Воодушевленные этим успехом, турки 24 сентября пошли на штурм бастионов, оборонявшихся "языком" Испании (в который на время осады была сведена воедино часть рыцарей Кастилии и Арагона, хотя имелись и отдельные бастионы Арагона и Кастилии), "языками" Англии, Прованса и Италии. Один приступ следовал за другим. Бастион Испанского "языка" за один день дважды переходил из рук в руки. Рыцари Родоса овладели 40 турецкими штандартами. Вокруг бастиона громоздились горы трупов. Как и при осаде Родоса войском ренегата Мануила Палеолога в 1480 г., море перед бастионом Итальянского "языка" окрасилось кровью убитых и раненых. Турки потеряли от 15 000 до 20 000 человек, а христиане – всего 200 человек убитыми и около 500 ранеными. В отражении этого приступа принимали участие не только иоанниты и наемники, но и все жители города – вплоть до женщин, детей и стариков. И приступ, наконец, был отражен.
Эта неудача настолько потрясла султана, что он стал помышлять о снятии осады и отплытии с Родоса. Но сообщение перебежчика-арнаута (так тогда называли албанцев) о тяжелом положении осажденных и измена Великого канцлера родосских рыцарей Андре д’Амараля заставили падишаха османлисов изменить свои планы. И тот, и другой подтвердили огромный недостаток, испытываемый защитниками Родоса в съестных припасах, военных материалах, но самое главное – в живой силе.
Укрепления родосских рыцарей были превращены в груды развалин, и не хватало рук для проведения восстановительных работ. Хотя по приказанию Великого Магистра гарнизон Родоса был усилен за счет переброски части гарнизонов других крепостей, расположенных на о. Родос и Кос, и даже из малоазиатского Бодрума, живая сила катастрофически таяла. 27 октября открылась измена Великого канцлера д’Амараля. Был схвачен его слуга Диас (или Диец), пускавший в турецкий лагерь стрелы с привязанными к ним записками, содержавшими сообщения его господина туркам о положении в осажденном городе. На допросе "с пристрастием" выяснилось, что изменник намеревался 1 ноября, в День Всех Святых, открыть туркам тайную дверцу в стене и впустить их в город. Именно проникнув в подобную дверцу, турки в 1453 г. овладели Константинополем. 5 ноября предатели д’Амараль и Диас были казнены. Их изрешетили стрелами, на манер св. Себастиана.
В конце ноября турки вновь пошли на штурм бастионов "лангов" Испании и Италии. И снова приступ удалось отразить. На стенах и под стенами остались лежать 3000 турецких трупов.
Хотя положение защитников Родоса все больше осложнялось, не многим лучше было и положение осаждающих. Осада длилась уже более четырех месяцев. Ряды турецкой армии редели, да и воины, остававшиеся в строю, были крайне изнурены. Приближалась зима, ощущалась нехватка съестных припасов, да и вести, поступавшие с Запада, были неутешительными для турок. Намечалось заключение договоренности между императором Карлом V и папой с целью оказания помощи рыцарям Родоса.
И тогда турки решили пойти на хитрость. Они в обход орденского руководства обратились напрямую к жителям Родоса. Зная о падении духа населения вследствие голода, болезней, непрерывной канонады и страха смерти, турки осыпали город градом стрел с записками, в которых призывали жителей сдать город, обещая им в этом случае жизнь, мир, свободу, возможность беспрепятственного отправления культа и т. д. В случае отказа они угрожали родосцам всеми ужасами штурма, резни, грабежей и поголовной продажи всех уцелевших жителей в рабство.
