Ну, как если бы например после покушения группы Александра Ульянова была бы арестована не она только, но и все студенты в России и значительное количество земцев. Постановлением Совета Обороны от 15.2.19 - очевидно, под председательством Ленина? - предложено ЧК и НКВД брать заложниками крестьян тех местностей, где расчистка снега железнодорожных путей "производится не вполне удовлетворительно" - с тем, "что если расчистка снега не будет произведена, они будут расстреляны". Декреты советской власти, т.4, М. 1968, стр.627.
Постановлением СНК конца 1920 года разрешено брать заложниками и социал-демократов. Но даже узко следя лишь за обычными арестами, мы должны отметить, что уже с весны 1918 года полился многолетний непрерываемый поток изменников-социалистов. Все эти партии - эсеров, меньшевиков, анархистов, народных социалистов, они десятилетиями только притворялись революционерами, только носили личины - и на каторгу для этого шли, все притворялись. И лишь в порывистом ходе революции сразу обнаружилась буржуазная сущность этих социал-предателей. Естественно же было приступить к их арестам! Вскоре за кадетами, за разгоном Учредительного Собрания, обезоружением Преображенского и других полков, стали брать помалу, сперва потихоньку, и эсеров с меньшевиками. С 14 июня 1918 года, дня исключения изо всех советов, эти аресты пошли гуще и дружней. С 6 июля - туда же погнали и левых эсеров, коварнее и дольше притворявшихся союзниками единственной последовательной партии пролетариата. С тех пор достаточно было на любом заводе или в любом городке рабочего волнения, недовольства, забастовки (их много было уже летом 1918-го, а в марте 1921-го они потрясли Петроград, Москву, потом Кронштадт и вынудили НЭП), чтоб одновременно с успокоением, уступками, удовлетворением справедливых требований рабочих ЧК неслышно бы выхватывало ночами меньшевиков и эсеров как истинных виновников этих волнений. Летом 1918, в апреле и октябре 1919-го густо сажали анархистов. В 1919-м году была посажена вся досягаемая часть эсеровского ЦК - и досидела в Бутырках до своего процесса в 1922-м. В том же 1919 году видный чекист Лацис писал о меньшевиках:"Такие люди нам больше, чем мешают. Вот почему мы убираем их с дороги, чтобы не путались под ногами... Мы их сажаем в укромное местечко, в Бутырки и заставляем отсиживаться, пока не кончится борьба труда с капиталом". М.Я.Лацис - "Два года борьбы на внутреннем фронте". Популярный обзор деятельности ЧК. - Гиз. М.1920, стр.61.
В том же 1919-м посадили также делегатов беспартийного рабочего съезда (из-за чего он и не состоялся). там же, стр.60.
Уже в 1919 году была понята и вся подозрительность наших русских, возвращающихся из заграницы (зачем? с каким заданием?) - и так сажались приезжавшие офицеры экспедиционного (во Франции) русского корпуса. В 19-м году широким заметом вокруг истинных и псевдо-заговоров ("Национальный Центр", Военный Заговор) в Москве, Петрограде и других городах расстреливали по спискам (т.е. брали вольных сразу для расстрела), и просто гребли в тюрьму интеллигенцию, так называемую околокадетскую. А что значит "околокадетская"? Не монархическая и не социалистическая, т.е.: все научные круги, все университетские, все художественные, литературные да вся инженерия. Кроме крайних писателей, кроме богословов и теоретиков социализма, вся остальная интеллигенция, 80% ее, и была "околокадетской". Сюда по мнению Ленина относился например Короленко - "жалкий мещанин, плененный буржуазными предрассудками", Ленин, 5 изд.,т.51, стр.47-48.
"таким "талантам" не грех посидеть недельки в тюрьме". там же, стр.48.
Об отдельных арестованных группах мы узнаем из протестов Горького. 15.9.19 Ильич отвечает ему: "...для нас ясно, что и тут ошибки были", но "Какое бедствие, подумаешь! Какая несправедливость!" и советует Горькому не "тратить себя на хныканье сгнивших интеллигентов". там же,стр.49.
