дальний Восток Хоменко не поехал, а отправили его совсем в обратную сторону – в страну, расположенную в центре Европы, – в Швейцарию.
В стране Вильгельма Телля
Полковник Александр Хоменко приехал в Швейцарию в 1954 году. Вместе с военным атташе полковником Филиппом Гончаровым им пришлось разворачивать аппарат в этой стране. Словом, они были первыми.
Швейцария не очень-то торопилась устанавливать дипломатические отношения с Советским Союзом. Если Франция их установила в 1924 году, Великобритания тоже в 1924-м, правда, с перерывом в 1927–1929 годах, США – в 1933-м, то "страна часов и банков" – только после Второй мировой войны, в 1946-м. Однако прошло еще долгих восемь лет, прежде чем эта альпийская республика дала добро на открытие аппарата военного атташе в Берне. И таким образом, они стали первыми представителями советских вооруженных сил в этой стране.
Боевое крещение атташе и его помощника состоялось… на балу. Министр обороны Швейцарии устраивал рождественский бал, на который были приглашены представители военных атташатов, аккредитованных в стране.
И пусть Хоменко со своим начальником приехали в Швейцарию недавно, всего месяц с небольшим, заочно они успели изучить своих коллег из других государств. Откровенно говоря, офицеры тут служили непростые, как правило, представители самых богатых и знатных семей Европы. Ничем подобным советские атташе похвастаться не могли, да и не собирались. За их спиной была большая, могучая страна – победительница фашизма. И оттого, признаться, не хотелось ударить лицом в грязь. Ведь это был первый выход советских военных дипломатов в свет.
Из протокольного отдела позвонили, обрадовали: на балу установлена форма одежды – мужчины в смокингах, женщины – в вечерних платьях. Смокингов, разумеется, ни у Гончарова, ни у Хоменко не было. Уточнили, можно ли в военной форме? Можно. Что ж, нагладились, начистились, надели парадные мундиры – и на бал.
Усадили советских представителей за главный стол – министр обороны с супругой, рядом полковник Гончаров, Хоменко, дальше американский военный атташе с женой.
"В общем, сидим, разговариваем, – вспоминал Александр Андреевич, – французский язык у меня не очень. Хотя и учил в академии долго и добросовестно. Но практики-то настоящей не было.
Вдруг начинает звучать музыка, но танцевать никто не выходит. Все смотрят на министра и его жену. А тот почему-то супругу не приглашает. Американец тоже не шевелится.
Оркестр сыграл мелодию и начинает новую, звучит вальс. Филипп Иванович мне моргает, шепчет на ухо: "Александр Андреевич, надо пригласить жену министра". Я отбиваюсь: "Вы же военный атташе…" А он гнет свое: "Родина требует". До сих пор помню эти слова. Ну, раз требует, встаю, приглашаю. Выходим в центр зала, а она высокая, худая. Пришлось подтянуться на носочки и вперед, закружились в вальсе. Спасибо преподавателям из Большого театра, которые учили нас танцам в академии. Экзамен сдал успешно!"
Что ж, рождественский бал и вальс с супругой министра – дело важное, однако полковника Хоменко одолевали иные заботы. Центр, например, интересовала мобилизационная система Швейцарии. Признаться, ее особенно не секретили, но она была весьма оригинальная и во многом уникальная. Страна с небольшим, в ту пору 5-миллионным, населением могла в короткий срок развернуть армию в 850 тысяч человек. Тогда как численность вооруженных сил крупнейших стран Европы – Великобритании, Франции – не дотягивала и до полумиллиона человек.
"Механизм мобилизации, – уверен Хоменко, – был отлажен как швейцарские часы". Там солдаты, отслужившие в армии и прошедшие соответствующую военную подготовку, уходили домой с оружием. Стало быть, по боевой тревоге каждый швейцарец, полностью экипированный, с оружием и боеприпасами мог в считаные часы прибыть в пункт сбора. СССР, конечно же, не Швейцария, и вполне понятно, что подобный подход в нашей стране невозможен, но изучить уникальный опыт было весьма полезно. Что, собственно, и сделали. Свой вклад в изучение и осмысление этого опыта внес и полковник Хоменко.
