Но это было первое впечатление. В Сан-Антонио президента приветствовал весь город. Здесь - местное "подполье". Либералы мужественно демонстрировали, выстроившись вдоль дороги. Шеренга школьников держала американский флаг и плакат с отважной надписью: "Мы любим Джека", а один негритянский мальчуган размахивал куском картона, на котором было написано: "Ура, Дж. Ф. К!" Либералы стремились всеми силами перещеголять встречу, устроенную Кеннеди в Хьюстоне и Форт-Уорте. Казалось, что поражение, которое они потерпели на выборах в Далласе, изоляция, в которой они оказались, презрение, с каким относились к ним самые влиятельные люди в городе, вдохнули в них боевой дух. Быть либералом и даже умеренным, в Далласе дело нелегкое. Верность Кеннеди требовала отваги, и его сторонники в Далласе вышли на улицы, чтобы показать свою храбрость. Это было мужественным поступком. Для тех, кто наблюдал эту Картину из окна самолета, все выглядело в розовом свете. Но сторонники Кеннеди не представляли весь Даллас. На аэродроме Лав Филд царила другая атмосфера, отличная от Далласа. Генри Гонзалес заметил, как люди то начинали махать руками, то нервно оборачивались и опускали руки. Ронни Даггер, издатель далласского "Обзервера", обратил внимание на флаг Конфедерации, высоко взметнувшийся над толпой, и на небольшие группы людей, которые пришли не для того, чтобы аплодировать, они стояли мрачные, с вызывающим видом, раскуривая свои трубки. Лиз Карпентер подумала, что плакаты, с которыми Кеннеди встречали его противники, были самыми враждебными из всех, когда-либо виденных ею. "Долой клан Кеннеди!" - было написано на одном. "Помогайте Кеннеди уничтожать демократию!" - призывал другой. Человек с искаженным злобой лицом держал плакат, на котором было два слова: "Ты предатель". Еще один плакат, укрепленный на автомашине, гласил: "Г-н президент, я глубоко вас презираю за проявленные вами социалистические тенденции и вашу капитуляцию перед коммунизмом". Примерно так же выглядели и другие плакаты: "В 1964 году - Голдуотер и свобода"; "Кеннеди! Гэс Холл и лидеры коммунистической партии хотят, чтобы вас переизбрали!"; "Янки и вам подобные, убирайтесь домой!". Здесь же бесчинствовала большая группа школьников; от Высшей школы имени Томаса Джефферсона явилась специальная делегация, чтобы освистать президента.
Состав официального комитета из двенадцати человек, возданного для организация встречи президента, отражал особенности Далласа: в нем не было ни одного представителя профсоюзов, что весьма необычно при президенте-демократе. Местные профсоюзные деятели горели желанием участвовать в церемонии в аэропорту и на завтраке, но после нескольких отчаянных стычек с республиканцами я правыми демократами, заправлявшими в комитете по приему президента, они отступили. Делегация, явившаяся встречать президента, состояла из девяти республиканцев, двух демократов и только одного либерала - Бэрфута Сандерса. Как и надлежало, они собрались за час до встречи перед Республиканским национальным банком и направились в аэропорт в больших черных лимузинах. Первым человеком, прорвавшим их строй, был губернатор Коннэли, а не президент. Губернатор нарушил правила этикета, на комитет был в конце концов им подобранной командой, а сам он был в свою очередь их человеком. Кеннеди не мог получить большинства в Далласе, и вообще было сомнительно, что ому удалось бы здесь в ноябре постоять за себя достойным образом. А губернатор-демократ был местным героем. Даже архиконсервативные далласцы не могли обнаружить у него каких-либо социалистических тенденций. Они знали, что он не предаст их идея лов, и были готовы голосовать на выборах в 4964 году за Голдуотера - Коннэли.
