Во время второй партии Шорт - Каспаров позвонил Ким. Похоже, он считает, как и я, что Найджел опять продуется. Пригласил К составить мне компанию на премьерах "Богемы" и новой пьесы Дэвида Мамета "Олеанна". Все еще никаких новостей от Хью и Джо Л. Она должна бы уже разродиться, ведь так?
Попробовал рефлексотерапию и массаж с ароматерапией. Недурно. И посейчас ощущаю себя полным энергии. Все мои массажисты пришли, похоже, к согласию на мой счет - "уравновешенный и спокойный", приятно.
Звонил Скотт Рудин. Он доволен тем, что я переговорил с Терри Гиллиамом о его новом фильме "Дефективный детектив", но хочет, чтобы я поднажал на Т насчет сценария. Фью! Я-то тут при чем? Покончу с романом, нужно будет побеседовать со Скоттом о следующем сценарии, который я напишу для него.
Сью Ф. прислала факсом предложение касательно обложки. "Как насчет "Давида" Микеланджело в плавках?" Ну, скажу я вам! Малость гомоэротично для романа, который никакой голубизной не отличается. Придумал сегодня сцену: Дэви трахает лошадь, чтобы исцелить ее от некоего загадочного недуга наподобие отравления крестовником. Может получиться неплохо.
Свежая новость. Найджел сыграл вничью. Тьфу! Эхе-хе.
Пятница, 10 сентября 1993 - Грейшотт
Последний полный день здесь. Встал пораньше, чтобы поработать, сбегал на массаж и тепловую процедуру, а вернувшись в номер, обнаружил под дверью записку: "Просьба позвонить Ребекке Лори, 071 580 4400, комната 101". На миг решил, что спятил, а потом… ну конечно! Джо надумала сделать сегодня кесарево. Ребенок заставил ждать себя дьявольски долгое время, набрал слишком много распроклятого веса. 8 фунтов 13 унций. Джо еле-еле ходила и дышала. Врачи решили, что он вполне способен задержаться там еще недели на две, уж больно ему место нравится. Больница Юниверсити-колледжа сообщила, что в ближайшие две недели она сечения сделать не сможет, поэтому Джо и Хью поневоле воспользовались портлендской частной клиникой. Крупная здоровая малышка. Увижу ее в воскресенье.
Много работал, потом холистический массаж, как всегда приятный, за ним быстрые девять лунок. Некоторые удары великолепны, некоторые так себе (как будто вам не все едино).
Затем снова работа: почти добрался до пятидесяти тысяч слов - трех сотен не хватает. То есть за последние одиннадцать дней я написал 30 000 слов. Недурно. Только что закончил сцену с Дэви и лошадью. Господи, ну и достанется же мне за нее. "Так вы и это попробовали, Стивен?.. В исследовательских целях, естественно… хе-хе…"
Может, она и ужасна, ну посмотрим. Интересно, что скажет Сью Фристоун. Завтра последняя процедура, косметическая, на свадьбе и в театре я появлюсь с гладкой, лоснистой физиономией. Так или иначе, пожил я здесь воистину роскошно, сбросил больше стоуна веса. Наслаждался работой, когда она пошла-потекла, - такого покоя и счастья я уже годы как не испытывал. И от бухла воздерживался, хотя завтра его будет немало…
Времени уже больше 11, надеюсь, к двенадцати удастся заснуть.
Спокойночи.
Воскресенье, 12 сентября 1993 - Лондон
Вернулся в город, сбросив один стоун два фунта и пополнив роман тридцатью тысячами слов. Вчера прошел с утра косметическую процедуру и выехал на А3 лоснящимся, подтянутым и отдохнувшим. Не оставил "мимическим морщинкам", которые так обожает реклама, ни единого шанса. Бросил отважный вызов зримым знакам старения.