Поначалу рыцари Родоса не желали и думать о капитуляции. Но под давлением греческого населения, направившего к Филиппу Вилье де л’Иль-Адану депутацию во главе с православным митрополитом Родоса Климом (Климисом), иоанниты были вынуждены вступить с османами в переговоры. Было объявлено трехдневное перемирие (с 11 по 13 декабря), но родосцы требовали гарантий, что им будет сохранена жизнь. Разъяренный их дерзостью султан приказал возобновить бомбардировку и штурм города. 17 декабря туркам удалось захватить бастион Испанского "языка". Штурм шел, не прекращаясь, три дня подряд. Турки захватили весь так называемый Внешний Город. Остатки гарнизона отчаянно защищались в полуразрушенной турецкой артиллерией внутренней цитадели, но их силы были уже на исходе. Родосу угрожал окончательный захват турками, что означало бы поголовную резню и обращение в рабство всех уцелевших.
22 декабря осажденные направили в лагерь султана Сулеймана депутацию, состоявшую из "латинян" и греков, объявившую о согласии принять предложенные турками условия капитуляции. Согласно этим условиям, иоаннитам предоставлялась возможность покинуть остров в 20-дневный срок, с сохранением оружия, включая все орденские знамена и пушки (которые дозволялось использовать для вооружения галер), мощей святых и священных сосудов из родосского собора Св. Иоанна и личного имущества (хотя рыцари-монахи по идее такового не должны были иметь в соответствии с приносимым ими обетом нестяжания и с Уставом их ордена). Греческим и "франкским" жителям Родоса, не являвшимся членами ордена Святого Иоанна и желавшим покинуть Родос, предоставлялась возможность сделать это в течение трех лет. Турки обещали сохранить христианские церкви непоруганными, дозволяли христианам свободно отправлять богослужение и не принуждать христиан к принятию ислама. Кроме того, султан на пять лет освободил жителей Родоса от всех налогов и податей и обещал в течение пяти лет не забирать христианских мальчиков в янычары, а девочек – в турецкие гаремы. Но, несмотря на заключение мирного договора, дело не обошлось без грабежей и насилий со стороны вошедших в город турок.
После официального подписания акта о капитуляции и обмена визитами вежливости между Великим Магистром родосских рыцарей и султаном 180 уцелевших после осады иоаннитов в сопровождении 5000 жителей Родоса и греческого митрополита Клима погрузились на корабли "Санта Мария", "Санта Катарина" и "Сан Джованни", а также на 30 более мелких судов и 1 января 1523 г. отплыли на остров Кандию (Крит), принадлежавший в то время Венецианской республике.
Все острова Додеканесского архипелага, не завоеванные к этому времени турками, сдались им один за другим.
Это военное столкновение, ставшее сильнейшим испытанием боеспособности и силы духа христианских и мусульманских воинов, в общем, вылилось в кровавую мясорубку. Согласно сообщению оставшегося анонимным западного европейца, бывшего свидетелем осады, записанному 7 ноября 1522 г., турки потеряли до 50 000, а христиане – до 2000 человек убитыми.
У этой истории был своеобразный эпилог. Турецкий наместник в Египте, Ахмет-паша, подавив восстание египтян, не смог удержаться от соблазна сделаться независимым правителем. Он составил заговор против султана Сулеймана. Эмиссары Ахмет-паши предложили папе и иоаннитам помощь в деле возвращения Родоса ордену Св. Иоанна. Назначенный султаном турецкий губернатор Родоса Ибрагим-ага, друг и союзник Ахмет-паши, присоединился к заговору и проявил готовность на определенных условиях сдать Родос иоаннитам. Родосские купцы также сообщали Великому Магистру иоаннитов о возможности без особого труда вновь завладеть Родосом. Орден тайно направил на Родос своего посланника Антонио Бозио, вступившего в секретные переговоры с православным митрополитом Евфимием, представителями греческой знати и турецким губернатором Ибрагим-агой. Император Карл V, папа римский и король Англии Генрих VIII Тюдор также обещали Великому Магистру поддержку при отвоевании Родоса. Между тем в Египте был убит отложившийся от султана Ахмет-паша. Ибрагим-ага и родосские участники заговора стали также опасаться за собственную жизнь. Антонио Бозио еще несколько раз посещал с секретной миссией Родос, пока сторонники султана, имевшиеся среди турок, не раскрыли заговор. Они заменили охрану и арестовали Ибрагим-агу, митрополита Евфимия и целый ряд других вовлеченных в заговор именитых мусульман и греков, казненных по повелению султана в 1529 г. Так иоанниты лишились последней надежды возвратить себе остров Родос.
