- А я, - говорю, - не попрошайничал. Мы просто пытались возродить традиции менестрелей с трубадурами - уличных певцов всяких. Ну я и вот - для поддержания образа. Но я не вымогал ни у кого денег. Я подходил только к своим, там только наши должны были быть люди - те, кого мы сами пригласили. А если там затесался ваш человек - то это просто провокация.
- А мы вас в вымогательстве не обвиняем, - согласился милиционер. А вот акт попрошайничества - налицо, он и на пленку заснят, и свидетель есть. Так что придется отвечать.
И милиционер попросил у меня паспорт. Паспорта у меня с собой не было. Более того, его не было вообще в городе Тюмени, а был он в городе Свердловске, где я его забыл на квартире, где мы останавливались, и как раз третьего собирался туда ехать.
- Ну что ж, раз у вас и документов нет, придется вас на месяц отправить в спецприемник для бродяг, пока мы будем устанавливать вашу личность.
- Да братаны быстро сгоняют в Свердловск и завтра же паспорт этот привезут.
- А зачем нам это? Мы и сами установим, кто вы такой. А у вас будет время подумать, о чем и где следует петь, а о чем и где не следует.
- Вы понимаете? Мои ощущения… Ну, посадить-то может и не посадят, но вот продержать меня так с полгодика в разных спецприемниках, да предвариловкам - это уж куда как проще. A yж разобраться тамошним зэкам, что ежели мне печенки отобьют, - ничего им за это не будет, - это и вовсе проще простого. Да-а-а.
Тут опять зазвенел телефон. Милиционер снял трубку, сказал "сейчас" и предложил мне пройти в соседнюю комнату. Там были еще два человека в штатском, не менее, естественно, квадратных. Милиционер, меня забравший, меня же и посадил - пока только на стул, - и ушел. Видимо, факт нечаянно подслушанного разговора его не обрадовал. А я остался сидеть. Сидеть было не здорово. "Да, - думал я. - Вот так значит жил, песни сочинял". И это било меня изнутри точно кашель. "А вы кто?" - через некоторое время спросил квадратный человек с добродушным лицом, тот, который сидел у окна. "Как это?" - не понял я. - "Ну, вы, - на площади?". "КТО? ЛЮДИ. Друзья…" - не понял я опять. "Ну, вы за что?" - и опять я не понял. "Металлисты?" "А, - только сейчас мне стало въезжаться". - "Нет, мы - панк-рок я сказать не решался, - волна". "А-а-а", - понял меня человек в штатском. - "Но что-то вас как-то мало. Человек двадцать, не больше, а?" "Да, - не мог не констатировать я, - есть такой факт". Тут вошел товарищ Классов. "Пойдем", - сказал он мне. И сердце у меня упало.
Но повел он меня назад в свой кабинет. "Сейчас распишешься в получении предупреждения", - объяснил он. И сердце мое поднялось снова. "Предупреждение - это непостановление". И тут же упало опять, "Или это о даче ложных показаний?" Нет, однако. Предложено мне было расписаться в том, что я предупрежден о недопустимости своего образа жизни и занятия попрошайничеством, и что в случае повторения такового, я буду наказан по статье. Мистер Ромыч меня потом ругал: подписавшись, я тем самым признал, что попрошайничество имело место. Надо было не подписывать. Но я подписал и без разговоров. Странно мне там было, братцы. После чего деньги, которые я перед этим выложил из карманов на стол, были сгреблены обратно в шляпу и вместе с оным орудием преступления мне были возвращены. А признаться, было бы обидно, будь оно не так, о чем, я кстати, как не странно, подумал прямо там, несмотря на все мои желания бежать, бежать отсюда. На каковые деньги были куплены три бутылки шампанского и употреблены по своему пище-вкусовому назначению. Хочу так же добавить следующее. Милиционеры, наверное, увидели дьявольскую хитрость в том, что все форманты были абсолютно трезвы и даже не с похмелья. А все на самом деле гораздо проще. Никакой хитрости мы не приготовляли, поскольку и в голову нам не приходило, что факт пения людьми на улице в хорошую погоду песен собственного сочинения может так заинтересовать милиционеров и прочих, да ещё в таком количестве.
