Новоиспеченный каган даровал одному из своих братьев по имени Мочур титул вождя племени, а другому – титул ябгу. По всей видимости, одному из членов семьи Ашина во времена правления Тайцзуна позволено было остаться у излучины Желтой реки, тогда как другие тюрки были изгнаны из Китая. Этот человек, недовольный отношением китайского наместника, предложил свои услуги Кутлугу. Знаменитая императрица У, которая в этот момент фактически правила государством, послала против бунтовщиков армию под командованием известного корейского военачальника по прозвищу Черный Зуб. Удача сопутствовала бы этому полководцу, не испытывай он такую зависть к своему китайскому коллеге, чье войско численностью 13 000 человек было полностью уничтожено. В ярости императрица изменила имя Кутлуг на Путсулук, что означало "никчемный человек". Теперь Кутлуг направил свое войско на запад, против тюргешей – ветви западных тюрков, которые в тот период занимали территорию близ Или, Суяба и Иссык-Куля (Суяб – или "река Суя" – это название столицы западных тюрков, на картах это река Чу, несущая свои воды в Иссык-Куль). Однако в 691 году, во время одного из сражений, Кутлуг скончался. Хотя он оставил сына, власть была узурпирована его знаменитым братом Мочуром, возможно величайшим тюркским завоевателем. Доктор Радлов отождествляет Мочура с каганом Капаганом из тюркских надписей, обнаруженных в долине реки Орхон. В 693 году новый каган совершил набег на Шэньси, и императрица (которая в прошлом была монахиней) отправила одного из своих любовников, буддийского священника, в поход против кагана. Под командованием этого военачальника находилось восемнадцать генералов. Экспедиция оказалась неудачной, священник даже не встретился с врагом. В следующем году его формально обвинили в поджоге и засекли до смерти. Однако, ко всеобщему удивлению, Мочур сам явился ко двору. Довольная императрица даровала ему высокий титул и подарила 5000 кусков шелка. После этого Мочур направил в Китай посла с предложением заключить союз. В 696 году катайский проконсул поднял мятеж и стал именовать себя "Верховным каганом". Выступившие против него императорские войска потерпели сокрушительное поражение. Наконец, решено было принять предложение Мочура при условии, что ему будут возвращены все тюрки, находившиеся в тот момент в Китае. Мочур разбил катаев и присоединил их территории к своим владениям, которые теперь достигли пугающих размеров. Теперь под его властью находилась большая часть территории уйгуров, но три или четыре племени, включая истинных уйгуров и племя хун (как мы уже говорили ранее, это, возможно, остатки народа тугухунь), пересекли пустыню, спасаясь от Мочура, и осели на древней тюркской земле между Ганьчжоу и Ланьчжоу. По всей вероятности, Мочур не стал связываться с киргизами, но нанес поражение западным тюркам, и послы его преемника вступили в спор за китайский престол с послами уже упомянутых выше тюргешей, сменивших западных тюрков. В признательность за услуги Мочура императрица помимо прочих титулов даровала ему еще один: "Великий шаньюй и заслуживающий почтения хакан".
В 698 году Мочур направил императрице письмо, прося ее называть его своим сыном. Он также писал, что имеет дочь и был бы рад устроить ее брак. Кроме того, он опять потребовал возвратить ему всех тюрков, проживающих в Китае, а также попросил прислать ему семян и сельскохозяйственные орудия. Пока императрица колебалась, не зная, стоит ли удовлетворять все требования Мочура, он вел себя крайне дерзко и даже угрожал убить китайского посла. Не видя другого выхода, императрица, по совету одного из своих министров, выселила за пределы Китая несколько тысяч тюркских семей и отправила Мочуру 4000 тонн зерна для сева и 3000 сельскохозяйственных орудий. Все это в значительной степени укрепило положение Мочура и увеличило его ресурсы. Что же до брака, императрица приказала юному принцу, сыну своего племянника, отправиться к Мочуру и жениться на его дочери. В резиденцию кочевника юношу сопровождал внушительный эскорт с дарами. Когда миссия достигла южного ханства у Черных Песков (неизвестное место, возможно, где-то между Кукухото и Пекином), каган заявил военачальнику, возглавлявшему