Пока подкатывали трап, Кеннеди шутил со своим камердинером. С верхней ступеньки, сощурившись, Кеннеди смотрел на толпу. Жаклин стала рядом с ним. "Подполье" встретило президента и его супругу одобрительными криками. Дэйв Пауэрс записал: "Они выглядят, как мистер и миссис Америка". На поле, внизу, в течение пяти минут терпеливо ожидали Джонсоны. Менее чем за сутки они четвертый раз радушно приветствовали супругов Кеннеди в новом городе. Обе пары чувствовали себя при этом немножко глупо. К тому же сегодня предстояли еще две такие встречи - на военно-воздушной базе в Бергстроме и на ранчо. Линдон взглянул на Джекки и с комическим видом пожал плечами, подчеркивая нелепость положения. Она рассмеялась. Однако Линдон никогда не бросал работу неоконченной, даже если она и казалась нелепой. Бивший в нем гейзер энергии не позволял ему этого сделать. Если быть вице-президентом - значит трясти всем руки, то он будет пожимать руки всем пассажирам, сходившим с "BBС-1", что он и делал. Килдаф, который последним, сказал:
- Сэр я думаю, что если вы еще раз пожмете мне руку, то вы заболеете.
Джонсон похлопал его по плечу, сказав:
- Не говори глупости, Мак.
Как только встречающие начали расходиться, задача вида-президента в Далласе была выполнена. Следующее мероприятие с его, участием было запланировано на 15. 15 в Бергстроме. Толщ по другую сторону барьера собралась, здесь ради, президента. Джонсон появился там для приличия и, увидев, что руки присутствующих тянутся к обоим Кеннеди, повел Леди Бэрд к серой открытой машине, которую Соррелз взял для него у местного агента фирмы "Форд". За рулем сидел Хэршел Джеке из управления охраны общественного порядка Техаса. Усевшись рядом с Джексом на переднее сиденье, Руфус Янгблад настроил свою портативную рацию на волну "Бейкер", С помощью рации он мог поддерживать контакт с агентом Лемом Джонсом, который находился в машине, следовавшей за машиной вице-президента. Если не считать дежурных из взвода связи, Руф и Лем были единственными на этой волне. Все остальные, имевшие рацию, настроились на волну "Чарли", на которой поддерживалась связь с машиной президента. Она была центром их внимания, и те, кто был знаком с шифром секретной службы, могли следить за передвижением "Копьеносца" и "Кружева", слушая диалог между Роем Келлерманом, находившимся на переднем сиденье машины президента, и Артом Бейлсом в машине связи в самом конце кортежа. Вейле методически проверял все каналы связи, главными точками которой были "линкольн" и две следовавшие за ним машины секретной службы. Они поддерживали постоянную связь с Джимом Суиндалом и маленьким коммутатором группы связи в отеле "Шератон" в Далласе (имевшем двадцать номеров и десять междугородних линий). Он в свою очередь связывая президента с коммутатором Форт-Уорта, а через него - с оперативным отделением секретной службы в Канзас-Сити, с аэродромом Эндрюс, Пентагоном и Белым домом с его тысячами телефонных номеров.
Супруги Кеннеди обошли под левым крылом самолета лужицы, оставшиеся после вчерашнего дождя. У ворот аэропорта Лав Филд президент наклонился к ЭнниG. Данбар - восьмидесятипятилетней демократке и к больному артритом, которого привезли в кресле-коляске. Затем он и Жаклин прошли примерно пятьдесят ярдов вдоль барьера, улыбаясь и пожимая руки.
- Нравится ли вам участвовать в предвыборной кампании? - спросил Чарлз Роберте из "Ньюсуик" Жаклин.
- Очень нравится! - последовал ответ. Толпа устремилась к ней.
- Где мой муж? - спросила она быстро и, увидев его, облегченно вздохнула. Жаклин Даллас показался обычным городом, но те, кто знал Даллас, чувствовали себя как на иголках. Едва заметно улыбаясь, Гонзалес сказал конгрессмену Джону Янгу:
- Выло бы очень здорово, если бы кто-нибудь изобрел маску против плевков. - Он посмотрел на флаг конфедератов и добавил:
- А я забыл свой жилет, защищающий от пуль.
Рой Келлерман вплотную следовал за президентом, внимательно всматриваясь в лица и фотоаппараты. Местный репортер сказал Чарлзу Робертсу:
- Полиция Далласа усвоила наконец, что нужно делать. После отъезда Кеннеди из аэропорта, она не допустит к нему никого на расстояние даже десяти футов.