Были и иные задачи, если поточнее выразиться, весьма своеобразные и деликатные. Как-то раз пришло указание из Центра: подготовить и провести спецоперацию по переводу денег с одного счета на другой. На первый взгляд, что тут сложного, тем более в "стране банков". Однако один неверный шаг, и на запястьях советского полковника могли щелкнуть наручники. Конечно, разобрались бы, в тюрьму не посадили бы, дипломат ведь, но широкую огласку в прессе, объявление персоной нон грата и шумное выдворение из страны можно было получить запросто. А дело заключалось в том, что Хоменко пришлось в одном из банков Швейцарии выдавать себя совсем за другого человека. За нашего разведчика-нелегала, у которого на счету находилась весьма крупная по тем временам сумма – более 50 тысяч долларов. Сам он в банке "засветиться" не мог, потому как был раскрыт, перешел на запасные документы, но успел выставить сигнал тревоги. По пятам за ним шла контрразведка.
Деньги с его счета надо было снять срочно и перевести в другую страну. Но для этого следовало соблюсти некоторые важные формальности. Например, расписаться в финансовых документах, так чтобы даже прожженные швейцарские банкиры не заподозрили подделки. Сложная задача. Да не то слово. Но Хоменко умело сыграл роль владельца счета и подпись такую поставил, которая не вызвала сомнений. Деньги были спасены. А нервы?.. Об этом знает только сам Александр Андреевич.
Ошибается тот, кто думает, что Швейцария, как принято считать, страна банков, часов и сыра. У нее уже в ту пору была достаточно развитая оборонная промышленность. Разумеется, производимые технические новинки поставлялись в армии Запада. Именно поэтому швейцарские ученые и инженеры умели по достоинству оценить высокотехнологичную продукцию. Так случилось с советским самолетом ТУ-104, который, совершив перелет по маршруту Москва – Цюрих, принял участие в Международной авиационной выставке.
14 стран участвовали в показе авиационной техники. Все демонстрировали военные машины, и только СССР представил пассажирский реактивный лайнер. Наших авиаторов осаждали тысячи посетителей. Они пользовались большим успехом у местных жителей.
Александру Хоменко запомнилась выставка и триумф самолета ТУ-104 тем, что именно в эти дни их работа также завершилась отличным результатом. Удалось добыть аппаратуру слежения за тактическими ракетами на поле боя.
Впрочем, в разведке случается всякое. И тут очень к месту народная мудрость про то, что "никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь". Порою самые точные расчеты бессильны перед чувствами и убеждениями человека. Подтверждением этой мысли может служить история, произошедшая с Хоменко.
А история эта поначалу выглядела, как стопроцентная подстава со стороны контрразведки. Ну, просто классика, как учат в академии. Потому Александр Андреевич сильно сомневался, соглашаться ли ему на встречу со странным незнакомцем. А дело в том, что некоторое время назад на него вышел немец, который представился бывшим летчиком-асом. Он упорно желал познакомиться с помощником советского военного атташе. И все-таки после некоторых раздумий Хоменко рискнул и согласился на встречу.
Собеседник сказал, что он из Германии, и сразу же заявил: никакой любви к Советскому Союзу не испытывает, скорее наоборот. В годы войны воевал на Восточном фронте и сбил 30 самолетов противника. Фамилии своей он не назвал.
Надо сказать, что, глядя на немецкого аса, подобные чувства испытывал и Александр Андреевич. В голове даже мелькнула мысль: а не ты ли, гад, расстреливал мой тихоходный бомбардировщик в 1941 году? Только, признаться, в такие совпадения Хоменко не верил.
Впрочем, дальнейший разговор складывался намного удачнее, чем его начало. Летчик сказал, что ныне владеет аэроклубом, обучает летать других и по-прежнему много летает сам. А сверху, как известно, видно многое. И потому он владеет ценной информацией.
Например, где американцы разворачивают свои военные базы, на которые доставляются ракеты с ядерными боеголовками. Понимая, что слова остаются словами, немецкий летчик передал Хоменко карту с нанесенными базами на территории Западной Германии, а также отснятую кинопленку. Он не просил оплату, но высказал пожелание, чтобы руководство СССР приняло необходимые меры по противодействию американской экспансии. А закончил встречу словами: "Я не желаю воевать. И не хочу, чтобы воевали мои дети".
Остается добавить, что Центр высоко оценил этот материал. Судя по всему, выстрел оказался точным, как у легендарного героя Швейцарии Вильгельма Телля.
…В 1959 году закончилась длительная зарубежная командировка полковника Александра Хоменко. Он возвратился на родину, работал на французско-бельгийском участке 1-го европейского управления.
Однажды его пригласил к себе начальник управления генерал-лейтенант Алексей Коновалов.
– Александр Андреевич, решено вас послать в Италию военным атташе.
Хоменко пытался возражать: мол, язык у него французский, итальянского не знает. Но возражения не были приняты. И он начал готовиться к очередной командировке.