Оборона Туапсе
Когда обозначилась угроза Туапсе, 23 августа был создан Туапсинский оборонительный район (ТОР) в границах базы, командующим стал ее командир – контр-адмирал Г. В. Жуков. ТОР подчинялся командующему 18-й армии. Вокруг Туапсе создавались два оборонительных рубежа. Но, как и в других базах, их строительство к началу боев закончено не было. К 25 сентября в ТОР входили 67-й горно-стрелковый полк, 143-й и 324-й батальоны морской пехоты. В составе береговой обороны Туапсе было 20 орудий калибром от 180 до 130 мм (в т. ч. восемь снятых с минзага "Коминтерн") и 13 орудий от 76 до 45 мм, в ПВО – 34 зенитки 76–85 мм, четыре 37-мм автомата, 18 зенитных пулеметов и 19 прожекторных станций.
Еще до начала первого наступления 180-мм железнодорожная батарея 2–15 сентября вела огонь по скоплению войск противника, израсходовав 37 снарядов. Добившись выделения сильной авиагруппировки, 17-я немецкая армия 23 сентября перешла в наступление на Туапсе (операция "Аттика"). Правда, в отечественной литературе первым днем обороны Туапсе считается 25 сентября – начало наступления 44-го армейского корпуса. Сильные налеты на город начались двумя днями ранее. В отражении наступления принял активное участие 145-й полк морской пехоты, переброшенный из-под Новороссийска. 28 сентября по просьбе командующего фронтом на туапсинское направление были переключены дополнительные силы ВВС флота. 9 октября продвижение противника удалось остановить. В районе Туапсе в этот период находился заместитель наркома ВМФ адмирал И. С. Исаков. 4 октября во время налета он получил тяжелое ранение.
Новое наступление 14–23 октября удалось отразить, перебросив в Туапсе по морю три дивизии и три бригады сухопутных войск, а также морскую пехоту – 83-ю и 255-ю бригады, 137-й полк и 323-й батальон. Чтобы как-то поправить тяжелую ситуацию в воздухе, в ночь на 24 октября силами флота был выброшен парашютный десант непосредственно на аэродром Майкоп с задачей уничтожать самолеты. Для этого выделили 38 бойцов парашютно-десантной роты ВВС ЧФ во главе со старшиной П. М. Соловьевым и двух партизан-проводников. Перед десантированием четыре ДБ-3 нанесли удар по аэродрому, два СБ – по станции, а два И-15 бис проштурмовали прожектора. Затем с двух самолетов (ТБ-3 и ПС-84) был выброшен десант, при этом подбитый ТБ-3 во время выброски горел и затем упал в районе аэродрома. Десантники на земле встретили сильное сопротивление, что сказалось на выполнении задачи. 23 из них впоследствии смогли выйти к своим через линию фронта. Воздушная разведка не смогла получить качественных снимков, и результаты этого рейда оставались неизвестными до возвращения десантников. В итоге потери противника были оценены в 12 уничтоженных и 10 поврежденных самолетов.
По документам противника (не только люфтваффе, но и армейского тылового района), в результате рейда были уничтожены два самолета и еще один серьезно поврежден. Причем десантники уничтожили только один истребитель Bf109 (возможно, еще какое-то количество самолетов получило незначительные повреждения, но данных об этом нет). А два транспортных Ju52 (уничтоженный и поврежденный) стали жертвами предварявшей высадку бомбардировки. Очевидно, последовательные и хорошо продуманные налеты на аэродромы дали бы искомый результат с большей вероятностью, чем диверсионный десант в том виде, в котором он был задуман.
Этот без всякого преувеличения героический рейд не оказал влияния на обстановку в воздухе, однако заставил немцев усилить внимание к противодесантной обороне аэродромов.
14–23 ноября немцы в последний раз попытались взять Туапсе. Морская пехота приняла самое деятельное участие в срыве этой попытки. С 26 ноября по 20 декабря советские войска вели контрнаступление и отбросили противника, нанеся ему тяжелые потери. Всего в обороне Туапсе приняли участие около 10 тыс. моряков. Поскольку противник не дошел до границ ТОРа, береговая артиллерия участвовала относительно скромно. Она провела 42 стрельбы, израсходовав около 400 снарядов. ВВС флота сделали около 2000 самолето-вылетов. Основной вклад флота в оборону Туапсе – это быстрая переброска войск морем. Только с 19 октября по 15 ноября сюда было доставлено 53 тыс. военнослужащих и 58 тыс. т грузов, вывезено 15 тыс. человек, 2,5 тыс. раненых и 20 тыс. т груза.
Помимо обороны баз, во время битвы за Кавказ флот поддерживал войска авиацией при обороне перевалов. С этой целью было сделано 218 самолето-вылетов, сброшено 171,6 т бомб.