Хью Сайди, никогда не обращавший внимания на толпы встречающих на аэродромах, вышел из автобуса и смешался с толпой. Он понял, как" накалена атмосфера. Тем временем глава правительства продолжал идти вдоль ограждения. Он так далеко ушел от основной группы сопровождающих, что Билл Грир подогнал к нему "линкольн", желая сэкономить время на обратный путь. Президент задержался у барьера еще пять минут. Ронни Даггер записал в своем блокноте: "Кеннеди показывает, что он не боится".
Наконец Кеннеди сел в автомобиль. Однако в последнюю минуту совершенно неожиданно возник переполох. Машина с представителями прессы застряла, и Килдаф на какой-то миг в панике подумал, что там вышла из строя батарея. Затем мотор заработал. В этот момент у "линкольна" появился Пауэрс.
- Время завтрака, - сказал он весело Кеннеди. Нас снова увидят те, кому некуда деться. Затем, обратившись к Жаклин, он напомнил ей, чтобы она приветствовала публику на своей стороне. - Если вы и президент, - сказал он ей, - будете приветствовать одних и тех же избирателей, это будет напрасной тратой сил.
Еще в самолете все были предупреждены, что распоряжение о порядке следования кортежа в Далласе не успели передать. Поэтому машины будут следовать в том же порядке, как следовали в Форт-Уорте. Это привело к суматохе. Никто не знал, в какую машину сесть, и все старались захватить лучшие места, остальных разместили в автобусе для "Весьма важных лиц". Среди них были д-р Беркли и Эвелин Линкольн. Их оттеснили на самый конец.
- Возмутительно! - заметил дрожащим голосом д-р Беркли. Он не заботился о престиже. Он, наверное, более, чем кто-либо другой, избегал быть в центре внимания.
- Личный врач президента должен быть в непосредственной близости от него, - сказал он Эвелин. - Я не понимаю, почему они не могут посадить меня в головную машину. Я не возражал бы сидеть даже между агентами охраны.
Конечно, доктор мог понадобиться лишь в самом крайнем случае. Но этот крайний случай и служил единственным оправданием для присутствия здесь Беркли.
Вдруг О’Брайен бросился бежать. Лэрри считал, что с Ярборо все ясно. Внезапно до его сознания дошло, что сенатор так и не сказал, поедет ли он здесь вместе с вице-президентом. В то же время он увидел, что президент смотрит на него в упор и многозначительно показывает глазами в сторону Ярборо, который, как казалось, искал другую машину. Повторилась история, происходившая у отеля "Техас". Лэрри схватил сенатора за руку, впихнул его на сиденье рядом с Лэди Бэрд и захлопнул дворцу. Кортеж тронулся. О’Брайен мог отстать. Растерянно оглянувшись вокруг, оп прыгнул в открытую машину, где уже сидели конгрессмены Мейхон, Роджерс и Торнбери.
Все утро рабочие перестилали пол на расчищенном пространстве шестого этажа Техасского склада учебников. После завтрака они могли наблюдать торжественный проезд кортежа президента. Это событие рождало у них разные чувства. Бескомпромиссная позиция президента в вопросе о равноправии негров не вызывала сочувствия. Директор склада Рой Трули, который считал что люди разных рас не должны вступать в брак друг с другом, позднее высказался так:
- И половина моих парней не вышла бы смотреть на парад, если бы не время завтрака. Они консервативны так же, как я и большинство техасцев, за исключением негров.
Тем не менее парад есть парад - это зрелище, и в 11. 45 на двух старых лифтах люди стали спускаться вниз на улицу. Когда они проезжали мимо пятого этажа, Чарлз Гивенс, старший служащий книжного склада, в прошлом стюард на флоте, увидел Ли Освальда, который стоял у двери лифта на пятом этаже, наблюдая, как его коллеги спускаются вниз. Верхние этажи опустели. Как позже определила секретная служба, склад был идеальным местом для снайпера.
