Лауреаты, оказывается, и не знали о возможности подслушки. А на пленке был слышен каждый вздох членов экипажа в каждую секунду тренировки. Не говоря уже о словах. Представители от Глушко поутихли, но все еще продолжали настаивать на том, что все в тренировке было подстроено. Дебаты продолжались 2 часа и снова, благодаря решающему голосу председателя от Глушко, экипаж получил оценку 4 с плюсом.
Тут же, Елисеев, вероятно экспромтом, предложил считать минус и плюс как одну треть той оценки, к которой они приложены. А в связи с этим следовало считать экипаж Рукавишникова, так как у него оценка 5 с минусом. А это, мол, выше, чем 4 с плюсом Губарева.
Но, как оказалось, и председатели комиссий свои экспромты должны просчитывать. Специалисты ЦПК тут же сделали расчет. И оказалось. Если от пятерки отнять ее треть, то получается оценка 3,33. А если к четверке добавить ее треть, то выходит вовсе оценка 5,33.
Эти подсчеты несколько разрядили напряженную обстановку, но Елисеев сделал еще одну попытку добиться своего – соединить в первом экипаже Рукавишникова с Ремеком. Но это предложение не нашло активной поддержки даже среди его коллег. Все понимали, что за две недели до старта никто наверху не согласится с такими предложениями. Тем более что это был первый международный старт.
В космос ушли Губарев с Ремеком и отработали свою программу отлично.
А на Земле начался очередной этап борьбы. Теперь уже Климук с Гермашевским воевали против Кубасова с Янковским.
В будущем Кубасов слетал с венгром. Аварийных ситуаций у них не было, и полет прошел нормально.
А вот Рукавишникова Природа наказала за слишком большую самоуверенность. Он ушел в полет с болгарином Ивановым. После вывода их корабля на орбиту, уже на этапе стыковки, отказал двигатель. И в этой аварийной ситуации наиболее ярко проявилась разница между подготовкой летчиков, годами готовящимся к работе в подобных обстоятельствах, и инженером, основной метод, работы которого спокойный и неторопливый анализ с привлечением как можно большего объема информации.
Полтора часа от начала аварии с орбиты не доносилось ни звука, хотя Земля по телеметрии уже знала обо всем что произошло. И только затем с орбиты поступил первый доклад. Об этом не писалось и не говорилось, но мы в ЦПК знали, что если бы не болгарский летчик, результаты полета могли бы быть более трагическими. Иванов впервые \ и единственный раз \ применил метод "по рукам" по отношению к командиру экипажа. Дело в том, что Рукавишников при получении сигнала об аварии двигателя сначала замер в растерянности, а затем стал суетливо бегать пальцами по кнопкам пультов управления. Он попытался по памяти без инструкции выдать команды, не получив еще полно информации о сложившейся обстановке и не доложив в ЦУП. Не сумев восстановить работу с первого раза, Рукавишников на время потерял контроль над собой, и только вмешательство Иванова спасло их обоих.
После этого полета гражданских инженеров командирами экипажей долго не назначали.
Кстати. Иванов был вовсе не Иванов. Незадолго до старта советско-болгарского экипажа партийное советское руководство предложило болгарскому космонавту Георгию Какалову изменить свою фамилию на более благозвучную. Как ни сопротивлялся Георгий и его отец, ничего не получилось. В космос ушел Георгий Иванов, вызвав в Болгарии множество вопросов. Зато у нас все было спокойно, и никто не мог ничего подумать по поводу фамилии космонавта.
Похожая история произошла и в период подготовки советско-польского экипажа. К полету готовился Хермашевский. Эта фамилия была на слуху, печаталась в расписании ежедневных занятий. Более того, не было изменений и в первых репортажах после старта. А потом кто – спохватился и Хермашевский раз и навсегда стал Гермашевским.
Как видно не только крепкое физическое здоровье требовалось космонавту в период его подготовки к полету, но может быть, в большей степени требовалась психологическая устойчивость. И зависеть она должна была не только от внешних факторов, но и от внутренней стабильности, постоянной нацеленности на выполнение поставленной задачи.
В этом отношении очень характерна подготовка к полету первого экипажа, которая проходила в Центре подготовки космонавтов с 1 июня по 20 сентября 1964 года. Б. Волынов к тому времени отдублировал Быковского и в соответствии с установившемся порядком был назначен командиром первого экипажа с Г. Катысом и Б. Егоровым. Второй экипаж составили: В. Комаров, К. Феоктистов и А. Сорокин.
Видимо уверенность всех членов экипажа Волынова в неизменности своего положения и сыграла с ними злую шутку.
