Другое дело, если писатель начинает проповедывать "богостроительство" или богостроительский социализм (в духе Луначарского и К°). Насколько в первом случае осуждение могло бы быть придиркой или даже неуместным стеснением свободы агитатора, свободы "педагогического" воздействия, настолько во втором случае партийное осуждение необходимо и обязательно. Положение: "социализм есть моя религия" для одних есть форма перехода от религии к социализму, для других - от социализма к религии (…)
Задача борьбы с религией есть исторически задача революционной буржуазии, и на Западе эту задачу в значительной степени выполнила (или выполняла) буржуазная демократия в эпоху своих революций или натисков на феодализм и средневековье. И во Франции и в Германии есть традиция буржуазной войны с религией, начатой незадолго до социализма (энциклопедисты, Фейербах). В России, соответственно условиям нашей буржуазно-демократической революции, эта задача ложится всецело на плечи рабочего класса… В России условия совсем иные. Пролетариат есть вождь нашей буржуазно-демократической революции. Его партия должна быть идейным вождем в борьбе со всяким средневековьем, в том числе и со старой, казенной религией и со всеми попытками обновить ее или обосновать ее по-иному и т. д…
Заявив с думской трибуны, что религия есть опиум народа, наша фракция поступила вполне правильно и создала, таким образом, прецедент, который должен послужить основой для всех выступлений русских с.-д. по вопросу о религии. Следовало ли идти дальше, развивая еще подробнее атеистические выводы? Мы думаем, что нет. Это могло бы грозить преувеличением борьбы с религией со стороны политической партии пролетариата; это могло бы вести к стиранию грани между буржуазной и социалистической борьбой с религией…
Второе и едва ли не главное для с.-д. - разъяснение классовой роли церкви и духовенства в поддержке черносотенного правительства и буржуазии в ее борьбе с рабочим классом - равным образом было выполнено с честью. Конечно, на эту тему можно сказать еще очень многое, и последующие выступления с.-д. найдут, чем дополнить речь тов. Суркова, но все речь его была превосходна, и распространение ее всеми партийными организациями есть прямая обязанность нашей партии…
Из статьи "Классы и партии в их отношении к религии", июнь 1909 г.: "…13 мая епископ Евлогий прочел в Думе "Постановление думского духовенства": "Православное думское духовенство в подавляющем большинстве находит"… что во имя "первенствующего и господствующего положения православной церкви" недопустимы ни свобода проповеди для старообрядцев, ни явочный порядок открытия старообрядческих общин, ни наименование старообрядческих духовных лиц священнослужителями. "Чисто моральная точка зрения" русских попов вполне обнаружила себя, как чистейший клерикализм… Вот несколько выдержек из речей: "Я говорю только, что инициатива этих (т. е. церковных) преобразований должна исходить изнутри церкви, а не извне, не со стороны государства и, конечно, не со стороны бюджетной комиссии. Ведь церковь есть учреждение божественное и вечное, ее законы непреложны, а идеалы жизни государственной, как известно, подвергаются постоянным изменениям" (епископ Евлогий, 14 апреля). Оратор вспоминает "тревожную историческую параллель": секуляризацию церковных имуществ при Екатерине II. "Кто же может поручиться за то, что бюджетная комиссия, выразившая в настоящем году пожелание подчинить их (церковные средства) государственному контролю, в следующем году не выскажет пожелания переложить их в общегосударственное казночейство, а затем и совсем передать заведывание их из власти церковной к власти гражданской или государственной?… Церковные правила говорят, что если вверены епископу души христианские, то тем более должны быть вверены церковные имущества… Ныне стоит перед вами (депутатами Думы) ваша духовная мать, святая православная церковь, не только как перед народными представителями, но и как перед своими духовными детьми" (там же).
Перед вами - чистый клерикализм. Церковь выше государства, как вечное и божественное выше временного, земного. Церковь не прощает государству секуляризации церковных имуществ. Церковь требует себе первенствующего и господствующего положения. Для нее депутаты Думы не только - вернее, не столько - народные представители, сколько "духовные дети".
