В 1851 году он отправился на учебу в Оксфорд, в Christ Church - колледж, выпускником которого был его отец. К тому времени Чарльзу исполнилось девятнадцать, он был весьма хорош собой: высокий голубоглазый юноша романтического вида с вьющимися каштановыми волосами. Он казался обаятельным, настойчивым, чувствительным, и некоторые женщины находили эту смесь качеств неотразимой. Единственным, что подрывало его самоуверенность, было заикание, но оно никогда не мешало Чарльзу проявлять таланты. Будущий писатель стал звездой шарад, пародирования и устных рассказов. Образованные спои общества умели развлекать себя в викторианские времена.
Учебу Доджсон вскоре запустил, и только врожденный талант к математике помог ему получить должность лектора в Christ Church. Он оставался на ней до отставки в 1881 году, работая не столько для души, сколько ради денег. Его амбиции небыли связаны с наукой.
Чарльз давно писал стихи, коротенькие комические и сатирические истории для домашнего пользования, и в середине 50-х годов начал рассылать их в журналы. Хотя его публиковали с переменным успехом, он собирался стать знаменитым писателем: "На сегодняшний день я пока не написал ничего достойного, но не исключаю этого в будущем", - поделился он в 1855 году. В голове бродили идеи: задолго до "Алисы" он говорил о "рождественской книжке, которая будет хорошо распродаваться".
Театр и фотография, разумеется, отвлекали от сочинительства, зато тренировали наблюдательный глаз писателя. К тому времени он начал формировать собственную философию "красоты", подразумевавшую совершенство внутреннее и внешнее. В конце концов эта философия столкнется с моралью времени и, в особенности, с религиозными представлениями его семьи.
1856 год оказался знаменательным - Чарльз опубликовал поэму "Одиночество", впервые подписавшись псевдонимом Льюис Кэрролл. Тогда же произошла его встреча с Алисой Лидделл, одной из дочек нового декана. Чарльз подружился с Лидделлами, стал брать Алису и ее сестер на лодочные прогулки. В компании детей не было нужды упражняться в интеллекте, зато эмоции раскрепощались.
Во время одного из таких приятных путешествий и родилась идея сказки. Поддавшись просьбам Алисы сохранить историю на бумаге, Чарльз быстро догадался - это может стать хорошо продаваемой книгой. Так же посчитали издатели из "Макмиллана".
Доджсон сам заплатил за публикацию, при условии получения 90 % выручки. Даже учитывая, что он являлся человеком не бедным, с ежегодным доходом намного выше средних общенациональных 500 фунтов, риск был велик. Но он оправдался: прижизненные издания "Приключений Алисы в стране чудес" принесли автору около 50 тысяч фунтов. Исследователи говорят, что именно после выхода этой книги биография писателя разделилась надвое: с одной стороны, продолжалась жизнь Чарльза Доджсона, а с другой - начался миф под названием "Льюис Кэрролл".
В 60-е годы Доджсона по неизвестной причине терзали депрессия и чувство вины. Разгадка нашлась бы в его дневнике, но именно эти страницы оказались вырезаны. Скорее всего, произошла серьезная размолвка с отцом - из-за того, что сын отказался стать проповедником, как это планировалось с детства.
К тому же он "экспериментировал" с христианским социализмом, теософией, спиритизмом.
Когда отец умер, Чарльз стал считаться главой семьи. Он собрал многочисленных родственников под одной крышей, купив просторный особняк в Гилдфорде. Здесь он и прожил остальные годы - в компании двух служанок, шести незамужних сестер, племянниц и племянников.
Писатель путешествовал по Европе и России, в 1872 году опубликовал "Алису в зазеркалье", в 1876-м - поэму "Охота на Снарка", и, под конец, - двухтомный эпос "Сильви и Бруно". Кроме того, он выпустил немало математических трудов, подписавшись своим настоящим именем.
Умер Чарльз Доджсон 14 января 1898 года от тяжелой пневмонии, оставив после себя загадку, которая дала простор толкователям его творчества.
