Больше всего меня поразило в Симпсоне то, что он мог улыбаться, смеяться и как ни в чем не бывало играть в гольф. Да и вообще казалось, что его не слишком волнует происходящее. А я все не мог понять, как человек, сделавший такое, может жить дальше. Мы выяснили, что существует термин "психогенная амнезия", описывающий состояние, когда мозг старается забыть болезненные события прошлого. И в некотором смысле "Шоссе в никуда" именно об этом. А еще о том, что тайное всегда становится явным.
Ограничения
Подчас именно ограничения заставляют мозг работать. Представьте себе, что вы являетесь обладателем огромного состояния. Все, теперь можно расслабиться, а возникающие проблемы решать с помощью денег, необходимость думать исчезает. Но как только появляются ограничения, мозг начинает искать оригинальные идеи, не требующие денег.
Мой друг Гэри Д’Амико - мастер по спецэффектам. Он питает страсть ко всяким взрывам. Это он поднял на воздух дом в "Шоссе в никуда". Причем вообще без специального оборудования. Я сам еще не знал, буду ли взрывать его. Руководитель производства спросил меня: "Дом-то мы будем взрывать? Что-нибудь из обстановки сохранить?" Я откликнулся: "Взрывать?" - и задумался. Затем отправился к Гэри и спросил: "Слушай, ты не хочешь кое-что разнести?" Он просто расцвел. И я объяснил, что хочу взорвать этот дом.
Гэри ответил: "Эх, жаль, что ты мне раньше не сказал. У меня нет с собой нужных материалов". Но, немного подумав, он все же согласился: "Ладно. Думаю, у нас получится". Он пошел к дому и начинил его всем, что у него было под рукой. И взрыв получился потрясающий. Если бы у Гэри был полный комплект всего необходимого, даже тогда он не был бы таким красивым. Мягкая, невесомая взрывная волна раскидала куски дома на сотни футов кругом. А затем мы дали эти кадры обратным ходом. Получилось просто гениально.
"Малхолланд Драйв"
Изначально "Малхолланд Драйв" задумывался как телесериал. Мы сняли пилотную серию, и в ней не было концовки, так как предполагалось, что зрители захотят продолжения.
Впоследствии мне рассказали, что сотрудник с канала "ABC", который должен был решить судьбу нашей пилотной серии, смотрел ее в шесть утра. Пока работал телевизор, он пил кофе и параллельно разговаривал по телефону. Серия показалась ему невероятно скучной, и скоро он вообще ее выключил.
Так, слава богу, у меня появилась возможность сделать полнометражный фильм. Но ни одной идеи на тот момент у меня не было.
Мы медитируем не для того, чтобы ловить идеи. Мы просто увеличиваем пространство своего сознания и выходим свежими, полными энергии, готовыми идти и теперь уже ловить идеи.
Но в данном случае все было немного по-другому: практически в тот же день, что мне дали добро на запуск полнометражного фильма, я погрузился в медитацию и примерно через десять минут вдруг почувствовал - вот оно! В моем сознании возник ряд образов, похожий на нитку жемчуга. И они задали начало, середину и конец. Я почувствовал себя абсолютно счастливым. Но, пожалуй, это был единственный раз, когда вдохновение пришло ко мне во время медитации.
Шкатулка и ключ
Понятия не имею, что они означают.
Чувство места
Для кинематографа очень важно ощущение места, потому что всех людей так или иначе влекут другие миры. Каждая история обладает своим миром, чувством и настроением. Попытка связать все эти детали воедино и создает чувство места.
Очень многое в кадре определяется светом и звуком. Звук, наполняющий комнату, помогает создать более красочный и полноценный мир.
На мой взгляд, сегодня многие декорации строятся в расчете на общий план. Но мне гораздо ближе такие, которые можно пристально рассматривать и где важна каждая деталь. Может быть, ее даже не видно в кадре, но чувство, что она там, что она присутствует, делает мир внутри фильма реальнее.
Красота
Глядя на обветшалое здание или ржавый мост, мы наблюдаем, как природа и человек стали причастны к одному делу. Если заново покрасить здание, это волшебство исчезнет. Но если предоставить все естественному ходу вещей, то видно, как человек строил, а затем природа довершила его работу, и это выглядит очень органично.
Часто такое волшебство могут позволить себе только художники-декораторы.
Текстура
Я не очень-то люблю трупы, но текстура распадающейся ткани просто удивительна. Вы когда-нибудь видели разрушающееся тельце животного? Мне нравится на это смотреть, так же как на кору дерева, на крошечного жучка, на чашку кофе или на кусок пирога. Крупный план позволяет наблюдать невероятные текстуры.
