3
При знакомстве с Ноланом Баллмер, Партови и я делали прогноз. Мы смотрели на его поведение в нашем присутствии - как он говорил, как держался и как, казалось, мыслил - и делали выводы относительно того, как он может вести себя в иных ситуациях. Помните, я решил, что Майерс из числа тех, кому захочешь позвонить накануне важного экзамена. Прав ли я был, делая такой вывод?
Этот вопрос давно интересует психологов. В конце 1920-х в ходе одного известного исследования психолог Теодор Ньюкомб изучал экстравертность среди подростков в летнем лагере. Он установил, что мальчик, много говорящий в одной ситуации - например, за обедом, - с высокой степенью вероятности продемонстрирует такую же говорливость в такой же ситуации и в будущем. Мальчик, проявляющий любопытство за обедом в понедельник, вероятнее всего, будет проявлять любопытство за обедом в четверг. Но его поведение в одной ситуации почти ничего не говорит о том, как он поведет себя в иной ситуации: по тому, как ребенок ведет себя за обедом, нельзя предсказать, как он будет вести себя, скажем, во время дневных игр.
В ходе недавнего исследования на тему добросовестности, проводившегося среди студентов колледжа Карлтон, исследователи Уолтер Мишель, Нил Латски и Филипп Пик доказали, что аккуратность оформления письменных работ или пунктуальность студентов никак не связаны с регулярностью посещения занятий, порядком в комнате или опрятностью внешнего вида. Наше поведение в данный конкретный момент времени больше связано с особенностями ситуации, чем с неким неизменным внутренним компасом.
Это умозаключение вступает в очевидное противоречие с нашей интуицией. В большинстве случаев мы предполагаем, что в различных ситуациях люди проявляют одни и те же качества. Мы привычно недооцениваем важную роль, которую играет в поведении людей контекст. Полученные в ходе эксперимента Ньюкомба в летнем лагере результаты, доказавшие отсутствие последовательности в проявлении таких качеств, как разговорчивость, любознательность и коммуникабельность в разных ситуациях, были зафиксированы воспитателями лагеря в процессе каждодневных наблюдений. Но когда в конце лета воспитателей попросили выразить свое общее впечатление о детях, они описали их поведение как в достаточной степени последовательное.
"Мы заблуждаемся, пребывая в уверенности, что способны каким-то образом распознать, "прочесть" характер незнакомого человека, - говорит Ричард Нисбетт, психолог из Мичиганского университета. - Когда вы проводите с кем-то часовое собеседование, то не воспринимаете ваше общение как образец поведения этого человека в целом, не говоря уже о том, что это общение вряд ли будет репрезентативно. Вы думаете, что видите голограмму, нечеткое, размытое изображение, но при этом целостную личность".
Нисбетт упомянул своего постоянного коллегу Ли Росса, преподавателя психологии в Стэнфорде. "Один семестр он преподавал статистику, а другой читал большой курс по гуманистической психологии. Потом получил студенческие отзывы. В одних он описывается как холодный, отстраненный, суровый, мелочно требовательный и нервный. А в других как чудесный, отзывчивый человек, искренне увлеченный проблемами общества и развитием студентов. Словно Джекил и Хайд. В обоих случаях студенты считали, что знают настоящего Ли Росса".
Психологи называют это явление - фиксацию на предположительно неизменном качестве и игнорирование роли контекста - фундаментальной ошибкой атрибуции. Если мы подкрепим эту ошибку тем, что нам известно о поспешных суждениях, собеседование обрастает еще большими проблемами. Я не только позволил первому впечатлению повлиять на свои дальнейшие суждения о Майерсе, но и предположил, что во время интервью со мной он вел себя так же, как и всегда. Не стоит, конечно, считать собеседования бессмысленными: то, что я узнал о Майерсе - что мы с ним отлично ладим, - я никогда бы не узнал из резюме или рекомендательных писем. Все дело в том, что наша беседа оказалась менее полезной и потенциально более дезориентирующей, чем я предполагал. Получается, что наиболее значимый человеческий ритуал - беседа с незнакомым человеком - это настоящее минное поле.
4
Вскоре после знакомства с Ноланом Майерсом мне довелось пообщаться с консультантом по работе с персоналом из Пасадины Джастином Менкесом. Работа Менкеса заключается в выуживании смысла из личных бесед лицом к лицу, и он согласился провести со мной часовое собеседование так, как его, по мнению самого Джастина, следует проводить. Общение с ним напоминало общение с психиатром, за исключением того, что вместо многих месяцев или даже лет, требуемых для получения результатов, Менкес умудрился раскрыть мои секреты за один сеанс.