Миф
Первая, одобренная семьей, биография Кэрролла увидела свет уже в 1898 году. Она и положила начало коллективному мифотворчеству. Крупный вклад внесли последователи Фрейда - автор "Алисы" был представлен ими, как человек с "нестандартными сексуальными пристрастиями". Придуманные Кэрроллом слова и многозначительная бессмыслица дали им возможность привязывать к его книге любые комплексы и фобии.
Из-за путешествия Алисы через тоннель ее образ трактовали как фаллический, чем ни в коем случае нельзя было смущать юные умы; у самого писателя нашли людоедские мотивы с пожиранием младенцев - потому что "он наверняка в детстве ревновал к своим младшим братьям и сестрам".
Кэрролла легко обклеивать двусмысленными ярлыками - один изобретенный им термин "дитя-друг" чего стоит. Но немногим известно, что он называл так всех ближайших подружек, даже сорокалетних, и что цветение женственности привлекало его больше, чем подростковая незрелость.
Связи Чарльза Доджсона с женщинами, замужними - как Констанс Берч, вдовствующими - как Эдиф Шаги и Сейра Боумен, и одинокими - как Мэй Миллер, Тео Хифи и "дарлинг Иза" Боумен, были предметом слухов и скандалов. Сплетники сильно досаждали писателю: особенно светская дама миссис Гранди, которую назвали его личной Торквемадой. Миссис Гранди было что обсудить - дамы приезжали к Доджсону на интимные ужины, ухаживали за ним, когда он болел, приводили в порядок его гардероб и приглашали писателя пожить в их домах.
Но уже тогда начал складываться образ чудака, предпочитавшего общество детей. Сам писатель пытался извлечь из этого выгоду, представляя своих подруг более юными, чем они были. Депо в том, что любая девочка до четырнадцати лег считалась в викторианской Англии существом, стоявшим выше любых земных грехов, и такая дружба только украшала сказочника. Кэрролл осознавал, что вместе со своей книгой имеет шанс стать одним из символов викторианской эпохи, которая уходила и уже начинала казаться нереальной.
В первые годы после смерти Кэрролла о нем было написано немало воспоминаний. Хотя авторы не сомневались в своей любви и искренности, они мало отличались от семейства Доджсонов. Опять в дело пошли ножницы: земное и нормальное было отброшено ради портрета эксцентрика, и портрет этот становился все чуднее и чуднее.
Причина выборочной лукавой памяти современников Кэрролла та же: погрохатывая, наступал XX век, вместе с ним приближалась Первая мировая война. На глазах исчезал привычный уклад, менялись дорогие приметы и лица. Всех "теченьем далеко от дома унесло" - прямо как в "Приключениях Алисы".
Сочинитель волшебной истории, будившей ностальгию по пикникам в золотистый июльский поддень и шарадам при свете садовых фонариков, никак не мог оставаться обычным мужчиной. Он должен был сам при надлежать тому странному, неподдающемуся определению, зыбкому миру, которым очаровал читателей на поколения вперед.
Кто бы мог подумать, что из-за этих мемуаров образ нежного друга детей будет поставлен с ног на голову, и писатель разделит участь собственных героев-перевертышей? С другой стороны, подобная участь закономерна для человека, всю жизнь игравшего словами и символами.
Чем плохи отцы-сказочники
Мистер Жаба, Винни-Пух и два очень грустных мальчика.
Благотворительная британская организация Booktrust опросила читателей, какие детские книги они считают лучшими. Британцы признались в безоговорочной любви к "Хроникам Нарнии" К. С. Льюиса, "Очень голодной гусенице" Э. Карла и "Великолепной пятерке" Э. Блайтон. Сразу за этими тремя книгами последовали "Винни-Пух" А. Милна, "БДВ, или большой и добрый великан" Р. Даля, "Гарри Поттер и принц-полукровка" Дж. Роулинг, "Волшебное дерево" Э. Блайтон, "Ветер в ивах" К. Грэма, "Алиса в стране чудес" Л. Кэрролла.