В конце подготовки оба экипажа провели суточные тренировки на тренажере. И вот тут выяснилось, что Катыс фактически имитировал свою деятельность, а Феоктистов из второго экипажа полностью ее выполнял.
Кроме того, Волынов практически самоустранился от контроля за работой членов экипажа, не имел временных характеристик работ по наблюдению и управлению кораблем.
Комаров, наоборот, имел в бортжурнале четкий хронометраж не только своей деятельности, но и членов экипажа – без всяких скидок и с замечаниями по малейшим недоделкам или имитации деятельности.
Медики в обоих экипажах как экспериментаторы и помощники командиров проявили себя одинаково – не очень старались. Но было отмечено, что Егоров лучше работал как медик – быстрее и четче брал кровь у коллег, сноровистее проводил медобследование. Эти детали и позволили ему остаться в первом экипаже.
А вот командиры и бортинженеры по результатам экзаменов поменялись местами. К тому же, Феоктистова поддержал Королев. По решению Госкомиссии в полет ушли В. Комаров, К. Феоктистов, Б. Егоров.
Космонавты, готовящиеся к полету, надолго забыли о методе бурной имитации своей деятельности – во всяком случае, в явном виде. Но видимо не для всех.
В. Яздовский преподавал космические науки еще первому отряду космонавтов, но две его попытки самому попасть в их число оканчивались неудачей. Наконец с третьего захода в 1969 году его зачислили в группу подготовки. Уже через два года он вошел в основной экипаж Воробьев – Яздовский, который готовился по программе полета корабля "Союз – 13".
Самоуверенность Яздовского была беспредельной. Он считал, что по уровню подготовки он стоит значительно выше любого кандидата. Ему достаточно провести две – три тренировки и можно лететь. И вообще, он в принципе считал подготовку в ЦПК пустой тратой времени. Все что нужно для полета специалист в полной мере может получить и в конструкторском бюро. Естественно в этих условиях компромиссы в экипаже не предвиделись. Все вопросы решались принципиально. Воробьев с Яздовским провели 14 полных тренировок в комплексном тренажере корабля "Союз", а пятнадцатую экзаменационную полностью провалили. Никогда комиссия не ставила экипажам двойки, а здесь вынуждена была поставить.
На завершающем этапе перед спуском с орбиты экипаж одел скафандры и Яздовский по программе должен был закрыть люк между спускаемым аппаратом и бытовым отсеком. Операция эта не очень сложна, но очень важна: бытовой отсек перед входом в атмосферу отстреливается и, если люк закрыт неплотно, то это означает, что спускаемый аппарат напрямую соединен с вакуумом космос. Даже не через клапан как было у экипажа Добровольского, а через люк диаметром 800 миллиметров. Поэтому контроль закрытия люка осуществляется с помощью трех датчиков, расположенных через 120 градусов и трех сигнальных лампочек.
Так вот. При закрытии люка Яздовским тесемка попала между люком и корпусом. Зажглась одна из лампочек. Вместо того чтобы снова открыть люк, проверить и снова закрыть Яздовский решил применить силу и в результате сломал рычаг штурвала для заворачивания. На этом все его действия и закончились. Он стал выполнять другие операции, даже не доложив инструктору о случившемся.
Воробьев, зная о нетерпимости Яздовского к контролю его действий и тем более к замечаниям, в свою очередь не стал требовать доклада и сам не контролировал его действия. В результате весь "запас воздуха в корабле" был "стравлен" и в реальном полете это означало мгновенную смерть экипажа.
В. Шаталов хорошо относился к Воробьеву и настоял на повторном экзамене. И снова из за самоуверенности инженера прошли грубые ошибки. На разборе инструктор доложил: "По трем ошибкам оценка должна быть ниже тройки".
Яздовский не согласился, упорно настаивая на некомпетентности экзаменаторов. Ему представили запись всех переговоров и данные телеметрии. Его убеждали коллеги. Не помогло. Он остался при своем мнении.
Госкомиссия сняла экипаж с подготовки и в полет ушли дублеры: Климук с Лебедевым старались и добились своего.
Через месяц Яздовский ушел из отряда космонавтов. Через полгода выбыл и Воробьев.
Приведенные примеры говорят о многих сложностях в подготовке и осуществлении космических полетов, но до сих пор многие люди считают, что полет в космос это всего лишь легкая прогулка.
В этом во многом виноваты сами космонавты, которые всегда старались поменьше говорить о трудностях, с которыми им приходилось встречаться.
С другой стороны, авторы многих книг и журналисты чаще всего писали о космосе и космонавтах в явно торжественном стиле. И возможно это было нужно и было правильно в период наших первых полетов. Такой подход отражал дух времени, настроение людей, которые буквально преображались, услышав только одно слово космонавт.