На этом, как оказалось, иссякли силы к взаимному сопротивлению у обоих сторон. Возможно, власти, наконец, пригляделись к рок-клубовцам поближе, через призму донесений и рапортов тов. Классина, Репетова и им подобных, и всплеснули руками: "Боже, с кем мы боремся!?"
Перестройка набирала обороты и буквально на носу, были масштабные политические баталии, напрямую связанные с изменением общеполитического курса в государстве. Выключенный Горбачевым репрессивно-административный холодильник, державший советское общество в состоянии общественно-политического анабиоза, запустил процессы "оттаивания". Следовательно, начали просыпаться от спячки и другие общественные группы, куда более многочисленные и опасные, нежели наша кучка музыкальных интеллектуалов.
Это, с одной стороны, было хорошо, так как давало нам возможность снова заняться основной нашей деятельностью - музыкално-творческой. А с другой стороны, не очень, ибо снижало к нам естественный интерес порожденный всей этой баталией. И в дальнейшем, заставляло этот интерес привлекать другими, более трудоемкими средствами.
Власти, как бы решили: "Ладно, перестанем на них давить; не развалится ли их деятельность сама собой, не встречая на своем пути привычного сопротивления?"
И это действительно, самый опасный этап в деятельности любых неформальных групп, когда период активности, сменяется резкой апатией и бездействием. В такой ситуации, если группа не находит в себе внутренних сил и смысла во внутригрупповой работе, не направленной явственным образом вовне, ей грозит гибель по естественным причинам. Примерно так рассудили в свое время члены Сенидреона в отношении последователей Христа.
"Мол, если это дело не от Бога, то оно рассеется само собой. А если оно совершается по Божьему промыслу, то бороться с этим бесполезно и даже опасно".
Впрочем в истории христианства, это временное решение не означало прекращения гонений. Прошло время и ненависть иудеев ко Христу приняла еще более острый характер. Так что вопрос о том, кто мудрее, "сионские мудрецы" или "советские" остается открытым. Тюменские власти к нам тоже, любовью не воспылали. Просто им стало временно не до нас.
И поэтому поводу, известен нам соответствующий теме анекдотец.
"Спрашивает один другого:
- А что при Горбачеве за политику уже сажать не будут?
- Нет не будут, - отвечает другой.
- А что будут?
- Зорче следить и дела заводить…
- Это зачем?
- А что бы потом, сразу всех посадить!"
Здесь впервые упоминается название "Инструкция по Выживанию" не только как музыкальный коллектив, но как "формация" - сообщество поэтов, музыкантов, художников и литераторов. И это уже не просто "тусовка" - это, практически, организация, хотя и без четкой структуры и управления.
Глава 9. О том, как Юрке в армии служилось И прочее
Дело в том, что герой нашего времени, то бишь Шапа, начав ещё с 10 класса хождение по кабакам и девочкам, по достижении студенческого, и совсем ещё невеликого возраста, успел уже существенно подорвать своё здоровье. Уже годам к 22-м - 23-м у него обнаружились самые различные заболевания. С раннего детства, он ни особым здоровьем, ни значительным физическим развитием не отличался, что можно понять из глав этой книги, где описано наше с ним босоногое детство. Но в возрасте ранней юности, родители решив спасти положение, отдали Юрку в хоккейную секцию. Благодаря некоторой протекции угодил Юрка в юношескую команду тюменского "Рубина". И хоккей совершил с Юркой чудо! Из хилого мальчика, он за 2–3 года превратился в юношу с фигурой атлета, вытянулся до 174 сантиметров, а благородным и высоким челом стал похож на писанного красавца из журнала мод.
Вообщем, расцвёл наш юноша, ну просто, хоть куда.
