Столик, как ни странно, оказался на шестерых. "Ха-ха, - подумал я. - Какой-то подвох". И удивленно осведомился: "А это наш столик?" "Ну, никогда же не знаешь, кто может тебе подвернуться во время чаепития в "Уолдорфе"", - ответила Ребекка. Тут явно что-то заваривается, рассудил я. И точно, вдруг ни с того ни с сего появился Джон Поттер, capo di tutti capi "Рид Букс". А за ним - Элен Фрейзер из "Хейнеманна" и Анджела, главный редактор. Так-так-так.
Получилось замечательно мило: они хотели отпраздновать со мной успех "Лжеца", продажи которого перевалили за полмиллиона. Очень трогательно. Но потом… потом… появилась сестрица Джо! Совершенное чудо и оч. трогательное. Они подарили мне переплетенного в кожу с золотым тиснением, украшенного капталами "Лжеца". Я чуть не прослезился. Напился чаю, налопался плюшек, а после мы с Джо поехали домой. Как раз успел принять ванну и переодеться, перед тем как отправился на Нортумберленд-стрит, где начинался турнир "Перудо". В семь появился Хью - и мы пошли.
Турнир разыгрывался в Королевском колледже - не то институте - Содружества, что-то в этом роде. Зал медленно наполнялся обычными подозреваемыми. Множеством клевых, роскошных людей. По преимуществу симпатичных. Где-то около 8.30 я сумел добраться до микрофона и обратиться к собравшимся как Распорядитель игры. Правила турнира довольно сложны, но все игроки выказали великое воодушевление, напористость и благородство. Я играл за одним столом с Питером Куком, Карлой Пауэлл, Алисой Фэй и (ура!) Джетро, Джо и Хью. Х., голова которого была занята его рекламой, довольно скоро нас покинул. Игра шла бодро-весело, мы вышли во второй круг турнира. После двух с лишним часов половина игроков вылетела из игры и я смог объявить состав команд второго тура. Времени было полдвенадцатого, мне, Питеру и Лин Кук, Алисе Фэй, Томашу, Дэвиду Уилкинсону и другим пора было отправляться праздновать день рождения Питера в "Гран-Парадизо", что в Пимлико. На самом деле уходить мне совсем не хотелось, я предпочел бы остаться. Тем более что получил пару граммов от Джетро и Б. Не вышло.
Праздник у Кука получился хороший. Мы с Алисой поговорили немного о Дж. Клизе - тема, которая никогда меня не утомляет, поскольку он мой комический герой и так далее. Джон не приехал на праздник, потому что весь день снимался в Шеппертоне с Робертом де Ниро и чувствует, что сыграл плохо.
"Кен разочаровался во мне" - таков был его вердикт. Я попытался объяснить А. Ф., что это вряд ли. Уехал в 1.15, повозился дома с кроссвордом, потом лег.
Уф! Странные денечки. С Большого завтрака на Большое чаепитие, а оттуда на Большой ужин. И продолжалось это безостановочно с той минуты, как я отправился в Данди.
Четверг, 18 ноября 1993
Не такой уж и фантастический день. Бо́льшую часть утра провел дома - у Хью все еще продолжается монтаж его рекламы. В 12.15 забежала мама, повела меня на ленч в "Фортнумс". В 1.45 у нее некие дела в палате общин. Что-то связанное с Гарриет Гарман и женским вопросом. Что именно, я так и не понял. Сегодня официальное открытие сессии парламента, поэтому движение в Лондоне ужасное.
Мы очень приятно позавтракали, и в час тридцать я усадил ее в такси. Вернулся домой. Хью прийти так и не смог - из-за монтажа и прочего. Позвонил в "Кристис", поскольку слышал, что там будут продаваться два письма Оскара Уайльда, предложил пять тысяч за первое и пятнадцать за второе. Сам на аукцион прийти не смогу. Просидел дома до шести и решил заскочить в "Граучо", посмотреть, не играют ли там в покер. Обнаружил Кита Аллена и Саймона Белла, посидел с ними немного, выпил, к нам присоединились Джим Мойр (Вик Ривз) и еще пара людей. В восемь Кит, Лиам, Саймон и я отправились наверх, играть. Агент Кита, известный как Т., радостно лез игрокам под руку, давая советы. Я довольно прилично выиграл, все мы переварили изрядное количество белого порошка, но я сохранил достаточно здравого смысла, чтобы лечь спать в 1.00.
