Сталин в душе был согласен с советскими солдатами. Ведь он сам любил маршальскую форму и теперь не расставался с ней, нередко задерживаясь на минутку-другую у зеркала. "Американцы со своей гнилой демократией не понимают: в обществе должна быть иерархия. В форме она сразу видна для всех…" "Кстати, на встрече, - пишет Катков, - был писатель Константин Симонов. "Неплохо пишет о войне, - отметил попутно про себя Верховный - Сейчас вот братаются, а сколько сил стоило наладить сотрудничество!"
Но не только внимание Верховного в те дни занимала встреча на Эльбе, его большим вопросом оставалась армия. По данным Ставки, уже произошли случаи печального столкновения советских и американских самолетов, есть убитые и раненые.
В последние дни апреля - начале мая Антонов ежедневно докладывал Сталину о встречах наших частей с союзниками. Для Верховного Главнокомандующего это была та сторона войны, с которой у него (да и не только у него) связаны долгие ожидания, надежды, разочарования, вновь надежды и, наконец, военное сотрудничество. На столе Сталина лежит целая папка донесений: штаба 58-й гвардейской стрелковой дивизии, штаба 1-го Белорусского фронта, командующего 61-й армией, командующего 2-м Белорусским фронтом, начальников политотделов 5-й гвардейской и 13-й армий, штаба 3-го Украинского фронта, политического управления 2-го Белорусского фронта, других штабов и политорганов. Сталин специально запросил эти донесения. Он хотел почувствовать непосредственные настроения генералитета, офицеров, сержантского и рядового состава, узнать о поведении союзников, выверить свой курс по отношению к ним в будущем. Ведь война заканчивалась только на Западе. Лидеры союзников, протянув друг другу руки в Тегеране, Ялте (и вскоре в Потсдаме), сделали тем самым несколько крупных шагов к тому, чтобы обеспечить долгожданный мир. Тогда, весной 45-го, казалось, что союз бывших недругов прочен и долговечен. При всей ортодоксальности Сталина во имя антифашистской коалиции он пожертвовал Коминтерном, далеко отодвинул в сторону идеологические постулаты, закрыл глаза на антисоветизм Черчилля и западных демократий в целом. В самые критические, переломные моменты на первый план у Сталина всегда выходили прагматические соображения. Обычно Верховный Главнокомандующий читал лишь сводки Генштаба, донесения фронтов, доклады представителей Ставки. А сейчас, в дни приближающегося триумфа, он просмотрел немало сводок иного содержания.
Василий Аскаленов, казак, в Гражданскую войну служил в военной армии Буденного. В 1937-м был арестован за "неуважение к ДОСАФ" (Добровольное Общество Содействия Армии и Флоту). По доносу осведомителя, бросил купленную им марку ДОСАФ в урну. Повезло: через несколько месяцев выпустили. Ходили слухи, будто заступился за него сам Семен Михайлович Буденный.
Оставили в армии. Отечественную встречал полковником. Командовал 173-й стрелковой гвардейской дивизией под Сталинградом. Дошел до Берлина. Было присвоено звание Героя Советского Союза. Закончил войну генерал-майором. Участвовал во встрече на Эльбе с союзниками. В СМЕРШ поступил донос: "уж больно улыбался генерал американцам". Доложили Абакумову, а тот - Верховному. Товарищ Сталин сказал: "Надо пощупать".
Василия Аскаленова арестовали. И так "пощупали", что сделали казака морально и физически полуживым, а затем отпустили. Домой его привезли на носилках, а через пару недель он умер…
23 апреля Ставка Верховного Главнокомандования издала Директиву № 11 075, где были изложены инструкции войскам о действиях во время встреч с земляками. В соответствии с ней маршал Жуков подготовил и разослал в войска Директиву, в которой четко было обозначено, как себя вести, что говорить, о чем молчать, "инициативу" организации встреч на себя не брать, обо всем докладывать тут же наверх, "никаких сведений о наших планах и боевых задач наших войск никому не сообщать…"
Что самым главным было для Сталина в те исторические дни: проследить, чтобы союзные армии не пересекли свою зону "оккупации", установленную на Крымской конференции - по реке Эльбе. Общим сигналом для советских войск была установлена красная ракета, для американцев - зеленая. Вышло все не так…
В книге С.Я.Лавренева и Н.М.Попова подробно рассказано, что в те апрельские дни во время встречи на Эльбе "было так и что было не так…" - взгляд с Запада и взгляд с Востока.