Однако, повторяю, бабы, да плюс частые возлияния алкоголя… Это подорвёт чьи хочешь силы. Да, к тому же, как я уже говорил, рок-музыка настраивает психику на особую, этакую "лукавую" волну. Теряется интерес к учёбе, возникает желание несколько отстраниться от социальной действительности с её насущными проблемами и удалиться в некую обособленную нишу, где балом правит Рок-н-ролл. Простите, чуть было не обмолвился, не сказал, Сатана. Впрочем это пока ещё рано. Даст Бог доберёмся и до Сатаны. Но пока что не в нём суть дела.
И вот к оным 23-м годам начали Шапу одолевать всеразличнейшие болезни. Причём такие, что я о таких и не слышал никогда. Например "гипоталамия". Что это, как вы думаете? Я так понятия не имею. Или например, астма, то появляющаяся, то исчезающая. Такая, знаете ли, блуждающая астма. Ну и ещё много всего такого, о чём лучше и не говорить. При этом, увлечение рок-музыкой, как-то незаметно способно пробуждать неподдельный интерес к восточной мистике. Многие, конечно будут спорить и утверждать, что никакой тут закономерной связи нету. Но мои личные наблюдения и жизненные истории многих моих друзей и знакомых, заставляют меня делать вывод, что связь тут всё-таки есть. Факты, знаете ли, вещь упрямая. Самые знаменитые "рокеры - востоковеды" - это, естественно, "Битлз", но и остальные эту тему, в массе своей, стороной не обошли. Как там у Владимира Богомякова? "30 лет работы на Шамбалу"? Так кажется.
Короче, всё это как-то загадочным образом, расцвело в Шапином сознании, и рок-н-ролл (а точнее панк-рок), и Шамбала, и гипоталамия, далее к этому добавился алкоголь, а потом и эфедрин. Нетрудно догадаться, какой у нашего героя мог бы быть скорый и трагический конец с этаким-то джентельментским набором современного "молодого Вертера". Но, как говорится, милостив Господь к избранникам своим. Провидение явилось к Юрке в лице военкома Поливцева. Оно его безжалостной рукой швырнуло "белый билет" нашего героя в ящик военкомовского стола, а его самого - в новобранцы осеннего призыва 1986 года. И поехал Юрка служить родной Отчизне в далёких казахских степях. И тут произошло такое, что, опять-таки, только чудом и можно назвать. Исчезли вдруг все Юркины болезни, будто-то бы их никогда и не было. Все 10 ужаснейших хворей, вдруг, оставили нашего новобранца, как по волшебству. Словно бы убоялись они армейских сапогов и солдатской каши и кинулись врасыпную. Так бежали шведы из под Полтавы, французы из Москвы и немцы из под Сталинграда.
Да, вот так и получается, что все Юркины болезни, одна за одной, отстали от поезда, в котором ехал наш друг в армейскую учёбку. И когда он туда доехал, то с изумлением обнаружил у себя нормальное давление, идеальный пульс хорошего наполнения, прекрасное дыхание и сон младенца. Что остаётся предположить? Что все Юркины болезни были ничем иным, а результатом сильнейшего самовнушения!
Ну дальше была учёба и служба, что о ней расскажешь? Мною об этом написано и сказано. Неинтересно. Ну пришлось Юрке пару раз продемонстрировать характер, заставить себя кое-кого уважать. Нормально приняла его армия, как положено. Но вот пролетело время в учебке и отправился Юрка к месту прохождения службы. И тут давай его одолевать тоска по дому и по друзьям. Из писем, получаемых от Ромыча узнавал Юрка о рокенрольных тюменских событиях и повсему выходило, творческая музыкальная жизнь в Тюмени никоим образом не закончилась. Братаны рокеры ничуть даже не здались, а наоборот полны планов и свершений. Это там в Тюмени. А ему тут, в долбаном Казахстане, что? Трубить ему тут ещё полтора года и нюхать портянки. Тоска, короче. Думал Юрка, думал, и как-то раз решил: хватит! Ноги надо делать из казахских степей. А как? Самострел? Дизертирство? Первое больно. Фигура у Юрки прекрасная, руки-ноги красивые, о лице уже было сказано. Жалко. Второе - просто не солидно, и кончится, непременно тюрягой. Как быть? И тут вспомнил Юрка о своих познаниях в области восточной мистики. Нет, не подумайте, что он собрался телопортироваться, выходить в астрал или левитировать, Юрка, всё ж таки, человек здравомыслящий. Но вот грамотно "закосить"*, да "надуть потом врачам в уши" про "синих драконов" и "белых будд" - это дело другое. Это вполне могло и получиться. У нас в стране уже в те годы по психушкам ошивалось немало всяческих эзотериков, астроносмонавтов и гениев буддизма.
