Нельзя не сказать и о той обстановке, которая по объективным и субъективным причинам складывается иногда на старте, и влияет очень существенно на психологическое состояние космонавтов.
Перед первым стартом В. Лазарева и О. Макарова на космическом корабле "Союз-12", ничто не предвещало беды, как это было при старте В. Комарова. Но психологическая напряженность все же присутствовала. Это обуславливалось тем, что предыдущий полет экипажа на космическом корабле "Союз-11" закончился трагически. Более того. Через некоторое время в космос была запущена вторая орбитальная станция "Салют-2", на которой почти сразу была обнаружена утечка газовой смеси. Работу со станцией прекратили.
Стартовать в космос после двух неудач подряд трудно, но Лазарев с Макаровым вели себя вполне профессионально и выполнили программу полета практически без замечаний.
Однако. Перед их вторым стартом, который должен был состояться 9 мая 1975 года, обстановка была уже более благоприятной. Отработала полную программу полета на орбите станция "Салют-3". Успешно начала работать станция "Салют-4", на которой отлично поработали А. Губарев и Г. Гречко. Они пробыли в космосе уже 29, 5 суток.
Лазареву с Макаровым предстояло удвоить этот срок, и эта задача уже не была чем-то необычным. Тем более что американцы к этому времени продемонстрировали возможности экипажа при 84-суточном полете.
Нов том то и заключается главная и непреложная истина космического полета каждая секунда полета непредсказуема и требует от космонавтов постоянного внимания и напряженной работы. Вот и на этот раз работа началась штатно, спокойно. Первая ступень отработала нормально. Заработала четко и по программе вторая. И вот она – 261 секунда, когда должно было произойти отделение второй ступени. Однако, вместо ожидаемого отделения в корабле заревела сирена, тревожно замигало красное табло "Авария носителя". Мгновенно вступила в действие система аварийного спасения. И экипажу впервые, не по доброй воле, пришлось испытать ее работоспособность на себе, оказавшись полностью во власти спасительной автоматики. Экипаж мог только ждать.
Аварийный ракетный двигатель увел возвращаемый аппарат с экипажем в сторону, и они стремительно пошли к Земле. Перегрузки в пиковый момент достигали 20 единиц, и экипажу оставалось лишь гадать, куда их несет – на Алтай или в Китай. В Китай не хотелось.
Аварийное приземление произошло на заснеженный склон горы, Возвращаемый аппарат немного протянуло, и он остановился. В. Лазарев отстрелил одну стренгу парашюта, но со второй выполнять эту операцию не торопился. Хотя по инструкции должен был сделать это. Предполагалось, если сразу не отстрелить стренги, то при наличии сильного ветра в поле корабль могло сильно и долго таскать по местности, а это и больно и небезопасно. Но Лазарев не знал обстановки вокруг корабля и, как советовали опытные инструкторы, не торопился.
Лазарев отстрелил выходной люк и выглянул наружу. Аппарат удерживался на голом склоне горы с помощью парашюта, купол которого зацепился за одно единственное дерево. А внизу в нескольких метрах начинался обрыв. Отстрели он вторую стренгу, и вместе с аппаратом космонавты рухнули бы в пропасть.
Экипаж осторожно покинул возвращаемый аппарат, который съехал все же от их движений на несколько сантиметров вниз. Попробовали утеплиться. В снегу, который достигал высоты груди, еле собрали веток на небольшой костерок. Да и тот пришлось разжигать с помощью чистых листов, из ненужного больше никому, бортжурнала.
Авария произошла в полдень, но только к десяти вечера по Москве их обнаружил поисковый самолет, затем появился вертолет. Однако снять ни экипаж, ни возвращаемый аппарат не было никакой возможности. Им сбросили восемь посылок и лишь одну они смогли найти.
Только в пять утра пришел вертолет "МИ-8", который забрал экипаж на борт, а через несколько дней смогли эвакуировать с места приземления и возвращаемый аппарат.