Пятница, 19 ноября 1993
В 7.00 приехала, чтобы отвезти меня в Шеппертон, машина. Мы с Хью согласились сняться в политической рекламе лейбористов. Играем пару сомнительных таксистов, Вивера и Доджа, которые дают целой череде толстосумов советы насчет уклонения от налогов. Там были Роджер Брайерли (Глоссоп в первых двух сезонах "Дживса и Вустера"), Робин Бейли, Джереми Чайлд и Тим Уэст. Идея состояла в том, чтобы показать, как оставленные тори налоговые лазейки могут лишить казначейство миллиардов фунтов. К ленчу еще не снимавшийся Робин Бейли впал в отвратительно вздорное состояние. Вздорно-визгливое, если точнее… гонял помощника режиссера и художника, как прислугу. Хью такие фокусы сильно не нравятся, поэтому, когда Бейли попытался обратиться к нему, он отреагировал довольно резко (и правильно сделал). Бейли, весьма чувствительный в подобных случаях, остался решительно недовольным. Он сейчас несколько не в себе, история получилась неприятная. В конце концов он ушел. К этому времени стало ясно, что съемки затянутся допоздна. Джо с Хью ждали к обеду Грега, Кима и Аластера, и Хью чувствовал себя обманутым - его не предупредили, что съемки займут так много времени. Если Лейбористская партия и вообще столь неэффективна, то, начав управлять страной, она всех нас в гроб загонит, как сказал бы персонаж Джорджетт Хейер.
В три пополудни я узнал, что мое предложение аукциону оказалось успешным… и попросил, чтобы имя мое сохранили в тайне. Четыре тысячи за первое, тринадцать за второе. С комиссионными получилось 18 700 фунтов стерлингов. Да уж!
Съемки тянулись и тянулись. Джереми Чайлд очарователен, кажется абсолютным архетипом итонского баронета, коим и является, однако ясно - уже по его участию в этой затее, - что голосует он совсем не так, как большинство представителей его класса. Он рассказал забавную историю о Джимбо Виллерсе. Джимбо рассказывал о Саймоне Уильямсе, переживавшем тогда тяжелое время, - он снимался, играл на сцене и навещал в больнице мать (теперь уже скончавшуюся). Проезжал по четыреста миль в день. "Надеюсь, он не подкрепляет силы приемом каких-нибудь веселеньких таблеток", - сказал Джимбо. Превосходная фраза. Время все шло, шло; отпустили нас около 11.00. Хью был не так чтобы очень доволен, отчасти и потому, что он проявил себя брюзгой. "Теперь от меня воротит с души у двадцати человек", - сказал он. О господи. Я почувствовал себя виноватым в том, что весь день оставался по большей части веселым. Конечно, ни у кого от Хью с души не воротит. Это невозможно.
Поехали в Тафнелл-парк, где нас поджидали Ким, Ал, НС и Джо. Пробыли там час, потом НС подвез нас в своей машине до моего дома, и там мы просидели, выпивая и коксуя, до 5.15. Жуть.
Суббота, 20 ноября 1993
Поднялся в 1.15 с легким похмельем и ощущением, что я - кусок дерьма. Успел кое-что сделать, а потом пришло время отправляться в "Колизей", чтобы встретиться с Кимом и Алом на премьере "Лоэнгрина" в АНО.
Оба прекрасно оправились от излишеств прошлой ночи. Спектакль был великолепный. Не такой, конечно, как "Мейстерзингеры" в КОТ, но все-таки великолепный. Чарующие декорации Хильдегард Бечтлер. Особенно хороши они в первом акте. В третьем вышла небольшая накладка - белый занавес не пожелал разойтись, представление пришлось прервать.
Публика, натурально, смеялась и шикала. И все же хороший вечер и превосходное исполнение. Очень красивый молодой человек в партии Готтфрида (Годфри, как они его зачем-то переименовали). Я все-таки не сторонник переводов.
Потом ужинали в Бриджес-плейс, 2, там было очень приятно. Сидел с колбасками и жареным камамбером перед огнем; Род, владеющий этим заведением вместе с Альфредо, дал мне бланк, заполнив который я стал членом клуба, в коем (к моему смущению) до сих пор не состоял.
Лег в полночь - долгий, долгий, долгий, долгий сон.
Воскресенье, 21 ноября 1993
Очень, очень тихое воскресенье. Такое placido domingo, что лучшего и желать не приходится. Встал около часу: груды и груды корреспонденции, в которой пришлось разбираться, множество телепередач, которые пришлось посмотреть. Лег рано (ну, в двенадцать), смотрел в постели "Заговор "Параллакс"". Часть программы Би-би-си‑2 - "это было сегодня тридцать лет назад". Празднование годовщины Кеннеди. М-м, "празднование" - слово неверное. День памяти. Странно, в тот же день скончался К. С. Льюис, но, естественно, его смерть отошла на второй план. Интересная идея для телепьесы или рассказа: человек, чья смерть или какое-то достижение, что угодно, полностью оказывается в тени великого, потрясшего весь мир события.
Понедельник, 22 ноября 1993
Утром озвучка. Учебный фильм, Грифф в роли менеджера. Времени заняла пятнадцать минут, после поехал на такси в Южный Кенсингтон, чтобы забрать письма Оскара. Мэри Хелен, куколка, которая распоряжается там книгами и автографами, вела себя очень дружелюбно, как ей и следовало после получения чека на 18 997 фунтов, черт бы его подрал. Показала мне собранную Генри Блофилдом коллекцию первых и редких изданий П. Г. Вудхауза. Просто чудесную. Просто-просто чудесную. Но довольно устрашающую. Они хотят не выставлять ее одним лотом, но распродать, а это морока, поскольку некоторые из книг обойдутся, по моим представлениям, в изрядные суммы. Старый бедолага потерпел крушение из-за "Ллойдса", сколько я понимаю. Сейчас, надо полагать, многие "Имена" распродают свое имущество - что на руку людям вроде меня, "Кристис" и "Сотбис".
