И Луи Блан был много аплодирован, Палата льстила работникам. Луи Блан, у которого Ламартин уже отнял поживу на блестящую фразу и на поэтические образы, откинулся сперва к яркой исторической картине и рассказал, каким образом перед Ратушей [образовалась] по требованию бесчисленного количества народа, несшего одно только знамя с надписью: "Organisation du travail", образовалась вдруг Люксембургская commission du gouvernement pour les travailleurs. Она спасла Париж от неисчислимых бед. Тогда-то стены Палаты пэров увидели голодных тружеников, требовавших работы для себя, для жены, для детей: "et quand nous leur avons répondu: Attendez, souffrez avec patience et noblesse… quand nous avions ainsi fait d'une voix émue, d'un coeur désespéré, Г aveu de notre impuissance, ces hommes se retirèrent le coeur ému, eux aussi, le front pâle et ils criaient: vive la République".
Тогда-то прошли мимо нас все индустрии, со всеми признаками отчаяния требуя помощи голосами своих патронов, – и мы нашли свое призвание: множество патронов вышли из дворца рука об руку с работниками. "Des conciliations sans nombre ont été opérées au Palais du Luxembourg; les archives en existent encore, archives qui nous sont chères, archives que nous conserverons à jamais, car ce sont les achives de la concorde et de la fraternité".
Таким образом, по признанию Луи Блана, Люксембургская комиссия была нечто вроде спасательного громоотвода или благородной воинской хитрости. Что касается до теории ее, то Луи Блан указал на общество портных в Клиши (смотри выше), объявив, что полные материалы для будущего находятся в его подробном отчете, который мы уже знаем. Он прибавил, что неправда, будто государство по его теории должно захватить всю производительность: "Non non! Mais ce que nous avons entendu ce… n'est que l'Etat doit intervenir entre la faible et le fort, pour protéger le faible. L'Etat intervenant dans l'industrie, non plus pour la désorganiser, mais pour la régler, non pour s'emparer, mais pour en exclure ce principe d'antagonisme, source empoisonnée de tant de haines, de tant de violences, de tant de ruines. L'Etat protecteur des pauvres, L'Etat tuteur – voilà ce que nous avons demandé!.. Et quand nous plaidons la cause du pauvre, nous plaidons en même temps la cause du riche, quand nous plaidons la cause du faible, nous plaidons aussi la cause du fort", – и далее, перейдя к старому обвинению – созданию ассоциаций на демагогических началах: "Non il n'est pas vrai qu'il y ait aujourd'hui en France… un seul homme qui veuille le progrès par la violence et par la spoliation (Оправдание не заставило себя ждать: оно явилось 15 мая.) L'Association est une grande et noble chose parce que enlèvera le peuple à sa misère et maintiendra le riche dans sa richesse… parce qu'elle élèvera le niveau de tous, de tous sans exception. Ce niveau perpétuellement élevé, ce n'est pas le niveau du peuple seulement, c'est le niveau de l'humanité".
Вся эта речь имела успех в народе, несмотря на [частое] излишнее занятие оратора собственной личностью и на скамеечку (во Франции так значительны все аксессуары), на скамеечку, которую [постав] принесли ему на трибуну и на которую он взошел для поправления [своего] малого эффекта, производимого его недостаточным ростом.
Затем Карно, министр просвещения, прочел перечень своих распоряжений, а Бетмон, министр торговли, такую же сложил на бюро. Следовал рапорт Гарнье-Пажеса, который уже прочитан был им за болезнью [его г. Дюклерком] на следующем заседании (понедельник 8 мая).
