Около десяти вечера я, наконец, оторвалась от сайта и решила, что пора накрыть на стол. Пока я общалась с ребятами, то периодически пила вино, и сейчас чувствовала себя нетрезвой. Но настроение было отличным. Я даже решила переодеться, все-таки это Новый год, пусть я и встречаю его в одиночестве. Я слегка подкрасила глаза, тщательно расчесала волосы. Потом надела черные шелковые брюки и открытый топ в виде корсета. Он был из ткани малинового цвета, сплошь переливающейся разноцветными искорками. Впереди он затягивался черной шелковой лентой. Я стояла у зеркала и смотрела на себя, всерьез раздумывая, кого бы из новых знакомых пригласить на ужин.
"Вит, 19 лет, – рассуждала я про себя, беспрестанно улыбаясь, – очень милый и такая улыбка! К тому же студент из Калуги. Странно, что он не поехал на праздники домой! Это кажется мне подозрительным. Ну его! Может, Андрей, 23 лет? Тоже на фото очень милый, работает в строительной фирме, летом институт закончил. Мечтает о связи со взрослой…"
Я заулыбалась, вспомнив одно из его фото. Андрей стоял на пляже. Его загорелая стройная фигура с тонкой талией и широкими плечами четко выделялась на фоне серебрящейся голубой воды. Он лучезарно улыбался, мокрые волосы прилипли ко лбу. От него так и веяло безмятежностью летнего времяпрепровождения.
"И что сейчас делает Ник? – отчего-то подумала я и тут же загрустила. – Представляю, как он сейчас в той глухой мещерской деревушке пьет с кузнецами возле украшенной прямо во дворе елки!"
От этой картины я вновь заулыбалась. Ник работал в кузнице подручным, и такое предположение было вполне обоснованным.
"А может, он уже давно встречается с той малолеткой Полей, – мелькнула мысль. – Она ведь очень хорошенькая! И так была в него влюблена! Но мог бы мне позвонить хотя бы в Новый год!"
В этот момент зазвонил сотовый. Я вздрогнула и глянула на определитель. Но номер был мне неизвестен. После небольшого раздумья я все-таки ответила.
– Оля? – услышала я незнакомый женский голос. – С наступающим!
– Спасибо. И вас также, – настороженно ответила я.
– Не узнала? – захихикала моя собеседница. – Мы по телефону ни разу не общались. Это Куся.
– Кто?! – неподдельно изумилась я.
– Кто, кто? – расхохоталась она. – Порнозвезда! Узнала теперь?
– Узнала и удивлена! – ответила я, не зная, что и думать.
– Вот решила лично поздравить, – сказала Куся и вновь хихикнула. – Не возражаешь? Я тут за твоей дверью стою.
Это заявление вызвало недоверие. Я знала, что Куся не прекратила употреблять кокаин, да и экстази, по всей видимости, и не придала ее словам никакого значения, решив, что она так шутит. К тому же сама я была нетрезва и соображала по этой причине замедленно.
– Открывай, – услышала я в трубке и подошла к двери.
Прислушалась. Но было тихо. Я раскрыла дверь и отшатнулась. На пороге действительно стояла Куся.
– Можно? – усмехнулась она и, не дожидаясь ответа, прошла в коридор.
Я так растерялась, что промолчала. Куся скинула прямо на пол норковый полушубок, перешагнула через него и направилась в комнату. Я подняла полушубок и аккуратно повесила его на плечики. Он был очень красив – на темно-коричневом фоне алели причудливые цветы, зеленели листья и пестрели бабочки. И все это было из меха норки.
– А ты тут надираешься в одиночестве! – услышала я и пошла в гостиную.
Куся устроилась на диване и уже наливала себе вино в мой бокал. Она отпила, пробормотала: "Недурно", поставила бокал на столик и взяла ломтик персика.
– Ничего, что я в сапогах? – неожиданно спросила она и покачала ногой.