В нынешнее время как смешно и глупо выглядят опасения советского начальства и его оценки поведения союзных войск, в каждом вопросе, заданном американцами, советские офицеры и генералы тогда видели чуть ли не коварный замысел, попытки раскрыть какие-то мифические тайны и секреты Советской Армии. Обо всем этом подробно рассказано в приведенной книге.
В одном из примеров, подтверждающих или сказанных выше, уж очень подозрительной показалась советскому начальству энергичная деятельность журналистки американской газеты "Пост Дишаг" из Сент-Луиз Викении Урвин. Она попыталась уехать из полка, принявшего американцев, но ее "завернули" обратно, а затем отправили на западный берег. Американская журналистка взяла интервью у санитарки медсанбата 58-й гвардейской стрелковой дивизии старшего сержанта Лизы Парниковой. В одном из политдонесений она подробно сообщает: американская журналистка, надев на нее автомат, сфотографировала отважную санитарку, которая проявила бдительность и на вопрос: "в какой части она прибыла на встречу с американцами", ответила, "что прибыла из санитарного учреждения"… Кстати, американская армия не скрывала от немцев номера своих воинских частей (армий, дивизий, полков). Считая, не надо делать секрета из этого, противник все равно будет знать, какая часть с ним воюет. Из Советской Армии, как мы знаем, с начала войны и до ее окончания все это оказывалось под единым названием некое боевое подразделение… Между тем немцы точно знали номера воевавших с ними частей.
Встреча на Эльбе между союзниками продолжалась до 17 мая 1945 года. Она подробно описана во многих газетах и журналах, показана в кинохрониках как на Западе, так и на Востоке. Завершилась она встречей И.С.Конева, командующего 1-м Украинским фронтом, и Омара Брэдли, командующего 12-й группой американских войск. В своих мемуарах, выпущенных после войны, Омар Брэдли подробно рассказал об этих встречах, чего, к сожалению, не сделал И.С.Конев в своих воспоминаниях.
Очень скоро на берегу Эльбы, где только недавно встречались американские и русские солдаты, состоялись еще встречи, о которых советская печать ничего не писала, и многие годы после них никто даже не догадывался, что такое здесь может произойти.
Оказывается, в Торгау находилась довольно большая тюрьма, где во время нацистского режима содержались уголовники. Обследовав ее, прибывшие на Эльбу смершевцы признали ее вполне годной для приема "возвращенцев".
Почти ежедневно они встречали прибывавшие баржи из американской зоны. Они везли так называемых перемещенных лиц из Тартемюнде. Приветливо встречая американцев, смершевцы моментально меняли свое поведение, как только баржи отчаливали от берега и уходили в обратную сторону. Появлялся старший офицер и грозным голосом кричал: "Эй, вы, предатели, собирайте свои вещички и стройтесь в колонну!" Появлялись солдаты с злобными собаками, готовыми вмиг броситься на людей и растерзать их.
Мужчины и женщины, оторопевшие и взволнованные от столь неожиданного их приема первыми советскими людьми, с которыми они увиделись, обмякли и покорно стали строиться в колонну… Их окружили автоматчики и без лишних слов повели в Торгау.
В одном крыле тюрьмы держали приговоренных к расстрелу власовцев. Сохранились рассказы, что оттуда через окна заключенные кричали: "Мы погибли за Родину, а не за Сталина!" Полковник, попавший в больницу, выяснив, что женщина-врач из "политических", ей сказал:
- Меня, очевидно, скоро расстреляют, но нашей ненависти к большевикам нет конца.
Глава десятая
ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ВОЕННЫЕ СТРАСТИ ВОКРУГ ВЗЯТИЯ БЕРЛИНА
"Нет ничего более страшного в жизни, чем абсолютная невозможность изменить то, что вами уже сделано".
Голсуорси.
Прав ли Валентин Фалин?
"Без штурма Берлина Россию ждала бы третья мировая война" - так категорически утверждает Валентин Фалин, ярый антизападник, в прошлом крупный партийный функционер, дипломат, доктор исторических наук. Свои взгляды он изложил в статье с одноименным названием.
Поначалу Фалин пытается ответить на вопрос: оправданы ли были принесенные жертвы (почти 120 тыс.) ради взятия Берлина под советский контроль и водружения Знамени Победы на Рейхстаге? Правда, существовала версия, скорее придуманная российским историком, будто немцы предлагали союзникам сдать Берлин без боя. Поведение вермахта на Западном фронте до последних дней войны не свидетельствует в пользу нее.
