Еще одним явлением XIII в. была геральдика. Она появилась вместе с появлением закрывавшего лицо шлема, что вызвало необходимость, среди других причин для установления старшинства, в каких-то знаках для опознавания. Отдельные лица присваивали себе более или менее сложные гербы, которые изображались на щитах или вышивались на накидках, шлемы украшались гребнями из перьев.
Возможно, важнейшим изобретением в военной истории было изобретение пороха. Первым человеком в западном мире, записавшим в 1260 г. рецепт пороха, был английский монах Роджер Бэкон. По его рецепту тот состоял из семи частей селитры, пяти частей угля и пяти частей серы. "С помощью такой смеси получите яркую вспышку и оглушительный звук, если знаете способ..."
До появления первого орудия прошло еще пятьдесят лет. Самый ранний вид пушки был известен как "pot-defer" (фр. "железный горшок") из-за его сходства с вазой. В одном английском манускрипте она изображена водруженной на подставку и с торчащими из ствола большими арбалетными стрелами. Канонир выстреливал, всовывая раскаленный докрасна металлический прут в запальное отверстие. К тому же году относится и сохранившийся флорентийский документ с указанием городскому совету позаботиться о произодстве пушки и железных пуль. Первый достоверно установленный боевой пушечный выстрел был произведен в Меце в 1324 г. В следующие 15 лет о них слышали все больше и больше. Французы определенно стреляли из "пушек и бомбард" по англичанам у Кеснуа в 1340 г., а Эдуард применял артиллерию во время осады Кале в 1346 г. Существовал также "риболдекин", сооруженный из нескольких металлических труб, водруженных на нечто вроде колесницы и стрелявших одновременно, – своего рода примитивная ракетная батарея. Эдуард заказал к 1345 г. сотню таких орудий. К тому времени огнестрельное оружие становилось общеупотребительным, но некоторое время оно пока не оказывало реального влияния на ход военных действий.
В конечном счете орудия лишили замки былой неуязвимости, но как раз между 1260-м и 1320 гг. были построены самые мощные фортификационные сооружения. Основой было сооружение нескольких мощных концентрических защитных стен. Крепостной ров зачастую заменяли озером. Прочные надвратные сооружения квадратной формы были τρex-четырехэтажными и увенчивались двойными башнями. Подходы защищались одним или несколькими подъемными мостами, а ворота верхними отверстиями для сбрасывания предметов на головы атакующих, опускными решетками и бойницами. Окруженный стенами центральный двор часто представлял собой небольшой город, как, например, Флинт, Сонуэй и Карнарвон. Эти замки, построенные Эдуардом I в Уэльские войны (1277 – 1295), служили той же стратегической цели, что и цепь фортов, созданных тевтонскими рыцарями для удерживания прусских варваров. Однако к XIV в. требования удобства все больше перевешивали соображения безопасности.
Во второй половине XIII в. тактические концепции претерпели поразительные изменения – с появлением идей Эдуарда I Английского и вождя швейцарцев Рудольфа Эрлаха. После 1282 г. пехота вполне логично одержала ряд выдающихся побед и, наконец, битвой при Креси (1346 г.) заявила Европе о конце тысячелетнего превосходства тяжелой кавалерии как рода войск. Это сражение не оставило сомнений в том, что конница сама по себе не в силах одержать верх над лучниками, поддерживаемыми тяжеловооруженными всадниками и прочно держащими строй. Тем временем в центре Европы швейцарские копейщики, применяя другие приемы, также одерживали победу за победой. Чуть позже в Восточной Европе богемские гуситы, пользуясь огнестрельным оружием, продемонстрировали при Судомерже (1419 г.) третий способ, каким пехота могла взять верх над конницей.
На европейском материке пехота одерживала победы над конницей при Куртре (1302 г.) и Моргартене (1315 г.), но эти эпизоды еще можно было как-то объяснить неблагоприятной местностью и бездарным командованием. Но вот победа швейцарцев над своими феодальными властителями при Лупене в 1339 г. окончательно опрокинула старые представления. Командовавший швейцарцами Рудольф Эрлах, оказавшись перед превосходящими силами, принял оборонительный план. Он поставил свою немногочисленную конницу на правом фланге, где склон был круче, а основные силы пехоты на левом, где ожидалась самая ожесточенная атака. Он намеревался ждать, когда противник начнет подниматься навстречу, а затем ударить плотной массой. Бернцы справа сразу же добились успеха. Но слева жители лесных кантонов, столкнувшись с конницей феодалов, вскоре оказались в затруднительном положении. Их бросок вниз был остановлен, они оказались в окружении и были вынуждены встать спиной к спине, ощетинившись алебардами – образовав ставший впоследствии знаменитым боевой порядок "ежа". Начался ожесточенный ближний бой, но горцы держались твердо, пока на помощь не пришли бернцы, ударив по коннице противника с фланга и с тыла, и выиграли сражение. В этом честном бою швейцарские селяне захватили 27 штандартов и 70 украшенных гребнями шлемов.