Затем, с началом перестройки, о космосе и космических полетах стали писать все более в критическом тоне, а потом и вообще практически забыли об этой теме. И, если раньше о каждом новом космонавте узнавала вся страна, то сейчаси в Звездном городке фамилии космонавтов знают не все. И это плохо. Да, сейчас космические полеты не являются чем – то необыкновенным. Люди привыкли к ним и, наверное, пришло время сменить тон рассказа о космическом полете с торжественного на чисто деловой, спокойный и обстоятельный. Нужно в более популярной форме рассказывать о многих сторонах нашей космической программы, сделать анализ нашего не столько сегодняшнего дня, сколько прошлого и с явной нацеленностью на будущее. От такого анализа должна быть польза нашим потомкам. Особенно молодежи.
Память человеческая имеет хорошее свойство – забывать, но, к сожалению не только плохое, но и хорошее. Надеюсь, что предлагаемая книга, хоть в какой – то мере поможет заинтересованным читателям разобраться в самых основных понятиях космического полета и подвигнет на дальнейшее познание.
Продолжить рассказ, наверное, нужно с освещения малоизвестных страниц становления и подготовки первого отряда космонавтов.
В 1959 – 1960 годах из нескольких сотен военных летчиков было отобрано 20 человек.
Медики предъявили тогда очень строгие требования к здоровью первых кандидатов. Малейшее подозрение на отклонение в здоровье было причиной немедленного отчисления. Даже в том случае, когда проверяемый летчик много лет и успешно летал на самолетах истребителях. Некоторых кандидатов в космонавты по результатам проверок даже отстраняли от летной работы. И именно этим объясняется тот факт, что некоторые отличные летчики с особой осторожностью подходили к решению вопроса – быть или не быть космонавтом.
В дальнейшем требования к здоровью космонавтов оставались прежними, но подход к решению вопросов отбора в отряд стал более разумным. Это и позволило после второго и даже третьего захода пройти все медицинские препятствия летчикам – космонавтам К. Феоктистову, Г. Береговому и другим.
Дополнительные наборы в отряд космонавтов осуществлялись по мере необходимости в летчиках, инженерах и других специалистов.
Собственно медицинский отбор кандидаты на космический полет начинают в амбулаториях на местах, продолжают в центральных медицинских учреждениях, а затем в отряде вплоть до ухода космонавта из числа действующих.
На первом этапе отбора выявляются явные и скрытые заболевания и такие качества кандидатов, которые делают невозможным их участие в полетах.
В центральных медицинских учреждениях определяются особенности реакции организма на различные нагрузки, проводятся испытания на центрифуге и в барокамере. Проводятся также специальные вестибулярные пробы, которые позволяют более точно оценить работу сердечно – сосудистой системы, вестибулярного аппарата и других физиологических систем кандидата.
Важны также исследования нервно – психологической сферы. Они дают возможность предопределить, как космонавт поведет себя при необычных ситуациях. Будет ли он собран, решителен и уверен в себе.
В связи с тем, что полеты теперь совершаются не в одиночку и длятся долго, важно также предварительно оценить, как поведет себя будущий космонавт в процессе совместной деятельности с другими членами экипажа.
После завершения процедуры отбора пристальное наблюдение и контроль за состоянием здоровья космонавтов, их медико-биологической подготовкой к предстоящим полетам ведутся в Центре подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина. \ ЦПК \.
Наверное, справедливым нужно признать тот факт, что ни один из существующих видов деятельности не связан с одновременным воздействием на человека столь большого числа неблагоприятных факторов, с которыми сталкиваются космонавты в космическом пространстве.
Вот только некоторые из этих факторов: перегрузки при выводе на орбиту и спуске, шумы и вибрации во время всего полета, вынужденное снижение двигательной активности, искусственная атмосфера, изменение биологических ритмов из – за частой смены привычного земного режима работы, высокая степень разреженности атмосферы, электромагнитное и ионизирующее излучения, невесомость.
Чтобы успешно преодолеть эти факторы, специалисты разработали медико-биологическую программу подготовки, которая включает в себя и меры по укреплению здоровья космонавтов на земле и в космосе. Проводятся также тренировки, повышающие их профессиональную работоспособность и физическую выносливость. Космонавты осваивают принципы и методы медицинского контроля, приобретают навыки проведения многочисленных медицинских экспериментов.
Для выполнения столь обширной программы космонавтам представляется на Земле широкий набор стендов и аппаратуры.