Возьмем, сказал он, часто задаваемый вопрос, к примеру: "Опишите несколько случаев, когда ваша работа подвергалась критике. Как вы справлялись с этим?" Вся проблема, по словам Менкеса в том, что ответ кандидата предугадать очень просто. "Я работал над одним проектом, но не все получалось так хорошо, как хотелось бы, - начал он бубнить иронично-серьезным тоном. - Мой начальник сделал мне несколько конструктивно-критических замечаний. И я переделал проект. Было неприятно. Но мы все разрешили к обоюдному согласию".
То же самое относится и к вопросу "Что бы сказали о вас ваши друзья?". Правильный ответ на него звучит так (перед ним предпочтительно сделать паузу, словно вы и не догадывались о том, что кто-то может задать подобный вопрос): "Думаю, они назвали бы меня коммуникабельным человеком или же трудоголиком".
Мы с Майерсом тоже обсуждали банальные вопросы. "В чем состоит твоя главная слабость?" - спросил я. Он ответил: "На первом курсе я пытался работать над одним проектом, детским фестивалем. Он задумывался как благотворительный проект в Бостоне. Со мной работало еще несколько человек. Но потом я испугался масштабов работы и ответственности, которая на нас ляжет. Я притормозил проект, хотя, оглядываясь назад, понимаю, что мы могли бы отлично с ним справиться".
Но что, говорит Менкес, если эти вопросы переформулировать таким образом, чтобы ответы не были столь очевидны? Например: "На еженедельном собрании ваш начальник неожиданно принимается грубо критиковать вашу работу над текущим проектом. Ваши действия?"
Меня охватила тревога. Что я буду делать? Я вспомнил начальника-деспота, с которым мне пришлось работать несколько лет назад. "Наверное, я расстроюсь, - ответил я. - Но вряд ли что-то скажу. Наверное, просто уйду". Менкес ничем не показал, разочарован он или доволен моим ответом. Но заметил, что другой на моем месте мог бы сказать что-нибудь вроде "Я попробую выяснить у начальника позднее, с глазу на глаз, почему он поставил меня в неловкое положение перед всей командой". Из моего ответа следовало, что я переношу критику руководства - даже неуместную - со стоицизмом, но во втором примере кандидат продемонстрировал бы более решительный подход. В любом случае ответы сообщали интервьюеру, что работа сопряжена либо со стоицизмом, либо с конфронтацией, - а Менкесу эта важная информация говорит об очень многом.
"Ну, я бы оценил оба задания, определил то, с чем могу справиться лучше, пошел бы к начальнику и сказал "Лучше я сделаю одно, но хорошо, чем два, но плохо", а потом мы бы вместе подумали, кому можно поручить второе задание".
Менкес тут же ухватился за показательную деталь моего пояснения. Я сделал акцент на задании, наиболее интересном для меня. Но разве ключевым фактором не является то, какое задание имеет наивысший приоритет для компании? Благодаря этому комментарию я сделал одно ценное открытие: в период профессионального кризиса я руководствовался эгоцентричными соображениями. "Может быть, вы игрок-одиночка, - дипломатично заметил Менкес. - Это важная информация".
Менкес намеренно не делал никаких общих выводов. Если мы не робкие, разговорчивые или откровенные люди, а люди, робкие в одной ситуации, разговорчивые в другой и откровенные еще в каких-то третьих обстоятельствах, значит, знать кого-то - это фиксировать и принимать во внимание все вариации. Менкес пытался начать процесс фиксирования. Этот прием известен как структурированное интервью, и в исследованиях психологов он отмечается как единственный вариант собеседования, позволяющий успешно предсказать дальнейшее качество работы кандидата. Структурированное интервью отличаются довольно жестким форматом. Со всеми кандидатами интервьюер обращается абсолютно одинаково. Вопросы предварительно записываются. Интервьюеры проходят серьезную подготовку, а каждый кандидат оценивается по заранее установленным критериям.
У структурированных интервью есть одна интересная деталь: узкие цели. В ходе интервью с Ноланом Майерсом я старался составить общее представление о нем как о личности. Менкеса, казалось, совершенно не интересовало общее представление обо мне - он понимал, как глупо рассчитывать получить его за один час собеседования. Структурированное интервью дает хорошие результаты как раз потому, что это не совсем собеседование: оно не нацелено на узнавание кого-то в традиционном понимании. Оно предполагает не только сбор, ио и отбраковывание информации.