Я глянула на ее черные блестящие чистые сапоги на высокой и тонкой шпильке, на темно-зеленые брюки и алую атласную блузку, потом перевела взгляд на длинные золотисто-каштановые волосы, голубые раскосые глаза и крупные губы. Куся была, действительно, очень красивой девушкой, несмотря на то что под ее глазами темнели круги, а выражение лица казалось высокомерным и холодным.
– Но я на машине, – сказала Куся, наблюдая за мной. – Так что обувь чистая.
Я пошла на кухню и принесла бокал. Все происходящее казалось мне странным сном. И я никак не могла понять цель ее визита.
– Как ты меня нашла? – спросила я, садясь на диван и разливая вино.
– А ты так, ничего бабенка, в теле, – сказала Куся, не ответив на мой вопрос. – Юные мальчики таких любят. А у тебя сыра нет? Люблю закусывать красное вино сыром.
– Хорошо, – ответила я и встала.
Зайдя на кухню, открыла холодильник и достала сыр. Потом после небольшого раздумья вынула Ирискин торт. Когда я вернулась в гостиную, Куся смотрела на меня странно оживленно. Ее губы стали ярче, и она беспрестанно улыбалась. Я заметила, как расширились ее зрачки.
"Она тут кокаин, что ли, нюхнула, пока меня не было?" – подумала я и села на диван.
– За тебя, писательница! – довольно ехидно сказала Куся и подняла бокал с вином.
В мой бокал она уже тоже успела налить, пока я отсутствовала. Мы выпили. Дальше события развивались словно без моего участия. Вначале я ощутила странный прилив сил, мне показалось, что у меня даже зрение прояснилось. Я увидела все как бы ярче, выпуклее, а звуки стали громче и объемнее. Помню, что я начала хохотать над всем, что говорила мне Куся. Скоро мы оделись и спустились во двор, потому что она предложила мне встретить Новый год в гостях. И я бездумно согласилась. Мне было необычайно весело, мир казался каруселью, и я неслась на ней мимо всевозможных чудес и красот. Возле подъезда стояла огромная черная машина, из-за снега я не могла различить, какой она марки. Мы погрузились в нее. Водитель завел мотор, и скоро мы поехали в неизвестном направлении. В машине снова стали пить. Смутно помню, как Куся рассказывала мне о своем неудачном опыте в Голливуде. Ее словно заклинило именно на этом воспоминании.
– И эти суки, – громко и с возмущением вещала она, – сказали, что я грязная подстилка и ни один приличный режиссер со мной работать не будет. А то, что мне предложили кинопробы на "Парамаунт", это лишь повод поиметь меня бесплатно. А роль, даже самую захудалую, мне никто не даст. Представляешь, сволочи е…аные! – выругалась она.
– Ну зачем ты так выражаешься? – возмутилась я, но тут же меня разобрал приступ неконтролируемого смеха. – Тебе это не идет!
– Воспитываешь? – явно удивилась Куся. – Тебя саму еще воспитать нужно, писательница!
Она произносила слово "писательница" с какой-то особой издевкой. Потом начала хохотать вместе со мной.
– А мы куда едем? – поинтересовалась я.
Но Куся не ответила и вдруг привалилась ко мне и начала целовать взасос. Я почувствовала приступ дикого возбуждения и в то же время невыносимое отвращение. Оттолкнув ее, я отодвинулась в угол сиденья, скрестила руки на груди и нахмурилась. Куся налила вина и протянула мне стакан.
– Не сердись! – сказала она. – Сейчас будем развлекаться! Эту ночь ты надолго запомнишь.
Я глотнула вина, и скоро, как ни странно, в моей голове резко прояснилось. Я с испугом огляделась, не понимая, куда это я еду поздно ночью в компании с Кусей и каким-то водилой весьма устрашающего вида, и попыталась открыть на полном ходу дверь. Но Куся схватила меня за руку.
– С ума сошла, Оль? – крикнула она. – Разобьешься! Мы же на скорости!
– Куда мы едем? – спросила я.
– Развлекаться, я же сказала! – ответила Куся и захихикала.