Это не чиновники в рясах, как выразился с.-д. Сурков, а крепостники в рясах. Защита феодальных привилегий церкви, отстаивание средневековья - вот суть политики большинства третьедумского духовенства. Епископ Евлогий вовсе не исключение… Поп Машкевич громит октябристский доклад за устремление "подорвать те исторические и канонические устои, на которых стояла и должна стоять наша церковная жизнь", "сдвинуть жизнь и деятельность русской православной церкви с канонического пути на тот путь, на котором… действительные князья церкви - епископы - должны уступать почти все свои права, унаследованные от апостолов, князьям светским"… "Это есть не что иное, как посягательства на чужую собственность и на права церкви и ее достояние" (…)
Третья Дума и третьедумский период русской контрреволюции характеризуется как раз тем, что эта организация реакционных сил прорвалась наружу, начала развертываться в общенациональном масштабе, потребовала особого черносотенно-буржуазного "парламента". Воинствующий клерикализм показал себя воочию, и российской социал-демократии неоднократно придется теперь быть наблюдательницей и участницей конфликтов буржуазии клерикальной с буржуазией антиклерикальной. Если наша общая задача состоит в том, чтобы помогать пролетариату сплотиться в особый класс, умеющий отделить себя от буржуазной демократии, то в эту задачу входит, как часть, использование всех средств пропаганды и агитации, в том числе и думской трибуны, для разъяснения массам отличия социалистического антиклерикализма от антиклерикализма буржуазного.
Октябристы и кадеты, выступавшие в Думе против крайне правых, против клерикалов и правительства, чрезвычайно облегчили эту нашу задачу, показав наглядно отношение буржуазии к церкви и религии…
"Если мы обратимся к народной жизни, - восклицает "левый" октябрист Капустин, - к жизни сельского населения, то сейчас, теперь, мы видим печальное явление, - колеблется религиозная жизнь, колеблется величайшая единственная основа нравственного строя населения… Чем заменить понятие греха, чем заменить указание совести? Ведь не может же быть, чтобы это было заменено понятием классовой борьбы и прав того или иного класса. Это - печальное понятие, которое вошло в жизнь нашего обихода. Так вот, с той точки зрения, чтобы религия, как основа нравственности, продолжала существовать, была доступна всему населению, нужно, чтобы проводники этой религии пользовались надлежащим авторитетом"…
Представитель контрреволюционной буржуазии хочет укрепить религию, хочет укрепить влияние религии на массы, чувствуя недостаточность, устарелость, даже вред, приносимый правящим классам "чиновниками в рясах", которые понижают авторитет церкви. Октябрист воюет против крайностей клерикализма и полицейской опеки для усиления влияния религии на массы, для замены хоть некоторых средств оглупления народа, слишком грубых, слишком устарелых, слишком обветшавших, недостигающих цели, - более тонкими, более усовершенствованными средствами. Полицейская религия уже недостаточна для оглупления масс, давайте нам религию более культурную, обновленную, более ловкую, способную действовать в самоуправляющемся приходе, - вот чего требует капитал от самодержавия.
И кадет Караулов стоит на той же самой точке зрения… Он находит "ужасным" (буквально так!), что массы "обезвериваются". Он кричит совершенно по-меньшиковски о том, что "огромная самоценность церкви обесценивается… к громадному вреду не только дела церковного, но и для дела государственного"… Он протестует против союза церкви с черной сотней во имя того, чтобы "церковь в большей силе и славе, чем теперь, делала свое великое, святое дело в духе Христовом - любви и свободы".
…Точка зрения кадетов совершенно тождественна с точкой зрения октябристов и выражает ничто иное, как стремление "культурного" капитала организовать оглупление народа религиозным дурманом посредством более тонких средств церковного обмана, чем те, которые практиковал живущий в старине рядовой российский "батюшка".
Чтобы держать народ в духовном рабстве, нужен теснейший союз церкви с черной сотней, - говорил устами Пуришкевича дикий помещик и старый держиморда. Ошибаетесь, гг., возражает им устами Караулова контрреволюционный буржуа: вы только окончательно оттолкнете народ от религии такими средствами. Давайте-ка действовать поумнее, похитрее, поискуснее, - уберем прочь слишком глупого и грубого черносотенца, объявим борьбу с "денационализацией церкви", напишем на знамени "золотые слова" епископа Евлогия, что церковь выше политики, - только при таком способе действия мы сумеем одурачить хоть часть отсталых рабочих и, в особенности, выполнить ее "великое, святое дело" поддержания духовного рабства народных масс (…)
В сотый и тысячный раз мы видим подтверждение той истины, что только идя за пролетариатом, способны русские крестьянские массы свергнуть давящий и губящий их гнет крепостников-землевладельдев, крепостников в рясах, крепостников-самодержавщиков. Представитель рабочей партии и рабочего класса, с.-д. Сурков… сказал без обиняков, как должна относиться к ней вся последовательная и жизнеспособная демократия. "Религия есть опиум народа"… Ни одного гроша народных денег этим кровавым врагам народа, ЗАТЕМНЯЮЩИМ НАРОДНОЕ СОЗНАНИЕ…"
* * *
Как Ваше самочувствие, уважаемый читатель? Вам надоело читать, не так ли, о всех этих "христианских социалистах", богоискателях, богостроителях, эмпириокритиках, отзовистах, ультиматистах и т. п.?
