Главой ОМС Коминтерна был Осип Пятницкий; его помощник в Берлине Миров-Абрамов с 1926 года руководил также "Пасс-аппаратом". Без его согласия нельзя было сделать никаких изменений в составе персонала. Лео Флиг возглавлял паспортный центр от Коммунистической партии Германии с 1923 по 1935 год. Два молодых человека - Рихард Гросскопф и Карл Вин ("Тургель" и "Шиллинг"), которые только что вышли из коммунистической молодежной лиги, в 1923 году были направлены к Флигу и работали у него около десяти лет, до конца 1932 года. В 1933-м оба были арестованы и провели двенадцать лет в концентрационном лагере.
Трудно представить весь клубок проблем, связанных с работой "Пасс-аппарата". "Хороший" фальшивый паспорт должен охранять своего владельца от всех ловушек и соответствовать его облику. В "Пасс-аппарате" говорили, что "паспорт должен быть как костюм, сшитый хорошим портным". Когда западному коммунисту готовили паспорт, первым делом выясняли, какую национальность определить его владельцу? К паспортам некоторых государств относятся с большим уважением. Например, владелец паспорта нейтральной Швейцарии мог пересекать многие европейские границы без визы. Датские и шведские документы тоже считались хорошими. Британские паспорта были бы замечательны, но их труднее подделывать. Польские и прибалтийские паспорта не пользовались успехом, потому что вызывали подозрения у полиции, которая чувствовала в них что-то русское. Германские коммунисты, которые не знали никакого языка, кроме немецкого, предпочитали паспорта Саара, где население говорит по-немецки, и которые позволяли легко проникать в разные страны.
Будущий обладатель паспорта должен бегло говорить на нужном языке, потому что даже самый лучший документ может стать ловушкой, если его предъявитель не говорит на "родном" языке. Допустим, он говорит только по-немецки и решено снабдить его паспортом, "выданным" в Мюнхене. Ганс Рейнерс, бывший эксперт по паспортам в Коминтерне, так описывает эту процедуру:
"Мы, конечно, имеем бланк германского паспорта и хотим заполнить его для господина Мюллера из Мюнхена. Но мы должны иметь в виду, что Мюллер в один прекрасный день может появиться в Мюнхене и его документы будут тщательно проверены полицией. Какие чернила применяются в Мюнхене для паспортов? Как зовут офицера, который подписывает паспорта? Мы даем указания нашему агенту в Мюнхене узнать это и получаем от него подпись Шмидта, шефа полиции, а это отнюдь не простая операция. Теперь надо узнать время подписания, а это новая головоломка, мы должны знать, что господин Шмидт не был в отпуске или не был болен, когда им "подписывался" паспорт. Кроме того, в некоторых странах полицейская печать подтверждается штампом об оплате пошлины, значит, надо подделать и этот штамп.
Штампы время от времени меняются по важным или не особенно важным причинам. Поэтому требуется громадная коллекция штампов сотен городов и поселков.
Когда эти операции закончены, работа по изготовлению паспорта только начинается, самая трудная часть еще впереди. Мюллер не может так просто появиться в обществе, снабженный только паспортом, он должен иметь документы, которые косвенно подтверждают его личность: свидетельство о рождении, записи о службе, книжка социального страхования и т. д. Это целая коллекция документов, и, чтобы она была полной, человек, выдающий ее, должен быть историком, географом и знатоком полицейских привычек.
Если свидетельство о рождении должно подтверждать, что господин Мюллер родился в Ульме в 1907 году, "Пасс-аппарат" обязан выяснить, какая форма применялась в этом городе сорок или пятьдесят лет назад, какие нотариальные термины использовались в то время, какие имена были популярны, а какие - нет. Имя Ивар звучало бы странно для города Ульма, а имя Зепп казалось бы странным в Гамбурге или Копенгагене. Главное правило заключалось в том, чтобы сделать эту личность похожей на сотню других, без особых примет, которые могли бы запомнить полицейские, попутчики или прохожие.
Наконец, возникал вопрос с печатями. Какими они были в тех местах в то время? Был ли там на гербе лев, медведь или орел? Требовалось знание геральдики, и целые тома, посвященные этому вопросу, стояли на полках.