Приехав в город, успел заглянуть в "Липманз" на Чаринг-Кросс-роуд, где взял напрокат "визитку" - моя застряла в Норфолке. Затем купил для счастливой четы гравюру в галерее "Крис Битлз", заскочил в квартиру, переоделся и понесся на такси в Олд-Черч, Челси. Чарлз и Карла Пауэлл выглядят прекрасно. Ну, сэр Чарлз немного постарел, но это и неудивительно: ему приходится то и дело летать реактивным самолетом в Гонконг, проводить получасовые совещания с Крисом Паттеном и в тот же день возвращаться обратно. Тут кто угодно постареет. Зато Карла в превосходной форме. Большую часть времени проводит в Италии, ухаживая за своим отцом. Их сын Хью сочетался браком с Кэтрин Янг, дочерью сэра Уильяма и леди Янг, кем бы таковые ни были. Он директор банка "Кауттс", впрочем, люди подобного происхождения становятся директорами банков так же часто, как и членами сквош-клубов. Шафером жениха был Денни Тэтчер, невесты - бедные старые Розмари и Норман Ламонт. Ха! Так ему и надо, нечего было изображать верного тори.
Хорошая служба: прекрасно спетые "Аве Мария" Шуберта и "Радуйся, истинное Тело" Моцарта. Хороший трубач в неизбежном Джеремайе Кларке и "Торжественном марше" из "Аиды".
Как только служба закончилась, я опять-таки на такси вернулся домой, переодеться для Альберт-Холла. Приехал заблаговременно, чтобы найти Патрика Дюшарса, который там правит. Он пригласил меня на "Последнюю ночь Променадов", и поначалу я его приглашение отверг, думая, что останусь на свадебном приеме. А на прошлой неделе мне пришло в голову, что это глупо, поскольку я, в сущности, почти никого из свадебных гостей не знаю и на ПНП мне будет веселее. Поэтому я позвонил в офис Джона Берта и сказал, что прийти все же смогу. Я сдуру решил, что это он меня приглашал, а не Дюшарс. В конце концов, Джон всегда приглашает меня куда-нибудь… на Уимблдон, на финал Кубка по футболу и т. д. В офисе мне сказали: "Хорошо, как хотите… нет проблем. Будете сопровождать леди Паркинсон (жену Сесила)". Только тут я свою промашку и понял. Поэтому, приехав в Альберт-Холл, я отыскал Патрика, рассказ мой его позабавил, он сказал: ничего страшного. Джон Берт, когда приехал и он, тоже повеселился, услышав эту историю, - короче говоря, мне удалось изобразить склонного к самоедству идиота и всех позабавить.
Кто там был? Сплошь старые тори. Майкл Хезелтайн с женой. Они оказались большими поклонниками "Дж и В". "Наш дворецкий старается добиться абсолютного сходства с вашим Дживсом", - прощебетала леди Х. "Идите на хер, дорогая", - скрипуче не сказал я. Перегрин Уэрсторн и его жена Люсинда Ламтон в весьма удивительном платье, сильно похожем на "Юнион Джек"; Алан Корен и его жена Энн, Терри Бернс из Казначейства Ее Величества, Дебби и Дэвид Оуэн, последний примчался сюда сразу после своего выдающегося провала в Швейцарии. Ну и до кучи Джейн Берт и я. Должен сказать, Джейн я люблю - американка, как и Дебби.
В общем и целом время провел довольно приятно, хотя в живом виде происходившее выглядело не таким трогательным, как на экране телевизора. В глубине души я испытывал некоторое разочарование, как будто ожидал чего-то, а оно не случилось. Потом мы ужинали в "Лонстон-плейс", Оуэны подвезли меня туда в своем новехоньком "Вольво". Вообще говоря, было довольно смешно. Они спорили решительно обо всем. Как пройти к машине, как доехать до ресторана, где запарковаться, доехав. Я сказал: "Ну, если вы не можете договориться о том, как пройти к запаркованной машине, неудивительно, что в Боснии творится такой кошмар", - замечание довольно тривиальное, но право же… Переговорщик ООН, не способный управиться с односторонним движением.