Нет ничего удивительного в том, что специалистам чрезвычайно трудно убеждать работодателей взять на вооружение структурированное интервью. Оно кажется каким-то неправильным. Для большинства из нас наем сотрудников - романтический процесс, в котором собеседование выполняет функцию своеобразной версии свидания без эротического подтекста. Мы ищем человека, с которым у нас возникнет взаимная симпатия, даже если последующий союз закончится слезами и выяснится, что обе стороны не имеют ничего общего. Нам нужно безусловное обещание любовной интриги. А структурированное интервью может предложить лишь сухую логику и организованную практичность стабильного брака.
5
Нолан Майерс стоял перед мучительным выбором. Он полчаса проговорил со Стивом Баллмером, и последний прибегнул к очень убедительным аргументам. "Он дал мне исключительно полезный совет, - сообщил Майерс после беседы с гендиректором Microsoft. - Он сказал, что я должен сделать выбор в пользу той работы, которая меня увлекает и которая принесет наибольшую пользу моей карьере. И предложил стать моим наставником". Майерс признался, что каждый день советуется с родителями по поводу дальнейших действий. В феврале он полетел в Калифорнию и целую субботу общался с руководителями Tellme, задавая вопросы и отвечая на них. "Меня интересовали три вопроса. Во-первых, долгосрочные цели компании. Где они видят себя через пять лет? Во-вторых, какую роль я буду играть в компании? - Он умолк, а потом разразился хохотом. - Забыл, что в-третьих". В марте Майерс принял предложение компании Tellme.
Ждет ли его там успех? Думаю да, хотя, если честно, не имею ни малейшего понятия. Сегодня на этот вопрос ответить труднее, чем лет 30 или 40 назад. Если бы дело происходило в 1965 году, Нолам Майерс устроился бы на работу в IBM, носил синий костюм, сидел в маленьком офисе, особо не высовываясь, и особенности его личности не имели бы значения. То, что IBM, нанимая вас, понимала, что вы собой представляете, не играло особой роли. Главное, чтобы вы прекрасно понимали, что представляет собой IBM. Достаточно было пройтись по главному офису в Армонке или филиалу в Иллинойсе, и сразу же становилось понятно, каким нужно быть и как следует себя вести. Но пройдя по открытому просторному офису Tellme с навесными кроватями над столами, с удивлением обнаруживаешь, насколько требовательна культура Кремниевой долины. Нолану Майерсу не вручат сценарий поведения, синий костюм и устав компании. Tellme, как и любая другая современная технологическая компания-стартап, предпочитает, чтобы ее сотрудники были элементом постоянно меняющейся команды, отличались гибким творческим мышлением, работали в разнородных группах при полном отсутствии иерархии и бюрократии. А в таких условиях, да еще когда рабочее место становится заодно местом отдыха, особенности личности выходят на первый план.
Большую часть прошлого года Майерс помогал преподавать "Введение в информатику". По его признанию, он понимал, что студенты выбирали этот курс в том числе и потому, что хотели получить работу в сфере разработок программного обеспечения. "Я решил, что, пройдя столько собеседований, я получил богатый опыт и хотел бы поделиться им с другими. Умение преподнести себя потенциальным работодателям - настоящее искусство. И на этих занятиях мы обсуждали различные качества, которые работодатели хотят видеть в своих сотрудниках, и на какие свойства личности они обращают внимание. Одно из самых важных - умение подать себя как человека, уверенного в том, что он делает и кем является. Как это сделать? Четко выражать свои мысли и улыбаться. - Сказав это, Нолан Майерс улыбнулся. - Многим трудно этому научиться. А я, кажется, понимаю это интуитивно".
Нарушители спокойствия
Что питбули могут рассказать нам о преступлениях
1
Солнечным зимним днем Ги Клеро, забрав сынишку из детского сада, возвращался с ним пешком домой, в западную часть Оттавы, провинция Онтарио. Ги шел впереди, а двухлетний Джейден топал где-то сзади. Они уже почти подошли к дому, как вдруг из-за забора выпрыгнул питбуль и напал на малыша. "Собака схватила его голову в пасть и принялась мотать ею из стороны в сторону, - вспоминала впоследствии Джоэнн Хартли, жена Клеро. Пока она в ужасе наблюдала за этой сценой, из-за забора выскочили еще два питбуля и тоже напали на ребенка. Вместе с мужем Джоэнн подбежала к собакам, и он принялся бить первую из них по голове, пока та не отпустила Джейдена. Он перебросил ребенка матери, и та упала на сына, защищая его своим телом. "Джоэнн! - закричал Клеро, когда все три собаки бросились к ней. - Прикрой шею, прикрой шею!" Сидевшая у окна соседка начала громко звать на помощь. Ее друг Марио Готье выбежал на улицу. Соседский мальчик кинул ему свою хоккейную клюшку. Тот принялся бить одну из собак по голове, пока клюшка не сломалась. "Они не успокаивались, - рассказывал Готье. - Стоило остановиться, и они нападали снова. Никогда не видел, чтобы собаки так безумствовали. Словно тас-манские дьяволы". Приехала полиция. Собак оттащили в сторону, семью Клеро и одного из спасателей доставили в больницу. Через пять дней законодательная власть провинции Онтарио запретила частным владельцам держать питбулей. "Нельзя допускать появления этих животных на улицах цивилизованного города, - заявил генеральный прокурор провинции Майкл Брайант. - Мы ведь не разрешаем держать в бассейнах больших белых акул!"