Ни один преступник, однако, не может быть уверен, что ему не помешает случайный посетитель, память которого запечатлеет убийцу на месте преступления. Так было и с Освальдом. Неожиданно Гивенс вернулся, он вспомнил, что оставил свои папиросы в кармане пиджака. На шестом этаже он встретился с Освальдом.
- А ты остаешься здесь? - спросил Гивенс удивленно.
- Нет, сэр, - ответил Освальд, как всегда, почтительно. Видимо, чтобы снять с себя подозрение, а вероятнее всего для того, чтобы подготовить путь к бегству, он сказал: - Когда вы спуститесь, закройте, пожалуйста, дверь лифта. - Он имел в виду лифт в западной части здания, который можно было вызвать, только если дверь его закрыта.
- Хорошо, - сказал уходя Гивенс.
Теперь Освальд остался один. В его распоряжении было более получаса на окончательные приготовления. Вокруг была тишина, лишь с крыши доносилось воркованье голубей. На задней части крыши возвышалось странное сооружение, похожее на огромный развалившийся товарный вагон. Когда-то это был котел. После того как выключили паровое отопление, он остался ржаветь и теперь служил пристанищем для голубей.
Очутившись внизу, Чарлз Гивенс обнаружил, что не может закрыть двери западного лифта. Кабина застряла где-то наверху. Гивенс не обратил на это внимания я ушел. Позже он вспомнил, что это произошло в 11.35.
В 11-55 авангард кортежа Кеннеди двинулся через проход в ограде Лав Филда, проделанный по приказу Фореста Соррелза специально для проезда президента. Два полицейских мотоцикла шли впереди, освобождая путь.
Кортеж двигался в следующем порядке:
Головная машина - белый "форд" без номера, управляемый начальником полиции Карри. Рядом с Карри сидел агент Лоусон.. На заднем сиденье - шериф Билл Декер {слева) и Соррелз (справа). За задним буфером шли три мотоцикла, за которыми на расстоянии пяти автомобильных корпусов двигались остальные машины.
SS 100 X - машина президента под номером GG-300, выданным в округе Колумбия. Шесть пассажиров находились на своих обычных местах: Келлерман рядом е Гриром, чета Коннэли на откидных местах. Джон сидел направо от Нелли, супруги Кеннеди на заднем сиденье. Четыре мотоцикла, по два с каждой стороны, эскортировали машину GG-300.
"Хавбек" - лимузин № GG-678, следовавший за президентской машиной. Агент Сэм Кинни сидел за рулем. Эмори Робертс, командир "хавбека", сидел рядом с Кинни. Клинт Хилл стоял на подножке слева, агент Билл Макинтайр - позади него. Джон Риди стоял на правой подножке, агент Лэндис - позади. Дэйв Пауэрс сидел на правом откидном месте, Кен О’Доннел - на левом. Агент Джордж Хикки занимал левое место на заднем сиденье, агент Гленн Беннет - правое. Между ними лежал автомат системы АР-15233 с такой пробивной силой, что если бы его пуля попала в грудь человека, она разнесла бы и всю его голову.
Открытая машина вице-президента шла на расстоянии двух с половиной автомобильных корпусов от "хавбека". Это подчеркивало роль вице-президента. У Ральфа Ярборо, который любил парады., создалось впечатление, что Линдону Джонсону это не очень-то нравится. Сенатор, сидевший на заднем сиденье слева, в восторге махал рукой, Линдон Джонсон мрачно смотрел перед собой."Вэрсити" - закрытая машина, следовала за машиной вице-президента, ее вел полицейский агент из Техаса.
Машина с представителями прессы была взята напрокат у телефонной компании, и водитель был оттуда же. Килдаф и Меримэн Смит от Юнайтед Пресс Интернейшнл сидели впереди, Килдаф - справа. Старший корреспондент при Белом доме, Смит всегда ехал в середине. Таким образом, из всех корреспондентов он был ближе всех к радиотелефону, расположенному под панелью с приборами. Джек Белл из Ассошиэйтед Пресс, Баскин, репортер далласской "Морнинг ньюс", и Боб Кларк, корреспондент "Америкен бродкастинг компани", сидели позади. В критической ситуации они не могли ничего передать из этой машины, если бы Смит не дал им телефона. А Смит, человек с жестким лицом в оспинах, был одним из наиболее пробивных журналистов.