В бою у Лупена швейцарцы все еще воевали 8-футовыми алебардами, но уже переходили на оружие, которое долго потом оставалось на вооружении, – 18-футовое копье: ясеневое древко с 10-дюймовым стальным наконечником, которое держали на уровне плеча, полностью оправдавшее себя против конницы. Подобный боевой строй, когда копья первых четырех рядов направлены вперед, походивший на грозно ощетинившегося ежа, был одинаково эффективным в обороне и в массированном наступлении. Это тактическое построение швейцарцев, наподобие спартанского, было настолько действенным и простым, что почти не подвергалось изменениям. Их легкие доспехи (поначалу из-за бедности, но впоследствии ставшие преимуществом) открывали возможность для высокой маневренности, и швейцарцы обычно предпринимали наступательные действия. Они первыми из современных войск стали ходить строем под музыку. Обычно они наступали "уступами" из трех параллельных колонн, одна чуть позади другой. Это позволяло прикрывать фланги и иметь резерв для передней атакующей колонны.
На протяжении двух столетий швецарские копейщики не испытали ни одной серьезной неудачи. Однако соперничество между кантонами и их система коллективного командования постоянно препятствовали Швейцарии закрепить свои победы в стратегическом плане и она так и не утвердилась как первостепенная политическая сила. Зато швейцарцы стали в Европе образцовыми наемными солдатами. В 1476 г. они одержали две самые знаменитые свои победы над Карлом Смелым, герцогом Бургундским, у Грансона и Муртена.
Однако крутые перемены в пехоте впервые проявились в Англии. У их начала стоял Эдуард I (1272 – 1307), покоритель Уэльса, победитель битвы при Фалкирке в 1298 г., крупный организатор армии и блестящий полководец. В Эвешемскую кампанию в 1265 г. Эдуард проявил поразительную стратегическую находчивость, рассчитав время стремительных маневров, помешавших соединиться двум армиям противника, и все это время удерживая 50-мильный фронт вдоль реки, пока не разделался с одним противником и быстро повернул, чтобы запереть Симона де Монфора в излучине реки Эйвон. Во время Уэльских войн (1277 – 1295) Эдуард снова обнаружил стратегическую проницательность, методично создавая сеть дорог и замков. Он также понял, что с обычной армией того времени, в которой конное войско ограничивало службу коротким периодом летнего времени, ему уэльских горцев не покорить. Посему он осуществил два важных, выдержавших проверку временем нововведения: положился на наемную профессиональную армию, обязанную по договору служить круглый год, и сполна использовал потенциальные возможности большого, в человеческий рост, лука.
Профессионализация армии началась вместе с растущей зависимостью от использования наемников. Эдуарда I заставила отказаться от традиционного способа вербовки феодальных войск непригодность такого войска в условиях Уэльса, но в любом случае феодальная система разваливалась в силу различных экономических и структурных причин. Необходимость специализации и профессионализации войск возрастет еще больше опять же в силу экономических факторов в следующем столетии, когда новые средства защиты станут очень дорогими, а чума к тому же унесет значительную часть населения Европы.
Решение Эдуардом I проблемы вербовки подтолкнуло его феодальных вассалов к замене службы на денежные откупы. Других вассалов он просил приводить немногочисленные, но более боеспособные войска и договаривался об оплате службы сверх установленного срока. Контракты, или "двусторонние договоры", представляли собой детально разработанные соглашения между профессиональным военачальником и королем. Они устанавливали точную численность и состав предоставляемых войск, место, длительность и характер службы, размер основного и дополнительного денежного вознагражения и так далее. Чаще всего войско состояло из всех родов и наряду с тяжелой конницей и лучниками включало такие кадры, как оружейные мастера, лекари, минеры, капелланы и переводчики. Срок службы устанавливался от старых 40 дней до "пока угодно королю". Начиная с 1340 г. в войсках Эдуарда III феодальная прослойка исчезает совсем. Население Франции во время Столетней войны превосходило английское примерно в пять раз, но из-за того, что французы упорно придерживались феодальной системы набора в армию, у них не было подходящей пехоты, а тяжелая конница, хотя и более многочисленная, была плохо подготовлена и менее дисциплинирована, чем у англичан.