Так, не начавшись, завершился этот полет, который не предвещал никаких сложностей. Космонавты впервые вместо звания Героев получили ордена, и об их старте не нашлось места в официальной космической хронике.
Но станция "Салют-4" продолжала летать, программа не отменялась, и уже через две недели в космос отправился резервный экипаж: П. Климук и В. Севастьянов. Так негаданно – нежданно оба космонавта снова оказались в космосе, спасая престиж советской космонавтики перед предстоящим в июле 1975 года советско-американским полетом, и в который раз преодолевая психологический барьер от неудачного предыдущего старта.
Только через несколько лет в хронике космических полетов старт Лазарева с Макаровым отметили как полет космического корабля "Союз-18а".
К сказанному нужно добавить всего несколько подробностей, которые все же характеризуют и космонавтов, и тех, кто обеспечивал их полет.
Экипаж уже приземлялся аварийно в горах, а телеметристы в ЦУПе продолжали торжественно сообщать по радио в демонстрационном зале: "300-сотая секунда полета. Полет идет нормально. Параметры полета в норме".
Когда авария была обнаружена, паника была приличной. Учитывая, что возвращаемый аппарат мог приземлиться в Китае, подняли по тревоге воздушно-десантную дивизию, чтобы при необходимости блокировать место посадки, эвакуировать экипаж и самоэвакуироваться. И, слава богу, что все это не понадобилось.
А сам экипаж, когда несся по аварийной траектории, истинно "по-русски", во весь голос и по открытой связи давал характеристики всем причастным. Я мог бы процитировать их дословно, но думаю, что эту лексику знают все. Это слышал весь мир, и долго потом зарубежные командировки Лазареву и Макарову были "заказаны".
В. Лазарев так и не смог восстановить прежнюю форму после старта и в космос больше не попал. А Макаров сумел преодолеть себя и побывал в космосе еще раз.
Говорю это потому, что очень много разговоров было о том, как трудно попасть в космический полет – большая конкуренция и так далее. Все это верно, но для тех, кто идет в полет впервые. Для тех же, кто побывал в космосе, все дальнейшее во многом зависит только от него самого. Хочет в полет – попадет и довольно быстро. Не хочет – найдет повод или медицинскую болячку. Так и не слетали в космос после неудачных стыковок Зудов с Рождественским, Сарафанов с Деминым. Не смог преодолеть себя после неудачи и Н. Рукавишников.
А вот профессиональные судьбы космонавтов В. Титова иГ. Стрекалова могут быть прекрасным примером настойчивости в достижении цели. Их стрессовая ситуация тоже была связана с неудачным стартом в сентябре 1983 года, когда они не по собственной воле снова испытали аварийно-спасательную систему уже прямо на стартовом столе. Они не получили наград, о них не писала пресса. Так принято было в те времена.
Однако, более подробно об этом старте позже. Тем более ему предшествовало другое происшествие с Титовым и Стрекаловым или скорее даже цепочки происшествий, которые частенько сопровождают процесс подготовки космонавтов к полету и даже усложняют этот процесс.
Вот некоторые выписки из моих дневников того времени.
Январь 1983 год. В прошлом году высокое руководство решило, что готовить космонавтов в составе экипажей не стоит. Лучше в составе групп. Военные – в Центре подготовки космонавтов. Гражданские инженеры – на фирме "Энергии" у Глушко. И так далее по профессиональной принадлежности. Экипажи решено формировать на последнем этапе по результатам подготовки через решения Госкомиссии. Вот только как в этих условиях достичь высокой слаженности в работе экипажа, никто не подумал. Она достигается неоднократными дублированиями при подготовке, годами напряженной совместной, именно совместной, работы по определенной программе.
Правда, новая система позволяет без особых хлопот вводить в экипаж на завершающем этапе "нужных" людей без всяких объяснений перед специалистами.