Но представьте себе, как, должно быть, надоели они Ленину в течение десятилетия - с их "всеми и всяческими" религиями и религиозными идеями, грозящими погубить и революционную теорию, и партию марксизма, и дело революции, - что он вынужден был перегибать палку, чтобы отстоять революционный марксизм.
Теперь подведем итог.
1. "Христианский социализм" либеральной буржуазии оказался таковым только по названию. Если вначале из содержащихся в нем критических элементов еще могло развиться здоровое зерно, то очень скоро его основатели сами погубили это зерно в зародыше и повернули в сторону реакции, испугавшись последствий для их собственного класса. При этом "христианские социалисты" в России с самого начала не стремились к синтезу христианства с марксизмом, а нарочито дистанцировались от него, подчеркивая свою совершенную чуждость этике и философии марксизма, призывали к непримиримой борьбе с ним как с "антихристианской религией иудейского мессианизма", отталкивая от марксистских идей колеблющуюся интеллигенцию. Что и говорить, с христианским социализмом России не повезло, не нашлось здесь своих Вейтлингов. Сочетание слов "христианский социалист" в устах Ленина стало ругательным и непременно ассоциируется со словом "реакционный". Обжегшись тогда на булгаковщине, бердяевщине и богостроительстве, замешанном на махизме, отзовизме, ликвидаторстве и т. п., коммунисты дуют теперь на живую воду христианства Апокалипсиса и Новое Благовестие. Получается по библейской пословице: отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина.
2. Слова Ленина: "Разговаривать с людьми, пустившимися проповедовать соединение научного социализма с религией, я не могу и не буду", - относятся к богостроительству. С богостроительством все ясно - это была искусственная, придуманная религия, рассчитанная на привлечение верующих в период кризиса к идеям марксизма, "этически" достроенного за счет создания новой пролетарской религии без Бога.
Мы знаем гибкую политику марксизма по отношению к религии, разделяемую Лениным. Если верующие не идут против программы коммунистической партии, если их вера не разрушает основы диалектического материализма, если она не препятствует, а тем более способствует единству революционной борьбы пролетариата против темных сил капитализма, способствует единству борьбы за создание рая на земле, то коммунисты должны быть заодно с верующими.
Что касается богостроительства, то, как говорил сам Ленин, он бы не поднял шуму, если бы не убедился в том, что:
а) эмпириокритицизм, который являлся источником богостроительства, имеет антимарксисткую направленность;
б) проповедь богостроительства оказалась вредна в силу того общественного и политического значения, которое придала ей контрреволюционная буржуазная интеллигенция, называющая богостроительство, а с ним и "атеистический" марксисткий социализм, РЕЛИГИЕЙ ИУДЕЙСКОГО МЕССИАНИЗМА, РЕЛИГИЕЙ ЦАРСТВА АНТИХРИСТА, ЦАРСТВА ЗВЕРЯ и т. д.;
в) В ТО ВРЕМЯ, Т.Е. ПОСЛЕ ПОРАЖЕНИЯ РЕВОЛЮЦИИ 1905–1907 гг., всякая религиозная идея и идея Бога, в силу сложившегося соотношения классов, независимо от благих намерений проповедников этих идей, ПРИУКРАШИВАЛА ТРАДИЦИОННУЮ СТАРУЮ РЕЛИГИЮ И СЛУЖИЛА ОПРАВДАНИЕМ РЕАКЦИИ.
Этот последний довод Ленина о "всякой религиозной идее и идее бога" относился В ТО ВРЕМЯ не только к богостроительству и богоискательству, но и ко всем формам религии. Ведь если сегодня в России, при всеобщей грамотности, далеко не все - увы! - различают разницу между христианством официального православия, христианством утопического социализма и воинствующим христианством Апокалипсиса, между ветхозаветным богом Яхве и Богом Нового завета, между Лукавым и Святым Духом, то тем более не мог знать эту разницу безграмотный народ дореволюционной России. Для него Бог был один и Христос один, и это был Бог и Христос старой православной церкви, оплота самодержавия и крепостничества. Проповедь даже самой прекрасной религиозной идеи среди темных народных масс в то время только укрепляла казенную религию. Вот почему ТОГДА всякая религиозная идея была вредна, в чем Ленин так страстно и даже страшно убеждал Горького.
3. Итак, Ленин многократно подчеркивал, что коммунисты должны бороться с РЕАКЦИОННЫМИ формами религии, т. е. такими, которые препятствуют дальнейшей эволюции, служат защите эксплуатации, закреплению или восстановлению старых, отживающих порядков и т. д.
