"Рассуждения о Греции" дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.
"Рассуждения о Греции" были написаны Персиани в 1835 году, когда он уже несколько лет находился в Греции и успел хорошо познакомиться с политической и экономической ситуацией в стране, обзавестись личными связями среди греческой политической элиты.
Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции. Так появились "Рассуждения о Греции". Их предваряет посвящение директору Азиатского департамента МИД К. К. Родофиникину, которому и была адресована вся работа. Автор не предназначал ее к публикации, но выражал надежду, что она попадет "пред светлые очи" канцлера К. В. Нессельроде.
"Рассуждения о Греции от прибытия короля до конца 1834 года" (таково полное название работы Персиани) представляют собой объемную аналитическую записку на французском языке, текст которой занимает свыше 200 листов.
Книга подготовлена в рамках гранта Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ)
Проект № 14-01-00419
Содержание:
Иван Эммануилович Персиани и его "Рассуждения о Греции" 1
Рассуждения о Греции - От прибытия короля до конца 1834 года 6
Вместо предисловия 6
Введение 6
Часть первая - Политическая ориентация регентства 10
Часть вторая - Устройство Греции 28
Примечания 35
И. Э. Персиани
Рассуждения о Греции
От прибытия короля до конца 1834 года
Иван Эммануилович Персиани и его "Рассуждения о Греции"
В XIX веке на дипломатической службе в России находилось много греков, среди которых такие известные личности как вице-канцлер И. А. Каподистрия, директор Азиатского департамента К. К. Родофиникин. Семья Персиани не достигла таких высоких служебных постов, но четыре ее поколения верно служили российскому государству. Грек-фанариот Эммануил Иванович Персиани получил модное тогда среди греков медицинское образование и даже имел практику в Константинополе. Однако перспектива сделать карьеру на государственно-административном поприще показалась ему более привлекательной. Для образованных греков Османской империи такие возможности были связаны преимущественно с дипломатической службой. Эммануил Персиани, знавший несколько языков, по его собственным словам, принимал участие в первом постоянном посольстве Порты в Лондоне, занимая в нем пост советника. За отличную службу султан "пожаловал ему титулы и привилегии специальным бератом" . Впоследствии Э. Персиани занимал различные должности при дворе К. Ипсиланти в Молдавии, а затем в Валахии. Там он влился в ряды довольно многочисленной греческой общины, сложившейся к тому времени в дунайских княжествах.
Однако с началом XIX в. для местных греков наступили нелегкие времена. В 1806 году началась очередная русско-турецкая война. Греки, традиционно составлявшие в Молдавии и Валахии часть правящей элиты, оказались втянутыми в военно-политические события, разворачивавшиеся на территории княжеств. Те из них, кто пошел на сотрудничество с Россией, дорого за это заплатили: османские власти, под верховным суверенитетом которых находились в то время княжества, не простили им измены. Уже в 1806 году бывший валашский господарь К. Ипсиланти со своей семьей, а также его приближенные, в числе которых был и Эммануил Персиани с семьей, вынуждены были эмигрировать, спасая свою жизнь и сетуя на "всегда непостоянную политику Порты" . Спасти от конфискации свое имущество им не удалось. Опись конфискованного имущества была представлена Персиани в российскую миссию в Константинополе, поскольку он надеялся вернуть утраченное при покровительстве России . Однако с началом греческой революции 1821 года всякая надежда восстановить свои позиции при султанском дворе исчезла окончательно. В связи с таким развитием событий Э. Персиани в 1822 г. сумел выхлопотать у российского императора ежегодный пенсион в 2 тыс. руб., который по его смерти в 1839 г. по ходатайству новороссийского и бессарабского генерал-губернатора графа М. С. Воронцова был продлен его вдове .
После начала русско-турецкой войны многие политэмигранты из дунайских княжеств получили пристанище в России. Кроме того, при зачислении на государственную службу в России им жаловались классные чины в соответствии с их социальным происхождением и чином, который они имели на родине. Вернуться на родину им уже было не суждено: по условиям Бухарестского мирного договора 1812 года Порта сохранила верховный суверенитет над княжествами.
В России Персиани продолжали поддерживать отношения со своим покровителем князем К. Ипсиланти, обосновавшемся в Киеве. Там он провел последние годы жизни и в 1816 году скончался. Незадолго до смерти он успел оказать важную услугу некоторым грекам, прибывшим вместе с ним в Россию, снабдив их рекомендательным письмом для поступления на российскую службу. В письме он дал рекомендации своим зятьям Александру Негрису и Константину Катакази, Эммануилу Персиани и его сыну Ивану, а также брату своего зятя Гавриилу Катакази. Интересна судьба двух последних: оба они прибыли в Россию подростками вместе с К. Ипсиланти, одновременно подали прошения о принятии их на российскую службу, впоследствии много лет рука об руку трудились в российской миссии в Афинах. По рекомендации К. Ипсиланти (документы служебной переписки постоянно ссылаются на его письмо) все протежируемые им лица были приняты в российское подданство и пожалованы просимыми чинами. 9 сентября 1815 года они были приведены к присяге в Исаакиевском соборе .
Указанное письмо К. Ипсиланти содержит интересные сведения о семьях Персиани и Катакази: из него мы узнаем об их социальном положении, о сотрудничестве с Россией во время русско-турецкой войны 1806–1812 г. Из него же известно, что последним постом, который занимал Эммануил Персиани, был пост гетмана Валашского княжества. В иерархии военных чинов княжества этот чин был вторым после воеводы (господаря). Во время русско-турецкой войны, как свидетельствует К. Ипсиланти, он "с большим рвением послужил снабжению армии, содержанию госпиталей, экипировке и вооружению войск, сформированных в Валахии по приказу Его Императорского Величества" .
