Его первой сознательной мыслью было желание немедленно лететь к раненому брату, Он попросил Макнамару предоставить ему самолет и побежал в комнаты, чтобы одеться. Затем Роберт Кеннеди позвонил в Даллас и через Клинта Хилла распорядился, чтобы в госпиталь привезли католического священника.
- Хорошие ли у них там доктора? - спросил он и: - Как ведет себя Джекки?
Он еще несколько раз говорил по телефону с Макнамарой, которому сказали, что получаемая им информация исходит от военной разведки, но он по ошибке решил, что речь идет о Центральном разведывательном управлении. Один раз ему позвонил по телефону шеф ЦРУ Джон Маккоун, который в действительности сам черпал новости из телевизионной передачи комментатора "Коламбиа бродкастинг компани" Уолтера Кронкайта.
Здание Центрального разведывательного управления находилось в пяти минутах езды на автомобиле от виллы Кеннеди Хиккори Хилл, и Роберт Кеннеди попросил Маккоуна заехать за ним.
По дороге Маккоун, глава ведомства, имеющего самое прямое отношение к разного рода международным заговорам, был занят мыслью, которая не покидала его с того момента, когда запыхавшийся помощник впервые сообщил ему о покушении. Он думал, не были ли выстрелы в Далласе результатом одного из таких заговоров. Он не располагал никакими разведывательными данными по этому поводу и не мог прийти к определенному выводу. Маккоун мог только размышлять о том безудержном фанатизме, который как на дрожжах рос в некоторых американских городах, и особенно в Далласе.
Подбегая то к одному, то к другому телефону, Роберт Кеннеди прошептал: "Да, вокруг было столько ненависти… "
В том крыле кулуаров сената, где обосновались посланцы республиканской партии, заброшенный телетайп Юнайтед Пресс Интернейшнл деловито выстукивал новые факты, дополняя свое историческое сообщение. С грохотом пробудился к жизни и аппарат агентства Ассошиэйтед Пресс. Однако и это обстоятельство осталось бы незамеченным в атмосфере полной апатии, навеянной нудными дебатами о федеральной библиотеке, если бы не неутомимая любознательность сенатора Уэйна Морзе. У аппарата Ассошиэйтед Пресс постоянно дежурила Филлис Рок из секретариата сенатора Морзе. В 13. 41 она подошла к телетайпу и пронзительно вскрикнула. Сидевший поблизости руководитель пресс-бюро Ричард Ридел уронил газету и бросился к ней. Ему бросились в глаза строки телетайпной ленты:
"… фоторепортер Ассошиэйтед Пресс Джеймс В. Альтгенс сообщил, что видел кровь на голове у президента. Альтгенс также утверждает, что слышал два выстрела, но вначале подумал, что кто-то взрывает хлопушки… "
Ни разу на протяжении полустолетия своей службы в сенате, с того дня, когда он девятилетним мальчишкой поступил на работу в качестве посыльного, Ридел не нарушал протокола. Сейчас же, ворвавшись в зал во время заседания сената, он метался от одного сенатора к другому и, брызжа слюной от волнения, выкрикивал:
- Президент ранен… Президент! Он ранен!
Сенатор Голланд, депутат от штата Флорида, в изумлении воззрился на него; сенатор Дирксен из штата Иллинойс вдруг весь осел, как пустой мешок. Почти в беспамятстве Ридел взывал о помощи, обратив свой взор к трибуне. Там, на председательском месте, он увидел брата президента - сенатора от штата Массачусетс Эдварда (Теда) Кеннеди. В этот момент в одной из раздевалок сената просочившиеся слухи настигли лидера демократического большинства Майкла Мэнсфилда. Он неожиданно вспомнил, что Эдвард председательствовал и в тот день, когда умер Патрик Кеннеди, и поспешил к трибуне. Но его опередил Ридел. Он взобрался по лестнице к столу председателя и уже причитал:
- Какое несчастье произошло! Это просто ужасно, ужасно!
Сенатор в это время ставил свою подпись под каким-то письмом, и перо в его руке дрогнуло.
- В чем дело? - спросил он.
- Ваш брат… - начал было Ридел, но тут же вспомнил, что у Эдварда два брата. - Ваш брат… президент. Его застрелили!
Сенатор посмотрел на него невидящим взором и, обернувшись, увидел сенатора Голданда, который поспешно пробирался к нему с противоположной стороны, чтобы принять у него молоток председательствующего. Затем он снова спросил у Ридела: - Откуда вам это известно?
- Это передали по телетайпу. Только что передали по телетайпу.
Эдвард быстро сгреб в охапку свои бумаги. Положив руку ему на плечо, Ридел посоветовал:
- Может быть, вы сумеете вылететь в Техас на реактивном самолете. Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
- Нет, - ответил Кеннеди-младший и быстро удалился.