В целом в этот период флот помог армии удержать Черноморское побережье Кавказа действиями морской пехоты, авиации и береговой артиллерии. Но основную пользу он принес быстрыми перебросками войск по морю на наиболее угрожаемые направления.
Действия на советских коммуникациях в период битвы за Кавказ
С окончанием борьбы за Севастополь единственной советской коммуникацией на театре стала прибрежная от Анапы до Батуми протяженностью около 300 миль. По ней с юга на север для нужд Северо-Кавказского фронта транспортировались грузы, в т. ч. полученные по ленд-лизу через Иран, назад вывозились раненые, эвакуируемое население и промышленное оборудование. Важность этой морской магистрали определялась низкой пропускной способностью дорог в регионе, и по мере развертывания битвы за Кавказ ее значение многократно возросло.
Опасения за выполнение плана перевозок внушало состояние транспортного флота. К началу рассматриваемого периода в нем числилось 38 транспортов и 6 танкеров (из них 37 тоннажем более 500 брт), 40 парусно-моторных судов, 13 буксиров и 14 несамоходных барж. Поскольку в исправном состоянии находилось менее 50 % от указанного количества, пришлось привлечь к перевозкам большое количество других мелких судов, включая сейнеры и мотоботы, а также 19 "военных транспортов" – боевых кораблей ЧФ (11 тральщиков, три сторожевика, три канлодки, два минзага) из числа судов, мобилизованных флотом в начале войны. Масштабы привлечения двух последних категорий постоянно росли, тем более что начиная с августа в связи с потерей Новороссийска плавание крупных судов ограничивалось только районом Батуми – Туапсе, а дальнейшая транспортировка грузов для Черноморской группы войск в Геленджик производилась без их участия. Если в августе транспорта и танкеры совершили 458 рейсов, "военные транспорта" 198 рейсов, а малые суда 255 рейсов, то в октябре в разгар боев за Туапсе было совершено 203, 160 и 657 рейсов соответственно.
Помимо этого, как и раньше к оперативным перевозкам широко привлекались боевые корабли. Так, в августе для срочной доставки войск 14 рейсов совершили крейсера, 20 – эсминцы и лидеры, шесть – канлодки, два – сторожевики, 10 – быстроходные тральщики. В октябре крейсер "Красный Кавказ" установил своеобразный рекорд, перевезя в Туапсе за один рейс 4700 бойцов с вооружением.
Объемы перевозок грузов в 3-м и 4-м кварталах составили примерно одинаковые величины: в 3-м квартале морским транспортом было перевезено 114,7 тыс. человек и 114,3 тыс. т грузов, в 4-м – 97,8 тыс. и 117,1 тыс. соответственно. Почти 140 тыс. из числа перевезенных людей составляли перебрасываемые на фронт военнослужащие Красной армии. Наиболее интенсивным месяцем перевозок в связи с эвакуацией из Новороссийска стал август, наименее интенсивным – июль.
Главной угрозой для советских коммуникаций оставалась авиация противника, хотя масштабы ее деятельности по сравнению с первым полугодием заметно сократились. Две бомбардировочные авиагруппы, имевшиеся на театре к концу июля, были дополнены еще двумя в начале августа, в результате чего в этот месяц ПВО ЧФ зафиксировало 1175 самолето-пролетов вражеской авиации – абсолютный рекорд в рамках 2-го полугодия. В то же время нужно отметить, что этот показатель примерно соответствовал однодневному числу вылетов самолетов люфтваффе в период 3-го штурма Севастополя. С 20-х чисел августа три из четырех авиагрупп, действовавших на черноморском ТВД, были переброшены на сталинградское направление, вследствие чего в сентябре было зафиксировано всего 135 самолето-пролетов. В начале октября вражеская группировка выросла до трех авиагрупп, к которым с 25-го числа в период наступления на Туапсе присоединились еще три группы. В этом месяце было зафиксировано 549 самолето-пролетов. В начале и середине ноября четыре из шести групп убыли под Сталинград и на Средиземное море, вследствие чего было произведено всего 407 самолето-вылетов. Первоочередными целями для вражеских бомбардировщиков были войска на фронте, второочередными – порты, а суда в море подвергались лишь спорадическим атакам, в основном со стороны самолетов-разведчиков. В условиях общего господства авиации противника в воздухе советская ПВО не могла предотвратить нанесения ударов по судам в море и базах, но, безусловно, снижала эффект от производимых налетов. За весь период противник ударами с воздуха потопил лишь один крупный транспорт и еще один вывел из строя на длительный срок. Помимо этого, от действий вражеской авиации было потеряно еще три буксира, шесть сейнеров, шхун и мотоботов, два катера.
