Войны за добычу также характерны для более культурных народов. Древние иранцы постоянно ощущали давление со стороны варваров, живших на севере и жаждавших наживы, и в ответ на набеги проводили бесконечные карательные экспедиции. Древние евреи часто вели войны с целью получения добычи, унося с собой всевозможную добычу и лишая своих врагов каких-либо средств к существованию. Набег на самом деле был наиболее подходящим для географических условий Палестины типом войны. На юге иудеи сталкивались с амалекитянами и другими кочевыми племенами; на востоке – моавитяне и мидьянитяне; на западе жили совершавшие рейды на земли евреев филистимляне. (Филистимляне, морской народ, жили вдоль побережья и совершали нападения на землю Израиля. – Ред.) Желание наживы было очень сильным военным мотивом для людей эпохи Гомера. "Набеги за добычей были обычной практикой и не считались позорными. На море и на суше пиратство считалось нормальным явлением и редко осуждалось". Даже во времена Фукидида в отдельных районах Северо-Западной Греции успешное пиратство считалось почетным, и ранние греческие города, такие как Афины, Спарта и Микены, строились на некотором расстоянии от моря с учетом угрозы морских набегов. Величие Рима было в значительной степени достигнуто за счет захватываемой добычи и дани, которую платили провинции. Северные варвары считали войну достойным способом добычи средств проживания и вели войны для того, чтобы обеспечить себя. Набег признавался важным мотивом на протяжении всего периода открытий и колонизации, когда европейцы были очарованы сказками о неисчерпаемом благоденствии дальних континентов. Та же причина войны очевидна и в недавние времена. Курдские племена Османской империи по большей части представляют собой кочевые племена грабителей. У бедуинов война обычно принимает форму экспедиций с целью получения добычи. Эти племена постоянно грабили друг друга, и, если предоставлялась возможность, они уносили шатры вместе со всем содержимым. В Аравии ваххабиты сражались, чтобы пропагандировать свою веру, но они избегали нападать на Ирак, Месопотамию и Сирию из-за недостатка там добычи. Берберами Марокко "грабеж прохожих воспринимается как абсолютно уважаемый способ выживания, и с этой целью часто предпринимаются вылазки в долины или предместье какого-нибудь города". Скотоводческие племена, как мы видим, определенно следуют методу выживания бедуинов. Их форма существования делает необходимой странствующую жизнь и приводит к бесконечным конфликтам с другими племенами. Необходимость защиты стад и постоянной агрессии ведет к высокой концентрации населения, а постоянная война имела следствием развитие лидерства, дисциплины и патриархальной организации. Скотоводческие племена, таким образом, хорошо организованы для войны, и их образ жизни создал значительные возможности для набегов. Они постоянно жили и живут в состоянии войны, потому что у них всегда есть повод сражаться – они могут обогатиться за счет удачной экспедиции. Крадут в данном случае чаще всего скот. Любое племя, которое увело стадо другого племени, становилось гораздо более богатым и лучше подготовленным к борьбе за существование.
Обладание стадом было для скотоводческих племен поистине решающим для выживания фактором. Для них разведение скота было "благородным" занятием; они уделяли скоту огромное внимание; они даже думали о стаде как об основе социального разделения общества. Они четко определяли стадо как естественную основу самосохранения, и это влияло на образ жизни племени на всех стадиях его культурного развития.
Об африканском племени бахима (Уганда. – Ред.) говорят, что "они делают мягкие накидки для животных, которых они любят как детей, воспитывают их и разговаривают с ними, задабривают их и плачут, когда они болеют; в случае смерти любимца их горе безмерно, и известны случаи, когда люди оканчивали жизнь самоубийством из-за потери любимого животного". "Самой большой гордостью и радостью у мкамба является его скот, и ничто не обладает для него такой же ценностью". Его жена имеет второстепенное значение, "потому что в конце концов она расценивается как часть стада". Экономической основой общества динка является стадо. Скот – это их валюта, и за невесту также расплачиваются скотом. Среди них ничто не дает такой престиж и социальное положение, как обладание большими стадами, и авторитет вождя, который потерял свое стадо, моментально падал. В случае нападения мужчины были заняты перегоном скота в безопасное место или его защитой – защитой того единственного, что стоило охранять, – не свои дома или семьи, а стада. "В этом заключена любопытная деталь скотоводства, – пишет Камминс, – определение, которое наиболее полно показывает картину жизни динка. Воин был слишком практичным, чтобы противостоять превосходящим его силам для защиты своего двора или семьи, но проявлял безудержную храбрость в попытках спасти или защитить свои стада". Бечуаны так же относились к своему скоту. Обладание скотом делало их социальную позицию более прочной. Их поговорка гласит: "Человек, у которого нет скота, не является человеком". Скот был практически единственным достоянием этих людей; скотине покровительствовали с того света предки.