По старой системе в 1982 году Главный конструктор Глушко не смог отправить в космос свою протеже Ирину Пронину. Савицкая слетала в космос, а для Прониной срочно составили новую программу и предложили отправить ее в космос с очередной экспедицией 14 апреля 1983 года.
Чтобы специалисты Центра подготовки космонавтов не сопротивлялись, Глушко согласился даже с неофициальным предварительным формированием экипажей. Якобы для обеспечения лучшей предварительной подготовки космонавтов. Так был сформирован основной экипаж: Титов – Стрекалов – Пронина. Дублерами стали: Ляхов – Александров – Савиных. Пронина на всякий случай дублера среди кандидатов женщин вообще не имела. В резерве был лишь Васютин.
Конец января 198 года. Станция "Салют-7" находится на орбите с апреля 1982 года. На ней отработали один основной экипаж и два посещения. Но до сих пор в Центре подготовки космонавтов нет комплексного тренажера станции. На учебно-тренировочном макете станции космонавты изучают расположение оборудования, им рассказывают, где что включается, заряжают и разряжают пленки. И вот сегодня первая пробная тренировка на таком тренажере. Это не сдача в эксплуатацию – всего лишь показ, но и это для экипажей много значит. Правда пока слишком много условностей – это учтите, будет не так, это будет по-другому. Но все-таки это шаг вперед. Титов, Стрекалов и Пронина провели на комплексном тренажере полную тренировку. Пришло 25 человек гостей и проверяющих. Несколько раз сбоил вычислительный комплекс, но и экипаж допустил много ошибок, так как у них не было тренировок на сработанность.
16 февраля 1983 года. Снова основной экипаж на станции. Пронина долго сидела без дела. Потом ей это надоело и она говорит: "Ребята, я сейчас кино сниму о том, как вы работаете. Завтра посмотрим". Работать с кинокамерой довольно тяжело, и она вскоре устала, положила камеру на пол станции и ушла в другой отсек отдохнуть.
Инструктор, проводивший тренировку, отметил этот факт в своем журнале, пояснив присутствующим проверяющим:"Работает с камерой как на земле. Положила и ушла. Да в космосе камера за это время куда угодно улетит или разобьется, или сама разобьет какой-нибудь прибор".
Вообще-то на Пронину во время работы никто не обращает внимания. Как космонавт-исследователь она никакие эксперименты не отрабатывает. Помогать другим – лишние для них хлопоты. Она как бесплатное приложение к двум другим членам экипажа. Только путается под ногами. Иногда она пытается имитировать активность и необходимость присутствия в экипаже. Но не получается. Это не Савицкая с ее знаниями, практическими навыками и твердым характером.
17 февраля 1983 года. Сегодня на тренажере был экипаж Ляхова. Ровно к началу тренировки пришли и фотокорреспонденты Пушкарев от ТАСС и Моклецов о АПН. И сразу пошли разговоры.
–До полета два месяца, а вокруг этих уже забегали.
–Наверное, что-то узнали.
–Но ведь Пронина в составе экипажа Титова!
–А почему тогда в конце января вместо Савиных в состав экипажа Ляхова включили Сереброва?
–Пресса всегда все лучше знает. Помните, когда Климук улетал на космодром, то был дублером, а пресса только вокруг него и крутилась. А через два дня Госкомиссия объявила о своем решении.
–А я помню, как 13 мая до запуска румын оставалось 15 минут и вдруг телевизионщики стали собирать свою аппаратуру. Мы послали разведчика и только через 20 минут узнали, что старт перенесен на следующий день. Что-то произошло с окислителем.
С этих позиций интересно было понаблюдать за Серебровым, так как именно с ним связывают возможную смену номеров экипажей. Но Серебров халтурит. Имитирует свою работу при смене блоков. Похоже, он из тех, кто не будет потеть зря. Всю программу экипаж завершил на 45 минут раньше положенного времени. А вчера экипаж Титова еле уложился. Даже опоздал на 10 минут, хотя работали ребята очень добросовестно.