"Как замечательно наблюдать устойчивую популярность одних и тех же книг, переходящих от родителей к детям", - подвели итоги инициаторы опроса. Они не скрывали своего удивления: из всех историй про Гарри Поттера в первую десятку попала одна, да и та оказалась на шестом месте. И это несмотря на то, что произведения Джоан Роулинг являются самыми быстро распродаваемыми за всю историю книгопечатания.
"Гарри Поттер" не выдержал конкуренции со сказками, которым уже не один десяток лет. "Винни-Пуху" исполнилось восемьдесят пять, а повесть "Ветер в ивах" Кеннета Грэма, чей зыбкий, не поддающийся определению мир очаровал читателей на поколения вперед, - уже отметила свой столетний юбилей.
Сказка Грэма по праву считается вершиной детской классики, ее персонажи оживали на сцене, в кинофильме, анимации. Группа Pink Floyd заимствовала у нее название для своего дебютного альбома The Piper At The Gates Of Dawn ("Свирель у порога зари") - именно так называется самая странная и мистическая глава "Ветра в ивах".
Но в России она стала широко известной сравнительно недавно. Многие прочитавшие ее взрослые спрашивают теперь с сожалением: почему в детстве им не довелось узнать про уютную жизнь Речного Берега, про приключения местных джентльменов - колоритного сквайра Жабы, его приятелей Барсука, Крота, Водяной Крысы?
"Умная, глубокая вещь, - сказал один такой взрослый. - Я читал ее вслух своим малявкам и наслаждался сам. Именно тогда я понял, сколько мы потеряли из-за железного занавеса с точки зрения детской литературы. Не Милном и Трэверс едиными, оказывается, детская книга жила! Причем после Грэма ни Баум, ни, скажем, "101 далматинец" уже не смотрелись шедеврами - вот что интересно".
Можно догадаться, почему "Ветер в ивах" так долго не переводили и не печатали в нашей стране. Ведь, с точки зрения советского цензора, в повести любовно изображен заносчивый бездельник, кичащийся своим богатством. Своровал мистер Жаба автомобиль - автор его тут же оправдывает: он случайно, он не хотел. Попал за это в тюрьму - надо его оттуда освобождать. Украл лошадь, обманул цыгана - так им и надо.
Вредная книжка получается, богатым можно все, закон - не для них. И написана она представителем правящего класса, напуганного новой расстановкой сил. Не на классовое ли противостояние автор намекает, говоря об "узких, полных ненависти" мордочках хорьков, которые стремятся разрушить помещичью идиллию Речного Берега?
На таком идеологическом фоне уже не имело значения, что мистер Жаба, несмотря на свой эгоизм, все равно оставался симпатичным, добросердечным малым, что повесть полна романтики, жажды странствий, любви к родному очагу и написана элегантным языком, с восхитительно старомодными описаниями животных.
"Пожалуйста, приезжай"
Сначала издание сказки не входило в планы Кеннета Грэма. Она была сочинена им с единственной цепью - развлечь сына. Нервный, полуслепой от рождения мальчик был неуправляем и требовал постоянного внимания. Например, во время прогулок в Кенсингтонских садах он мог неожиданно атаковать других детей или улечься прямо на дороге, вынуждая испуганных автомобилистов резко тормозить. Считается, что эти выходки и дали толчок фантазии Грэма-старшего, когда он придумывал эксцентрика Жабу.
Грэм любил своего маленького Алистера, но предпочитал делать это на расстоянии. Мальчика отправили в пансион в Западном Сассексе, где Алистер сразу почувствовал себя брошенным. "Пожалуйста, навести меня", - писал он отцу. Или: "Как понимать, что ты опять не приехал в выходные повоспитывать меня?"
Возможность встречи даже не обсуждалась отцом. "Дражайший Мышонок, - откликался Грэм-старший из Корнуолла, где отдыхал в то время вместе с матерью мальчика, - рад был узнать, что ты наконец избавился от простуды и снова пускал кораблики в пруду. Смею предположить, ты ждешь - не дождешься сообщений о новых нелепых приключениях мистера Жабы".