"Пасс-аппарат" иногда изготовлял и брачные свидетельства для своих клиентов. Было нелегко вовлечь другого человека в подпольные дела, если только мужчина и женщина не предназначались для особой работы, например как хозяева магазина, гостиницы и тому подобное. Однако все они должны были иметь свидетельство о занятости, потому что первым вопросом, который задавала полиция, был вопрос о месте работы. В этом отношении было важно никогда не представлять человека в качестве служащего или рабочего, потому что простая проверка откроет всю фальшь документов. Профессии торговца, свободного писателя или художника лучше всего подходили для подпольщика, потому что им не требуется отчитываться в своих перемещениях и поступках.
В среднем около 400 комплектов документов готовилось берлинским "Пасс-аппаратом" ежегодно с 1927-го по 1932 годы, некоторые из них изготовлялись про запас, а около 250 передавались другим ведомствам. В 1933 году потребность, естественно, сильно возросла.
Когда набор документов был готов, возникала еще одна проблема. Если Ивар Мюллер будет пересекать первую границу, его паспорт не должен выглядеть новым. Если в нем будут проставлены многие визы, которые свидетельствуют о том, что путешественник проверен и перепроверен, полиция не обратит внимания на то, что ей предъявляют "свежеиспеченный" документ. Вот почему "Пасс-аппарат" проставлял многие фальшивые визы и пограничные штампы на паспорт. Маршрут должен быть хорошо продуман и соответствовать той легенде, которой снабдили нелегала".
В дополнение к поддельным паспортам аппарат должен был иметь запас подлинных документов, купленных или похищенных из полицейских структур различных стран. Прежде всего, это касалось чистых бланков паспортов, однако они применялись с осторожностью. Выданные ранее паспорта требовали доработки: надо было удалить фотографию прежнего владельца и заменить ее другой. Приходилось также подделывать ту часть печати, которая попадала на фотографию. Подлинный паспорт, конечно, был более надежным, но чтобы изменить его, требовалось большое искусство.
Чистых бланков паспортов постоянно не хватало, их добывали разными способами. Так, жена одного коммуниста по имени Хоффман, работала уборщицей в полицейском управлении и имела возможность время от времени похищать бланки паспортов. В Базеле Макс Хабиянич, полицейский чиновник, о котором будет рассказано в пятой главе, снабжал коммунистическое подполье прекрасными швейцарскими паспортами.
В одном случае большая партия паспортов была получена в Берлине из Праги. В 1932 году чешская полиция подготовила меморандум о коммунистическом подполье, и НКВД вознамерилась заполучить его, чтобы узнать, сколь много известно чешским властям. На полицейское управление был организован налет. Налетчики были разочарованы: они не нашли меморандум, зато им удалось захватить 1500 паспортов. Чешские документы были в большом ходу в подполье, они использовались вплоть до убийства короля Югославии Александра и французского премьер-министра Барту в октябре 1934 года, когда обнаружилось, что усташи (террористическая подпольная организация в Югославии) тоже пользуются фальшивыми чешскими документами. Полиция во всей Европе стала проявлять повышенный интерес к владельцам чешских паспортов. С французской границы "Пасс-аппарат" получил сообщение о том, что полиция начинает удивляться, почему так много чешских граждан, не знающих ни слова по-чешски, пересекают германско-французскую границу. Было решено изъять 200 чешских паспортов и заменить их другими.
В начале 30-х годов два полицейских офицера из Саарской области, оба члены нацистского немецкого фронта, продавали паспорта коммунистам. У одного были бланки паспортов, а у другого - штампы, и они вели дело совместно. Эти два нациста брали за каждый бланк со штампом около двух марок. И однажды они поставили условие: продавать паспорта партиями не менее 500 штук. Чтобы удержать эту пару в деле, у них купили 1000 саарских паспортов, из которых 700 тут же уничтожили. Но как только свершилось это аутодафе, тут же потребовалось 100 саарских паспортов. Снова пришлось купить 1000 паспортов, из которых 900 были сожжены.
Мастерские по изготовлению паспортов и места их хранения были разбросаны по всему Берлину. Только три или четыре руководителя знали о всей системе, а рядовым работникам был, как правило, известен лишь один адрес.
"Пасс-аппарат" располагал шестью мастерскими.
Печатная мастерская имела в 1932 году 1,7 тонны наборного материала, включая шрифты особых типов, которые требовались для "старых" документов. Двое наборщиков, которые здесь работали, были серьезными, хорошо образованными людьми, надежными во всех отношениях. Главным наборщиком был коммунист Дюринг. Они отдавали все свое время "Пасс-аппарату", и им хорошо платили. Их собственные фальшивые паспорта свидетельствовали, что один из них торговец, а другой - студент технической школы.