Работа с деревом
Дерево - один из самых замечательных материалов. Оно бывает мягким и твердым, и каждая порода обладает особой привлекательностью, которая открывается человеку, работающему с древесиной. Запах свежеспиленной сосны погружает меня в абсолютное блаженство. Даже сосновые иголки необыкновенны. Раньше мне нравилось жевать сосновую смолу, которая просачивалась сквозь кору и застывала на поверхности. Свежая смола похожа на сироп, прилипает к пальцам так, что не отдерешь. А когда она застывает и становится похожа на старый мед, то хорошо жуется. От хвойного аромата можно сойти с ума, конечно, в хорошем смысле.
Сосна принадлежит к мягким породам дерева, которые легко обрабатываются. В молодости я много мастерил из сосны. Позже я полюбил древесину дугла-совой пихты. Когда ее лакируешь, в ней открывается поразительная глубина. Соединяя два куска дерева разных пород, можно лучше осознать их возможности и заодно овладеть другими приемами обработки. Я знал одного столяра-немца по имени Гюнтер, который никогда не пользовался электрическим оборудованием. Он приезжал с красивым деревянным ящиком, полным ручных инструментов. Я не раз наблюдал, как Гюнтер работает с древесиной дугласовой пихты. Например, он брал два бруска и своими большими, натруженными пальцами начинал затирать шов. И вдруг шов буквально исчезал. Это было какое-то чудо: отдельные куски дерева на глазах превращались в единое целое. Гюнтер был настоящим мастером.
Подготовленная обстановка
Иногда утром, проснувшись, выпив кофе и закончив медитацию, я задумываюсь: "Так, поеду-ка я сегодня в студию, чтобы поработать над освещением". То есть у меня появляется идея, и я хорошо ее себе представляю, но чтобы реализовать эту идею, мне необходимо то, что называется обстановкой. Это может быть рабочий кабинет, мастерская художника, музыкальная студия или комната, оборудованная для записи. Но она крайне необходима, чтобы в любой момент, когда появляется идея, вы сразу могли приступить к ее реализации, не беспокоясь о помещении и инструментах.
Без подготовленной обстановки возникшее было вдохновение застаивается и протухает. А через некоторое время и вовсе исчезает. И на месте нереализованной идеи остается лишь душевная боль.
Огонь
Сидя перед огнем, можно легко войти в состояние транса. Это сродни волшебству. То же чувство вызывает у меня электричество. А еще дым. И мерцающий свет.
Освещение
Часто настроение фильму задают пространство и свет. И если вдруг обстановка не идеальна, стоит поработать со светом, и нужная атмосфера появится.
Свет может ощутимо изменить восприятие фильма, а иногда и характера героя.
Мне нравится, когда люди выходят из темноты.
"Простая история"
Я не писал сценарий "Простой истории". Из-за своей исключительной прямолинейности эта картина стала для меня чем-то вроде отклонения от пути. Но я влюбился в настроение сюжета. Оказывается, можно влюбиться в то, что уже существует, так же, как в свою идею, и основной замысел точно так же будет вести и направлять тебя.
Герои кино
Я большой поклонник Билли Уайлдера. Больше всего я люблю два фильма, где ему удалось создать свой собственный, неповторимый мир - "Сансет бульвар" и "Квартира".
Еще люблю картины Феллини, которые меня всегда вдохновляют. Особенно мне нравятся "Дорога" и "8 S", но вообще все его фильмы заслуживают восхищения за особое пространство, за персонажей и настроение, и за тот уровень, которой нам сложно даже оценить.
И обожаю Хичкока. Меня сводит с ума его "Окно во двор". Вот комната Джеймса Стюарта - такая уютная, такая славная. И его гости - Грейс Келли и Тель-ма Риттер, причастные к тайне, которая приоткрывается за окном. Фантастическое чувство, и все зрители проникаются им. Эта комната словно притягивает возвратиться и заглянуть туда еще раз.
Феллини
Я снимал рекламный ролик в Риме вместе с двумя помощниками, которые в свое время работали с Феллини. Сам он тогда лежал в больнице на севере Италии, но к тому времени его уже собирались перевезти в Рим. И я спросил у ребят: "Как по-вашему, мы сможем навестить его?" Они обещали, что попробуют договориться. Встреча, запланированная на четверг, не состоялась, но в пятницу мы все же приехали к нему. Был теплый летний вечер, около шести часов. Нас двоих проводили в комнату Феллини. Там был еще один человек, которого мой спутник знал, и они сразу же завели беседу. Феллини пригласил меня поближе. Сам он сидел в небольшом инвалидном кресле между двумя кроватями. Он взял меня за руку, и так мы проговорили где-то полчаса. По-моему, я его почти ни о чем не спрашивал. Я просто слушал. А он рассказывал о прошлом, вспоминал разные истории. Потом мы ушли. Это был вечер пятницы, а в воскресенье он впал в кому, из которой уже не вышел.