На ортостоле, меняя наклон тела, космонавты тренируют систему кровообращения к работе в невесомости.
Велоэргометр, беговая дорожка, которые имеются и на орбите, помогают космонавтам укреплять физическую выносливость.
Специальные качели, вращающиеся кресла и другие стенды тренируют вестибулярный аппарат космонавтов.
В ЦПК есть также специальная лаборатория, где космонавты осваивают навыки работы с медицинской аппаратурой, которую планируют устанавливать на борту кораблей и станций. Они также учатся делать уколы, брать пробы крови даже из вены, что является по признанию медиков довольно сложной и ответственной процедурой.
Космонавты проходят испытание в сурдокамере и особенно тщательную подготовку в барокамере, где они тренируют свой организм к устойчивому перенесению внезапных разгерметизаций в пределах возможного, чтобы иметь дополнительный резерв времени для надевания скафандров и применения других спасательных средств.
После зачисления в отряд будущие космонавты до своего космического полета проходят два этапа подготовки.
На первом этапе в составе группы они занимаются общекосмической подготовкой и изучают: основы космической навигации, основы космической техники, основы вычислительной техники и ряд других дисциплин, необходимых для освоения профессии.
Они продолжают летать на самолетах, совершенствуя свое мастерство, занимаются парашютной подготовкой.
В этот же период космонавты приобретают первые основополагающие навыки управления космическим кораблем и станцией. Они знакомятся с общей методикой проведения научных исследований, испытаний, учатся четко вести телефонную и телеграфную радиосвязь. Занимаются физкультурой, практикуются в фотографировании.
Завершается общекосмическая подготовка сдачей Государственных экзаменов с присвоением звания "летчик – космонавт" и вручением соответствующего удостоверения.
Только после этого летчики – космонавты получают назначения в группу подготовки для полетов на определенном типе космического корабля, а затем и в составе экипажа.
Начинается второй этап – непосредственная подготовка к конкретному космическому полету по заранее разработанной специалистами программе и с целью приобретения навыков, необходимых для выполнения задач предстоящего космического полета.
В этот период космонавты работают столь старательно, что иногда не учитывают каких – то обстоятельств, переоценивают свои возможности и тогда наступает срыв.
Известно, что по медицинским показателям временно отстранялись от непосредственной подготовки космонавты первого набора В. Горбатко, Г. Шонин, В. Комаров, а А. Карташов и Д. Заикин были даже отчислены из отряда.
Серьезное происшествие выпало на долю П. Беляева. Августовским днем 1961 года вместе с другими космонавтами он завершал очередную программу парашютных прыжков с задержкой раскрытия парашюта на 30 секунд. Самолет "АН – 2" поднял их на высоту 1600 метров, и в паре с А. Леоновым П. Беляев выпрыгнул из самолета. Ветер усилился. Он сносил космонавтов в сторону от аэродрома. Чтобы попасть в расчетную точку, Беляев решил уменьшить снос и немного натянул стропы с одной стороны. Расчет оказался верным, но при этом скорость спуска увеличилась и приземление оказалось неудачным.
Удар о землю был таким сильным, что Беляев не удержался на ногах, а внезапный порыв ветра раздул купол парашюта и протащил его по траве метров пятьдесят. Встать сам П. Беляев не смог. Врачи констатировали: "Закрытый оскольчатый спиральный перелом диафизов обеих костей голени левой ноги со смещением обломков".
Врачи настаивали на хирургическом вмешательстве, но Беляев возражал. Он понимал, что после операции никогда не сможет остаться в строю космонавтов. А надежды побороться за свое место в космосе он еще не потерял. После многочисленных консультаций операцию отменили, но целых 6 месяцев П. Беляев провел на больничной койке. Нога срослась. Однако оказалась чуть длиннее правой.
Снова хирурги предложили операцию. И снова Беляев отказался. Он внимательно выслушал все советы врачей и попросился домой.
Существовал один способ лечения, на применении которого сходились мнения всех специалистов. Нужно было давать на больную ногу большую и постоянную нагрузку в течение длительного времени. Лишь это могло спасти положение.
В квартире Беляевых появились гантели по 20 килограмм. Космонавт брал их в руки, опирался спиной о шкаф или стенку, переносил тяжесть своего веса на левую ногу и стоял на ней по несколько часов.
Прошел месяц и снова Беляев вошел в кабинет хирурга, который с интересом рассматривал только что полученный рентгеновский снимок. Результат оказался хорошим, но еще несколько месяцев Беляеву пришлось провести в госпитале, проходя завершающий курс лечения. Ванны, грязи, упражнения следовали одно за другим, пока медицинская комиссия приняла решение: "Годен".