Описав несчастное состояние кассы до 24 февраля и пересчитав все меры, нам уже известные, какими министр усиливался уменьшить беду от растраты денег из сберегательных касс и от [возможности] неумеренного выпуска bon du Trésor (950 мил., по слухам), вместе с покрытием новых издержек, требуемых революцией, Гарнье-Пажес ослепил Палату [уверен], заверив ее, что если утвердит она все старые распоряжения да согласится на новые, им предлагаемые, то к концу 1848 г. бюджет не только покроет все, но и представит излишек 11 миллионов 324 258 фр. Надо [читать] прочесть [весь] вполне рапорт, чтобы понять и ловкость рапорта, и слабую его сторону, ибо он весь держится на предположениях и супозициях. Таким образом, если утвержден будет национальный заем, прибавочный налог в 45 сантимов и налог на закладные, если к ним прибавить еще обращение всех билетов du trésor в 5 % ренту на государство, выкуп всех железных дорог тоже рентой, прогрессивные пошлины на доходы, плату или лучше раздел выгод [от извлечения вкладов], какие владельцы получают от позволения вырубить лес и проч., то доход государства в 48 г. будет 1 546 301 190 фр., а расход, тоже вследствие разных субсидий, только 1 501 128 422 фр., остаток 45 мил. Этот остаток вместе с 84 м. комиссионными, погашением долгов и остатком займа 41 г. в 22 миллиона [с тысячами] представит сумму в 152 м., которая обратится на публичные работы, а как публичных работ назначено только 140 м., то чистого излишка останется 11 м. 324 258 фр. Уже не говоря о произвольности всех этих исчислений, вскоре и указанных сперва Тьерсом в "Constitutionnel", a потом и бывшим министром Ленон-Ленантом в особенной брошюре, но революционные и отчасти коммунистические меры, предлагаемые Гарнье-Пажесом, видимо, противоречили духу Палаты, однакож она опять аплодировала и даже весьма сильно, когда Гарнье-Пажес заключил речь, взывая к первым условиям существования этого бюджета: к истинности, самоотверженности, любви к Республике: "Ces conditions je n'en suis pas en peine: elles sont en vous, elles sont dans le coeur du pays. Guidés par vous, appuyés sur lui, le pays et vous, vous aurez la gloire d'écrire à la fin de vos travaux, comme un fait accompli, l'espérance que nous avons écrite au début des nôtres: la République a sauvé la France de la banqueroute!"
Сильный успех имел Араго, в качестве военного и морского министра объявив, что один корпус в 50 т. человек стоит в долине Роны, что другой такой же формируется в долине Durance и что Республика может выставить неприятелю 300 т. войска и 85 т. кавалерии, не говоря о национальной гвардии, которой роздано 446 т, 689 ружей. Морская сила находится в соответственности: "et la République peut se reposer avec confiance sur ses escadrons et leurs équipages pour les succès des combats maritimes qu'elle pourrait avoir à soutenir pour l'honneur de son pavillon".
Мари, отдавая отчет о публичных работах, особенно распространился о пользе национальных мастерских, и Палата, изъявляя ему [благодарность] свое одобрение, никак не воображала, что через две недели они будут самая затруднительная задача положения и самая сильная признанная опасность как для нее, так и для Парижа и для Франции.
В заключение Ламартин снова взошел на кафедру для отчета по дипломатическим делам. Вольная или невольная бездеятельность его получила здесь санкцию во имя какого-то сантиментального разделения революций на révolution de territoire et на révolution d'idées. Les unes se résument en conquêtes et en bouleversement de nationalités et d'empires; les autres se résument en institution.
Первым нужна война, вторые могут быть приведены к войне, но побеждают мир одним своим появлением. Франция, совершившая вторую из этих революций, стоит, опираясь на свой меч и предоставляя идеи своей [свершать победы] доставлять ей победы без крови, но готовая ко всему. Положение Франции это: "une diplomatie armée!" Затем Л<амартин> вычислил все прогрессивные завоевания, которые уже сделала Франция в продолжение двух месяцев, именно революции в Вене, Берлине, Франкфурте, Бадене, Баварии и проч. и проч. С падением филиппской династии все дипломатические отношения Франции очистились и упрочнились: "en un mot nous étions 36 millions d'hommes isolés sur le continent; aucune pensée européenne ne nous était permise; aucune action collective ne nous était possible; un tel système était la compression; l'horison était court, l'air manquait comme la dignité à notre politique (très bien). Notre système aujourd'hui = c'est le système d'une vérité démocratique qui s'élargira aux proportions d'une foi sociale, universelle. Notre horizon-c'est l'avenir des peuples civilisés; notre air vital, c'est le souffle de la liberté dans les poitrines libies de tout l'univers".