С января 1919 года введена продразверстка, и для сбора ее составляются продотряды. Они встретили повсюдное сопротивление деревни - то упрямо-уклончивое, то бурное. Подавление этого противодействия то же дало (не считая расстрелянных на месте) обильный поток арестованных в течение двух лет. Мы сознательно обходим здесь всю ту большую часть помола ЧК, Особотделов и Ревтрибуналов, которая связана была с продвижением линии фронта, с занятием городов и областей. Та же директива НКВД от 30.8.18 направляла усилия "к безусловному расстрелу всех замешанных в белогвардейской работе". Но иногда теряешься: как правильно разграничивать? Если с лета 1920 года, когда Гражданская война еще не вся и не всюду кончена, но на Дону уже кончена, оттуда, из Ростова и Новочеркасска, во множестве отправляют офицеров в Архангельск, а дальше баржами на Соловки (и, говорят, несколько барж потоплено в Белом море) как впрочем, и в Каспийском море - то относить ли это все еще к Гражданской войне или к началу мирного строительства? Если в том же году в Новочеркасске расстреливают беременную офицерскую жену за укрытие мужа, то по какому разряду ее списывать? В мае 1920 года известно постановление ЦК "о подрывной деятельности в тылу". Из опыта мы знаем, что всякое такое постановление есть импульс к новому всеместному потоку арестантов, есть внешний знак потока. Особой трудностью (но и особым достоинством!) в организации этих всех потоков было до 1922 года отсутствие Уголовного Кодекса, какой-либо системы уголовных законов. Одно лишь революционное правосознание (но всегда безошибочное!) руководило изымателями и канализаторами: кого брать и что с ними делать. В этом обзоре не будут прослеживаться потоки уголовников и бытовиков и поэтому только напомним, что всеобщее бедствие и недостача при перестройке администрации, учреждений и всех законов лишь могли сильно увеличить число краж, разбойных нападений, насилий, взяток и перепродаж (спекуляции). Хотя и не столь опасное существованию Республики, эти уголовные преступления тоже частично преследовались, и своими арестантскими потоками увеличивали потоки контр-революционеров. А была спекуляция и совершенно политического характера, как указывал декрет Совнаркома за подписью Ленина от 22.7.18: "виновные в сбыте, скупке или хранения для сбыта в виде промысла продуктов питания, монополизированных Республикой (крестьянин хранит хлеб - для сбыта в виде промысла, а какой же его промысел?? А.С.)... лишение свободы на срок не менее 10 лет, соединенное с тягчайшими принудительными работами и конфискацией всего имущества". С того лета черезсильно напрягшаяся деревня год за годом отдавала урожай безвозмездно. Это вызвало крестьянские восстания "Самая трудолюбивая часть народа положительно искоренялась" (Короленко, письмо Горькому от 10.8.21).
, а стало быть подавление их и новые аресты. В 1920 году мы знаем (не знаем...) процесс "Сибирского Крестьянского Союза", в конце же 20-го происходит и предварительный разгром тамбовского крестьянского восстания. (Тут судебного процесса не было). Но главная доля людских изъятий из тамбовских деревень приходится на июнь 1921 года. По Тамбовской губернии раскинуты были концентрационные лагеря для семей крестьян, участвующих в восстании. Куски открытого поля обтягивались столбами с колючей проволокой, и три недели там держали каждую семью, заподозренную в том, что мужчина из нее - в восстании. Если за три недели тот не являлся, чтобы своей головой выкупить семью, - семью ссылали. Журнал "Война и революция" - 1926 года, # 7/8. Тухачевский - "Борьба с контр-революционными восстаниями".
Еще ранее, в марте 1921-го, на острова Архипелага через Трубецкой бастион Петропавловской крепости, отправлены были за вычетом расстрелянных, матросы восставшего Кронштадта. Тот 1921 год начался с приказа ВЧК # 10 (от 8.1.21): "в отношении буржуазии репрессии усилить!" Теперь, когда кончилась гражданская война, не ослабить репрессии, но усилить! Как это выглядело в Крыму, сохранил нам Волошин в некоторых стихах. Летом 1921 года был арестован Общественный Комитет Содействия Голодающим (Кускова, Прокопович, Кишкин и др.), пытавшиеся остановить надвижение небывалого голода на Россию. Дело в том, что эти кормящие руки были не те руки, которым можно было разрешить кормить голодных. Пощаженный председатель этого Комитета умирающий Короленко назвал разгром Комитета "худшим из политиканств, правительственным политиканством" (письмо Горькому 14.9.21) (И Короленко же напоминает нам важную особенность тюрьмы 1921 года Короленко писал Горькому (29.6.21): "История когда-нибудь отметит, что с искренними революционерами и социалистами большевистская революция расправлялась теми же средствами, как и царский режим." - "она вся пропитана тифом". Так подтверждает Скрипникова и другие, сидевшие тогда.) В том, 1921-м году уже практиковались и аресты студентов (например, Тимирязевская Академия, группа Е.