31 июля катера 1-й немецкой флотилии перебазировались в Двуякорную бухту, на следующий день в Феодосию прибыл первый отряд итальянских торпедных катеров. В ночь на 5 августа "шнелльботы" совершили первый выход на советские коммуникации у кавказского побережья, пытаясь перехватить конвои с эвакуационными грузами из Новороссийска. С 20-х чисел августа к ним присоединились итальянцы, впрочем, на советских коммуникациях они действовали только до 17 сентября, а впоследствии были переразвернуты для обороны крымского побережья. Немецкие катера, как правило, действовали на участке между Туапсе и Сочи, итальянские – между Геленджиком и Туапсе. До конца года немецкие катера совершили 30 групповых выходов (103 катеро-выхода; сюда включены не только выходы на советские коммуникации, но и участие в операции "Блюхер", а также выходы для защиты своих коммуникаций), в ходе которых провели 12 боев с выпуском торпед. Израсходовав 76 торпед, они потопили два советских транспорта, буксир и катер-тральщик. Итальянские катера у берегов Кавказа выпустили лишь одну торпеду, да и то по остову погибшего судна. Интересно отметить, что последний из успехов немцев имел место 2 сентября, а все многочисленные торпедные атаки в 4-м квартале года оказались безуспешны. Так, 21 и 22 октября из Поти в Туапсе на крейсерах "Красный Кавказ", "Красный Крым", лидере "Харьков", двух эсминцах, семи транспортах и четырех тральщиках были срочно переброшены три гвардейские стрелковые бригады (около 10 тыс. бойцов). При совершении второго рейса вечером 22 октября немецкие катера выпустили по крейсерам в Туапсе восемь торпед, пять из которых взорвались при ударе о мол, а три – о берег. Причинами безрезультатных стрельб, помимо недостаточной подготовки экипажей, являлись и многочисленные отказы торпед, а также атаки в темное время суток по ложным целям (прибрежные скалы и остовы ранее затонувших судов). Ответные меры советского командования: развертывание системы корабельных и воздушных дозоров, прожекторов и береговых батарей, – в тот период серьезного влияния на действия катеров еще не оказывали.
27 октября 1942 г. в первый раз в боевой поход на данном театре вышла немецкая подлодка, а всего до конца года две боеготовые лодки успели совершить четыре похода. Поскольку германское командование ставило в тот момент перед ними в качестве главной задачи наблюдение за крупными надводными кораблями ЧФ в районе Поти – Батуми и атаки на них при попытке выйти в море, в полном смысле к силам, действовавшим на наших коммуникациях, их относить нельзя. Фактически же лодкам не удалось ни разу перехватить наши крупные корабли, и все их безрезультатные атаки (до конца года состоялось четыре торпедные атаки с впуском семи торпед) пришлись на наши подлодки, конвои и дозорные корабли. Румынская субмарина "Дельфинул" стала в ремонт и находилась в нем до момента окончания боевых действий на Черном море.
Подводя итог данному разделу, можно отметить следующее: во второй половине 1942 г. советской стороне удалось выполнить намеченный объем перевозок, что сыграло весьма важную роль в успешном для нее исходе оборонительной фазы битвы за Кавказ. Малочисленные силы противника не смогли создать сколько-нибудь ощутимых затруднений перевозкам, хотя сами оборонительные мероприятия, предпринятые советской стороной, представляются не слишком эффективными.
Борьба на коммуникациях стран "оси" во второй половине 1942 г.
В связи с продвижением немецких войск в глубь нашей страны и слабой пропускной способностью дорог перевозки военных грузов морем постепенно приобретали для противника все большее и большее значение. Для выполнений армейских заявок, помимо уже действовавших транспортных судов, противнику пришлось привлечь к перевозкам большое количество БДБ, буксиров, лихтеров, самоходных и несамоходных барж с Дуная, а также захваченных в советских портах. Потребность в этом была особенно острой в связи с тем, что численность крупных транспортов "оси" на театре (18 единиц тоннажем более 500 брт) оставалась неизменной – ввод судов из Средиземного моря и вступление в строй двух крупных транспортов из числа трофейных смогли лишь компенсировать потерю трех крупных судов от действий советских подлодок и переоборудование двух в плавучие базы для кораблей немецкого Черноморского флота. Представление о количестве задействованных мелких плавсредств дают следующие цифры: по состоянию на начало января 1943 г. только для войсковых перевозок в интересах группы армий "А" на Северном Кавказе были задействованы 11 крупных транспортов, 7 дунайских теплоходов, до 30 БДБ, 6 буксиров и 39 лихтеров. Общий объем грузов, перевезенных судами "оси" на всем ТВД, в августе составил 91,1 тыс. т, в октябре без учета судоходства на Днепре и в Азовском море – 98,4 тыс. т. Это примерно в три раза превосходило объем перевозок, осуществленных за тот же период советской стороной.