В России семья Персиани жила в Одессе и ее материальное положение оставляло желать лучшего. В связи с этим Э. Персиани, получивший по рекомендации К. Ипсиланти чин действительного статского советника, решился просить Александра I о зачислении на российскую службу. Э. Персиани испрашивал для себя должность карантинного инспектора в Одессе, "надеясь соделаться в оном месте полезным Высочайшей службе, по давнему упражнению своему в медицине, по привычке к признакам заразительной болезни (речь идет о чуме. – О.П.), и к средствам предохранения от оной, и по знанию языков тех наций, которые наиболее посещают тот край", – так было изложено соответствующее место прошения в записке, представленной 24.05.1816 г. в комитет министров за подписью К. В. Нессельроде. Однако в тот момент вакантного места не нашлось и на заседании комитета министров было решено "употребить действительного статского советника Персиани на службу, когда откроется приличная званию его вакансия". Как явствует из другого документа, впоследствии Э. Персиани действительно служил "по карантинной части" в Одессе до самой своей смерти в 1838 г. и даже принял деятельное участие в ликвидации знаменитой одесской чумы 1837 года.
Между тем, рекомендательное письмо К. Ипсиланти, скорее всего, сыграло определяющую роль в решении императора зачислить двух молодых греков – И. Персиани и Г. Катакази – в штат коллегии иностранных дел. В тексте указа от 11 февраля 1816 г., направленного Сенату, значилось: "Въехавших в Россию с бывшим Господарем княжества Валахского кн. Ипсилантием, тамошних чиновников Гавриила Катакази и Ивана Персиани, пожалованных в коллежские Советники, повелеваем определить в нашу службу и причислить в ведомство Государственной коллегии иностранных дел с жалованьем по чину из общих государственных доходов". Зачисление на службу с возведением сразу в столь высокий – шестой – ранг вместо начального четырнадцатого объяснялось тем, что в России политэмигранты из Османской империи и вассальных государств получали ранги, аналогичные тем, которые они имели на родине. К. Ипсиланти подтверждал, что в Валахии И. Персиани и Г. Катакази принадлежали к числу каминаров и потому просил "в соответствии с тем соотношением, которое соблюдалось прежде и в последнее время касательно большинства валашских и молдавских бояр, а также греческих иммигрантов" предоставить им ранг коллежского советника. 30 марта 1816 г. И. Персиани и Г. Катакази были приведены к присяге как государственные служащие.
Причисленный к ведомству коллегии иностранных дел (после 1830 г. – Министерства иностранных дел), И. Персиани вскоре получил первое назначение в качестве канцелярского служителя российской миссии при Германском союзе, располагавшейся во Франкфурте-на-Майне. Соответствующий указ был подписан 11 января 1817 г. Получение следующего ранга не было напрямую связано с занятием более высокой должности: продвижение в классных чинах определялось выслугой лет, происхождением и уровнем образования. При отсутствии служебных взысканий чиновник мог рассчитывать на получение следующего ранга по истечении определенного срока. Для потомственных дворян сроки пребывания в каждом ранге были несколько сокращены. Сокращались эти сроки и для лиц с высшим образованием, а для чиновников, не имевших даже среднего, наоборот, повышались. Получение следующего ранга досрочно было возможно лишь в исключительных случаях, а "перескочить" через ранг было и вовсе невозможно. Начиная с четвертого ранга, никакого срока пребывания в чинах не устанавливалось: их пожалование определялось исключительно волей государя. Персиани получил ранг статского советника (V) в 1828 г., действительного статского советника (IV) в 1844 г., тайного советника (III) в 1857 г. и, наконец, действительного тайного советника (II) лишь в 1866 г. в связи с выходом в отставку.
В служебных назначениях И. Персиани, как и других дипломатических служащих, большую роль играло знание иностранных языков. Помимо общеобязательного французского и русского, он владел немецким, греческим, и, вероятно, также румынским. Переписку личного и политического характера И. Персиани вел, как тогда было принято, по-французски, знание немецкого было необходимо для дипломатической службы в германских государствах и весьма желательно в 1833–1843 г. в Греции, где немецкий был тогда вторым государственным языком.
И. Персиани хорошо себя зарекомендовал на одной из низших в миссии должностей и потому вскоре был повышен: по представлению посланника барона И. О. Анстета в 1818 г. он получил освободившееся место секретаря миссии, на котором оставался до 1829 г. Указ об этом назначении был подписан Александром I 1 ноября 1818 г. в Ахене, где император находился в связи с очередным конгрессом Священного союза. В 1825 г. И. Персиани женился. Женитьба чиновников рассматривалась тогда в России как дело особой важности, для совершения которого требовалось испросить согласие начальства. Благодаря этой процедуре мы знаем и имя первой жены И. Персиани: ею стала Роксандра Мурузи, представительница знатной греческой фамилии, оказавшейся в России по тем же причинам, что и семейство Персиани. В приданое за нею Персиани получил 3 тыс. Десятин земли в Бендерском цинуте (уезде) в Бессарабии. Роксандра рано умерла и Персиани остался полноправным хозяином этого владения. Земля в Бендерском цинуте, как явствует из "Описания Бессарабской области", составленного коллегой Персиани по дипломатическому ведомству Павлом Свиньиным в 1816 г., представляла собой степь с плодородными почвами, удобную для земледелия. Проблема заключалась в дефиците рабочих рук вследствие малонаселенности тех мест. И действительно, земля, доставшаяся Персиани, была ненаселенной, а потому стояла необработанной.