эскорт: "Я предложил выдать свою дочь замуж за отпрыска дома Ли, из императорской династии Тан, а вы привезли мне юнца из семьи У! Мы, тюрки, на протяжении поколений признавали суверенитет дома Ли, и я знаю, что некоторые сыновья императора Ли еще живы. Мне не остается ничего другого, как только выступить в поход со своей армией и помочь им вернуть себе законный престол". Каган взял юного принца под стражу, назначил китайского военачальника одним из своих подчиненных каганов и отправился покорять регион между Калганом и Пекином. Несмотря на то что против него спешно была выдвинута армия численностью 450 000 человек, Мочур взял несколько городов на границе современных провинций Шаньси-Чжили, безжалостно сжигая и убивая всех и вся на своем пути. Недалекая императрица снова выплеснула свою ярость, изменив его имя. Она стала называть его "мясником". В ответ Мочур захватил еще несколько городов и казнил китайских чиновников. После этого императрица назначила своего слабоумного приемного сына, лишенного императорского трона и низведенного ею до статуса принца, главнокомандующим. Однако прежде чем он успел выступить в поход, Мочур вырезал население захваченных им двух городов – стариков и молодых обоего пола, всего около 90 000 человек. В 50 километрах от современного города Ичжоу (к западу от Пекина) он перешел через Великую стену, безжалостно убивая всех, кто попадался ему на пути. Навстречу Мочуру выступил один из прославленных китайских военачальников со стотысячной армией, но все было напрасно. В следующем году Мочур даровал двум своим сыновьям и сыну своего предшественника высокие военные чины, разделил между ними армию в 80 000 человек и отдал приказ совершать регулярные набеги. Кроме того, он увел 10 000 лошадей из племенных хозяйств в Восточной Ганьсу и присоединил к своим владениям земли тюргешей, вынужденных искать помощи у Китая.
В 703 году Мочур отправил в Китай посла с требованием женить на своей дочери одного из сыновей императора. Императрица вынуждена была забыть про свою гордость, и два сына императора были представлены тюркскому послу на обозрение. Засим последовал обмен несколькими дружественными посольствами. В 705 году, в результате военного заговора против императрицы, император вернул себе трон, и Мочур ознаменовал это событие, совершив набег близ современного Нинся, одержал победу над китайской армией и увел из загонов еще 10 000 лошадей. В 711 году китайцы воспользовались отсутствием Мочура, отправившегося в поход на тюргешей, чтобы восстановить сдавшиеся города к северу от Желтой реки, русло которой прежде обозначало границу тюркских владений. На северном берегу, в 25 километрах от реки, тюрки возвели монастырь, в котором собирались осенью, чтобы попросить богов ниспослать им удачу. Затем они отпускали животных и ждали, пока река покроется льдом, чтобы перейти ее. Теперь представилась возможность вернуть целую полосу земли к югу от пустыни и возвести три крепости на расстоянии 200 километров так, чтобы одна прикрывала другую. Центральным из этих трех городов, в котором находился тюркский монастырь, была Урада. Со времен падения монгольской династии этим городом владел союз монгольских племен урада, или урьяды. В более поздние времена через город была проложена дорога в уйгурские земли. Поскольку из описаний явствует, что этот город находился к юго-востоку от Тендука, то либо Тендук династии Тан располагался западнее Тендука катаев (тот, что описан Палладием), либо провинция Тендук занимала значительную территорию, а военный центр время от времени перемещался. Восточный город находился недалеко от Кукухото, Тендука катайской империи, сегодняшнего Гуйхуачэна. Западный располагался там, где Желтая река несет свои воды мимо крутых берегов, это место было хорошо известно во времена хунну. Занятая площадь составляла около 160 километров, она простиралась с севера до места, которое в современной Монголии называют Киран-Торохай, или холмы Киран. Здесь было построено 180 дымовых сигнальных станций с целью контроля над всей территорией. Все это принесло прекрасные результаты: на Ордос больше не совершались набеги и появилась возможность существенно сократить расходы на военные нужды.