Другим революционизирующим нововведением Эдуарда I было превращение большого лука в главное оружие англичан. Английский большой лук был 6 футов 4 дюйма высотой, и им могли пользоваться только очень высокие и сильные стрелки. Изготавливался такой лук из тиса или вяза, стрела была длиной около 37 дюймов. Дальность прицельной стрельбы 250 ярдов, максимальная дальность 350 ярдов. Кроме металлического шлема и стеганой куртки, других защитных средств лучники не имели. Кроме лука носили меч, некоторые еще окованную железом дубину. После 1252 г. все свободные землевладельцы были обязаны иметь лук и все йомены таким образом становились членами постоянного ополчения лучников. В разное время тренировка в стрельбе из лука бывала обязательной, одним из ее видов была игра роверс – средневековый гольф, – в ходе которой переходили от поля к полю, по очереди поражая цели.
Тактические возможности стрельбы были впервые полностью признаны в Уэльских войнах Эдуарда I. Град стрел мог перед началом боя внести сумятицу в ряды противника, а затем прикрыть наступление собственной тяжелой конницы. В 1282 г. англичане во главе с Эдуардом Мортимером и Иоанном Гиффардом нанесли поражение уэльсцам у Оревинского моста. Уэльские копейщики, сгруппировавшись на склоне, занимали прочные позиции. Но англичане застали их врасплох – лучники внезапно обстреляли их с фланга, затем, лишь после того как обстрел дал результаты, они пустили в наступление тяжелую конницу. В 1298 г. Эдуард I сам испытал новую тактику против шотландцев у Фалкирка. Уильям Уоллес принял решение встретить англичан только на возможно более прочной оборонительной позиции, и шотландцы выстроились четырьмя мощными группами копейщиков на крутом склоне, защищенном сзади лесом, а спереди болотом. У Эдуарда не хватало припасов, он был оторван от базы снабжения, и у него самого было сломано два ребра. Тем не менее он решил атаковать. Англичане начали сражение с того, что тяжелая конница, объехав болото справа и слева, ударила по обоим флангам шотландцев. Копейщики без труда ее сдержали. Вместо того чтобы приказать идти во вторую атаку, Эдуард подтянул своих лучников, и те с очень близкого расстояния открыли интенсивный огонь по отдельным точкам отрядов противника. Скоро погибло много шотландцев, остальные дрогнули. Исход битвы решила атака тяжелой конницы на ослабленные точки расположения противника.
В 1314 г. при Баннокберне англичане потерпели поражение от шотландцев под командованием Брюса, потому что Эдуард II, вернувшись к устаревшим методам, не сумел согласовать действия лучников с действиями тяжелой конницы. Но это была лишь временная неудача. В 1332 г., в битве при Даплин-Myρe, Эдуард Балиол дальше усовершенствовал эту новую английскую систему, объединив лучников и спешенных тяжелых всадников в один оборонительный порядок. Всадники в центре ждали приближения противника. Лучники редкой цепью образовали в вересковой пустоши охватывавший оба фланга полукруг, так что противнику негде было их атаковать. Когда в центре завязался бой, лучники одновременно со всех сторон обрушили на шотландские колонны тучи стрел. Шотландцы дрогнули и сбились в кучу; и снова вторая атака английских тяжелых всадников оказалась решающей. На следующий год Эдуард III повторил этот тактический замысел с таким же успехом в Халидон-Хиллском сражении.
В 1337 г. началась Столетняя война между Англией и Францией. Среди предметов спора были феодальный статус английского герцогства Гиень, приписываемые Эдуарду III претензии на французский трон, недавняя французская поддержка шотландцев, соперничество вокруг фламандской торговли шерстью и старая пограничная война между английскими и французскими моряками в Ла-Манше. Начавшись с нескольких разрозненных вторжений англичан, она переросла в войну на истощение, приведшую к неоднократному опустошению Артуа, Нормандии, Бретани и Аквитании бандами профессиональных солдат.