Если Франции, как протестанизму, предстоит выдержать Тридцатилетнюю войну, – она идет уже не 36 миллионами своего народонаселения, но "comptant dans son système d'alliés la Suisse, l'Italie et les peuples émancipés de l'Allemagne, elle marche déjà à la tête de 86 millions de confédérés et d'amis".
Этот блестящий призрак Л<амартин> заключил при всеобщих "браво": "Le bonheur ou la gloire de cette situation sont tout entiers à la République. Nous en acceptons seulement la responsabilité et nous félicitons toujours d'avoir paru devant la représentation du pays, en lui remettant la paix, en lui assurant la grandeur, les mains pleines d'alliances et pures de sang humain!"
Народ, однакож, не разделял убеждений, будто все побеждено в мире невещественным влиянием Франции, как в конце увидим.
Таким образом, [в сокращении] все отчеты, нами представленные вкратце, имели одинаковое значение. Правительство передает Собранию Францию, изломанную, измученную, почти безденежную, а главное, совершенно не знающую собственного своего облика, но в которую закинуты отчасти людьми правления, но более обстоятельствами, глубокие и плодотворные семена для будущего. Собранию предстояло сберечь и вывести их на свет…
В это же самое заседание Собрание и показало, что значат все его аплодисменты. Надо сказать предварительно, что главная задача [состояла] положения состояла в основании Правительства. Слухи в городе носились чрезвычайно разноречивые. Одни утверждали наклонность Палаты составить Правительственную комиссию, другие – намерение обойтись без нее, посредством прямого выбора министров. Всего более занимало головы опасение, в случае принятия [комиссии] первого проекта, весьма возможное исключение Ледрю-Роллена, исключение, которое могло подать повод к первой стычке народа с Собранием. Г. Дорнес, вероятно, после предварительного соглашения с партией "National", решился, для отстранения опасных споров, вырвать согласие на Правительственную комиссию с Ледрю-Ролленом у Палаты невзначай, сюрпризом. Тотчас же, по окончании отчетов, он вошел на кафедру и предложил [за услуги] объявить Временному правительству благодарность за услуги, им оказанные государству, qu'il a bien mérite de la patrie, a потом вдруг перешел к предложению составления Правительственной исполнительной комиссии (Commission executive) из 5 членов (Les cinq membres sont). Но он уже не мог закончить. Адский шум и вопль заглушил слова его. Палата не хотела слушать имен, не хотела подчиняться неожиданному предложению о комиссии и после неимоверного [смущения] смятения отослала его в свои бюро, которые должны были назначить 18 комиссаров для обсуждения всего дела. Изъявление благодарности Временному правительству от имени отечества нашло сопротивление в Барбесе. "Прежде свершения этого акта, – сказал он, – il faut qu'il s'expliquât sur une foule d'actes, sur les quels il a gardé jusqu'à ce jour le silence et qui n'ont pas peu contribué à le rendre impopulaire (Murmures). Je veux qu'il nous dise quelle part de responsabilité lui revient dans le massacre de Rouen (à l'ordre!)".
Несмотря на сопротивление, Барбес продолжал: "Je veux que le gouvernement s'explique sur les tueries de la garde nationale (шум) qu'il nous dise comments ont été massacrées les colonnes belges, comment ont été sacrifiés les Italiens, les Polonais… jusque-là j'attends… j'attends au nom du peuple!"
После изъяснения прокурора Сенара касательно руанских дел, Палата огромным большинством утвердила благодарность Пра<вительст>ву, но с замечанием, что каждый частный акт его может в случае нужды подлежать разбору.