Одержав победу над тюргешским каганом Согэ и казнив его, Мочур увеличил свои владения, протяженность которых с востока на запад теперь составляла около 4800 километров. Катаи и кумоси вынуждены были платить ему дань, как их предки сяньбийцы – хунну. Наготове у Мочура всегда была армия в 400 000 конных лучников. Однако безмерная власть сделала Мочура тираном, и по мере того, как он старел, многие из его вассальных племен выходили из-под контроля. В 714 году Мочур послал армию на Урумчи, новую резиденцию китайского наместника, тогда известную как Северное ханство. Суяб, тюргешская столица, находился в 1126 километрах к западу от резиденции, киргизское ханство в 1930 километрах к северу, уйгурское – в 1609 километрах к северо-востоку, или в 40 днях пути на верблюдах. Хамил находился в 480 километрах к юго-востоку, а Харашар – в 640 километрах на юго-запад. Все эти цифры показывают, что доступные нам карты страдают значительными погрешностями. Это нападение было ошибкой: один тегин лишился головы, а шурин Мочура, страшась возвращения к тирану, вместе с женой бежал в Китай. Здесь им был оказан теплый прием, дарованы титулы и щедрые подарки. В 715 году Мочур принял участие в крупномасштабном сражении к северу от пустыни и наголову разбил токуз-югюз, или "девять кланов", из племени канкали. В 716 году он вновь отправился на север, чтобы атаковать байкалов, и нанес им сокрушительное поражение на берегах Толы. Опьяненный победой Мочур возвращался назад, когда неожиданно из засады появился небольшой отряд байкалов. Они напали на Мочура и отсекли ему голову. Этот ценный трофей был немедленно отправлен в китайскую столицу. Услышав это известие, сын Кутлуга Кюль собрал племя, убил сына Мочура и всех его братьев, а также большинство его родственников и друзей и объявил себя каганом Бильге, левым чжуки-князем. Этот правитель отличался великодушием: однажды он даже объявил о своей готовности отказаться от власти в пользу своего младшего брата, однако тот отклонил предложение и удовлетворился титулом левого чжуки-князя и главнокомандующего. Каган Сулу из племени тюргешей счел, что настало подходящее время, чтобы объявить о своей независимости, а катаи и кумоси на востоке снова начали платить дань Китаю. В 730 году посол Сулу прославился тем, что вступил в спор с послом северных тюрков. Катаи укрепили свои отношения с Китаем путем заключения брачных союзов, и тюркам в будущем так и не удалось сделать их своими вассалами.
Одному старому тюрку по имени Тоньюкук удалось избежать массовой резни. В 1897 году супруга Д.А. Клеменца обнаружила его саркофаг и две колонны с 64-строчной надписью на тюркском в 50 километрах восточнее Урги. Эта надпись почти полностью подтверждает факты тюркской истории, изложенные в китайских источниках. Хотя Тоньюкук был советником Мочура, он удачно выдал свою дочь замуж за вождя одного из племен и благодаря этому спас свою жизнь. Однако он вынужден был вернуться к своему племени. Теперь ему было уже около семидесяти лет, и он пользовался таким уважением, что народ потребовал его возвращения. Впрочем, ряд племен, таких как арсланы, выказывали недовольство новыми порядками и отправились в Китай. Теперь, когда последняя группа сдавшихся на милость Китая была расселена на плато Ордос, китайский наместник отнял у них оружие и вскоре отправил их обратно за реку. Поскольку без оружия люди не могли охотиться и защищаться от врагов, они, разумеется, возражали против такого решения. Это недовольство привело к ряду небольших сражений, после которых недовольные вынуждены были спасаться бегством. Один из вождей, Меркрин (или Бильге-хан, годы правления – 683–716; 716–734), решил было совершить набег на китайские территории, но Тоньюкук отговорил его, сославшись на то, что урожай в этом году был обилен, а могущество Китая значительно. В действительности же не было причин для военных действий, не говоря уже о том, что вновь собранная орда нуждалась в отдыхе. Затем Меркрин задумался о постройке новых крепостей и монастырей, но мудрый Тоньюкук сказал: "Нет! Численность тюрков невелика, она не составляет и сотой доли населения Китая. Единственная причина, по которой нам до сих пор удавалось бороться с Китаем, – то, что мы кочевники, все свое носим с собой и все мы искусные воины. Когда мы можем, мы грабим. Когда мы не в состоянии этого делать, мы прячемся, чтобы китайская армия не могла найти нас. Если мы начнем строить города и изменим нашим древним обычаям, то в один прекрасный день обнаружим, что находимся под властью Китайской империи. Более того, сама суть монастырей и храмов в умиротворении нравов, но лишь сильные духом, жестокие и воинственные люди правят человечеством". Эти слова встретили горячий отклик среди всех советников Меркрина. Стоит сравнить их с приведенными выше словами евнуха, сказанными на 850 лет раньше.