И вот однажды, собрался Юрка с духом и пошёл в отрыв. Вот что он провернул на практике. Пришлось ему как-то раз идти в наряд, охранять военный объект. Выдали Юрке автомат и он пошёл. Стоит он на боевом посту. Ночь, понимаешь ли. И луна, блин, ну такая огромная, ну такая, сука, большая, что хоть плачь. Достал он из кармана гимнастёрки очередное письмецо от Ромыча, из Тюмени, перечитал его ещё разок и заплакал. Потом сунул письмо обратно в карман. Снял шинельку. Разложил её аккуратно на траве. Разделся до пояса. Лёг на свою шинельку. Снял автомат с предохранителя. Дёрнул затвор, да и врезал по этой жёлтой суке длиннющую очередь…
Затихло эхо выстрела. Лежит Юрка на шинели, плачет. Рядом автомат валяется. Ждёт Юрка. Сейчас, думает, боевой командир с товарищами бойцами прибегут и всё… Дальше, будь что будет. Лежит. Ждёт. Проходит пять минут, десять, пятнадцать! Не идут боевые товарищи. Страшно им оказывается. У Юрки - "калашников", а не водяной пистолет. В кого он там палит, хрен его знает.
Минут, эдак, сорок прошло. А ночи-то в Казахстане холодные, ледяные, прям-таки, ночи-то. Замерзает уж Юрка. И тут, наконец, раздаётся робкий окрик боевых его товарищей:
- Юрок!..Ты чего там, делаешь-то?..
- Лежу, - отвечает Юрка обречённо.
- А в кого стрелял-то?
- В луну… Жёлтая, стерва… Убить её надо!
На следующий день повезли Юрка в дурдом. На экспертизу. А оттуда, либо комиссуют и - домой, либо признают симмулянтом и на кичу**, как дизертира. Такая, вот, петрушка.
Пришёл к Юрке в палату профессор. Юрка ему давай всё подробно рассказывать. И про суку-луну, и про буддизм, и синих драконов и белых будд не забыл помянуть.
- Да, милок, - вздыхает профессор, - жаль, конечно тебя, но ведь ты - симмулянт!
Вот ведь какая петрушка получается.
Кто его знает, чем бы это дело закончилось. Но приехал Юркин отец. Позвонил туда какой-то бати друг-генерал и повезли Юрку домой в Тюмень, лечить его там прежними, проверенными способами. И пока ехали домой, хвори Юркины опять поезд догонять стали и вернулись они в Тюмень все вместе: Юрка, его отец и Юркины экзотические болезни. Разные, всякие болезни. Но среди них, одна особенная - Гипоталамия! А что это такое, так и не понятно. Вы не знаете?
Я не знаю. И никто не знает!
Ко всему сказанному можно лишь добавить что идея с "армейской ссылкой" в Казахстан и иные живописные края нашего отечества, полностью удалась только в отношении двух членов ИПВ: Кости Пахомова (какового особенно невзлюбил пресловутый Франц Кафка) и Игоря Жевтуна.
Пахомов отслужил в железнодорожных войсках от звонка до звонка. А про Игоря Жевтуна, Шапа выссказался в том смысле, что "он может врубиться в кайф" любой ситуации, будь то тяжелая работа или служба в армии, и не ощущать дискомфорта. Что ж, редкое и очень ценное качество! В православии это называется смирением.
Что до остальных "повстанцев", то все они, подстрекаемые своими "безответственными лидерами" - Немировым и Неумоевым, прибегли к различного рода уловкам, типа отлёжки в тюменских Винзилях, и счастливо избежали перспективы оказаться когда-либо в рядах победоносной и прославленной Красной Армии.