Сидел на одном из концов стола, между Люсиндой и леди П. По-моему, она ничего, наша помешанная на аристократизме Люсинда. Профессиональная энтузиастка и потому слегка перебарщивает, но, сдается мне, без надувательства. Добравшись до дому, лег около двух - впервые за две недели так поздно.
Сегодня ездил в Портленд, инспектировать юную Ребекку Лори, она крепенькая и милая. Джо, бедняжка, совсем расклеилась - воспаление легких, роды. То с ингалятором, то в кислородной маске. Приезжал Хью, похоже, в успехе своего романа он уверен. Поспорить готов, роман у него получится упоительно смешной.
Странная это штука, частная больница. Звонишь по телефону и слышишь: "Обслуживание номеров…" Перед входом я заметил спортивную машину, принадлежащую, как оказалось, мистеру Армстронгу, врачу-консультанту, который делал Джо кесарево сечение. Он тоже заходил к ней - джинсы, спортивные туфли, темно-синий шерстяной свитер, - обычно так одеваются на выходные жители центральных графств.
Оттуда домой, немного поработал над романом. Думаю, что я, пожалуй, смогу заниматься им здесь. Надеюсь, черт подери. Сегодня всего тысяча слов. Прорва дурацкой возни с форматированием двух содержащихся в романе факсов.
Ладно, уже за полночь, спать пора.
Понедельник, 13 сентября 1993
День тихий. Из квартиры почти не выходил. Множество писем, с которыми нужно было разделаться, в чем и преуспел. Мир сходит сегодня с ума по случаю подписания в Вашингтоне договора между ООП и Израилем. Генри Киссинджер и прочие так называемые стреляные воробьи проявляют изрядную осторожность. В сущности говоря, удивляться нечему. Предстоит еще столько потрудиться, чтобы угомонить правых израильтян и палестинских националистов.
Работал над не похожей на другие главой романа. Ведущийся от третьего лица рассказ о происхождении Майкла Логана в общих чертах основан на жизни моего деда. Где бы еще почерпнул я идею о венгре, выращивающем сахарную свеклу?
Больше сообщить не о чем. Все еще стараюсь питаться правильно, однако воздерживаться от набегов на холодильник так трудно.
Вторник, 14 сентября 1993
Встал пораньше, чтобы снова позировать Мэгги Хэмблинг. Началось плоховато, мы оба нервничали. Однако она постепенно обретала уверенность в себе, рисуя угольной палочкой размером примерно с молочную бутылку. Поразительное орудие. Господи, до чего же трудно неподвижно стоять в течение столь долгого времени. Под конец она включила кассетник, запись Ink Spots, ей хотелось зарисовать меня танцующим - зрелище, которое она сочла бесконечно забавным, да его, пожалуй, сочтет таким каждый, кому посчастливится увидеть представление столь редкостное и с такой неохотой даваемое. В 12.45 прибыла машина, чтобы отвезти меня на студию в Ислингтоне - фотографироваться для "Радио Таймс". Делалось это ради рекламы "Шталага "Люфт"", дату показа коего никак не могут назначить окончательно. Думаю, они вернулись к концу октября, хотя одно время называли 8‑е. За съемкой, которую провел Брайан Муди - на редкость симпатичный малый, как, заметил я, и большинство хороших фотографов, - последовало интервью. Надеюсь, оно получится вразумительным. Должен сказать, что чувствовал я себя все это время хорошо, хоть меня и тянуло к клавиатуре, к роману. Достигнутое в Грейшотте по-прежнему позволяет мне сохранять спокойствие и веселость.
Вечером проработал несколько часов. Продолжил главу, в которой мы возвращаемся в Европу, чтобы посмотреть на отца Майкла Логана, венгерского еврея.
Среда, 15 сентября 1993
Снова позировал Мэгги. Ей хотелось, чтобы на сей раз я изображал диск-жокея, это более созвучно моему образу, уж не знаю какому, сложившемуся в ее голове. Пока мы продвигались вперед, я сообразил, что этих сеансов ей недостаточно. В мастерской стоит большой черный холст, на котором она хочет написать меня маслом, а времени, чтобы даже подступиться к этому, у нас определенно нет. Я предложил провести еще пару сеансов, она явно обрадовалась. Значит, на следующей неделе.