А Родос, на протяжении 213 лет остававшийся форпостом политики христианского Запада, стал частью исламского мира. Додеканесский архипелаг воссоединился с жизненно важной для него Малой Азией. Снова православная греко-византийская культура столкнулась с чуждой и потому довольно враждебной ей культурой. Впрочем, справедливости ради следует признать, что и западная культура, насаждавшаяся рыцарями ордена Св. Иоанна на Родосе, также всегда воспринималась родосским простонародьем как чуждая и враждебная. Не следует забывать, что простые православные греки никогда не признавали ни попыток унии с римским католицизмом, ни западной идеологии. Даже в середине XV в., то есть в эпоху наибольшего взаимопроникновения двух основных культур родосских горожан, то и дело происходили волнения среди сельского греческого населения. Не случайно Дж. Бозио сообщал, что масса простого люда, в отличие от греков-горожан (cittadini di Rodi, de piu scelti e principali), почти не принимала участие в обороне Родоса в 1522 г. Простые сельские жители и периэки почти ничего не теряли от смены власти. Кроме непосредственной угрозы погибнуть в бою или быть проданными турками в рабство вместе со своими семьями в первые дни после завоевания Родоса, им, в сущности, ничего не угрожало.
Бывшие рыцари Родоса переехали на остров Крит, а оттуда – в Италию. Там они еще некоторое время переезжали из города в город. После продолжительных споров о месте новой орденской резиденции иоанниты решили испросить у императора Карла V Габсбурга дозволения обосноваться на острове Мальта, что и было им дозволено в 1530 г. С тех пор иоанниты-госпитальеры стали именоваться также рыцарями Мальты, или мальтийскими рыцарями.
Метаморфозы рыцарей зеленого креста
Уверуй в сына Пресвятой Марии,
И я клянусь, ты избежишь кончины.
А нет, так с головою распростишься,
И Магомет тебе не даст защиты.Песнь о Роланде
Орден Св. Лазаря, третий по счету военно-монашеский орден, учрежденный в Святой земле, был основан в Иерусалиме в эпоху Крестовых походов. Но первые упоминания о госпитале (странноприимном доме) Св. Лазаря относятся к периоду, предшествовавшему эпохе крестовых походов, а именно к 1130 г., когда госпиталь прокаженных, построенный с внешней стороны северной стены Иерусалима, был взят под свою опеку "франкскими" странноприимцами-госпитальерами, придерживавшимися устава монашеского ордена августинцев и носившими августинское орденское облачение черного цвета безо всяких эмблем или отличительных знаков. По всей вероятности, он был учрежден на базе лепрозория (лечебницы для прокаженных), основанной греками и армянами еще до начала 1-го Крестового похода. Госпитальеры св. Лазаря, возможно, являлись членами ордена Св. Иоанна, также носившими в первоначальный период своей истории черные августинские (или бенедиктинские) облачения безо всяких знаков отличия. Во всяком случае первый глава (ректор) ордена иоаннитов-госпитальеров, блаженный Герард (Жерар), традиционно считается также и первым главой ордена Св. Лазаря. В пользу правильности данной версии говорит и следующее обстоятельство.
Правила (уставы) военно-монашеских орденов храмовников-тамплиеров и госпитальеров-иоаннитов предусматривали переход своих членов, заразившихся проказой (лепрой), из своих прежних орденов в орден Св. Лазаря.
Новое странноприимное братство в 1142 г. уже имело в Иерусалиме собственную церковь, а с 1147 г. было известно под названием "Прокаженных братьев Иерусалима" ("Прокаженных Иерусалимских братьев"). К 1156 г. относятся первые упоминания о существовании в Иерусалиме самостоятельного конвента (монашеской общины) св. Лазаря. С 1157 г. в латинских хрониках упоминается уже не просто конвент, а орден Св. Лазаря (лазаритов), в обязанности которого входила опека над прокаженными и уход за ними, а позднее – также защита паломников, отправлявшихся к Святому Гробу Господню.
К этому времени орден лазаритов имел странноприимницы-лечебницы в Тивериаде, Аскалоне, Акконе, Кесарии и Берите (Бейруте). Монахи ордена Св. Лазаря содержали во всех основанных в Святой земле государствах западных крестоносцев широко разветвленную сеть госпиталей (странноприимных домов) и церквей. Кстати, именно от названия ордена Св. Лазаря происходит название "лазарет", означающее "больница" (по преимуществу военная). Лазариты избрали покровителем своего ордена упоминаемого в Евангелиях Св. Лазаря "Четверодневного" (воскрешенного Иисусом Христом из мертвых на четвертый день после своей кончины), ставшего впоследствии первым епископом города Массилии (Марселя) и принявшего вторичную смерть уже как мученик за Христа.
По мере усиления мусульманского натиска на "франкские" государства Леванта все большее значение в деятельности членов ордена лазаритов стало приобретать участие в вооруженной обороне христианских владений. Соответственно все большую роль в ордене Св. Лазаря стал играть военно-рыцарский элемент. Рыцари, вступавшие в орден, не обязательно были прокаженными, но, видимо, постепенно заражались проказой, неся свою нелегкую воинскую службу в его рядах, а в перерывах между боями и походами ухаживая за больными. В ордене Св. Лазаря состояли и услужающие братья (сервиенты или сержанты), набиравшиеся из числа прокаженных неблагородного происхождения. Рыцари Св. Лазаря облачались в черные плащи-мантии с белой каймой и зеленым крестом (принявшим со временем характерную "мальтийскую" форму с "ласточкиными хвостами" на концах креста) и потому нередко именовались в хрониках и документах рыцарями Зеленого Креста – наряду с рыцарями Белого Креста (госпитальерами-иоаннитами, рыцарями Красного Креста (храмовниками-тамплиерами) и рыцарями Черного Креста (тевтонскими, или немецкими, рыцарями). Хотя исторически рыцари ордена Св. Лазаря носили свои зеленые кресты на черных "августинских" (или "бенедиктинских") облачениях, со временем, по мере развития правил геральдики (с принятием запрета накладывать металл на металл и эмаль на эмаль), на орденском гербе лазаритов зеленый крест стал изображаться не на черном, а на белом (серебряном) поле.
Как уже упоминалось выше, по соглашению, заключенному между орденом Св. Лазаря и другими военно-монашескими орденами, члены последних, заболевшие проказой, переходили в состав лазаритов (глава которых – Великий Магистр – по Уставу мог быть избран только из числа прокаженных; впрочем, подобное правило существовало не всегда и со временем было отменено). Как бы то ни было, хронистами было неоднократно засвидетельствовано, что когда мусульмане в бою встречались с колонной прокаженных рыцарей и сержантов ордена Св. Лазаря, то предпочитали искать спасения в бегстве.
Воинский контингент ордена Св. Лазаря принимал участие в неудачной для армии Иерусалимского королевства крестоносцев битве с армией султана Египта и Сирии Саладина при Хиттине (1187 г.). До нас также дошли сведения об участии вооруженного отряда лазаритов в неудачной для "латинян" битве при Газе (1244 г.), в которой орден Св. Лазаря понес тяжелые потери. После падения Иерусалима в 1243 г. орден Св. Лазаря перенес свою штаб-квартиру в Аккон, разместив ее в башне Св. Лазаря, расположенной в северном пригороде Аккона – Монмусарде, оборона которого была поручена лазаритам.
В 1253 г. орден лазаритов совершил неудачную военную экспедицию против мусульман в городе Рамле (Рамаллахе) и был спасен от полного уничтожения только благодаря вмешательству французского короля-крестоносца Людовика IX Святого.
Все братья-рыцари ордена Св. Лазаря, участвовавшие в обороне Аккона от мусульман, погибли при взятии этого последнего оплота крестоносцев на побережье Святой земли сарацинами в 1291 г.
В 1291 г., после падения Сен-Жан д’Акра – последней крепости крестоносцев в Палестине – орден Св. Лазаря был вынужден навсегда покинуть Святую землю и перебраться сперва на остров Кипр, а затем – в Королевство Обеих Сицилий (Неаполитанско-Сицилийское королевство) и во Францию, где лазариты основали множество госпиталей и лазаретов. К этому времени лазариты полностью прекратили свою военную деятельность, продолжая нести свое госпитальерское служение вплоть до 1342 г. Со временем, вследствие уменьшения численности кавалеров и монахов, орден Св. Лазаря был вынужден в 1490 г. подчиниться духовно-рыцарскому ордену Св. Иоанна (влившись со временем в его католическую ветвь, ныне более известную под названием Мальтийского ордена).
Тем не менее 4 мая 1565 г. папа римский Пий IV восстановил правовую и организационную самостоятельность ордена Св. Лазаря. Однако назначенному новым Великим Магистром лазаритов двоюродному брату римского понтифика, Джаннотто Кастильоне, не удалось восстановить прежнюю орденскую структуру, а в 1572 г. герцог Савойский Амедей добился от него признания своего сюзеренитета (верховной светской власти) над командорствами ордена Св. Лазаря, существовавшими во владениях герцогов Савойских.
С давних времен небесным заступником и покровителем Савойской династии (первоначально – герцогской, а потом и королевской) считался Св. мученик Маврикий – древнеримский военачальник, предводитель Фиванского легиона, претерпевший мученическую кончину за Христа в 286 г., в период преследований христиан императором Диоклетианом. Меч Св. Маврикия, наряду со Святым копьем сотника Лонгина, относился к числу древнейших и главнейших святынь и коронационных инсигний (державных клейнодов) средневековой Священной Римской империи.
В 1434 г. герцогом Савойским Амедеем VIII была учреждена монашеская община во имя Св. мученика Маврикия. Сам герцог, отрекшись от Савойского престола, вместе с несколькими бывшими придворными принял монашеский постриг, принес обеты нестяжания, целомудрия и послушания и поселился в основанном для этой цели монастыре. Позднее к ним присоединилось и некоторое количество братьев-рыцарей. Подобное развитие от чисто монашеской к духовно-рыцарской организации проделали многие западноевропейские ордены (например, госпитальеры-иоанниты, тевтоны-мариане или упомянутые выше лазариты). Однако эта первая духовно-рыцарская ассоциация во имя Св. Маврикия в силу ряда причин просуществовала очень недолго. Впрочем, 10 сентября 1572 г. орден Св. Маврикия был восстановлен специальной буллой римского папы Григория XIII. Апостольский престол особой грамотой подтвердил герцогу Савойскому Филиберту, что звание Великого Магистра лазаритов навечно закреплено за ним и за его преемниками на Савойском престоле. О непременном пострижении герцогов и других лазаритов в монахи речи в папской грамоте более не было, хотя определенные религиозные обеты и некоторый штат клириков были сохранены.
После этого орден Св. Лазаря был объединен с династическим савойским рыцарским орденом Св. Маврикия в единый новый орден Св. Маврикия и Лазаря. 15 января 1573 г. папа римский утвердил новый знак объединенного ордена – белый "клеверный" крест Св. Маврикия, наложенный на зеленый, "мальтийской" формы, крест Св. Лазаря. Эмблема получилась достаточно замысловатой, но в истории военно-монашеской орденской символики случалось и не такое. Эта символика всегда отличалась большим разнообразием. В ней использовалась даже звезда, которую нередко считают чем-то изначально противоположным кресту.