Некоторые народы так же относились к лошадям, например якуты, вся жизнь которых была связана с верховой ездой. "Так проявлялись все их лучшие качества, отсюда брали начало искусства и ремесла, сочинялись песни и легенды, развивалась система общественной жизни. Так берет свое начало обычай сообща преодолевать невзгоды и бороться с трудностями". На все, что раньше делали якуты, повлиял характер этих сильных животных, которые потом стали основой их благосостояния и существования.
Поскольку скот так сильно влияет на скотоводческие племена и настолько желанен им, эти племена всегда готовы украсть стадо другого племени. То, что Норткот говорит о кавирондо, может быть применено ко всем примитивным скотоводам: "По характеру они очень честны, за исключением тех случаев, когда дело касается скота, – это искушение, которому не может сопротивляться ни один житель Восточной Африки". Поскольку кража скота стала обычным методом пополнения собственных стад и глубоко укоренилась в их жизни, она воспринималась как совершенно правильное и законное занятие. Ливингстон уместно отмечал: "В тех племенах, где практиковалась кража скота, данное занятие не считалось противоречащим морали, в отличие от простого воровства. До того, как я хорошо выучил язык [макололо], я однажды сказал вождю: "Ты украл то и другое стадо". "Нет, я не крал их, – был ответ. – Я только перегнал их". Слово gapa (перегнать) идентично горскому термину с таким же значением". Перегон скота, в соответствии с подобными обычаями, совершенно законен. Так эти племена обеспечивают свое существование. Война за скот нормальна, и она ведется постоянно. Поскольку такие племена живут за счет грабежей, то отказаться от войны – значит отвергнуть свой естественный образ жизни; состояние мира для них ненормально.
Африка предлагает огромное разнообразие иллюстраций жажды наживы, в частности скота как причины войны. На всем континенте, где главным занятием было выращивание скота, его угон наиболее часто встречающийся повод к войне.
Среди галла и амхара, которые вели войны за скот, каждый воин получал определенную часть добычи, а лидер (вождь) – львиную долю добычи. Большая часть войн в Восточной Африке велась из-за скота. Скотоводы ваника воевали только для того, чтобы украсть скот, таким же было главное занятие масаи. "Масаи не занимаются и не будут заниматься ничем, что не связано с выращиванием скота или набегами... Вся их жизнь проходит в выращивании скота или его угоне. Все сражения происходят случайно. Их жадность к скоту непреодолима". На них тоже иногда нападают, и поэтому до зубов вооруженная охрана сторожит скот день и ночь.
У племени динка "целью каждого набега является захват скота, и в оправдание этого набега они вспоминали истории о каком-нибудь набеге, совершенном на них противником в прошлом". На деле все их войны происходили с целью кражи скота или представляли собой ответный набег. Между населенными пунктами Шамбе и Вау на юге Судана живет четыре клана динка, каждый из которых воюет со всеми остальными, а набеги с целью захвата скота являются источником новых поводов для войны. Агар, самый богатый и воинственный клан, является источником ужаса для всех соседей. Каждому клану и племени приходилось постоянно защищать или завоевывать стада, и это сильно повлияло на военные возможности динка. Племя голос избежало рейдов динка, потому что у них не было ничего, что могло привлечь захватчиков. Мухи цеце и другие насекомые сделали невозможным существование скота на их земле. Поэтому племя голос – спокойный, миролюбивый народ. Акамба, для которых скот является основным предметом гордости (и радости в жизни), постоянно совершают набеги с целью захвата скота (и подвергаются ответным набегам). Около 1850 года акамба начали войну с галла, крадя их скот и выводя его из Китуи, а позднее сами стали жертвами постоянных набегов масаи, которые увели огромное количество их скота. Племя должно было постоянно быть начеку, и для того, чтобы не потерять весь скот, стадо обычно делилось на части, и его пасли в разных частях страны. Соседние терака, подобно голосам, были избавлены от набегов; они слишком бедны, чтобы масаи ими заинтересовались.