Вернулся домой - поработать, пока не пришел Ким, чтобы отправиться со мной в "Колизей" на премьеру "Богемы". Позвонила Элен Аткинсон-Вуд, спросила, не могу ли я начитать что-нибудь на кассету для юноши, друга ее семьи. Он покалечился, слетев с велосипеда, сейчас в коме. Оказывается, он большой поклонник "Черной Гадюки". Сказала, я могу читать что угодно. И естественно, я обнаружил, что никаких приспособлений для записи у меня здесь нет.
Появился Ким - выглядит хорошо, элегантно, - и мы повлачились на Сент-Мартинз-лейн. Какое разочарование! Постановка ужасная, просто ужасная. Стивен Пимлотт поработал. Управление хором отвратительное, никаких пауз; Ким разозлился, он считает, что это разваливает всю структуру оперы. Он разбирается в таких делах лучше меня, поэтому я поверил ему на слово: без пауз спектакль получился коротким. С другой стороны, я всегда считал эту оперу структурным месивом. Кошмарный Родольфо, едва слышный за оркестром, да и по-английски вещь звучит безобразно. При этом под конец я плакал, как дитя, да и кто бы не заплакал? Видел в театре Мелвина Брэгга: он сбросил около тонны веса и в результате постарел лет на двадцать. Прежняя пухловатость сообщала его облику нечто мальчишеское, почти херувимское, чем он и славился. Присутствовали также Джереми Исаакс, Энн Форд, Фрэнк Джонсон и медиахеды в ассортименте. Из театра мы с Кимом пошли в "Плющ". Видели там Гаролда и Антонию, Майка Оккрента (также постаревшего из-за потери веса) и Тима Райса, по счастью, сохранившего прежний вес.
Домой вернулся как раз ко времени сна.
Четверг, 16 сентября 1993
Сегодня Сью Фристоун! Какое присутствие духа. Последние проверки, распечатка. Она прочла половину, затем мы отправились в "Гринз" проглотить наскоро по паре устриц. Вернулись, чтобы она дочитала до конца. Ей, похоже, понравилось чрезвычайно. Большое облегчение. Замечаний практически никаких. Я поуламывал ее насчет заглавия "Поэзия других", похоже, она начинает склоняться к нему.
В 5.00 поскакал к Лори, чтобы еще раз проинспектировать Ребекку и доставить им мой ингалятор, который Джо и Хью лучше иметь под рукой - учитывая недавнее воспаление легких Джо. Остался на ужин и на "Крепкий орешек 2".
Пятница, 17 сентября 1993
Огорчительное утро - бродил туда-сюда по Риджент-стрит и Мэйфер в поисках магнитофона. Вышел из себя, когда пятеро, не то шестеро продавцов "Уоллес-Хитон" на Бонд-стрит меня попросту проигнорировали. Шум поднимать было нельзя, поскольку они решили бы, что я разобиделся из-за того, "кто я". В конце концов дошел до Оксфорд-стрит, 76, и получил там "Профессиональный Уолкмен "Сони"". Записал для юноши в коме монолог Мелчетта, распечатал для моего лит. агента Энтони Гоффа готовую часть романа и вызвал такси, чтобы отправить пленку и манускрипт. Энтони сказал по телефону, что Сью поет о пока что сделанном мной восторженные песни. НЕ ПОЗВОЛЯЙ ЭТОМУ ОТВЛЕКАТЬ ТЕБЯ, СОСРЕДОТОЧЬСЯ.
Ну и уселся за работу. Все вроде бы соединяется у меня в голове, и, как бывает, когда дело идет хорошо, элементы, которые я внес в роман, прямо скажем, наугад - в начале работы, когда у меня не было никакого представления ни о сюжете, ни о том, чем все закончится, - внезапно обретают абсолютную осмысленность, естественный и правильный вид, как будто я всегда знал, что здесь они быть и должны. Хей-хо.