Дояренко) за "критику порядков" (не публичную, но в разговорах между собой). Таких случаев было еще, видимо, немного, потому что указанную группу допрашивали сами Менжинский и Ягода. В том же, 1921-м, расширились и унаправились аресты инопартийцев. Уже, собственно, поконали все политические партии России, кроме победившей. ( О, не рой другому яму!) А чтобы распад партий был необратим- надо было еще, чтобы распались и сами члены этих партий, тела этих членов. Ни один гражданин российского государства, когда-либо вступивший в иную партию, не в большевики, уже судьбы своей не избежал, он был обречен (если не успевал, как Майский или Вышинский, по доскам крушения перебежать в коммунисты.) Он мог быть арестован не в первую очередь, он мог дожить (по степени своей опасности) до 1922-го, до 32-го или даже до 37-го года, но списки хранились, очередь шла, очередь доходила, его арестовывали или только любезно приглашали и задавали единственный вопрос: состоял ли он... от... до...? (Бывали вопросы и о его враждебной деятельности, но первый вопрос решал все, как это ясно нам теперь через десятилетия.) Дальше разная могла быть судьба. Иные попадали сразу в один из знаменитых царских централов (счастливым образом централы все хорошо сохранились, и некоторые социалисты попадали даже в те самые камеры и к тем же надзирателям, которых знали уже). Иным предлагали проехать в ссылку - о, ненадолго, годика на два - на три. А то еще мягче: только получить минус (столько-то городов), выбрать самому себе место жительства, но уж дальше, будьте ласковы, жить в этом месте прикрепленно и ждать воли ГПУ. Операция эта растянулась на многие годы, потому что главным условием ее была тишина и незамечаемость. Важно было неукоснительно очищать Москву, Петроград, порты, промышленные центры, а потом просто уезды от всех иных видов социалистов. Это был грандиозный беззвучный пасьянс, правила которого были совершенно непонятны современникам, очертания которого мы можем оценить только теперь. Чей-то дальновидный ум это спланировал, чьи-то аккуратные руки, не пропуская ни мига, подхватывали карточку, отбывшую три года в одной кучке и мягко перекладывали ее в другую кучку. Тот, кто сидел в централе - переводился в ссылку (и куда-нибудь подальше), кто отбыл "минус" - в ссылку же (но за пределами видимости от "минуса"), из ссылки в ссылку, потом снова в централ (уже другой), терпение и терпение господствовало у раскладывающих пасьянс. И без шума, без вопля постепенно затеривались инопартийные, роняли всякие связи с местами и людьми, где прежде знали их и их революционную деятельность - и так незаметно и неуклонно подготовлялось уничтожение тех, кто когда-то бушевал на студенческих митингах, кто гордо позванивал царскими кандалами. В этой операции Большой Пасьянс было уничтожено большинство старых политкаторжан, ибо именно эсеры и анархисты, а не социал-демократы, получали от царских судов самые суровые приговоры, именно они и составляли население старой каторги. Очередность уничтожения была, однако, справедлива: в 20-е годы им предлагалось подписать письменные отречения от своих партий и партийной идеологии. Некоторые отказывались - и так естественно попадали в первую очередь уничтожения, другие давали такие отречения - и тем прибавляли себе несколько лет жизни. Но неумолимо натекала и их очередь, и неумолимо сваливалась с плеч и их голова. Иногда прочтешь в газете статейку и дивишься ей до головотрясения. "Известия" 24.5.59 : через год после прихода Гитлера к власти Максимилиан Хоаке арестован за принадлежность к ... не к какой-нибудь партии, а к коммунистической. Его уничтожили? Нет, осудили на два года. После этого, конечно, новый срок? Нет, выпустили на волю. Вот и понимай, как знаешь! Он тихо жил потом, создавал подполье, в связи с чем и статья о его бесстрашии.
Весной 1922 года Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контр-революцией и спекуляцией, только что переназванная в ГПУ, решила вмешаться в церковные дела. Надо было произвести еще и "церковную революцию" - сменить руководство и поставить такое, которое лишь одно ухо наставляло бы к небу, а другое к Лубянке. Такими обещали стать живоцерковники, но без внешней помощи они не могли овладеть церковным аппаратом. Для этого арестован был патриарх Тихон и проведены два громких процесса с расстрелами: в Москве распространителей патриаршего воззвания, в Петрограде - митрополита Вениамина, мешавшего переходу церковной власти к живоцерковникам. В губерниях и уездах там и здесь арестованы были митрополиты и архиереи, а уж за крупной рыбой, как всегда, шли косяки мелкой - протоиереи, монахи и дьяконы, о которых в газетах не сообщалось. Сажали тех, кто не присягал живоцерковному обновленческому напору. Священнослужители текли обязательной частью каждодневного улова, серебряные седины их мелькали в каждом соловецком этапе. Попадали с ранних 20-х годов и группы теософов, мистиков, спиритов (группа графа Палена вела протоколы разговоров с духами), религиозные общества, философы бердяевского кружка. Мимоходом были разгромлены и пересажены "восточные католики" (последователи Владимира Соловьева), группа Абрикосовой А.И. Как-то уж сами собой садились и простые католики польские ксендзы. Однако коренное уничтожение религии в этой стране, все 20-е и 30-е годы бывшее одной из важных целей ГПУ-НКВД, могло быть достигнуто только массовыми посадками самих верующих православных. Интенсивно изымались, сажались и ссылались монахи и монашенки, так зачернявшие прежнюю русскую жизнь. Арестовывали и судили церковные активы. Круги все расширялись - и вот уже гребли просто верующих мирян, старых людей, особенно женщин, которые верили упорней и которых теперь на пересылках и в лагерях на долгие годы тоже прозвали монашками. Правда, считалось, что арестовывают и судят их будто бы не за самую веру, но за высказывания своих убеждений вслух и за воспитание в этом духе детей. Как написала Таня Хоткевич:
"Молиться можешь ты свободно,
Но...так, чтоб слышал Бог один."