Вернулся вовремя, успел кое-что написать с Хью, а в три тридцать отправился в Кембридж, на обед. Идея принадлежала Полу Хартлу. Когда я учился в Кембридже, Пол был молодым доном в "Сент-Катеринз", ныне он возглавляет Научно-исследовательский отдел английской литературы. Я, Найджел Хакстеп (давний кембриджский знакомый, хотя он старше меня на несколько поколений), Роб Уайк (ditto: теперь директор Уинчестера), Эмма Томпсон, Аннабель Арден и Саймон Мак-Берни собрались в отдельном кабинете CATs, чтобы вкусно поесть и обменяться воспоминаниями. А также отпраздновать то обстоятельство, что Аннабель получила на этот год "стипендию Юдит И. Уилсон". Что такое "стипендия Юдит И. Уилсон", понять мне так и не удалось, однако Аннабель с превеликим, похоже, удовольствием преподает и читает лекции. Так или иначе, обед получился чудесный - вино и прочая выпивка в количествах, определить которые способны только научные сотрудники. Глен Кавальеро заглянул в квартиру Пола, чтобы вкусить предобеденного аперитива. Все веселы, все в добром здравии. Эмма в круглых очках а‑ля Пози Симмондз. Нализался и в половине второго завалился спать у Пола. Завтра меня ожидает "Остановка на Рождество". Не было печали.
Вторник, 23 ноября 1993
Встал в девять тридцать. Потащился к "Королеве", выпить в студенческой столовой кофе. Королева горестно написала, что я многое сделал для дебатов в Кембриджском союзе, но не сделал чего-то там для БАТС, в котором просила меня появиться. Кучка ее друзей-первокурсников стояли вокруг меня с вытаращенными глазами, пока я притворялся веселым и забавным. Странная публика. Все такие до скрипа чистенькие, некурящие, ясноглазые и как один ходят на лекции. Удрав в десять тридцать, устремился в Лондон. Приехал к полудню, Хью уже ждал меня. Писали до вечера, потом отправился на такси в ЛУТ (или "Лондонские Студии", как они себя теперь называют), чтобы сняться в этой их "Остановке на Рождество". О боже, боже, боже, боже. Идея жуткая, и зачем я с ней связался? Пришлось одеться Сантой и на ходу придумывать реплики, без репетиции. Плохо отрепетированный кошмар. Абсолютно безнадежно. Лиа Делария восхитительна в роли лесбиянки, но в остальном - полный мрак. Хороший австралиец, произносящий тронную речь; Квентина Криспа снимали в Нью-Йорке; Мартина Навратилова просто позвонила, чтобы сказать "здрасьте"; Саймон Каллоу и Энтон Шер проделали нечто странное, а затем, под самый конец, появился я и был ужасен. Правда, лицо мое полностью скрывала борода, стало быть, никто все равно не поймет, кто я, к чертям собачьим, такой. Я пал духом и был очень, очень плох. Иисусе, как противно.
Рванул оттуда в "Граучо", чтобы прийти в себя. Столкнулся с Тимом Ротом, это ж надо. Видеть его очень приятно, он снимается тут в чем-то. Задержался в клубе, чтобы поболтать с ним и его новой женой. Появились Дон Бойд и Хилари, а с ними Руфус Сьюэлл, и я смог поздравить его с великолепной игрой в "Аркадии". Похоже, хороший малый, причудливо красивый. Поиграл немного в "Перудо" и в 1.30 ушел. Сильно пьяный молодой человек в коротком пальто все подсаживался слишком близко ко мне… в конце концов выяснилось, что он - редактор журнала "Санди таймс" или еще чего-то такого. А тут еще режиссер Роджер Помфри раз за разом пытался выпросить у меня кокс, что мне совсем не нравилось. Сбежав, испытал облегчение. Когда уходил, Грег с "Канала‑4" (фамилию не помню) сказал мне, что, написав в "Спектейторе" о двух геях в нынешнем кабинете министров, а затем повторив это у Клайва Андерсона, я открыл ящик Пандоры. Джон Джунор опубликовал в "Мэйл-он‑Санди" статью, в которой спрашивает, почему мне не хватило духу назвать их по именам? То есть самую-то суть моих доводов он проигнорировал - а состояла она в том, чтобы обвинить их не в преступлении, а в ханжестве, с которым они упорно объясняют нам, как следует жить, исповедуя "глубинные ценности", и возглашают свое "назад к основам". А "Стандард" напечатала статью, в которой указывается, что Рори Бремнер показал скетч, где он изображает Джона Мейджора, произносящего: "Портилло, Лилли… не думайте, что я не знаю, чем вы занимаетесь за моей спиной". Вернувшись домой, написал сэру Джону Джунору письмецо, но отправлять его, скорее всего, не стану. Какой смысл?