И тут на меня снова накатило веселье, настроение резко подскочило вверх, к тому же я почувствовала странное возбуждение. У меня даже начал ныть низ живота.
Когда машина остановилась и мы вышли, я была в дурашливом настроении. Куся опиралась о мою руку и без конца нашептывала мне на ухо разные скабрезности. Но это меня лишь веселило еще больше. Мы зашли в какой-то помпезный, отделанный цветным мрамором подъезд. Я хихикнула, увидев празднично одетую консьержку, цветы на подоконниках, ковровые дорожки на лестнице и украшенные елочки возле лифта. Мы зашли в лифт, я увидела в огромном зеркале с позолоченной рамой свое раскрасневшееся лицо и начала поправлять размазавшуюся помаду.
– Не парься, – прошептала Куся. – Ты у нас еще та ягодка!
Лифт остановился, и мы вошли в квартиру, где нас как будто ждали.
"… Тогда ответь на вопрос, который интересует наших читателей больше всего и прежде всего: как ты попала в этот бизнес? Я сейчас имею в виду работу в кино.
– А я и начала сразу с работы в кино, как это ни покажется странным. Правда, вначале в мягкой эротике.
– То есть ты хочешь сказать, что не фотографировалась для журналов, не танцевала стриптиз, а сразу начала сниматься?
– Да, так получилось. Я случайно познакомилась с директором "Клубничка-фильм" госпожой Лозинской, и она предложила мне попробовать себя в новом качестве. Что-то такое она во мне увидела.
– И как прошел твой первый съемочный день?
– На удивление спокойно. Режиссер попросил станцевать стриптиз. И я это сделала. При этом не чувствовала никакого дискомфорта и даже инстинктивно работала на камеру. Так что все-таки вначале я танцевала стриптиз (улыбается).
– Не сомневаюсь, что он был в восторге.
– Видимо. Потому что мне сразу предложили главную роль. Это был мой первый и единственный фильм в стиле "софт". Он назывался "Цветочница Анюта".
– И что подвигло тебя перейти в хард?
– Опять-таки это дело случая. Мне позвонила Зоя Извратова, тогда ведущая актриса новой студии "Елда-фильм", сказала, что они набирают свежие кадры, что она видела меня в "Цветочнице Анюте" и считает, что у меня большое будущее именно как актрисы жесткого порно. И пригласила на кастинг, который я с успехом прошла. И сразу подписала контракт со студией. Вместе со мной прошел кастинг и наш "королевский размер" актер Женя. Он и по сей день является одним из моих любимых партнеров.
– О, да! Наслышаны! Все-таки 28 см! А тебе удобно?
– Что за вопрос? (Смеется.) Это же не любовь, а работа. Ты ведь не спрашиваешь у подводника, удобнее ему работать на глубине десять метров или сто. Работа есть работа.
– Интересная ассоциация. Что-то связанное с погружением… А ты на съемочной площадке полностью погружаешься в процесс? Испытываешь настоящий оргазм?
– Было такое. Но со временем я поняла, что это крайне непрофессионально. Ведь зрелище настоящего оргазма некинематографично. Лица искажены гримасами, тела содрогаются. Поэтому я себя сейчас всегда сдерживаю. Картинка должна оставаться красивой в любом случае".
"Порнозвезда с Рублевки"
Провалы в памяти притупили остроту всего происходящего. Я буквально отключалась на какое-то время. Мы оказались в огромной квартире с очень высокими потолками. Я помню, как мы упали на квадратную кровать, занимающую середину комнаты. Мы хохотали. Потом Куся исчезла. А в комнате появилось два обнаженных парня модельной внешности. Помню, что я взвизгнула, когда их увидела, потом меня снова разобрал смех. Я хохотала и никак не могла остановиться. Парни смотрели на меня с недоумением, но не приближались. Когда я немного успокоилась, то с трудом выговорила:
– А вы кто, ребята?
– Подарок для тебя, – сказал один из них и подошел к кровати.
– Новогодний, – добавил другой.
