Учитывая тот факт, что в распоряжении противника уже, по всей видимости, находилось около 1000 ракет, комитет Дункана Сэндиса пришел к выводу: "Несмотря на то что мы пока не обладаем абсолютно достоверной информацией о транспортировке ракет из Германии на запад, ошибочно было бы думать, что при отсутствии доказательств мы можем игнорировать угрозу ракетной атаки".
25 июля информация была доведена до сведения кабинета министров.
И Черчилль, и Моррисон выразили недоумение, что угроза, против существования которой с такой горячностью высказывался сэр Стаффорд Криппс всего восемь месяцев назад, возникла столь неожиданно.
Лорд Черуэлл не присутствовал на заседании кабинета министров, но после того, как он вернулся из палаты лордов, в его кабинет потянулась вереница посетителей, среди которых были также сэр Эдвард Бриджес и сэр Чарльз Портал. Они предупредили лорда Черуэлла, что в правительстве вот-вот разразится кризис. Тем же вечером на совещании членов комитета по операции "Арбалет" мистер Черчилль выразил недовольство тем, что до сих пор никто не считал нужным предоставлять ему полную информацию о ракетной угрозе. В особенности его озадачило подтверждение того, что двигатель ракеты может работать на жидком топливе.
Доктор Джонс при поддержке сэра Арчибальда Синклера и сэра Чарльза Портала искренне заявил, что необходимые доказательства из Польши и Швеции оказались в их распоряжении всего лишь на прошлой неделе. Тут же встал вопрос: насколько неизбежна угроза ракетной атаки? Джонс и его коллеги высказали сомнение в том, что немцы в состоянии переместить ракетную технику в Северную Францию в полной тайне от британской разведки.
Однако мистер Черчилль на этом не успокоился. Ему стало известно, что доктор Уилер из департамента сэра Элвина Кроу в министерстве военного снабжения еще в мае подготовил солидный доклад, в котором убедительно доказывалась возможность создания 50-тонной ракеты.
Черуэлл вынужден был признать, что он не счел доклад Уилера стоящим внимания, – проигнорировал проблему разработки насоса мощностью 7000 лошадиных сил и весом всего 550 фунтов. Теперь, когда в результате изучения обломков ракеты из Швеции стало ясно, что ракета была снабжена турбонасосом, профессор потерял почву под ногами.
Он попытался повернуть разговор в другое русло и предложил сконцентрировать все усилия на разработке способов вмешательства в сложную систему радиоконтроля, обнаруженную в "шведской" ракете. Однако мистер Черчилль упорно возвращался к мучившему его вопросу: почему не был дан ход докладу Уилера о возможности заправки больших ракет жидким топливом?
Черчилль потребовал представить ему полный отчет обо всех действиях департамента по разработке реактивных снарядов, руководителем которого был сэр Элвин Кроу.
В конечном итоге нападкам вновь подвергся доктор Джонс – куда более приемлемая цель для критики, чем Кроу. Стремясь искупить свои прежние ошибки, Черуэлл поспешил ему на помощь.
Вечером 25 июля он направил премьер-министру записку, в которой изложил свои соображения. Там, в частности, содержалось следующее: "Недовольство, выраженное Вами по поводу несвоевременного и неполного информирования о немецких ракетах дальнего радиуса действия в адрес Джонса, Кроу, министерства ВВС и меня лично, свидетельствует о том, что Вы введены в заблуждение относительно распределения ответственности за указанные проступки.
Сведения о секретном оружии противника добыть чрезвычайно трудно и не менее трудно сложить из них цельную картину. Только когда в руки попадает последний, ключевой, фрагмент, появляется возможность представить себе единое целое. Как только Джонс получил доступ ко всей информации, он немедленно поделился ею с Вами. Фактически, ответственность давно уже лежала не на Джонсе, а на Сэндисе. Он в равной степени обладал всей информацией, и только от него зависело, сообщать ли ее Вам по мере поступления или подождать, когда сложится более-менее цельная картина.
Вряд ли можно было ожидать, что человек, не являющийся специалистом в данной области, способен сложить картину из столь крошечных фрагментов информации, поэтому я не склонен обвинять Сэндиса в том, что ему так и не удалось сделать это. С другой стороны, поскольку, соглашаясь с назначением на ответственную должность, он должен был отдавать себе отчет в своем непрофессионализме, я не считаю, что теперь он вправе перекладывать вину за то, что может произойти впоследствии, на плечи профессионалов…"
Эти нападки вряд ли были справедливы, в особенности по отношению к мистеру Сэндису, который вынужден был оставить пост руководителя первого расследования по ракетам "А-4" в результате кампании, развернутой против него профессором Черуэллом и начальниками штабов. Однако основной вывод Черуэлла о том, что Джонс достоин большего доверия, заслуживает уважения.