Вместо прямого ответа Грэм предлагал сыну сказки и словно не замечал, что Алистер молил о любви. "Ты должен приехать и повоспитывать меня!" - снова требовал мальчик. И в следующем письме: "Пожалуйста, приезжай". И в следующем: "Я не могу слушаться тебя через почту!" Даже столетие спустя эти строчки заставляют сердце сжиматься. Но отец мальчика их игнорировал: "Не сомневаюсь, ты увидел немало интересных зверушек, а также прочитал новую историю про то, как констебль бросил мистера Жабу в тюрьму", - отвечал он.
Сохранилось пятнадцать писем Грэма к сыну, они и являются главными свидетельствами. Исследователи говорят, что с помощью интересных историй он компенсировал эмоциональную холодность, дистанцировался от семейных проблем, снимая с себя самую главную обязанность - воспитание ребенка.
Биограф писателя Питер Хант также отмечает, что одновременно можно проследить, как сам Грэм все сильнее увлекался сказкой. Его последние послания к Алистеру являются полноценными литературными главами.
Повесть получилась ностальгической. Она сохранила приметы золотого века Британии и приятной жизни правящих классов, с пикниками в золотистый июльский поддень, прогулками на лодках, шарадами при свете садовых фонариков.
Прежде, чем сказка была опубликована в 1908 году, ее отвергли несколько издателей. Но и после публикации успех не спешил к автору. "Взрослые найдут книгу нелепой и малопонятной, а надежды детей на развлечение окажутся напрасными", - предсказывали критики.
Все изменилось, когда Грэм отправил сказку одному верному ценителю своего творчества. Им был - ни много ни мало - сам президент США Теодор Рузвельт. Тот высоко отозвался о ней, и вскоре "Ветер в ивах" стал бестселлером.
Зверушки, наряженные эдвардианцами
Магия сказки была бы неполной без иллюстраций Эрнеста Шепарда, хотя сам художник, всю жизнь рисовавший карикатуры для "Панча", на склоне своих лет недоумевал, почему его прославили не серьезные журнальные работы, а какие-то "безделушки". На иллюстраторов детской литературы всегда смотрели, как на халтурщиков, которые не могут преуспеть в изданиях для взрослых.
Но, наверное, карандаш Шепарда был сделан из особого материала. Во многом благодаря ему герои повести быстро стали любимыми и узнаваемыми типажами. Зверушки "Ветра в ивах", одетые, как эдвардианцы, вели свою праздную неторопливую жизнь в интерьерах той эпохи, на фоне ландшафтов, которые художник рисовал с натуры.
Оказаться втянутым в их приключения несложно - достаточно полюбоваться картинками. Куда это Крыса и Крот плывут на лодочке в погожий летний день? Отчего у мистера Жабы такой напыщенный вид, когда он спускается к своим приятелям по ступенькам особняка, и что за шикарный автомобиль припаркован рядом? Почему за Жабой, наряженным в женское платье, гонятся полицейские?
Шепард оказался не просто знатоком животных и гением безукоризненной линии. Он не жалел времени, чтобы проникнуться духом произведения. Именно поэтому рисунки к "Ветру в ивах" и "Винни-Пуху" навсегда остаются в памяти вместе с бессмертными текстами их создателей.
В 2000 году его картина маслом, изображавшая Винни-Пуха, была продана за 285 тысяч долларов. А сегодня даже эскизы Шепарда продаются за десятки тысяч. Семья художника не раз выставляла на аукционы его рисунки к "Винни-Пуху" и "Ветру в ивах". За один из первых набросков к книге Кеннета Грэма со сценой пикника Крысы и Крота, а также карандашный рисунок, изображающий Пятачка, Тигру и Винни-Пуха с горшком меда за кухонным столом (в книге Милна этот рисунок подписан "Тигры не любят мед"), родственники выручили трехзначную сумму, на которую даже не рассчитывали.