Из всего этого следует, что уже к началу правления Миши Горбачёва, советское КГБ оказалось не в состоянии осуществить какие-либо решительные репрессивные меры в отношении граждан, хоть сколь-нибудь настроенных на неповиновение и сопротивление. Трагичная для наших "спецорганов" возникла ситуация: ни посадить, ни сослать невозможно каких-то засранцев, коих еще лет 10 назад можно было попросту раздавить как надоедливых клопов. И вся система "внесудебных преследований" срабатывает исключительно в отношении "честного дурака".
"О, помоги нам товарищ Горбачев!
О, помоги нам, отец родной!.."(из песни "Товарищ Горбачёв" гр. Инструкция по Выживанию)
Что тут еще скажешь? Помог!
Глава 10. Новости той весны
Новости весны 1987-го были изложены Немировым в тюменском самиздате. Вот эти новости.
М. Немиров
Общие новости.
- вернулся с холодных северов и приступил к активной деятельности в формейшене ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ пресловутый Немиров М.;
- Вернулся с суровой армейской службы Израиль Иудович Шапкинд;
- Вернулся из города Ленинграда и приступил к деятельности в формейшене юнец Аркаша;
- Отбыл в Армению горячо всеми любимый Дедушка Крыладзе;
- У ИпВ появился постоянный представитель в городе Ленинграде: Гузель отбыла туда на постоянное место жительства;
В формейшене была проведена чистка. Члены его были подвергнуты анализу, по результатам коего был выявлен затесавшийся в ряды ИпВ классовый враг - вышеупомянутый гр. Шапкинд. Враг был репрессирован, по поводу чего был тут же сочинен новый хит ИпВ:
Сейчас они поют "Харе Кришну" и носят гребень,
А когда им захочется покоя, папы быстренько пристроят их в начальники,
И первое, что они сделают, вступив на пост - сдадут тебя в дурдом,
Чтоб ты не раздражал напоминаниями о молодости.
Не верь поющим Харе Кришну, не верь ходячим с гребнем, не верь богатым!
Не верь, сын, замминистрам, не верь хиппующим сынкам, не верь богатым!
Б. Концерты
20.02. Женское общежитие моторостроительного завода.
Прослушивание ИНСТРУКЦИИ культурным начальством.
Присутствовали: директор ОНМЦ МДСТ т. Южаков, преподаватель училища искусств композитор Михалев, начальник отдела культуры Шишкин, первый секретарь горкома ВЛКСМ Ишмаев, руководитель дискотеки "Квазар" (танцзал) Суровежкин, руководитель ансамбля "Колокол" (танцзал) Лаптев + "Инструкция" в зале + какие-то девицы черт знает откуда + всякие работники данного общежития - комендант и т. д.
Цель прослушивания была не очень понятна. То ли залитовать тексты, то ли запретить и разогнать, то ли ребятам стало скучно и захотелось свежатинки. Причем, видимо, сильно захотелось. Потому что целый час начальники терпеливо ждали, пока ИНСТРУКЦИЯ настраивалась, курила, тусовалась по залу, громко обсуждала, стоит ли играть всяким козлам и т. д.
Наконец, отыграли.
Состав: Ромыч - вокал, Андрей - гитара, Саша - бас, Джек - драмс,
Аппарат - дерьмо
Саунд: соответственно.
Сыграли: "Нога", "Инструкция", "Бриз", "Осенний драйв", "Имени Крученых"
Результаты: хотя слова были слышны плохо, направление их уловлено было достаточно верно.
Южаков: "Рок-роком, но нашей социалистической эстетики никто не отменял. И вы ей не соответствуете. И потом, ну почему вы нас так не любите? За что?!"
Михалев: Речь мало отличалась от предыдущей, хотя так и сыпались в ней миноры и мажоры /ля и си/. Суть её сводилась к тому, что все это чуждо, нехорошо и не положено. В пример ИНСТРУКЦИИ были поставлены АВТОГРАФ и РОК-Ателье.