После его ухода в зале поднялся шум. Вся парламентская процедура полетела к черту. Сенатор Морзе предложил сенатору Праути "созвать экстренное заседание всех членов сената". В здании по другую сторону Конститюшен-авеню во всех кабинетах сенаторов загудели зуммеры, возвещающие о созыве сената в полном составе. Благодаря этим мерам, дополнившим ранее распространившиеся слухи, а также после звонка секретаря сенатор Черч от штата Айдахо узнал о случившемся, находясь на восьмом этаже здания госдепартамента, где он завтракал с дипломатами. Он тут же сообщил эту новость присутствующим на завтраке Авереллу Гарриману и дипломатам. Предложение Морзе должно было подготовить почву для формального предложения о закрытии заседания сената. Обычай требовал, чтобы это предложение внес глава большинства. Однако Майкл Мэнсфилд был так взволнован, что лишился дара речи. Поэтому с предложением выступил Лидер меньшинстве Дирксен. Но и он забыл при этом дать необходимую для протокола мотивировку. Без всяких формальных объяснений сенат под председательством Голланда просто прекратил работу.
В коридорах здания сената Тед Кеннеди замедлил шаг поблизости от телетайпов. Но ни к одному из них нельзя было пробраться - плотная стена людей окружала оба аппарата. Он свернул в приемную Линдона Джонсона и позвонил оттуда по правительственному телефону 187, добавочный 2001, министру юстиции. Телефон не работал. В трубке не было слышно сигнала. Телефон безмолвствовал. Он еще раз набрал номер и услышал сигнал "занято". Не сознавая, что он делает, Тед кое-как выбрался на улицу. Здесь Теда узнал один из работников секретариата, слушавший последние известия по радио в машине, и подвез его до старого служебного здания сената, где находился его рабочий кабинет.
Тем временем неполадки с телефонной связью принимали все более странный характер. Телефонные вызовы: достигали своей цели. Так, представитель "Нейшнл бродкастинг компани" Мартин Агронски без труда соединился с приемной Эдварда Кеннеди и поинтересовался, собирается ли он вылететь в Даллас. Однако, когда Тед заперся в кабинете и снова попытался либо связаться по телефону с братом в министерстве юстиции, либо дозвониться до него через Белый дом, ни один из телефонов не работал. Правда, через минуту один телефон наконец-то подал слабые признаки жизни. Однако телефонистка Белого дома сообщила Теду, что министр юстиции разговаривает с Далласом, а поскольку у Теда, в отличие от Роберта Кеннеди, не было аппарата, связанного с АТС Белого дома, она не могла подключить его к этому разговору. Тед не знал, что в эту минуту его брат говорил по телефону с Клинтом Хиллом. Он даже не знал того, что президент находится в госпитале.
Приехав домой, Тед возобновил отчаянные попытки соединиться с братом по телефону, но и его аппарат тоже безмолвствовал. Знаменитая телефонная компания "Чезапик и Огайо" внезапно стала немой и глухой. Казалось, что телефонные компании вообще перестали существовать. Неожиданный отказ всей телефонной сети заставил Теда и его друзей серьезно задуматься, не является ли это результатом чьих-то продуманных действий. Испуганная жена Теда сказала:
- Это все неспроста. Здесь замешаны государственные интересы.
Тед предложил обойти соседей, проверить их телефоны и таким путем попытаться найти хоть один действующий телефонный аппарат. Возможно, это был единственный выход из положения. Тед включил телевизор, но комментаторы говорили так туманно, что можно было впасть в отчаяние. Теду нужно было во что бы то ни стало связаться с резиденцией брата в Хиккори Хилл. Боб говорил с Далласом, и он должен был что-то знать. Выйдя на улицу, Тед сказал своему другу Клоду:
- Нам надо разделиться. Ты будешь стучать в двери с правой стороны, я пойду по левой. Если что-нибудь найдешь, скажи мне.
Первая искра, из которой разгорелось бушующее море огня, вылетела из динамика тех домашних, автомобильных и служебных радиоприемников, которые были включены в промежуток времени от 1.36 до 1.45 дня по вашингтонскому времени.
Директор отдела пенсионного обеспечения отставных муниципальных служащих штата Дин Горхэм впервые услышал новость о покушении на президента в своем автомобиле на Техасском шоссе. Однако он продолжал мчаться на большой скорости к концертному залу в Остине, куда он должен был доставить роскошно оформленное меню для большого банкета, которому так и не суждено было состояться. Кухарку вице-президента Элен Уильямс это сообщение по радио застало на кухне его ранчо в Техасе. Закрыв лицо фартуком, она, как слепая, наугад выбежала из кухни, заставленной сотнями тортов, которые потом выбросили на помойку.