Для удобства рассмотрения вопроса имеет смысл разделить коммуникации противника на две зоны: дальнюю (западнее меридиана Севастополя) и ближнюю. Сам Севастополь как порт в то время использовался противником довольно слабо. Хотя немецкие тральщики уже 8–9 июля проложили фарватеры от Евпатории до Севастополя и Балаклавы, первые крупные суда пришли в Балаклаву только 26 августа. Прямые конвои между Констанцей и Севастополем начали ходить лишь с 22 октября, и до конца года успели пройти всего пять таких конвоев. Как правило, их переход обеспечивали румынские эсминцы, которые также традиционно привлекались к встречам и сопровождению итальянских танкеров от Босфора до Констанцы. Движение по остальным трассам дальнего участка коммуникаций осуществлялось, как и раньше, по прибрежным фарватерам в охранении румынских канлодок, миноносцев, немецких моторных тральщиков, речных катеров-тральщиков, сторожевых катеров либо БДБ. При сопровождении наиболее ценных судов корабельный эскорт усиливался воздушным. Помимо непосредственного охранения для защиты коммуникаций использовалось и минное оружие. В течение рассматриваемого периода румынский флот осуществил две минные постановки севернее и южнее острова Змеиный (400 мин). В завершение перечня оборонительных мероприятий противника следует упомянуть о противолодочных патрулированиях итальянских сверхмалых подводных лодок, совершивших в сентябре два похода в район Сулины и два похода к Босфору – все безрезультатно.
Как и раньше, основную тяжесть борьбы по нарушению коммуникаций противника несли на себе подводные силы ЧФ. После перерыва, связанного со снабжением Севастополя, с 7 июля они начали выходить на позиции, и по состоянию на последнее число этого месяца в дальней и ближней зонах действовало уже восемь подводных кораблей. Сохранилось прежнее деление по районам между 1-й и 2-й бригадами, но теперь для действий в Одесском заливе "малюткам", базировавшимся на базы Кавказа, приходилось проделывать намного больший путь. Это стало возможным благодаря использованию "внутренних резервов" – переоборудованию части цистерн главного балласта в топливные. Окончательно вошла в практику введенная в начале года стрельба многоторпедными залпами. Более опытными стали и командиры – в августе в результате удара из-под воды была потоплена шаланда, а в октябре сразу четыре цели, в том числе два транспорта и один танкер. Следует особо отметить, что две цели были потоплены лодками в ночное время из надводного положения, т. е. методом ранее практически не применявшимся советскими подводниками. К сожалению, при этом наши подводники понесли необычайно тяжелые потери – между августом и декабрем в дальней зоне коммуникаций было потеряно восемь кораблей. Все они, за исключением М-31, потопленной надводными кораблями, погибли на минах (приложение 16). При этом, как и годом раньше, проявилась "нечувствительность" нашего командования к потерям, выразившаяся в направлении субмарин в опасные районы даже несмотря на тот факт, что имелись точные сведения об их минировании. В частности, так произошло с позицией в Одесском заливе, где 25 июля подорвалась А-5. Мастерство и мужество экипажа позволили кораблю 1918 года постройки своими силами дойти до базы. Тем не менее походы в данный район продолжились. В августе из-под Одессы не вернулась М-33, в сентябре – М-60 и лишь только после этого позиция была закрыта. В 1951 г. обе лодки были случайно обнаружены на дне на расстоянии всего 150 м одна от другой… При таком темпе потерь неудивительно, что в начале августа две бригады пришлось свести в одну.
Помимо А-5, еще две лодки получили тяжелые повреждения, и их пришлось отправить на ремонт на завод-изготовитель в город Горький (ныне Нижний Новгород). Ими были М-36 и М-32, подвергшиеся атакам румынских эскортных кораблей на мелководье (глубина моря в месте атак составляла 12 и 13 м). Следует предположить, что при лучшей подготовке экипажей румынских кораблей обе субмарины были бы потоплены, поскольку подобные глубины практически исключали возможность эффективно уклоняться от бомбометания. С другой стороны нельзя не отметить смелость и мужество советских подводников, решившихся атаковать в подобных условиях обстановки.
В общей сложности во втором полугодии советские подлодки совершили 74 боевых похода в дальнюю зону, выполнили 27 торпедных (выпущено 56 торпед) и одну артиллерийскую атаки. Кроме того, субмаринами ставились мины – было осуществлено четыре постановки по 20 мин в каждой. Пятую Л-24 не успела выставить, поскольку сама погибла на мине противника у мыса Шабла. К сожалению, ни одна из наших постановок успеха не имела.