2 марта 1983 года. На тренажере станции у экипажей зачетные тренировки.
Членам комиссии очень понравилась четкая и грамотная работа экипажа Титова. Экипажу Ляхова поставили 4 с минусом. Уж очень заметна разница в работе. Даже представитель от Глушко сказал:
–Грубо работают ребята.
–Максимум на трояк тянут, – подтвердил инструктор. – Может быть, так и запишем?
–Ты что? – улыбнулся представитель. – Хочешь, чтобы я к вам еще раз приезжал? Знаешь сколько у меня работы? А эти... Все равно дублеры. Глушко от своего не отступится.
5 марта 1983 года. А. А. Леонов ездил в ЦК КПСС по вопросам формирования экипажей на предстоящий полет. Глушко, как член ЦК КПСС блокирует любые действия по удалению Прониной из состава экипажа. Официально утверждать сформированные экипажи должен по всем документам Министр Обороны Устинов, но он никак не может понять, что в экипаже будет делать Пронина. Понятно, что на недельку можно было прогуляться, но ведь работать предстояло три месяца по программе. При наличии слишком большого свободного времени это могло плохо кончиться.
9 марта 1983 года. До полета почти месяц. Экипажи распущены по решению ЦК КПСС и Госкомиссии. Руководству Центра \Глушко наверное тоже\ влетело за несанкционированную подготовку экипажей, хотя вроде бы и экспериментальных.
16 марта 1983 года. До полета меньше месяца. Решения по экипажам нет. Космонавты задерганы, навыки теряются, а Глушко упорствует с включением Прониной в экипаж.
21 марта 1983 года. Две недели командиры экипажей отдыхали в Рузе, инженеры сидели у себя на фирме и по указанию Глушко без Прониной не смели никуда отправляться. Если Пронина все же будет исключена из состава экипажа, то возникают и другие вопросы, связанные с возможными вариантами формирования экипажей. Снова пошли разговоры:
–Титов и Савиных не хотят работать с Серебровым в одном экипаже на данном этапе.
–Александров хороший специалист, но его вроде не жалует сам Глушко по каким-то причинам.
–Серебров, по слухам, имеет не менее могучую "руку" в верхах, чем Пронина. И еще неизвестно кто победит.
28 марта 1983 года. Выясняются новые подробности интриги. Раньше Глушко составлял экипажи и шел к Секретарю ЦК Кириленко. Тот, игнорируя отдел ЦК по проверке лояльности членов экипажей, утверждал бумаги, и далее в Госкомиссии все проходило чисто формально.
Но на этот раз кто-то в этом отделе вспомнил, что они могут за что-то понести ответственность. А может, быть кто-то лучше уловил атмосферу в высших эшелонах власти. В отделе заявили, что Прониной лететь нельзя. Она беспартийная и дважды была замужем. Трудно будет все это объяснить народу.
30 марта 1983 года. Чтобы удержать Пронину в экипаже, Глушко перенес старт на 20 апреля. Но не помогло. Похоже "рука" Сереброва оказалась сильнее, а представители прессы наиболее осведомленными. В основной экипаж назначили Титова со Стрекаловым, а вместо Прониной космонавтом-исследователем назначен Серебров. Из троих недоволен только Серебров. Он рассчитывал занять более престижное место бортинженера.
20 апреля 1983 года. Старт экипажа Титов-Стрекалов-Серебров состоялся.
После отделения от ракеты-носителя оказалось, что штанга параболической антенны системы сближения и стыковки не раскрылась до рабочего положения. Динамические операции не помогли. Автоматика в этом случае беспомощна и экипаж не имеет возможности точно определить расстояние и скорость подхода корабля к станции. По инструкции стыковка должна была быть отменена. Но ЦУП, посоветовавшись с экипажем, разрешил ручное управление сближением. Баллистики обещали, что после предварительных маневров выведут корабль на расстояние 1000 метров от станции и тогда экипаж сможет осуществить попытку ручного сближения.