Кубрик
Стэнли Кубрик - мой самый любимый режиссер. В начале моей карьеры он по-настоящему поддержал меня. В то время я работал над фильмом "Человек-слон" на студии "Lee International" в Англии, было снято уже примерно полкартины. Как-то один из продюсеров, Джонатан Сэнгер, подвел ко мне двух сотрудников из команды Джорджа Лукаса и объявил: "Тут для тебя есть одна история".
И ребята рассказали: "Представляешь, Дэвид, вчера мы были в студии "Elstree" и встретили там Кубрика. Мы разговорились, и вдруг он нам предлагает: "Может, поедем ко мне и посмотрим мой любимый фильм?"" Конечно же, они согласились. Вечером они пришли к Кубрику, и он показал им "Голову-ластик". Я понял, что после такого и умереть не жалко.
Мне нравятся все картины Кубрика, но больше всего я люблю "Лолиту". В ней удивительная атмосфера, удивительные персонажи. Великолепная игра актеров. В этом фильме Джеймс Мэйсон превзошел сам себя.
"ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ"
Мы подобны пауку.
Мы плетем нашу жизнь и движемся по ней.
Мы подобны мечтателю, который мечтает,
а затем проживает свои мечты.
И это верно для всей вселенной.
УПАНИШАДЫ
Когда мы начинали, никакой "ВНУТРЕННЕЙ ИМПЕРИИ" не было. Не было вообще ничего. Просто я однажды случайно встретил Лору Дерн (давненько мы виделись последний раз,) и выяснилось, что она моя новая соседка. "Может, нам опять что-нибудь вместе сделать?" - предложила Лора. Я ответил: "Конечно! Давай, я для тебя что-нибудь напишу. Или, может, поэкспериментировать в Интернете?" Она согласилась.
Итак, я написал монолог на четырнадцать страниц, а Лора его выучила. Получился эпизод длиной больше часа. Лора была просто неподражаема. Мне не хотелось отдавать это в Интернет, уж очень здорово все получилось. В монологе крылась какая-то тайна, я чувствовал ее и просто сходил с ума. Он не выходил у меня из головы. Я стал искать какие-нибудь знаки, зацепки, которые привели бы меня к следующей сцене. Но даже поймав вторую идею, я все равно не мог понять этот мир. Потом возникла еще одна мысль. Эта третья идея была далековата от первых двух, хотя и между ними тоже была пропасть.
Однажды мы готовились к съемкам эпизода под названием "Маленький дом", в котором были заняты Лора Дерн и мой друг Кристоф Майжрак, польский актер. Он только что прилетел в Лос-Анджелес из Варшавы, и команда "CamerImage" привезла его ко мне домой прямо из аэропорта. Когда Кристоф вышел из машины, на нем были совершенно нелепые очки. Он улыбнулся и указал на них пальцем.
Я решил, что он собирается сниматься в этих очках, и сказал: "Нет, Кристоф, не пойдет". Но он стал настаивать: "Мне нужна поддержка для этой роли. Мне обязательно нужна какая-то вещь". Тогда я пошел в свой кабинет и открыл шкаф. Там лежали осколок кафельной плитки, камень и ярко-красная лампочка, вроде тех, что висят в гирляндах на рождественской елке. Я принес все это Кристофу: "Выбирай, что тебе больше нравится". И он взял лампочку. Остальное я отнес обратно, мне не хотелось, чтобы эти предметы были на виду. Затем мы пошли на площадку, где снимался эпизод, и Кристоф вышел из-за дерева с красной лампочкой во рту. Собственно, так мы и создали эту сцену. Одно потянуло за собой другое.
Мне и правда кажется, что раз Единое поле существует, то обязательно должна быть связь между красной рождественской лампочкой и этим поляком в странных очках, пришедшим в мой фильм. Так интересно наблюдать за взаимодействием вещей, у которых, казалось бы, нет ничего общего. Волей-неволей начинаешь задумываться. Как влияют друг на друга вещи из двух разных миров? Должно быть нечто третье, что их объединяет. И хотя трудно себе представить, как может быть целостность в таком многообразии, но океан Единого поля - это действительно то единство, в котором все элементы плавают во взаимосвязи друг с другом.
Во время съемок я надеялся: "Должна быть некая идея, которая свяжет все части фильма воедино, ведь существует же Единое поле". Нет ни одного, даже крошечного фрагмента, не связанного с остальным сюжетом. Я стремился найти связующие нити, благодаря которым отдельные элементы картины заживут общей жизнью. Но мы успели отснять почти половину фильма, пока я, наконец, не увидел нечто, объединившее весь материал. Для меня это был великий день. Все встало на свои места, и я мог быть уверен: это будет действительно художественный фильм.