Шумные печатные станки были установлены в подвале мастерской по изготовлению ящиков. Раз в неделю, иногда реже, когда два человека приезжали, чтобы отпечатать документы, наверху запускались на полную мощность все машины.
Другая мастерская занималась репродукцией подлинных документов и подписей. Для этих целей был установлен большой и дорогой фотоаппарат, лучший имелся только в торгпредстве. Вальтер Тигер, руководивший этой мастерской, был экспертом на всех этапах подделки паспортов.
Специальная мастерская для резиновых штампов размещалась в магазине резиновых изделий, потому что горящая резина издавала сильный специфический запах. Владельцем магазина был коммунист, который не имел членского билета партии, очень осмотрительный человек, у которого в числе клиентов были и полицейские. Гравер Кениг был хозяином граверной мастерской в Нойкельне. Его престиж рос из года в год. После двенадцати лет работы в Берлине его послали в Москву в такую же мастерскую. Когда к власти пришла нацистская партия, сын Кенига оказался в тюрьме. Отец в Москве был уволен с работы по соображениям безопасности, а потом тоже арестован.
В дополнение к своим постоянным кадрам аппарат завербовал двух работников самого большого германского предприятия "Штемпель-Кайзер", которое изготовляло штампы для всех правительственных учреждений. Эти двое систематически изготовляли дубликаты штампов любой важности. Эта счастливая ситуация, однако, закончилась в 1932 г., когда оба агента по разным причинам отказались от сотрудничества. Был ещё магазин штампов Виндуса на Германплатц, владелец которого, будучи коммунистом, оказал большую помощь "Пасс-аппарату".
Огромные запасы резиновых штампов были спрятаны в разных тайных местах, каждое из которых содержало штампы определенной страны или области.
Две особые мастерские занимались "основными документами" - такими, как свидетельства о рождении и крещении, а также школьными аттестатами. Одна из них продолжала работу, если другая попадала в поле зрения полиции, потому что все необходимые материалы хранились в трех или четырех местах.
Специальная мастерская занималась переделкой подлинных паспортов. Опытный мастер копировал оттиск печати с убранной фотографии. Иногда убирались и заменялись фальшивыми отдельные страницы, ставились новые визы. За эту работу отвечал Рихард Кваст, по кличке Абель. Мастерские такого типа обычно размещались в ателье по ремонту обуви, вот почему в коммунистическом подполье специалисты по изготовлению фальшивых паспортов назывались "сапожниками".
"Пасс-аппарат" держал отделения по всей Европе. Они, как говорилось, были "посажены" в Дании, Швеции, Норвегии, Голландии, Бельгии, Саарской области, Швейцарии, Австрии, Чехословакии и Данциге. Сама Германия была разделена на двадцать четыре области, в каждой из которых работало четыре или пять агентов, а в Берлине их было десять. В одиннадцати странах насчитывалось около двадцати агентов. Вместе с работниками "Пасс-аппарата" это составляло 170 человек без учета временных помощников, работавших без оплаты.
Агенты в провинции и за границей, перед которыми ставилась задача добывать паспорта от сочувствующих партии людей или от членов организаций "Рот-Фронта", временами работали очень успешно. Чтобы помочь партии, сочувствующие подавали прошение о получении паспорта, а потом передавали документ партии. Другой задачей провинциальных агентов было наблюдать за паспортными отделами, добывать формы и подписи и сообщать центру о любом изменении в паспортном режиме.
Запасы штампов, паспортов и других документов прятали в самых невероятных местах. Один тайник был устроен в основании большого телескопа берлинской обсерватории, которой руководил коммунист-подпольщик Герман Дюнов. Второе место было в письменном столе служащего Дрезденского банка, третье - в церкви Назарета.
До прихода нацистов к власти полиция совершила не менее пяти рейдов на различные помещения "Пасс-аппарата". Из сотен находившихся в обороте фальшивых паспортов некоторые неизбежно должны были попадать в руки полиции, поэтому, несмотря на все предосторожности, несколько мастерских были раскрыты.