* * *
"С такой религией, как христианство, нельзя покончить только с помощью насмешек и нападок, - говорил Энгельс. - Она должна быть преодолена научно, то есть объяснена исторически, а с этой задачей не в состоянии справиться даже естествознание". Скажем больше. Преодолеть христианство невозможно, ибо христианство есть учение эволюции. В ходе эволюции можно преодолеть лишь низшие формы христианства. Марксизм-ленинизм, в корне порывающий с ложными иудейскими богами, есть переход к высшим формам христианства, продолжение и развитие евангельского Учения Святого Духа.
И еще скажем: если существует высокая сознательность, то существует и Высокий Дух. Назовем ли Высшее Существо Высоким Духом, Совершенным Человеком, Сверхчеловеком, Богочеловеком, Махатмою или Богом, но это Высокое Существо будет значительно отличаться по уровню сознания от ветхого человека. Одним из таких Высоких Духов был Ленин. Как говорил Сталин, "нам ли, ученикам Ленина, не понимать, что тов. Ленин гениальнейший из гениальных, и что такие люди рождаются только столетиями", и "разве есть у кого-либо сомнения, что Ильич в сравнении со своими учениками выглядит Голиафом?"
Спасенные народы будут ходить во свете Его
В 1912 г. на Пражской конференции из партии были изгнаны меньшевики. Из политической фракции большевики оформились в Российскую социал-демократическую партию (большевиков). В годы нового революционного подъема в 1912–1914 гг. партия большевиков возглавила рабочее движение и вела его под большевистскими лозунгами к новой революции, соединяя нелегальную работу с легальной и сделав легальные организации опорными пунктами своей революционной работы. Борясь с ликвидаторами, отзовистами, врагами рабочего класса и их агентами в рабочем движении, партия укрепила свои ряды и расширила связи с рабочим классом. Широко используя думскую трибуну для революционной агитации, создав массовую рабочую газету "Правда", партия воспитала новое поколение революционных рабочих, которые в годы империалистической войны остались верны знамени интернационализма и пролетарской революции. Рабочие-правдисты явились ядром большевистской партии в дни Октябрьской революции.
Накануне империалистической войны партия руководила революционными выступлениями рабочего класса. Это были авангардные бои, однако война прервала их.
Во время империалистической войны партия выступала под знаменем пролетарского интернационализма, в то время как вожди II Интернационала оказались предателями рабочего класса, изменниками пролетариата, перешедшими на позицию социал-шовинизма и защиты империалистической буржуазии, натравливая немецких рабочих на французских, а английских и французских рабочих - на немецких.
В статье "Война и российская социал-демократия" Ленин писал: "Крах II Интернационала есть крах оппортунизма, который выращивался на почве особенностей миновавшей (т. н. "мирной") исторической эпохи и получил в последние годы фактическое господство в Интернационале. Оппортунисты давно подготовляли этот крах, отрицая социалистическую революцию и подменяя ее буржуазным реформизмом; - отрицая классовую борьбу, с ее необходимым превращением в известные моменты в гражданскую войну, проповедуя буржуазный шовинизм под названием патриотизма и защиты отечества и игнорируя или отрицая основную истину социализма, изложенную еще в "Коммунистическом Манифесте", что рабочие "не имеют отечества", ограничиваясь в борьбе с милитаризмом сентиментально-мещанской точкой зрения вместо признания необходимости революционной войны пролетариев всех стран против буржуазии всех стран; - превращая необходимое использование буржуазного парламентаризма и буржуазной легальности в фетишизирование этой легальности и забвение нелегальных форм организации и агитации в эпоху кризисов. Естественное "дополнение" оппортунизма - столь же буржуазное и враждебное пролетарской, т. е. марксистской точке зрения, - анархо-синдикалистское течение ознаменовало себя не менее позорно самодовольным лозунгом шовинизма во время современного кризиса".
Обращаясь к рабочим России в статье "О национальной гордости великороссов" (1914 г.), Ленин призывал строить "свои отношения к соседям на человеческом принципе равенства, а не на унижающим великую нацию крепостническом принципе привилегий… Нельзя в ХХ веке в Европе (хотя бы в дальневосточной Европе) "защищать отечество" иначе, как борясь всеми революционными средствами против монархии, помещиков и капиталистов своего отечества, т. е. худших врагов нашей Родины".
С первых дней войны Ленин стал собирать силы для создания нового, III Интернационала.
Большевики связывали дело мира с делом победы пролетарской революции, считая, что самым верным средством для завоевания мира является свержение власти буржуазии. Они выдвинули лозунг "превращения войны империалистической в войну гражданскую" и политику поражения своего правительства в империалистической войне. Эту политику должны проводить революционные партии рабочего класса всех воюющих стран.