Глава 4
Воскрешение и гибель
В 720 году наместник Ордоса посоветовал отправить военную экспедицию в район реки Кера (по-видимому, регион Иртыша), чтобы застать тюрков врасплох. При этом предполагалось заручиться помощью племен кумоси и катаев на востоке и басмилов на западе. Услышав об этих приготовлениях, Меркрин не на шутку встревожился, но Тоньюкук спокойно сказал: "Нет причин для тревоги. Басмилы сейчас в Урумчи, это далеко на запад от катаев. Я не верю, что они объединятся, не верю и в то, что китайская армия когда-нибудь доберется сюда. Если же это случится, мы отступим на север и будем отходить, пока у них не закончатся припасы. Кроме того, басмилы – алчные люди. Когда они получат приказ выступать, поспешат сюда. Я слышал также, что китайский наместник в плохих отношениях с китайским премьером, и тот, конечно, не упустит возможности вставить одну-две палки в колесо. Тогда мы заманим басмилов в ловушку". Из этой речи и из последующих событий мы можем сделать вывод, что тюркское ханство у реки Кера, по крайней мере, в тот момент находилось близ Хамила. Вскоре прибыли басмилы, но, не обнаружив союзников, поспешили ретироваться. Тюрки собирались атаковать их, но мудрый Тоньюкук сказал: "Нет! Сейчас они в 500 километрах от дома и будут сражаться отчаянно. Отпустим их и пойдем по следу". В 120 километрах от Урумчи Тоньюкук разделил тюркскую армию на две части – первая должна была захватить город врасплох, пройдя по редко используемой дороге, а второй предстояло напасть на басмилов. План оказался удачным, все басмилы, мужчины и женщины, были захвачены в плен. На обратном пути Тоньюкук взял Ланьчжоу и увел целые табуны лошадей и многочисленные стада овец. Китайский правитель оказал посильное сопротивление, но из-за сильных морозов его плохо одетые воины не в состоянии были использовать свои луки. Неясно, почему такое мелкое племя, как басмилы (очевидно, это бисерманы, о которых в 1246 году упоминал Карпини), которое упоминается в одном из источников как часть орды Чеби, было удостоено чести заключить союз с Китаем. В любом случае, басмилы жестоко поплатились за это. Не совсем понятно также, как именно Тоньюкук, возвращаясь на восток в Хамил, сумел обойти его с юго-востока. В результате всех этих событий Меркрину удалось вернуть почти все древние владения Мочура. Так же неожиданно, как в свое время Мочур, он отправил послов в Китай. В своем послании он просил императора называть его, Меркрина, своим сыном. Эта милость была ему дарована. Однако когда Меркрин обратился с более серьезной просьбой, а именно дать ему в супруги принцессу, император "посоветовался" и отправил послов восвояси, наделив их щедрыми дарами. В 725 году Чан Юэ (выдающийся государственный деятель и ученый, написавший предисловие к книге Хуань Чжуана о его странствиях) посоветовал увеличить армию, чтобы обезопасить Китай от тюрков. Он доказывал, что союз, или триумвират, второго воинственного сына Кутлуга, мудрого Тоньюкука и Мерк– рина представляет угрозу для императора и ему лучше не отправляться в путешествие на восток, к вершине Тайшань, без внушительного эскорта. Другой советник предложил пригласить тюркских вождей принять участие в этом путешествии и таким образом обезопасить императора. Император решил последовать этому совету и отправил к тюркам послов. Меркрин, его супруга, тесть и другой сын Кутлуга, Кюль, – все собрались в шатре, чтобы принять посла. Тюркская дипломатия была проста. Обычно говорилось следующее: "Китай заключает брачные союзы с тибетскими псами. Гей [кумаси] и катаи, некогда бывшие верными слугами тюрков, теперь берут в жены китайских принцесс. Как же получилось, что наши предложения о заключении браков не находят ответа?" Посол отвечал: "Но ведь каган выразил желание стать сыном императора, как же могут отец и сын заключать брачные союзы между своими семьями?" Тюрки парировали: "Вы даровали императорское клановое имя Гей и катаям, но им позволено брать в супруги китайских принцесс! Почему же это не позволено нам? Кроме того, мы подозреваем, что эти так называемые принцессы в действительности не являются дочерьми императора. Да никто и не говорил о том, что кровное родство может послужить причиной отказа. Ваш отказ делает нас посмешищем в глазах других государств". (Здесь следует пояснить, что оседлые тибетцы лассы (лхасы), в отличие от других племен, привлекли к себе внимание значительно позже. Вскоре они уже заключили с Китаем равноправный договор. Первоначальный его текст на китайском языке и видоизмененный текст на санскрите был обнаружен нашей экспедицией на прежнем месте в 1904 году.) В 710 году император отправил в Тибет свою приемную дочь, а в 718 году его преемник выдал девушек из императорского дома за вождей кумоси и катаев. Посол мог лишь обещать, что расскажет о переговорах императору. Вместе с китайской миссией ко двору отбыл посол Меркрина; он должен был принять участие в путешествии императора к горе Тайшань. Император оказал ему радушный прием, но о брачных союзах предпочел умолчать.