Отвечая на поставленный вопрос, Фалин считает, что взятие Берлина Красной Армией, несмотря на высокие потери, было не авантюрой, как трактуют некоторые западные историки, а глубоко продуманным политическим военным и психологическим шагом, рассчитанным на предотвращение новой войны, теперь уже с союзниками. Основной смысл такого шага, по мнению Фалина, заключался в демонстрации огромной мощи Красной Армии, способной в тот момент сокрушить любую силу. Так ли? Несколько предваряющих слов до нашего ответа.
Брать ли германскую столицу? С этим вопросом Уинстон Черчилль обратился не к президенту США Рузвельту, а к Эйзенхауэру как главнокомандующему союзных войск. "Война идет к концу, - сказал британский премьер-министр, - и теперь на первое место выходят политические проблемы. Поэтому прежде всего нам необходимо овладеть Берлином раньше русских. Ваши войска выйдут к Эльбе раньше советских дивизий и могут быстро преодолеть расстояние от реки до Берлина".
Эйзенхауэр заявил Черчиллю, что союзные войска не собираются брать Берлин, потому что он не представляет собой военной ценности. Кроме того, уже существует согласованная с русскими демаркационная линия, которая будет проходить в 150 километрах на запад от Берлина независимо от того, где остановятся союзные войска после победы. Кроме того, ответил Эйзенхауэр, мы подсчитали вероятные потери при движении к Берлину и овладении им. Они составят не менее 100 тыс. человек во имя не совсем понятного политического выигрыша. На этом разговор и окончился.
Что касается позиции Сталина - "брать Берлин любой ценой", - то она хорошо известна.
Когда военные доложили Верховному свои выводы и расчеты о высоких потерях, связанных со взятием Берлина, превращенного немецким командованием в город-крепость, Сталин, не задумавшись, ответил им: "Нам дешевой победы не надо!" И все, мальчики в штанишках с лампасами, вперед!
Красная Армия положила за осуществление сталинского решения не 120 тыс. человек, как пишет Фалин, а 300 тыс., если не больше. Кто считал? Жуков, Конев - вряд ли.
Я внимательно несколько раз прочитал воспоминания маршала И.С.Конева, командующего 1-м Украинским фронтом, о Берлинской операции. О человеческих потерях его армий ни слова, ни полслова! Правда, маршал сообщает о потере 800 танков и о ранении одного из его военачальников. О потерях на 1-м Белорусском фронте подробно рассказывают С.Я. Лавренов и И.М.Попов. В этой книге названа цифра погибших на 1-м Белорусском фронте 140 тыс., а также потери свыше 2500 танков и САУ.
Была ли у союзников возможность взять Берлин раньше советских войск? Лидеры западных стран и Эйзенхауэр, а также Монтгомери считали, что была! В таком случае почему же они отдали столицу Германии Красной Армии? В частности, Рузвельт считал, что "…мы должны получить Берлин, а Советы пускай забирают территорию к Востоку". Премьер-министр Черчилль и фельдмаршал Монтгомери определяли Берлин главной целью.
Очень скоро после Ялтинской конференции Черчилль высказал свое отношение о возможностях дальнейшего сотрудничества с Советским Союзом, который стал смертельной угрозой для свободного мира.
А теперь обратимся к конкретным фактам, изложенным Фалиным:
Утверждение первое. Якобы в марте 1945 года Западный фронт уже не существовал. Главнокомандующий союзных войск Дуайт Эйзенхауэр думает иначе. Свои взгляды на происходящие тогда события на Западном фронте он подробно изложил в своих мемуарах.
"В марте 1945 года союзная армия форсировала Рейн, произошло кровопролитное сражение за Рурский бассейн… К 1 апреля союзные войска полностью окружили Рур… "Уже на территории собственно Германии, - пишет Эйзенхауэр, - наступали мощные группировки союзных войск. Немцы почти полностью потеряли Рур, Саар, Силезию. Остатки промышленности, рассредоточенные по всей центральной части Германии, уже не могли обеспечить армию, но она продолжала сражаться на фронтах. Система связи была так разрушена, что ни один нацистский руководитель не мог быть уверен, что его приказы дойдут до войск (связь была разрушена американской стратегической авиацией)".
Форсирование Рейна и пленение 325-тысячной рурской группировки немцев в конце марта 1945 года фактически положили конец организованному сопротивлению вермахта на Западе.