Придерживающийся правых взглядов молодой коммивояжер Бернгард Вайсман, тот самый Вайсман, который тоже поставил свою подпись под большим, на целую полосу, в черной рамке провокационным рекламным объявлением в далласской газете "Морнинг ньюс", один из членов "Американского следственного комитета", направленного против Кеннеди, это сообщение услышал в тот момент, когда вместе с другом проезжал по деловой части Далласа. Впоследствии он рассказал, что был так напуган, что его тоже могут заподозрить в подстрекательстве к покушению на жизнь Кеннеди, что он целых четыре часа отсиживался в каком-то баре, где он повторял одно и то же об убийце президента: "Не дай бог, если он член уокеровской группы. Не дай бог, если он один из уокеровских парней".
Нефтяной миллиардер Г. Л. Хант узнал о случившемся, сидя в своем кабинете у огромного дорогого телевизора. Он пригласил в кабинет всех своих служащих, которые хотели посмотреть продолжение сообщения об убийстве Кеннеди, а сам удалился.
В тот момент, когда и издатель далласской "Морнинг ньюс" Тед Дили и Маргарита Освальд смотрели очередную программу местной телевизионной станции, принадлежавшей самому Дили, в телестудию вбежал задыхающийся от волнения диктор, который с трудом выговорил:
- Ужасная новость: президента ранили. Выживет ли он, не знаю.
Дили был просто потрясен таким бестактным поведением диктора. Он считал, что его телерепортеров должны отличать более утонченные манеры.
Маргарита Освальд с интересом следила за передачей. Это была настоящая сенсация. Завтра первые полосы всех газет Форт-Уорта будут полны подробностями, подобно тому как это было, когда ее сын Ли сбежал в Россию в 1959 году. Завтра она сможет прочесть все эти захватывающие новости и еще успеть посмотреть телевизионную программу "Мир сегодня". Лично она не чувствовала, что это в какой-либо мере ее затрагивает. Позднее она так описывала своя чувства: "Я не была расстроена происшедшим. У меня не такой характер. Я в состоянии принимать вещи такими, какие они есть. И что бы ни случилось, я не позволю, чтобы это повлияло на мой сон или аппетит".
Марина Освальд и ее покровительница Рут Пейн узнали о том, что произошло с Кеннеди, сидя дома в Ирвинге у телевизора, перед которым за день до этого провел вечер Ли Освальд. Рут переводила Марине содержание передачи, потом зажгла свечу.
- Ты что, молишься так? - спросила Марина.
- Да, - ответила Рут, - я так молюсь.
Марина вышла во двор развесить белье. Диктор сообщил, что стреляли из Техасского склада учебников. Рут пошла за Мариной и рассказала ей об этом. Марина ничего не оказала, но тайком пошла в гараж и проверила, лежит ли там свернутое в трубку одеяло. Увидев одеяло и не подозревая, что в нем ничего нет, она прошептала: "Слава богу!" Рут не видела никакой связи между Ли и выстрелами, но подумала, как ей повезло, что у нее есть знакомый в деловой части города, который потом все подробно расскажет.
Выход из строя телефонной связи, носивший в тот момент какой-то зловещий смысл на самом деле был неизбежным следствием всеобщей потребности поделиться страшной вестью. Сейчас невозможно подсчитать, сколько телефонных трубок было одновременно снято с 443994 аппаратов Вашингтона 22 ноября в первые тридцать минут после выстрела, но приводимая телефонной компанией "Чезапик и Потомак" цифра - четверть миллиона междугородных переговоров в течение пятницы - сама по себе является фантастической. Замедленные сигналы при набирание номера, являющиеся свидетельством того, что линии перегружены, по крайней мере в районе города Вашингтона, приняли просто угрожающий характер. Телефоны выходили из строя, затем, когда достаточное количество людей вешало трубки, снова начинали работать, потом опять временно бездействовали и вновь подавали признаки жизни, и так без конца. Скоро это явление распространилось на всю страну. Стало очевидно, что в момент серьезных национальных потрясений одним из наиболее ненадежных звеньев будет телефонная связь, которая первой выйдет из строя.
Обычно последние известия, прочитанные диктором, или информация, полученная по телетайпу, воспринимаются как достоверное сообщение, основанное на фактах.
Однако даже мысль об убийстве президента казалась настолько невероятной, что люди повсеместно с величайшим недоверием отнеслись к этому известию.
Помощнику вице-президента по связи с сенатом Джорджу Рида позвонил один из его сослуживцев и сказал:
- Послушай-ка, Джордж, мне сейчас рассказали совершенно невероятную историю, - и Рида охотно с ним согласился, что все это досужий вымысел. Он не поленился проверить это сообщение лишь потому, что в его обязанности входило звонить Уолтеру Дженкинсу, другому помощнику Линдона Джонсона, во всех случаях, когда в Техасе происходило что-нибудь, заслуживающее внимания.