Теперь, казалось, настал подходящий момент вспомнить о радикальных мерах, предложенных Моррисоном в ноябре 1943 года. 27 июля на заседании кабинета министров он вновь рекомендовал эвакуировать большую часть населения Лондона.
Более 1 000 000 эвакуированных предлагалось разместить в районах к северу и западу от Лондона. Все лондонские госпитали должны были быть переоборудованы в эвакуационные пункты.
Всю вторую половину дня лорд Черуэлл провел у себя в кабинете, совещаясь с доктором Джонсом и сэром Элвином Кроу, а затем направил мистеру Черчиллю записку, в которой решительно протестовал против принятия этих чрезмерных, на его взгляд, мер: по сведениям разведки, боеголовка ракеты весила гораздо меньше, чем 7 тонн – цифра, которую привел Моррисон. Кроме того, считал Черуэлл, есть надежда, что удастся создать радиотехнические помехи и тем самым вмешаться в радиоуправление "А-4".
В действительности боеголовка ракеты "А-4" содержала менее 1 тонны взрывчатого вещества – ничтожность заряда вряд ли оправдывала усилия, затраченные на получение сведений об этих ракетах и предпринятые контрмеры.
4
Ключевой фрагмент, на который ссылался Черуэлл, был обнаружен доктором Джонсоном среди обломков "шведской" ракеты. Человек, незнакомый с криогеникой, посчитал бы его дефектом. Однако этот фрагмент с лихвой вознаградил Джонса за все треволнения. Изучая отчет, представленный двумя офицерами ВВС, Джонс обратил внимание на топливный насос, не предусматривающий смазку. Джонс и его главный помощник доктор Фрэнк тотчас вспомнили, что жидкий кислород и жидкий воздух перекачивались механическими насосами, чья конструкция подразумевала смазку жидкостями, которые они перекачивали.
Исследование насоса ракеты подтвердило эту догадку.
Само по себе это открытие не представляло особого интереса: оно не помогало вычислить дальность полета ракеты или ее потенциальные возможности. Тем не менее, Джонсу предоставили доступ ко всем донесениям разведки, касающимся ракет, и он принялся искать в них слова "жидкий кислород", которые теперь можно было считать основным критерием достоверности донесения. Лишь в пяти сообщениях упоминался жидкий воздух или кислород. Поразительное совпадение: все эти донесения описывали ракеты с боеголовками весом всего лишь 1–2 тонны.
Прозвучал заключительный аккорд. Наконец– то были выявлены истинные параметры ракеты "А-4".
Если бы об использовании жидкого кислорода стало известно весной 1943 года, расследованию, предметом которого была ракета "А-4", не придавалось бы такое большое значение. Тогда стало бы также известно, что с помощью "А-4" немцы не смогут нанести удар с высокой плотностью поражения, и гораздо быстрее были бы рассчитаны истинные габариты ракеты.
С позиции сегодняшних дней вся эта история с жидким кислородом, являвшаяся составной частью атаки британской разведки на немецкое ракетное оружие, представляется серией упущений и недосмотров.
Когда в декабре 1943 года высокопоставленный немецкий офицер случайно проговорился, что ракета использует не только спирт, но также и жидкий кислород, Объединенный разведывательный комитет передал эту информацию инженеру Исааку Луббоку, первооткрывателю технологии использования жидкого кислорода. Луббок заявил комитету, что перекачивание жидкого кислорода – это "выдающееся достижение инженерной мысли, реализация которого сопряжена с немалыми трудностями". А увидев германскую баллистическую ракету "Hs-293", он уверовал, что вражеские ракеты тоже заправляются перекисью водорода.
Свидетельства, подтверждающие справедливость этого вывода, были довольно весомыми. Столкнувшись в феврале 1944 года с тем, что "в Западной Европе производство жидкого кислорода неуклонно растет и скоро его количество с избытком превысит потребности сварочных или взрывных работ", министерство экономической войны пришло к довольно причудливому выводу: было решено, что немцы явно готовятся к крупномасштабному отступлению во Франции и Голландии и жидкий кислород нужен им в качестве взрывчатки для применения тактики выжженной земли.
В марте Луббок переконструировал свою "ракету" – теперь она работала на перекиси водорода: внушительный 55-тонный монстр в своей новой версии выглядел значительно лучше своего предшественника. "Мне представляется маловероятным, – писал Луббок 2 марта главному помощнику мистера Сэндиса, – что противник станет использовать в качестве топлива комбинацию жидкого воздуха или жидкого кислорода и спирта".