В районе озера Баринго (Восточная Африка, Кения) смертельные войны за стада и пастбища сделали практически невозможным для некоторых племен выращивать свой скот в безопасности. Масаи или другие воинственные племена часто крадут у таких племен большую часть их стад. Как только слабое племя вырастит некоторое поголовье скота, оно сразу становится объектом внимания достаточно сильного племени, которое готово забрать эту собственность силой, и некоторые племена грабились так часто, что были вынуждены уходить в горы. Главным занятием бахима было скотоводство; они миролюбивый народ, который редко воюет с другими племенами, потому что обладают большим богатством. "Тем не менее им приходилось защищаться, поскольку другие племена всегда смотрят на их богатые стада ревнивыми глазами, и, как только предоставляется шанс, они стараются угнать одно из стад". Да и сами бахима иногда не могут удержаться от искушения угнать несколько коров, оставшихся без должной защиты. Результатом таких поступков могла быть война, хотя это случалось достаточно редко.
В Ньясаленде (ныне Малави. – Ред.) и прилегающих районах набеги за скотом были постоянными, и наиболее активными в этом были ангони. На Мадагаскаре сакалавы всегда были готовы увести скот и поживиться за счет своих соседей. В Южной Африке война часто выливалась в охоту за скотом. Большинство разрушительных набегов зулусов предпринимались с целью увода скота соседних племен. Фрич говорит, что войны южноафриканских племен даже при европейцах принимали форму набегов за стадами. Война – любимое занятие кафиров (т. е. племени банту. – Ред.) не из-за того, что они были кровожадными, а потому, что она предполагала наживу в виде скота, и кафиры рассчитывали на праздник и роскошную мясную диету. Для готтентотов стада являлись практически единственным поводом к войне, постоянные столкновения становились результатом воровства стад, вторжений на чужую территорию или уничтожения чужих пастбищ. Макололо и матабеле описывают как племена, которые очень любят набеги за скотом. Ватута уничтожали деревни во всех направлениях, уводя скот, а когда страна оказывалась опустошенной, они начинали искать поживы на новых землях. Бакгалагади когда-то обладали огромными стадами, но им постоянно угрожали, и они были вынуждены переселиться в пустыню.
Кража скота была самой распространенной причиной войны среди ба-мбала. В Того войну обычно начинали с целью добычи скота и другой наживы. Значительную часть свободного времени племени будума, жившего около озера Чад, занимали набеги с целью угона скота у соседних племен. Их главным занятием было выращивание скота, большая часть которого была дерзко украдена у других племен, и они терроризировали все окрестные племена.
В Индии скот играл небольшую роль в национальной экономике, поскольку животные считались священными и, следовательно, не могли быть убиты для еды. В Кафиристане (северо-восток Афганистана и прилегающие земли Пакистана. – Ред.) тем не менее было не так, и там часто предпринимались хищнические набеги за скотом. В Северо-Восточной Азии разведение скота более распространено, и поэтому войны за скот были более частыми. Во всех легендах и традициях якутов, например, воровство скота представлено как один из наиболее распространенных поводов к войне. Американские аборигены не были скотоводами. Но юго-западные индейцы переняли практику скотоводства от европейцев, и так появилась новая причина войны. Апачи, к примеру, быстро научились совершать постоянные набеги на пима и уводить весь скот, до которого могли добраться. Когда в прериях появились лошади, конокрадство стало главной причиной войны, например, у омаха.
Войны за скот также были обычным явлением и для более развитых народов.
Евреи Ветхого Завета совершали нападения на своих врагов и в качестве военной добычи забирали скот – овец, быков, коз и ослов. Согласно египетским надписям, там организовывались набеги за добычей, особенно за скотом, который уводили в большом количестве. В эпоху Гомера угон скота был обычным поводом для войны. Он расценивался как "законный метод пополнения отар и стад и способом обретения благосостояния... Для храброго человека быть убитым во время набега, в том числе за скотом, было обычным способом встретить смерть; Одиссей спросил Агамемнона в загробном мире, был ли он убит во время такого набега; это не считалось позорным".