И меня вновь разобрал приступ смеха. Я смотрела, как парни садятся на кровать, и смеялась без остановки. Один из них был русоволосым, с большими серыми глазами и ямочкой на подбородке, второй – жгучим брюнетом с длинными распущенными прямыми волосами, доходящими ему до пояса. Их в меру накачанные тела блестели.
– Ребят, а вы кто? – вновь тупо спросила я, когда успокоилась.
– Подарок, – повторили они и заулыбались. – И ты можешь делать с нами все, что захочешь.
– Тогда поболтаем, – предложила я.
Они растерянно переглянулись.
– А вы кто? – повторила я. – Кроме, конечно, моего подарка.
– Вэл, – сказал русоволосый.
– Эндрю, – в тон ему ответил брюнет.
– Ох, ох! – снова засмеялась я. – Поди, просто Андрюха и Валька, да?
– Как скажешь, – заулыбались они. – Но это наши сценические имена. Мы актеры.
– Не иначе порно? – спросила я. – Члены у вас что надо!
Они переглянулись, закивали и придвинулись ко мне.
– Но я сначала в туалет, – добавила я.
– О’кей, – хором произнесли они и улеглись на кровати в живописных позах.
Я встала и, с трудом удерживая равновесие, вышла из комнаты. В коридоре меня встретил водитель Куси.
– Куда? – спросил он.
– Туалет ищу, – ответила я.
– По коридору налево голубая дверь, – сказал он.
Я кивнула и снова начала смеяться. Но в голове понемногу прояснилось.
"Куся мне что-то подсыпала в вино, – мелькнула догадка. – Но зачем?"
Я зашла в туалет, закрылась и основательно промыла желудок. Но все равно это странное, истерично веселое опьянение не проходило. Правда, соображать я стала лучше и от этого начала пугаться всего происходящего.
"Надо делать ноги, – подумала я. – Мало ли что могло взбрести в голову этой сумасшедшей порнозвездушке".
Я вышла из туалета и направилась в противоположную сторону от комнаты, где меня ждали "подарки". Но у входной двери меня вновь встретил водитель Куси.
– Куда? – поинтересовался он.
"Офигительный словарный запас!" – подумала я, с трудом удержавшись от нового приступа смеха.
– На кудыкину гору! – ответила я. – Где моя дубленка и сумка?
– Я не получал таких распоряжений, – без всякого выражения проговорил водитель и передвинулся, закрыв своим внушительным телом двери.
– Куся!!! – заорала я во всю мочь. – Где ты, черт тебя подери?!!
Водитель явно опешил и смотрел на меня с непониманием.
– Куся!!! – продолжала я. – Меня тут насилуют!
– Где? – заинтересовался водитель.
И я начала хохотать. Скоро появилась Куся. Она вперила в меня внимательный взгляд, потом ни с того ни сего врезала водителю по лицу, схватила меня за руку и потащила по коридору. Но привела в другую комнату. Это было что-то типа будуара в темно-синих с серебром тонах. Мы уселись на диванчик, обитый синим бархатом с вышитыми на нем серебряными звездами, и молча посмотрели друг на друга.
– Ты чего ушла? – после паузы спросила Куся. – Лишила меня такого зрелища!
И она кивнула в угол комнаты. Тут только я заметила, что на стене плазменная панель. Куся навела пульт, и я увидела, как на панели появилось изображение комнаты, где я только что была. На кровати сидели мои по-прежнему обнаженные "подарки". Они вяло о чем-то переговаривались.
– Пить хочу, – хмуро сказала я.
– Сейчас налью, – ответила Куся и встала.
– Ну уж нет! – возразила я. – Ты нальешь! Ты чего мне в вино подсыпала?
– Экстези, – равнодушно произнесла Куся. – Так, для тонуса. Думала, поразвлечемся с тобой сегодня. А то книгу с моими записями выпустила, а не знаешь, каково это.
– Минералка закрытая есть? – спросила я.
Куся пошла куда-то в угол комнаты, я услышала звук открывающейся дверцы. Она скоро вернулась и протянула мне бутылку "Боржоми". Я открыла ее и жадно выпила почти всю воду.