Все остальные художники, иллюстрировавшие эти произведения, так и не смогли подняться до уровня Шепарда. Копировщики тоже не смогли. К примеру, нарисованные Шепардом винни-пуховские характеры растиражированы в мультфильмах Диснея и одновременно опошлены американскими сиропными улыбками. Настоящий, британский, Винни-Пух улыбался крайне редко, потому что он был очень серьезный медвежонок, мыслитель.
На радость чужим детям
Создатель "Винни-Пуха" Алан Милн говорил про "Ветер в ивах": "Эта книга испытывает каждого. Она критикует нас, а мы не посмеем критиковать ее". Он так высоко ставил сказку Грэма, что адаптировал ее для сцены. Но двух замечательных авторов связывает не только это, и не только сотрудничество с художником Шепардом.
Депо в том, что они оба - отцы-сказочники. Самый "сообразительный, изобретательный, поразительный и забредательный медведь на свете" был придуман для развлечения маленького Кристофера Робина Милна. И сочинялся "Винни-Пух" точно так же - в одинокой тиши отцовского кабинета, отнюдь не во время совместных прогулок.
Алан Милн ничтожно мало времени проводил со своим сыном, хотя тот часто просил внимания. Какая ирония судьбы: в обоих случаях истории, доставившие радость миллионам детей, не сделали счастливыми единственных мальчиков, которым они предназначались.
Вдобавок Кристофер был совсем не рад оказаться персонажем сказки - сверстники задразнили его. Чтобы дать отпор, ему даже пришлось научиться боксу. А повзрослев, он решил, что отец никогда не знал и не любил его, поэтому изобразил идеализированного ребенка, наделенного лишь некоторыми реальными чертами. Получается, просто эксплуатировал образ сына. Обиды долго преследовали Кристофера. Но, по крайней мере, он и его семья впоследствии получили свою долю доходов от "Винни-Пуха".
Гораздо более печальная участь ожидала Алистера, ради которого был написан "Ветер в ивах". Сын Кеннета Грэма так и не привык к жизни вдали от дома. Его переводили из одной школы в другую - из-за слабого зрения ему было трудно стать своим среди соучеников.
Когда в Итоне у него случилось нервное расстройство, отец использовал свои связи и отправил сына в Оксфорд. Но и там юноша влачил жалкое существование. Накануне своего двадцатилетия, в один из солнечных майских дней 1920 года, пообедав в колледже, Алистер отправился на железную дорогу и положил голову на рельсы перед приближавшимся поездом…
Из уважения к его отцу самоубийство назвали несчастным случаем, но впервые в истории Оксфордского университета после этого были приняты меры по поддержке студентов-инвалидов. Кеннет Грэм тяжело переживал гибель сына. Сам писатель скончался в 1932 году, в возрасте семидесяти трех лет. Его литературная карьера так и закончилась на "Ветре в ивах", если не считать нескольких эссе.
Джоан Роулинг, миллиардерша с печальными глазами
Что объединяет создательницу "Гарри Поттера" с Марком Твеном и Сэлинджером.
Многие значительные события начинаются незаметно, в самой заурядной обстановке. Девушка возвращалась в Лондон в переполненном поезде и, поглядывая в окно, думала о разных вещах: о неизлечимой болезни под названием рассеянный склероз, о съемной квартире, которую только что присмотрела в Манчестере для себя и бойфренда, о том, что зря учила французский в университете. Как всегда, она немного помечтала о своих будущих книгах - ведь не зря же сочиняет с шести лет.
Мальчик в круглых очках возник неожиданно: он словно прошел по вагону. Она признается, что почувствовала его появление почти физически. О таком моменте озарения молит каждый писатель. Сюжет про сироту, не подозревавшего, что он рожден волшебником, тут же начал обрастать персонажами и подробностями, а у нее не оказалось с собой ручки. Дома многое не вспомнилось… В любом случае, написанный в тот вечер текст сильно отличался от известного начала истории про Гарри Поттера. На дворе стоял 1990 год.