Курдские племена и поныне являются угонщиками скота. Похожим образом бедуины привязаны к хищническим набегам; во время нападения на поселение их главным намерением было увести лошадей и верблюдов. Иногда все, что они захватывали во время набегов, делилось в соответствии с предыдущим соглашением; в других случаях каждый всадник грабил для себя самого, и то, до чего араб дотрагивался наконечником своего копья, считалось его единоличной собственностью; так, если арабы находили стадо верблюдов, каждый торопился дотронуться до как можно большего количества верблюдов своим копьем раньше остальных, выкрикивая при каждом прикосновении: "О, N, будь свидетелем! О, Z, да сохрани тебя мое искусство!" Берберы Марокко также вели войны главным образом ради наживы и совершали набеги, чтобы увести стада лошадей и быков, которые находились на пастбищах. "Все продукты и движимое имущество, даже скот, становилось добычей первого, кто клал на них руки, хотя добыча между победителями часто не делилась".
Помимо набегов друг на друга, скотоводы-кочевники постоянно похищали у крестьян то, что было выращено ими на земле. Это пример одного из древнейших конфликтов между земледельцами и скотоводами. Вторые, бесспорно, более воинственны и кровожадны, чем первые, чей оседлый образ жизни больше располагает к миролюбию. Наше собственное пограничное общество представляет собой пример конфликта и антагонизма между "огороженными" и "неогороженными" людьми. Этнография приводит массу примеров в подтверждение данного факта.
Воинственные матабеле Южной Африки являются угрозой для всех соседних сельскохозяйственных племен, подобно мадагаскарским сакалава, которые грабят соседние племена. Среди племен гор Чин в Индии (ныне запад Мьянмы (Бирмы). – Ред.) до недавнего времени существовал "сезон набегов", продолжавшийся примерно с октября по март, после сбора урожая, когда не было больше важных работ в полях. "Тогда горцы проявляли жестокость в отношении тех, кто работал в полях, держали в напряжении чайных плантаторов Ассама и практически уничтожили жалкие приграничные посты короля Авы (в Бирме (Мьянме). – Ред.). Похожим образом койари, которые населяли горы, удаленные от побережья Новой Гвинеи в глубине островов, "спускались иногда вниз на побережье с целью грабежа плантаций моту", а народ татана, живущий около Порт-Морсби, который не обладает плантациями, живет за счет набегов на тех, кто ими обладает. Тоарипианы (племя, жившее на побережье Новой Гвинеи) "искренне верили, что у них было право брать с каждой плантации то, чего они желали везде, где находили". Когда поселенцы спасались от их вторжений, тоарипианы забирали с плантаций все, что могли найти. На Маркизских островах существовал такой же антагонизм между горными племенами и народами долин. Каждая группа вела войну с целью нажиться за счет "антиподов" – захватить то, что произвели другие. "Горцы возжелали плоды с хлебных деревьев тех, кто жил в долине, а те, в свою очередь, часто ходили в горы, чтобы воровать орехи, которые там росли". В Новом Свете конфликт между кочевниками и оседлыми племенами наиболее хорошо виден на примере апачей и пима. Пима возделывали землю и были мирным народом, чья воинственность была ограничена карательными набегами в отношении других племен, в особенности кочевых и воинственных апачей.
Эта ситуация иногда развивалась в "групповое рабство", которое лучше всего проявляется в систематической эксплуатации землепашцев кочевыми народами. Великолепным примером этого являются масаи, "настоящие воины и налетчики", которые держали у себя в подчинении оседлые племена, чтобы те охотились и пахали землю. В Ньясаленде племена асенга, атумбука и ачипета были подчинены воинственным и доминирующим ангони, мирные ваньянджа также порабощены своими соседями ангони. Бечуаны победили макалахари и сделали их своими рабами. Последние были принуждены жить в западных районах, где паслись стада, и их заставляли убивать скот и платить дань своим хозяевам, которые жили в районах, где ощущалась нехватка воды. Ваганда похожим образом подчинены вахума; макаколо держали в услужении племя макалака; масарви – потомки бечуанов и бушменов – являются рабами бечуанов, матабеле и марсуте, в чьей стране они живут. Ба-йака превращали в рабов те племена, которые завоевывали. Бакгалагади являются слугами батлхапингов, баролонгов и бахурутше. Племени ялунка (у реки Нигер) разрешено их покорителями софа "существовать практически на правах рабов и помогать во всем своим хозяевам". Ратцель создал ясную карту Африки, показывающую, как повсеместно кочевые племена являются хозяевами землепашцев. Эта область тянется через весь континент к северу от экватора и вдоль восточного побережья к юго-восточным областям в глубине континента. Земледельческие племена, более того, были окружены со всех сторон скотоводами.