Название
Однажды, еще в самом начале работы, я разговорился с Лорой Дерн и узнал, что ее нынешний муж, Бен Харпер, родом из Внутренней империи Лос-Анджелеса. Она просто вскользь упомянула об этом, и я совершенно не представляю, что меня подтолкнуло сказать: "Вот это и будет название фильма".
В то время я еще ничего толком не знал о фильме, но непременно хотел назвать его "ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ".
У моих родителей есть деревянный дом в Монтане. Как-то раз во время уборки мой брат наткнулся на альбом с газетными вырезками, завалившийся за комод, и отправил находку мне.
Это был мой альбом, когда мне было пять лет, и мы жили в городке Спокан, штат Вашингтон, я наклеивал туда вырезки из газет. Когда я открыл его, на первой странице была приклеена фотография Спокана с высоты птичьего полета. А подпись внизу гласила: "Внутренняя империя". И тогда я понял, что я на верном пути.
Новый способ работы
Съемки "ВНУТРЕННЕЙ ИМПЕРИИ" кардинально отличались от всего, что мы делали прежде. Весь фильм был снят на цифровую камеру, благодаря чему можно было работать необычайно гибко.
Кроме того, у меня не было готового сценария. Я писал сцену за сценой по ходу съемок, не имея четкого представления, чем закончится картина. Разумеется, это был риск, но меня поддерживало чувство, что если уж Единое поле существует, то одна идея так или иначе потянет за собой другую. Кроме того, мне очень повезло с продюсирующей компанией - французской StudioCanal. Они вполне доверяли мне и поэтому не мешали моим творческим поискам.
Режиссерские комментарии
Я никогда не записываю на DVD своих фильмов режиссерские комментарии. Да, зрителям нравится, когда на дисках есть дополнительные материалы, но мне кажется, что за всеми этими бонусами теряется главное - фильм. Нам нужно охранять фильм, он должен быть сам по себе. Работа над фильмом настолько колоссальна, что не заслуживает столь небрежного обращения. Комментарии режиссера провоцируют изменение зрительского восприятия важнейшей вещи - самого фильма. Я признаю, что могут быть уместны истории о съемках фильма, но комментарии к самому фильму - это уже кощунство.
Чтобы полнее всего раскрыть для себя фильм, посмотрите его от начала и до конца в каком-нибудь спокойном месте, желательно на большом экране и с хорошей акустикой. Только так и можно проникнуть в другой мир и обрести новый опыт.
Смерть кино
Лично я с кино, как со средством, покончил. На мой взгляд, фильм умер. Только посмотрите, что фотографируют люди по всему миру, и поймете, что происходит.
Сейчас я снимаю на цифровую камеру и получаю от этого огромное удовольствие. У меня есть свой сайт, и специально для него я создаю небольшие экспериментальные работы. Мои камеры миниатюрны и похожи на игрушки. Кажется, такими нельзя снять что-то серьезное. Но я убедился, что эти крошечные камеры вполне подходят, по крайней мере, для меня.
Съемка длится сорок минут, автоматический фокус. Камеры очень легкие. И сразу видно, что происходит в кадре. С пленкой все гораздо сложнее: надо идти в лабораторию, и только на следующий день становится понятно, что же ты снял. А с цифровой записью можно сразу после съемки перегнать готовый материал в компьютер и работать с ним. Причем средства монтажа просто неограниченны. Тысячи программ придумали буквально сегодня утром, а завтра придумают еще десять тысяч. Звуковые редакторы тоже развиваются не по дням, а по часам. Теперь у всех есть ProTools, и каждый может обрабатывать аудио как угодно, настраивая звучание с невероятной быстротой. Теперь можно контролировать каждую деталь.
Я начал размышлять и экспериментировать. Потом перевел цифровую запись в формат кино, потому что для показа в кинотеатрах все равно не подойдет цифровое изображение. И хотя оно отличалось от снятого на пленку, но все равно было лучше, чем я предполагал.
Стоит только попробовать почти невесомую цифровую камеру с автоматической фокусировкой, и все, что связано с пленкой, сразу покажется вам громоздким и неповоротливым. По-моему, 35-миллиметровые камеры похожи на динозавров. Они тяжелые, как гири, и их приходится везде таскать с собой. В результате работа сильно замедляется, и ты как режиссер теряешь массу возможностей. Цифровая съемка дает куда больше свободы: ты мобилен и ничем не скован, можно одновременно снимать и думать.