В начале апреля, вновь анализируя фотоснимки Пенемюнде теперь уже в свете рекомендаций министерства экономической войны, майор авиации Кенни пришел к выводу, что два огромных заводских цеха на территории Пенемюнде, а также кольцеобразное земляное сооружение представляют собой не что иное, как заводы по производству перекиси водорода, способные выпускать до 2000 тонн пероксида ежегодно. К июлю министерство ВВС представило пересмотренный список приоритетных целей в Пенемюнде, указав, что самым важным в этом экспериментальном центре является производство перекиси водорода, и назвав "заводы по производству пероксида" основными целями бомбежки. Все три налета 8-й воздушной армии США на Пенемюнде были сделаны в рамках кампании по уничтожению указанных заводов. Эта кампания не завершилась и после того, как был определен истинный состав топлива, на котором работала "А-4". На самом деле заводы в Пенемюнде являлись цехами по сборке ракет "А-4".
Блестящее умозаключение доктора Джонса о том, что "А-4" работает на жидком кислороде, совпало по времени с проведением допроса старшего электрика, который до своего призыва в СС работал в аэродинамической лаборатории в Пенемюнде. Помимо "А-4" он перечислил еще несколько проектов по созданию реактивных снарядов, которые реализовывались в Германии. Боеголовка "А-4", сказал он, весила 1 тонну. Двигатель работал на жидком топливе – спирте и жидком кислороде, – которое заливалось в топливные баки из легких сплавов. Специальный шестиколесный грузовой транспортер поднимал ракету на пусковую установку.
Очень подробный протокол допроса сопровождался описанием радиоуправления, используемого на первом этапе полета ракеты. Кроме того, в протоколе сообщалось о предстоящем перебазировании всей аэродинамической лаборатории в район Мюнхена, а также перечислялись руководители работ в Пенемюнде, включая Дорнбергера, Штегмайера, фон Брауна, Херманна, Курцвега, обоих Риделей, Оберта и многих других. На схеме Пенемюнде пленный отметил основные сооружения экспериментального центра.
Описание вертикальной пусковой установки для "А-4", данное пленным, вкупе с обнаружением в "шведской" ракете газовых стабилизаторов не оставляли никаких сомнений в том, что ракета запускалась из вертикального положения с конусообразной площадки с бетонированной поверхностью. Так, спустя восемнадцать месяцев прекратились поиски "гигантских пушек", "пусковых установок" и прочих подобных устройств для запуска ракеты.
Все имеющиеся в наличии фотоснимки Пенемюнде были вновь тщательно изучены, и на многих фотографиях, датированных 12 июня 1943 года, были снова обнаружены объекты, которые ранее идентифицировались как "мощные вертикальные колонны около 40 футов высотой и четырех футов в диаметре". 4 августа 1944 года в них опознали вертикально стоявшие ракеты. На десяти фотоснимках были отчетливо видны не менее семнадцати ракет, а рядом с ними – грузовики с прицепами и железнодорожные платформы.
Оставалось только найти описанные пленным эсэсовцем конические пусковые площадки, которые сами немцы называли Bodenplatte. Эти площадки представляли собой металлические конусы, окруженные квадратными рамками, на которые устанавливалась ракета. Судя по описаниям, это выглядело как гигантская соковыжималка для лимона.
Изучив все фотоснимки Близны, дешифровщики подполковника авиации Кенделла с ликованием обнаружили не менее двенадцати огромных конических объектов, каждый из которых был 15 футов в диаметре. "Нельзя исключать возможность того, – торжествующе докладывали они 4 августа, – что эти сооружения в форме соковыжималки для лимона могут представлять собой пусковые площадки".
Проведенная 27 июля аэрофотосъемка показала, что немцы покинули Близну из-за наступления советских войск. Через два дня после торопливых переговоров между мистером Черчиллем и маршалом Сталиным Лондон проводил англо-американскую делегацию, состоявшую из экспертов в области вооружений. Их путь лежал в Москву и Близну. В ходе этой поездки эксперты надеялись получить ответы на вопросы о радиоуправлении "А-4", компонентах ее топлива, максимальной дальности полета и источниках производства ракет.
Пока члены делегации ждали получения советских виз, начался поиск гигантских "соковыжималок". Вскоре доктор Джонс, изучавший фотоснимки Близны, предположил, что пусковые площадки скрывались под круглыми брезентовыми палатками. Это было верное заключение: стационарные установки в Близне встречались редко. Дешифровщики снова ошиблись.
Джонс направил в Медменхем документ, составленный в несколько фривольном духе и названный им "Воздушная разведка: предварительный отчет". Весь отчет состоял из одной карикатуры, на которой была изображена 50-футовая ракета "А-4", возвышавшаяся над круглой брезентовой палаткой, а рядом с ней стояли три озадаченных немецких солдата, читающие BS-780 – отчет Центрального пункта дешифрования о "соковыжималках".