В XIX веке питбули использовались для травли быков и собачьих боев. В процессе разведения этих потомков бульдогов культивировались бойцовские качества и, следовательно, они слабо сдерживали свою агрессивность. Большинство собак вступают в драку в безвыходной ситуации, если рычание и грозные взгляды не помогают. Питбули готовы вступить в схватку даже при незначительной провокации или вообще при полном ее отсутствии. У них отмечается высокий болевой порог, благодаря чему они могут драться до полного изнеможения. В то время как сторожевые собаки вроде немецких овчарок стараются ограничить передвижение тех, кого воспринимают как угрозу, кусаясь и удерживая зубами, питбули пытаются нанести противнику максимальные повреждения: кусаются, стараются намертво вцепиться зубами, рвут и мотают из стороны в сторону. Они не рычат и не принимают угрожающий вид в качестве предупреждения, а сразу нападают. "Зачастую они не реагируют на поведение, которое обычно снимает агрессию, - говорится в одном научном обзоре этой породы. - К примеру, собаки, выводимые не для бойцовых целей, демонстрируют свое поражение, ложась на спину животом вверх. Зафиксировано несколько случаев, когда питбули разрывали живот собакам, выказывающим таким образом смирение". В статистике нападений собак на людей питбули встречаются чаще всего как серьезно покусавшие или загрызшие насмерть. По этой причине разведение питбулей запрещеио или ограничено в нескольких странах Западной Европы, в Китае и многих городах и районах Северной Америки. Питбули представляют опасность.
Но, разумеется, не все. Большинство из них вообще никогда не кусается. Следует отметить, что случаи нападения доберманов, датских догов, немецких овчарок и ротвейлеров также не редкость, а собакой, которая недавно покусала француженку до такой степени, что той была сделана первая в мире полная пересадка лица, оказался Лабрадор. Говоря об опасности питбулей, мы делаем слишком общее утверждение, такое же, как и страховые компании, когда при страховании автомобилей взимают с молодых людей более высокие платежи, чем с остальных, несмотря на то что многие молодые люди - аккуратные и осторожные водители. Врачи прибегают к обобщениям, когда советуют людям средних лет с избыточным весом проверить уровень холестерина (хотя у многих людей средних лет с избыточным весом не наблюдается никаких проблем с сердцем). Поскольку мы не знаем, какая собака накинется на человека, у кого случится сердечный приступ, кто из водителей попадет в аварию, мы можем делать прогнозы только на основе обобщений. Как заметил правовед Фредерик Шауэр, "рисование широкой кистью" - это "зачастую неизбежное и, как правило, желанное измерение нашей жизни, в которой не обойтись без принятия решений".
Синонимом "обобщения" является слово "стереотип", а стереотипы обычно не рассматриваются как желанные измерения нашей жизни, в которой не обойтись без решений. Процесс перехода от конкретного к общему в равной степени необходим и рискован. Опираясь на статистические данные, врач может делать общие выводы относительно людей определенного возраста и веса. Но что если обобщения, основанные на других факторах - кровяном давлении, семейном анамнезе и курении, - могут спасти множество жизней? За каждым обобщением стоит выбор между тем, какие факторы учесть, а какие проигнорировать, и этот выбор подчас может оказаться на удивление непростым. После нападения па Джейдена Клеро власти провинции Онтарио сделали выбор в пользу общего вывода о питбулях. Но они могли бы прийти к таким же общим выводам относительно крупных собак или категории людей, владеющих крупными собаками, или маленьких детей, или заборов вокруг задних дворов - или любых других вопросов, имеющих непосредственное отношение к собакам, людям или местам нападений. Как узнать, насколько верны наши обобщения?