Следующими шли открытые машины с фотографами. За ними следовали остальные машины кортежа.
Президентский кортеж проехал мимо статуи "Дух полета" - стройной фигуры с вытянутыми вверх руками, а затем повернул на Мокингберд-лейн. Сначала по сторонам не было ничего примечательного. Джон Коннэли не предполагал, чтобы тут мог собраться народ, однако он ошибся. Бэрфут Сандерс вспомнил, что, когда Кеннеди и Джонсон ехали по Леммон-авеню 13 сентября 1960 года, она была пустынной. Однако тогда Кеннеди был всего лишь кандидатом в президенты. Теперь он был президентом. Служащие заводов "Хэггар Слакс" фирмы "Интернейшнл бизнес машинз", стоявшие перед низкими плоскими зданиями автоматизированных цехов, казалось, с безразличием встретили кортеж. Местами обочины дороги были пусты. Жаклин порой ловила себя на том, что машет рукой фанерным щитам с рекламой "Стеммонс-фриуэй - Торговый центр Юго-Запада", "Настоящее нежное виски", "Дом Большой Сосиски" и вульгарной вывеске, приглашавшей ее потанцевать в "Музыкальном ящике".
Жара усиливалась, солнце ослепляло. Жаклин инстинктивно закрыла глаза. Она надела черные очки, но президент попросил ее снять их, объяснив, что люди хотят видеть ее лицо, а очки мешают этому. Тем не менее фирма, производящая электронно-вычислительные машины. Жаклин вертела очки в руках и тайком надевала их, когда вдоль дороги не было зрителей. На Леммон-авеню "линкольн" прошел через тоннель, и ей это было приятно: короткая полоска тени принесла облегчение.
Дважды по приказу Кеннеди кортеж останавливался. На углу Леммон-авеню и проезда Ломо Альто за плакатом "Г-н президент, пожалуйста, остановитесь и пожмите нам руки" стояла шеренга ребятишек.
- Давай остановимся здесь, Билл, - крикнул Кеннеди Гриру. Он вышел из машины и едва не был сбит с ног рванувшимися к нему с криком ребятишками. За этой сценой с симпатией наблюдала чета Гаудет - сторонники президента. В конце ее у г-жи Гаудет возникла подсознательная ассоциация. Этим утром она слышала местную радиопередачу, посвященную подробностям убийства Линкольна, и теперь рассказала об этом мужу, заметив:
- Президента Кеннеди следовало бы наградить орденом "Пурпурного Сердца" только за то, что он прибыл в Даллас.
Келлерман и его люди деликатно предложили ребятишкам разойтись. Пока город казался им безобидным. В головной машине Лаусон предложил, чтобы тоннели были очищены от всех, кроме полицейских в форме, и, судя по первому тоннелю, его совету последовали. Казалось, все идет по расписанию. Когда президент вторично вышел из машины, агенты, хотя и были начеку, вели себя сдержанно. Кеннеди хотел поздороваться с группой монахинь. Католик, он всегда был рад хотя бы мельком увидеть их, и эта встреча была бы хорошо знакомой картиной. Лишь бестактные агенты охраны могли нарушить ее своим вмешательством.
Линдон Джонсон приказал в своей машине включить радио. Раздался громкий голос диктора местной станции, передававшего сообщение о следовании кортежа.
На Риган-стрит, за три квартала до того как дорога начинает сужаться, стоял преподобный Оскар Хьюбер с группой молодежи из своего прихода.
- Я знаю, почему вы здесь, - поддразнил он их, - меня вы не обманете. Вы здесь не из-за него, вам хочется посмотреть на Джекки.
В этот момент он услышал треск мотоциклов. Толпа молодых людей помешала пожилому священнику увидеть Кеннеди. Однако Кеннеди заметил священника, обернулся, взглянул прямо в лицо отца Хьюбера и улыбнулся.
- Ура! - закричал священник в восторге.