Первое значительное сражение этой войны произошло в море, близ Слейс, в 1340 г. За четыре с половиной сотни лет после Гастингса корабли внешне не изменились по сравнению с теми, что были во времена викингов, да и в северных водах за это время не было крупных военных операций. Зато потом, в XIII в., в Ла-Манше шла непрерывная и более или менее жестокая война. Изменился характер кораблей. Флагманский корабль Эдуарда III "Фома" был водоизмещением 275 тонн и нес экипаж из 137 человек. Борта кораблей теперь стали высокими, кормовые и баковые надстройки подняты кверху. Обычно ставился один большой прямой парус. Тактика на море соответствовала тактике на суше, соответственно изменилось и вооружение. Французы в сражении у Слейс воевали мечами и копьями, было немного арбалетов, а англичане полагались на тяжелых воинов и главным образом на лучников (применявших особые стрелы с широкими наконечниками, рвавшими такелаж и паруса). Командовал сам Эдуард III. У него было 147 судов против 190 у французов. Обе стороны построили суда в три дивизиона. Тогда как французы скрепили свои корабли цепями, создав для своих тяжеловооруженных воинов три огромные плавучие платформы, англичане применили более гибкий боевой порядок – чередование кораблей с лучниками и тяжеловооруженными воинами на борту. Английская тактика заключалась в том, чтобы предварительным обстрелом с дальнего расстояния ослабить противника, а уж потом идти на сближение, чтобы высадить на его корабли воинов, вооруженных мечами и копьями. К концу восьмичасового боя французы прекратили сопротивление, потеряв в конечном счете семь восьмых своих кораблей и три четверти личного состава.
Хотя за первые десять лет войны не было ни одного крупного сухопутного сражения, имели место несколько операций, в ходе которых у каждой из сторон была возможность прощупать противника. Вооружение и снаряжение тяжеловооруженных воинов обеих сторон не отличались друг от друга. Доспехи были в процессе перехода от кольчуги к пластинам. Главным оружием были меч, длинное 14-футовое копье и кинжал, которым добивали поверженного врага. Подразделениями служили рыцарские свиты, которые, в свою очередь, разбивались на "лансы" из τρex-четырех воинов. У обеих сторон было огнестрельное оружие, но оно пока не представляло тактической ценности. В чем они отличались и где у англичан было преимущество, так это в подготовке, системе вербовки и боеспособности пехоты. У английских профессионалов еще были свежи в памяти победы в Шотландии. С другой стороны, феодальные войска французов последние двадцать пять лет практически не участвовали ни в одном сражении. И тогда как имевшиеся у французов немногочисленные пешие подразделения в основном состояли из арбалетчиков, англичане располагали крупными силами лучников, оружие которых было вдвое дальнобойнее и в шесть раз скорострельнее арбалетов.
В 1345 – 1346 гг. Эдуард III задумал грандиозный стратегический план: напасть на Филиппа IV Французского вдоль внешних границ. Граф Нортгемптон и сэр Томас Дагуорт провели успешные операции в Бретани, а граф Дерби на юго-западе. В 1346 г. Филипп энергично двинулся на Дерби, но тут же был вынужден вернуться на север, получив в июле известие о высадке Эдуарда на северо-западе Франции.
Утром 26 августа 1346 г. Эдуард III приготовился встретить Филиппа в сражении при Креси. Выбор позиции был за ним, и у него была уйма времени для построения войск. Зная, что за французами будет большое численное преимущество, и следуя своей тактике, он выбрал прочный оборонительный рубеж – горный кряж с тремя террасами в центре, на одном краю круто спускающийся на 100 футов к реке, куда должны были выйти французы. Эдуарду нужно было расставить не более 12 – 13 тысяч своих воинов по фронту почти в 2 тысячи ярдов. Но если без особого риска пореже поставить людей на террасах, то войск хватало. Главные силы спешенных тяжелых всадников были поставлены на правом фланге, ниже по склону. Лучников выстроили в три клина на флангах частей тяжеловооруженных воинов, два внешних соединяли передние части с деревнями, а центральный клин соединял обе части между собой. Соотношение численности лучников и тяжелых воинов было примерно два к одному. Перед правой частью под командованием Черного Принца были вырыты волчьи ямы. Командный пункт Эдуарда размещался в ветряной мельнице, на высшей точке холма. Отсюда обозревался весь английский фронт и предполагаемые пути подхода французов со стороны Абвиля.
Феодальная 40-тысячная армия Филиппа под предводительством разношерстной плеяды принцев и титулованных вельмож появилась около пяти часов вечера. Даже далеко на подходе в рядах французов не было видно порядка. Стало еще хуже, когда Филипп, увидев боевые порядки англичан, решил отложить сражение до завтра и приказал остановиться. Авангард выполнил приказ, но не тыл. На передние части нажимали задние, не получившие ясных указаний. Кроме того, французы приближались к фронту англичан по дороге, идущей под углом, и в последний момент были вынуждены свернуть влево, чтобы встать напротив противника. На этой последней миле беспорядок, естественно, перерос в хаос. Описания французских боевых порядков в момент соприкосновения с англичанами довольно туманны, но, вероятно, по крайней мере в теории, французские тяжелые всадники были разделены на три дивизии. Впереди находились генуэзские наемные арбалетчики. В глаза французам светило вечернее солнце.