Когда находившемуся в Остине заместителю директора Корпуса мира Биллу Мойерсу передали, что "президент убит и вице-президент просит вас немедленно приехать", он вначале принял это за шутку дурного тона.
Так же восприняли известие о покушении заместитель государственного секретаря Л. Томпсон, находившийся в вашингтонском клубе "Метрополитен" и помощник президента Артур Шлезингер, который вместе с дипломатом и экономистом Джоном Кеннетом Гэлбрайтом и дочерью владелицы газеты "Вашингтон пост" и еженедельника "Ньюсуик" Кэй Грэхэм был приглашен на обед редакцией "Ньюсуик". Шлезингер увидел в этом сообщении проявление "отталкивающего узколобого чувства юмора".
В Техасе инженер-конструктор Майкл Пейн решил, что это еще один злой анекдот, направленный против Кеннеди, Правда, когда Пейн услышал, что в связи с покушением упоминается Техасский склад учебников, он, в отличие от бывшей супруги, собрался позвонить в ФБР и сообщить о Ли Освальде.
Сама горячность, в какой люди отвергали возможную достоверность этих первых сообщений, не может не навести на определенные размышление. Можно было подумать, что им хотелось верить" что, если они будут отрицать эти неприятные факты с достаточной энергией, в конце концов все кончится благополучно.
Одной из форм отрицания действительности было игнорирование безупречных источников информации и вера в то, что Кеннеди сможет быстро и безболезненно понравиться.
В особняке бывшего посла США в Англии Джозефа П. Кеннеди в Хайяннис-Порт горничная Дора побежала к лестнице, ведущей на второй этаж, и закричала;
- Энн! Энн! Вы слышали, что случилось?
Двоюродная сестра президента Энн Гарган уже совсем собралась уезжать в Детройт. Она с раздражением отвернулась от сиделки Риты Даллас, ухаживающей за дядей. Ну и взбалмошная девушка эта горничная! Стоит только пуделю улизнуть во двор, как она уже в отчаянии заламывает руки. Однако на этот раз она перешла все границы. Ее вопли могли разбудить дядю Джо или тетю Роз. Подбежав к перилам лестницы, Энн раздраженно спросила:
- В чем дело?
В изложении Доры события в Далласе выглядели следующим образом:
- Кто-то пальнул из ружья в президента.
Вбежав обратно в свою комнату, где она жила вдвоем с сиделкой, Энн включила телевизор. На нее сразу обрушился сплошной поток сообщений. Она впала в панику и сама совершила поступок, за который собиралась только что распекать горничную; а именно: включила динамик телевизора на предельную громкость. В дверях показалась Роз Кеннеди, мать президента.
- Энн, пожалуйста, потише. Я прилегла отдохнуть. Испуганно обменявшись безмолвными знаками, племянница и горничная бросились выключать телевизор, но было уже поздно. Роз Кеннеди успела расслышать сообщение о том, что сын ее ранен выстрелом из ружья. Потрясенная, она опустилась в кресло, и тело ее охватила дрожь. Однако и без телевизора она могла бы оставаться в блаженном неведении о постигшем ее горе самое большее несколько секунд. Зазвонил телефон. Это был Роберт Кеннеди из Виргинии. Он сказал, что "дело принимает плохой оборот" и что, "насколько мне известно, Джек вряд ли выживет".
Повесив трубку, Роз сжалась в комок и крепко крест-накрест обхватила свое тело руками, словно пытаясь спастись от леденящего озноба. Ее лицо мгновенно осунулось.
- Я не в силах сидеть на месте, - сказала она наконец, - я должна двигаться.
Несмотря на две отделявшие их двери, они отчетливо слышали, как она ходила из угла в угол. Энн подумала об отце президента, дремавшем в своей комнате в конце коридора, и тихо заплакала.
В Вашингтоне сенатор Джеймс Фулбрайт и бывший президент Международного банка реконструкции и развития Юджин Блэк заканчивали завтрак в клубе "Эф стрит". У Блэка, как и у многих других, была назначена встреча с Кеннеди сразу же после его возвращения из Техаса. Попивая кофе, он и сенатор обсуждали экономические проблемы. Элспет Ростоу, жена советника госдепартамента, вошла в помещение, где они сидели, как раз перед тем, как появился какой-то человек и выпалил страшную весть. На глазах у Ростоу Фулбрайт вскочил со стула, бросил салфетку на пол и крикнул:
- Проклятье! Я же говорил ему: "Не ездите в Даллас!"
Подобно тому как при тайфуне волны валом вздымаются за килем, нарушая привычный ритм работы пароходных винтов и заставляя шкипера действовать вопреки правилам мореходства, чтобы спасти корабль от пробоин, так и страдания выводят человека из обычного состояния.