В сопроводительном письме Джонс напомнил подполковнику авиации его собственные слова о том, какая опасность скрывается в "любительской" дешифровке аэрофотоснимков. Если бы офицер позаботился изучить прилагаемый "отчет", он увидел бы, что Джонс полностью разделяет его мнение.
По сообщениям из "секретных источников", начало германской ракетной атаки ожидалось не ранее сентября, но подготовка к ней велась с начала августа. 5 августа было рекомендовано подвергнуть бомбардировке заводы по производству жидкого кислорода. Старые заслуженные "летающие крепости" были нагружены тоннами взрывчатки или напалмом и отправлены к бункерам в Мимойек, Сиракур, Ваттен и Визернес. 6 августа была произведена повторная бомбежка Ваттена.
Тем временем в Фарнборо, среди обломков "шведской" ракеты, эксперты быстро обнаружили бренные останки управляющего устройства и прибора для защиты от помех.
Тем не менее, сэр Роберт Уотсон Уатт предложил сосредоточить серьезные усилия на разработке системы глушения, устанавливаемой на борту самолета. Разработку такой системы предполагалось завершить к концу сентября. Параллельно должно было вестись создание наземной станции глушения. Неизвестно было, какими частотами пользовались немцы в Пенемюнде. 18 августа Уатт проинформировал комитет по операции "Арбалет" о том, что в течение девяти месяцев британская разведка не получала доступ к расположенным на территории Швеции постам перехвата.
5
В Лондон продолжали приходить сведения о надвигающейся ракетной угрозе. Союзным войскам удалось значительно продвинуться с плацдарма в Нормандии и захватить ряд важных документов, показывавших, с какой скрупулезностью продумывался ракетный проект.
Так, например, были захвачены планы одного из главных ракетных хранилищ в Хаутмесниле. Планы демонстрировали обширную сеть подземных галерей, обслуживаемых узкоколейкой. Затем была обнаружена схема ракеты "А-4" с указанием всех ее параметров. Еще один документ представлял собой карту с указанием месторасположения небольших стартовых площадок в Нормандии. В конце концов в одном из хранилищ был обнаружен полномасштабный макет ракеты "А-4", выкрашенный в белый цвет.
К 10 августа, когда открылось заседание комитета по проведению операции "Арбалет", разведка уже обладала полной информацией о вражеском "секретном" оружии. По словам доктора Джонса, из перехватов "Энигмы" стало известно о том, что немцы доставили на площадку в Близне некие объекты весом в 1 тонну. Доктор Джонс считал, что это были ракетные боеголовки. Лорд Черуэлл отнесся к этому скептически. Он сказал, что исследование обломков ракет показало, что ракеты были существенно модифицированы: он считал, что противник первоначально намеревался выпускать более крупные ракеты.
По мнению лорда Черуэлла, доктор Джонс в своих предположениях зашел слишком далеко и преуменьшил размеры ракеты. Вскоре после этого совещания, к удивлению Джонса, ему позвонил сам профессор Черуэлл и попытался убедить его изменить позицию.
– Они так и ждут, когда вы сделаете ошибку, – сказал Джонсу профессор. – Если вы по– прежнему будете настаивать на малом весе ракеты, вы эту ошибку совершите.
Несколько дней спустя лорд Черуэлл своими глазами увидел в Фарнборо драгоценные обломки "шведской" ракеты. Реконструкция снаряда шла полным ходом. 15-го в письме мистеру Черчиллю лорд Черуэлл пытался отстоять свою точку зрения, которой придерживался последние шестнадцать месяцев: "Если вспомнить, что каждая ракета несет в себе два турбонасоса мощностью в тысячу лошадиных сил, топливо, систему охлаждения, по крайней мере два гиростабилизатора, два радиопередатчика и три приемных устройства и т. д., – и все это ради того, чтобы сбросить на Лондон такого же веса взрывчатку, что и самолет-снаряд… Да Гитлер немедленно отправил в концлагерь любого, кто по-прежнему настаивал на продолжении проекта!.."
Тем временем 31 июля делегация во главе с полковником Т.Р.Б. Сандерсом прибыла в Тегеран. Только 7 августа членам делегации были выданы советские визы. Однако самолет предоставлен не был. Энтони Иден направил в британское посольство в Москве телеграмму, в которой от имени министерства иностранных дел выразил серьезную озабоченность возникшей задержкой. Личная заинтересованность маршала Сталина в работе делегации позволяла надеяться на то, что советским властям были даны необходимые распоряжения. Телеграмма возымела эффект. На следующий день МИД Великобритании сообщил Сандерсу, что его делегация немедленно вылетает в Москву.