Однако корабль вывели на три километра от станции. Экипаж набрал скорость 2, 5 метра в секунду, направляясь к станции. Но оказалось, что при этих данных время на стыковку в точке встречи будет кратковременным, и, если бы экипаж быстро не состыковался бы, то они сразу же и быстро разлетелись бы со станцией в разные стороны.
В тень корабль вошел, когда до станции был еще целый километр. В темноте впереди быстро росла в размерах громада станции, состыкованной с транспортным беспилотным кораблем снабжения. И горел всего один огонь на станции. Других габаритных огней экипаж не видел.
Экипаж тренировался для стыковки со станцией. Но конфигурация станции и беспилотного корабля, по размерам соизмеримого со станцией, да еще на фоне темного ночного неба была необычной, даже пугающей.
На расстоянии 40 метров Титов счел скорость сближения большой и во избежание столкновения увел корабль в сторону, рассчитывая на светлой стороне повторить стыковку в приемлемых условиях освещенности.
Но на светло части орбиты экипаж увидел, что расстояние до станции около двух километров. Топлива на повторную стыковку с такого расстояния не хватало. ЦУП дал команду на спуск. Не прошло и суток. Началось самое неприятное – разбор.
20 мая 1983 года. Прошел месяц после старта и неудачной стыковки. Разбор полета продолжается. Глушко хочет во чтобы то ни стало доказать вину экипажа, но ничего не получается. Вот пример диалога на разборе.
Титов: "Если бы на беспилотнике горел хотя бы еще один огонь, то по базе двух огней \расстояние между ними\ можно было бы точнее оценить и расстояние и скорость, попробовать зависнуть без опасности столкновения".
Разработчик: "На транспортном корабле есть четыре огня и два прожектора.
Титов: "Но ведь не горел ни один из них. Лишь на станции горел один маячок".
Разработчик: "Полетом руководил ЦУП. Они не требовали от нас включения огней. Наверное, считали, что могут ослепить вас".
А управляли полетом в ЦУПе представители Глушко.
Серебров на все вопросы отвечал приблизительно так:
–А почему вы меня спрашиваете? Я же не бортинженер, а космонавт-исследователь в этом полете. Моя работа была впереди. И вообще, в первые сутки полета велика степень одурелости. После старта почти нет четкой памяти. Есть что-то около 30%. Нам нужны в это время очень четкие указания с Земли. А ЦУП, похоже, не знает нашего языка".
Глушко бегал по всем инстанциям, но формально экипаж обвинить было невозможно. При всем желании. Однако и звания Героев им не присвоили.
Второй раз после полета Коваленка и Рюмина экипажи перераспределили. Первыми стали Ляхов с Александровым, вторыми Титов со Стрекаловым.
Июнь 1983 года. Ляхов и Александров ушли в свой космический полет. Хорошо отработали свою программу.
26 сентября 1983 года. Титов и Стрекалов снова стартуют в космос. Вернее пытаются. На стартовой площадке не прошла команда: "Зажигание". Пошел дым, огонь, но не такие как всегда. Стартовики сработали четко и выдали вовремя команду на отстрел системы аварийного спасения с экипажем прямо со стартового стола. Но! Команда не прошла!
Тут же проиграли второй вариант отстрела.
Через секунду после отделения системы аварийного спасения с возвращаемым аппаратом стартовая позиция с ракетой-носителем взорвалась. Ад кромешный был, а не стартовая позиция.
Возвращаемый аппарат приземлился в четырех километрах. Экипаж привезли и Титов, вырвавшись от опекунов, позвонил жене, успокоил ее и только потом устало улыбнулся медикам:
–Теперь делайте со мной что хотите.
Так вот о настойчивости и желании слетать в космос. Г. Стрекалов уже через 6 месяцев доказал, что отлично преодолел психологический барьер после неудачной стыковки и аварийного старта. Он отлично отработал бортинженером в составе международного экипажа.