Тяжелым ударом был арест в Вене курьера Клозе с мешком, набитым паспортами. В январе 1932 года на датской границе были арестованы три немецких путешественника, которые на самом деле оказались советскими гражданами с поддельными паспортами. Примерно в это же время в Гамбурге был задержан сотрудник торгпредства Чубарь-Онищенко, на его вилле нашли пять фальшивых паспортов, сделанных так хорошо, что не оставалось сомнений в существовании неизвестной мастерской по изготовлению документов. В декабре 1932 года женщина с поддельным паспортом пыталась проехать на автомобиле через границу в Голландию; она была арестована вместе с "шофером", роль которого играл Паукер, муж будущего коммунистического лидера Румынии Анны Паукер. Полиция определила, что их паспорта были изготовлены в Берлине.
Результаты полицейских рейдов поначалу были весьма скромными. Однако в ноябре 1932 года полиция захватила серьезную добычу, совершив налет на квартиру на Кайзер-аллее. Там она нашла паспорта разных стран, американские паспортные бланки, свидетельства о рождении, школьные аттестаты и другие документы. Кроме того, там были сотни печатей, в том числе и штампы полиции Анкары, Софии и Амстердама. Были найдены образцы подписей шефа Скотланд-Ярда и других руководителей британской полиции. По обнаруженным заметкам стало ясно, что за последние шесть месяцев было изготовлено 1500 паспортов.
"Берлинер тагеблатт" опубликовала полицейский отчет:
"В мастерской было обнаружено 2000 штампов, 600 бланков паспортов, 35 почти законченных паспортов, 807 фотографий для паспорта, 716 штампов для подтверждения уплаты пошлины, 300 официальных бланков, 73 формы расписок, 57 штампов об уплате налогов, 165 свидетельств, 700 полицейских документов, 30 трудовых книжек и 650 бланков различных фирм.
Эта мастерская фальшивых документов была самой большой из всех, которые были раскрыты в Европе со времен войны".
Во время рейда были арестованы Карл Вин и Эрвин Кольберг. Однако полиция обезвредила лишь часть ресурса нелегальной сети, остальные мастерские продолжали работать.
Приход нацистов к власти стал тяжелым ударом для "Пасс-аппарата". В апреле 1933 года полиция нашла ещё один крупный склад печатей и паспортов и арестовала Рихарда Гросскопфа. Его вместе с Вином приговорили к 12 годам и он просидел в концлагере до 1945 года.
Вскоре произошло другое несчастье. Альфред Каттнер, работавший в "Доме Либкнехта", т. е. в штаб-квартире коммунистической партии в Берлине, и знавший многих из подпольного мира, выдал своих товарищей гестапо. (Потом Каттнер был убит своими бывшими товарищами). Среди тех, кого он предал, был и Герман Дюнов. В его обсерватории нацистские власти, к своему удивлению, нашли не только множество паспортов, но и подписи казначеев своей партии, членские билеты и фальшивые расписки, подтверждающие уплату нацистских взносов.
Хотя эта потеря и не была фатальной, обстановка стала угрожающей. В руководстве "Пасс-аппарата" было решено перевести все в Саарбрюкен, который в то время находился под управлением Франции. В 1934 г. после почти десяти лет успешной работы в Берлине, мастерские, инструменты и запасы штампов и паспортов были переправлены в Саар. Резиновые штемпели надо было отделить от деревянных ручек и уложить под двойное дно чемоданов. Документы и печати упаковывали в специально сделанные пустоты в ножках столов. Чернила специальных сортов заливали в стеклянные трубки, спрятанные в мебели. Казалось, что перевезти через границу все движимое имущество "Пасс-аппарата", спрятав его среди мебели, невозможно, но с помощью инженера-коммуниста с каменоломни вблизи границы, который хорошо знал привычки и приёмы таможенников, остатки оборудования были успешно вывезены из Германии. Вместе с материалами в Саарбрюкен переехали и некоторые специалисты, и мастерская возобновила свою работу.
Но условия в Сааре стали ухудшаться. Росло влияние нацистов, активизировалась их агентурная сеть, и было похоже, что Германия скоро захватит эту область. В 1935 г. Саар проголосовал за воссоединение с Германией. Москва приказала переслать в Россию весь запас паспортов. Другие бумаги и штампы следовало отправить в Париж.
Вынужденный покинуть Германию, "Пасс-аппарат" не смог восстановить свою былую славу. Однако, когда в 1936 году началась гражданская война в Испании, открылся новый источник паспортов. Не только бойцы интербригад, но и тысячи симпатизирующих им иностранцев в Испании сдавали свои национальные паспорта. Аппарат изучал их и отбирал для своих агентов прекрасные британские, американские, канадские и другие документы. Этот запас, насчитывавший тысячи паспортов, покрывал все нужды вплоть до начала войны.