– Значит, ты решила подсмотреть, как я буду трахаться с этими красавцами? – уточнила я.
– Чего я там не видела? – усмехнулась Куся. – Я хотела снять все это, а потом разместить материалы в Интернете с какой-нибудь милой подписью, скажем "Истинное лицо "клубничной" писательницы Ольги Лазоревой". Весело, да?
– Зачем?! – закричала я и вскочила. – Ты идиотка!
Куся смотрела на меня с явным интересом. Ее глаза расширились, губы приоткрылись.
– А чем это плохо? – удивилась она. – Тебе же реклама! Да книги после такого видео нарасхват пошли бы! Бесплатный пиар!
– Но тебе-то это зачем?! – еще раз спросила я и наклонилась над ней.
Ярость вспыхнула во мне. Захотелось ударить по этому красивому улыбающемуся личику. Куся, видимо, это поняла по выражению моих глаз. Она сжалась и отодвинулась в угол дивана.
– Ну чего ты? – заныла она. – Ничего ведь не получилось! Тебе даже экстези не помогло расслабиться.
– Хорошенькая новогодняя ночь! – усмехнулась я и села на диван. – А ведь говорят, как Новый год встретишь, так его и проведешь.
– Оля, понимаешь, – после длительной паузы начала Куся, – мне скучно. Ты не представляешь, как мне скучно жить! Я задыхаюсь от серости моих дней, мне ничего не интересно, ничто не радует. Все давно утратило всякий смысл. Ты же читала мои записки! А сейчас еще хуже. Ведь я больше не снимаюсь.
– Я не психолог и не твоя подруга, – сухо ответила я. – И твои проблемы – это только твои проблемы и ничьи более. Пора бы такой взрослой девочке это понять.
– Я ненавижу всех людей, – словно не слыша меня, продолжила она. – И особенно этих самцов! И мы хотим, чтобы они нас понимали? – с горечью спросила она. – А разве это разумные существа? Знаешь, кто это, вернее, что это?
Куся приблизила ко мне лицо. Ее глаза выглядели прозрачными, так как зрачки сильно сузились и казались крохотными точками в голубой глубине.
– Не знаю и знать не хочу! – ответила я.
Ситуация начала меня сильно раздражать. Я окончательно протрезвела, но голова была тяжелой, глаза ломило.
– Мужчины – это такие существа, – зашептала она, – у которых имеется орган, руководящий всей их жизнью.
– Примитивно, – усмехнулась я.
– Оль, а ты представь, что твой, скажем, средний палец на правой руке постоянно набухает, потому что в него приливает какая-то жидкость. И тебе избыток этой жидкости не дает покоя. Все твои мысли постоянно крутятся вокруг того, как бы эту жидкость слить и как можно скорее. Идеально засунуть палец во что-нибудь мягкое, влажное, теплое. Но если этого нет рядом, приходится действовать собственноручно. Ты сливаешь жидкость, и – о, счастье! – наступает облегчение. Но палец вновь начинает набухать. И снова ты не знаешь покоя. И снова ищешь способ избавиться от распирающей палец жидкости. И какие тут могут быть романтичные или высокие мысли? Да тут лишь бы сунуть скорей! Вот и суют! А мы-то думаем, что любят!
– Знаешь, тебе точно помощь психоаналитика нужна, – заметила я. – С таким мироощущением непросто жить.
– Ты простила меня? – после паузы поинтересовалась она. – Мир?
– Бог простит, – пробормотала я. – И который час, интересно?
– Половина второго, – ответила Куся.
– Даже в полночь шампанского не выпила! – с раздражением заметила я. – А все из-за тебя! В общем, я поехала. Не о чем мне с тобой разговаривать!
Глаза Куси мгновенно наполнились слезами. Ее лицо приобрело выражение обиженного ребенка. И мне на миг стало жаль ее.
– При таких-то деньгах страдать фигней! – сказала я. – Займись чем-нибудь полезным!