31 марта Эйзенхауэр обратился с воззванием к немецким войскам и населению, обрисовав безнадежность их положения, - "прекратить сопротивление". "Однако, - далее пишет генерал, - Гитлер и его сообщники мертвой хваткой еще держали народ. Гестапо и СС действовали столь эффективно, что страна продолжала сражаться" (С. П. 584).
Немецким войскам на Западном фронте внушали мысль, будто они составляют тыл войск на Востоке. Их крушение приведет к краху Восточного фронта. С целью удержания армий от отступления в сражениях с союзниками Гитлер организовал так называемый "летучий трибунал" во главе с фанатиком-нацистом генералом Хютиером, этот генерал получил право расстреливать офицеров и солдат: за трусость, за невыполнение приказов фюрера… Так погибли многие офицеры и солдаты.
25 апреля состоялась встреча союзных войск и Красной Армии на берегах Эльбы, в результате чего территория Германии была разрезана на две части.
Утверждение второе. Фалин укоряет союзников, принявших капитуляцию немцев в Реймсе как сепаратное решение. Представители немецкого командования, прибывшие в штаб-квартиру союзников, старались затянуть переговоры, пытаясь убедить их командование согласиться на капитуляцию только на Западном фронте. Но подобные предложения категорически были отвергнуты. Акт о безоговорочной капитуляции на всех фронтах был подписан 7 мая в 2 часа 40 минут. Согласно ему боевые действия должны были быть прекращены в полночь 8 мая 1945 года. Акт подписали также русский и французский представители.
История подписания Акта о капитуляции в Реймсе заслуживает особого внимания, особенно об участии в этой процедуре советского представителя - генерала Суслопарова.
Фалин придает Акту подписания капитуляции немцев буквально детективный характер. Вот, что он пишет: "…Нам стало огромных трудов вынудить Трумэна пойти на подтверждение капитуляции в Берлине… 9 мая с участием СССР и союзников договориться о едином Дне Победы… Кстати, в Реймсе произошел еще один подлог. Текст соглашения о безоговорочной капитуляции Германии перед союзниками утверждала Ялтинская конференция. Его скрепили своими подписями Рузвельт, Черчилль и Сталин. Но американцы сделали вид, что забыли о существовании документа, который, кстати, лежал в сейфе начальника штаба Эйзенхауэра Смита. Окружение Эйзенхауэра под руководством Смита составило новый документ, "очищенный" от нежелательных для союзников ялтинских положений. При этом документ был подписан генералом Смитом от имени союзников, а Советский Союз даже не упоминался, будто он не участвовал в войне. Вот какой спектакль разыгрался в Реймсе. Документ о капитуляции в Реймсе передали немцам раньше, чем его получили в Москве".
История с подписанием документа в Реймсе и все инсинуации товарища Фалина заслуживают более подробных комментариев.
Документ о военной капитуляции Германии был подписан Верховным командованием германского вермахта в Реймсе и в Карлсхорсте, где находились штабы Союзных Экспедиционных вооруженных сил (генерал Эйзенхауэр) и Красной Армии (маршал Жуков). Однако ни в Реймсе, ни в Карлсхорсте германским представителям не был предъявлен разработанный ЕКК документ о "безоговорочной капитуляции Германии", так как в этот момент вопрос о том, должны ли немцы подписать первоначальный вариант, принятый всеми четырьмя представленными в Лондоне державами, или же текст документа, пересмотренный тремя великими державами в Ялте, еще не был окончательно решен. Поэтому Эйзенхауэру пришлось на основе директив о локальных частичных капитуляциях разработать совершенно новый документ о сдаче и предложить его для подписания представителям Верховного командования вермахта.
Безоговорочная государственно-политическая капитуляция Германии вступила в силу 5 июня 1945 года. Так как в это время правительство германского Рейха и Верховное командование вермахта уже находились в военном плену у союзников, безоговорочная военная и полная государственно-политическая капитуляция Германии была объявлена четырьмя державами-победительницами в форме декларации Европейской Контрольной Комиссии: "Заявление о поражении Германии и принятии на себя верховной власти над Германией правительствами Соединенного Королевства, Соединенных Штатов Америки, Союза Советских Социалистических Республик и Временного правительства Французской Республики" вместе с заявлениями об оккупационных зонах и контрольном механизме в Германии. Сравнение документа ЕКК с декларацией ЕКК показывает, что все без исключения статьи текста документа были перенесены в декларацию без существенных изменений.
Говоря о подлоге, Валентин Фалин показал свое полное незнание рассматриваемого им вопроса о документе о безоговорочной капитуляции.
Г.К.Жуков вспоминает, что ему Сталин и сказал: