- Зачем ты спрятал от меня обнаруженную в газетах записку? Ведь не спроси я тебя о ней, ты сам вряд ли бы решился показать её мне, не так ли? Может, ты подумал, что там нечто личное и святое, в чём я не сумею разобраться? Ну, что? Молчишь? Правильно делаешь! Если мы эту записку исследуем на компьютере, тебе сразу станет ясно, что писалась она не под влиянием мгновенно обрушившихся на твою подружку чувств и не ею одной. А целым коллективом и довольно продолжительное время… Ну, что? Я могу не продолжать? Думаю, что хватит и этих признаков, указывающих на то, что твоего приезда здесь ждали… Не ожидали они лишь того, что ты приедешь не один, а с охраной…
- Кто же, по-твоему, меня здесь ожидал? - огрызнулся Юрченко.
- Кто-кто?! Конечно же, сотрудники резидентуры КГБ в Монреале… Ты же для них… Ну ты сам знаешь, кто ты для них! Поехали, Виталий, не будем терять времени. Нам здесь делать уже нечего… Да и на подружке своей, мой тебе совет, сегодня же поставь крест… Не сумеешь этого сделать, хуже того, вернешься к ней - всё! Считай, что ты пропал! Эта девочка очень здорово может тебя подвести в будущем. Похлеще, чем сегодня…
- Почему?
- Потому, что сегодня она работала по заданию всего лишь резидентуры, действующей "под крышей" русского посольства в Монреале, а представь, как она лихо может тебя подставить, выполняя задание центрального аппарата КГБ, а?.. Так что постарайся её забыть и не комплексовать. Не ты явился первопричиной её попытки свести счёты с жизнью… Да и не было их вовсе, ни суицидных намерений, ни попыток. Весь этот спектакль рассчитан на одного зрителя - на тебя!
- Для чего?
- Да хотя бы для того, чтобы зародить в тебе чувство вины за то, что ты перешёл к нам… Чтобы ты призадумался над возможными последствиями: "Если уж из-за моих ошибок мои любимые собираются на себя руки накладывать, значит, я действительно что-то не то делаю!" Твои бывшие шефы рассчитывают именно на это! На самом же деле твоё начальство разыгрывает психологический этюд, обрабатывает тебя с одной лишь целью, чтобы ты вернулся обратно в Союз. Потому-то псевдопереводчик с таким вдохновением рассказывал нам сказку о том, что Валентина спит и видит себя на операционном столе клиники в Советском Союзе! Надо же до такого бреда додуматься?! Все ваши партийные шишки и дипломаты стремятся даже бородавку удалить за границей, а твоя возлюбленная, надо же, героиня! Хочет, чтобы ей пищевод прооперировали на родине, в России…
- Ну и зачем же, по-твоему, руководство КГБ доводит до меня это желание Валентины?
- А очень просто! Чтобы не тайком вывозить тебя отсюда с помощью ваших суперменов из "Альфы", а чтобы ты сам пришёл к этой мысли и сам купил себе билет в Москву… Здесь ты для "Альфы" недосягаем, а там, дома, они смогут из тебя верёвки вить, понял?.. Так что ещё раз повторяю тебе: выбрось из головы твою Валентину и перестань комплексовать… Впрочем, с чего это я вдруг назвал её "твоей"? Такие женщины просто не в состоянии принадлежать кому бы то ни было. Самопожертвование ради кого-то - не их удел. Им чужда сама мысль быть чьей-то собственностью… Они, как кошки, - гуляют сами по себе… И если уж они к кому-то и привязываются на короткое время, то в душе всё равно остаются ничейными! Понял, старина? Надеюсь, что всё мною сказанное ты воспринимаешь не как нравоучения, а как дружеские пожелания. Или я не прав, Виталий?
Майкл перевёл дыхание, посмотрел на часы.
- Мы ещё успеваем на нью-йоркский поезд… В купе отдохнём, выпьем в волю…
- Едем! - вдруг взорвался Юрченко. - Едем отсюда как можно скорее и дальше!!!
* * *
В Вашингтон Юрченко вернулся в удрученном состоянии и вскоре впал в глубокую депрессию, из которой его не удалось вывести, даже устроив ему ужин с директором ЦРУ Уильямом Уэбстером.
В руководстве Управления стали размышлять, что бы такое предпринять для поднятия его духа. В итоге решили вручить перебежчику чек на миллион долларов и организовать ему встречу с президентом США Джорджем Бушем-старшим.
Единовременное пособие в размере миллиона долларов, подсчитали цэрэушники, обойдётся дешевле, чем пожизненное содержание Юрченко.
Кроме того, сам факт вручения миллиона долларов состоявшемуся перебежчику может иметь далеко идущие политические последствия: об этом обязательно станет известно потенциальным перебежчикам из числа нынешних сотрудников русских спецслужб. Да от желающих получить свой миллион отбоя не будет, они будут стоять в очереди, что попросту обескровит этого монстра под названием КГБ!
Возвращение блудного разведчика
2 ноября Юрченко и офицер службы безопасности ЦРУ, сопровождавший его для предотвращения возможных актов возмездия со стороны КГБ, отправились в Джорджтаун, фешенебельный район Вашингтона, чтобы пообедать в ресторане "О Пье Дю Кошон", славившемся своей изысканной французской кухней. Покончив с десертом раньше своего сотрапезника, Юрченко неспеша вытер губы крахмальной салфеткой, равнодушно оглядел полупустой зал и тихо сказал:
- Меня что-то подташнивает… Я выйду из зала и подожду вас у открытого окна, вы не будете возражать?
- Вы вольны в выборе места, которое вернёт вас в нормальное состояние, - ответил офицер.
Через несколько минут, почуяв неладное, молодой охранник бросился на поиски Юрченко, но вскоре понял, что опоздал…
* * *
Несколько недель спустя Юрченко инициативно позвонил в резидентуру и у него состоялся разговор с заместителем резидента по контрразведке Виктором Ивановичем Черкашиным.
Юрченко поинтересовался, чего ему следует ожидать, если он вернётся в Советский Союз. Черкашин связался с председателем КГБ Крючковым, и тот велел обещать перебежчику всё что угодно, лишь бы заполучить его обратно.
Юрченко не ограничился одним звонком, в ходе последующих бесед по телефону с Черкашиным он отшлифовывал свою легенду о том, как его в Париже похитило ЦРУ, накачав наркотиками.
Виктор Иванович принял предложенные предателем правила игры, заверив его, что руководство Комитета осознаёт всё коварство противника и что по возвращении на Родину его встретят, как героя, и всё вернётся на круги своя…
Согласно плану, в разработке которого непосредственное участие принимал председатель КГБ, в ходе пресс-конференций для советских и зарубежных журналистов Юрченко отводилась роль "разоблачителя" козней американских спецслужб.
Первую публичную "исповедь" блудного сына предполагалось провести прямо в помещении советского посольства в Вашингтоне, разумеется, если удастся заманить туда Юрченко.
* * *
Едва только Юрченко перешагнул порог посольства, Черкашин и резидент Андросов бросились к нему с распростёртыми объятиями.
Крючков лично одобрил подобный спектакль, отдав, впрочем, ещё одно, резервное, указание: организовать "самоубийство" Юрченко в том случае, если он решится на повторный побег.
Обнимая перебежчика, Черкашин шепнул ему:
"Виталий Сергеевич, мы вынуждены приставить к вам охрану, ибо вы понимаете, что ФБР способно на всё, - даже вломиться на территорию посольства - лишь бы вы вновь оказались в их руках… А вообще, начинайте готовиться к пресс-конференции…"
Юрченко поблагодарил Черкашина за заботу, хотя отлично понимал, что в его положении никаким обещаниям верить нельзя…
* * *
4 ноября в советском посольстве в Вашингтоне в преддверии расширенной пресс-конференции для иностранных журналистов царило необыкновенное оживление. Ещё бы! Сотрудник КГБ, три месяца назад бежавший из Советского Союза, намерен вернуться в родные пенаты.
Юрченко сообщил собравшимся, что ЦРУ похитило его в Париже и три месяца накачивало наркотиками, чтобы сломить волю и добиться выдачи гостайн.
Несмотря на проведенные накануне пресс-конференции изнуряющие репетиции, Юрченко допустил-таки одну тактическую ошибку. Он сообщил присутствующим, что ЦРУ собиралось заплатить ему один миллион долларов, чтобы он остался в Штатах…
Гарднер Гас Хэтэуэй, наблюдавший за ходом пресс-конференции по телевизору, услышав эти слова, не удержался и удовлетворенно потер руки: такая реклама Центральному разведывательному управлению дорогого стоит - потенциальные перебежчики из числа сотрудников КГБ теперь валом повалят в США!
И, надо сказать, Хэтэуэй не ошибся в своих прогнозах…
Глава шестая. Посошок на дорожку
Разведка и контрразведка. Противостояние и взаимодействие
Едва только Казаченко перевернул последнюю страницу справки, зазвонил телефон прямой связи с генералом Карповым. Олег взглянул на часы - 13.00.
- Да, товарищ генерал, уже иду! - крикнул он в трубку и, сунув справку и пресс-бюллетень в папку, направился к шефу.
Вышагивая по длинному коридору, Казаченко пытался понять, какие чрезвычайные обстоятельства могли заставить руководство Первого главка пойти на взаимодействие с контрразведчиками. Да и сам полковник, в какой роли он будет выступать? Просителя? Повелителя?
Дело в том, что сотрудники ПГУ, с которыми Олегу доводилось общаться по работе и во внеслужебной обстановке, всегда стремились подчеркнуть своё превосходство над контрразведчиками. Однажды Казаченко не выдержал и поделился с шефом своими впечатлениями. Посетовал, что пэгэушники даже не пытаются скрыть своего пренебрежительного отношения к контрразведчикам, считая их "чёрной костью". На что генерал ответил:
- Да, Олег Юрьевич, к сожалению, что есть, то есть. И чванливость, и барская спесь, и снобизм. Сотрудники внешней разведки считают нас рабочим скотом, если не сказать, - быдлом. Себя же причисляют к элите. Да, мы, контрразведчики, - тягловые лошади. Трудяги. Они, разведчики, - "белые воротнички" Комитета. Аристократы. Такая ситуация сложилась не вчера, а ещё в брежневские времена, когда ПГУ превратилось в клуб "золотой молодёжи", членами которого в подавляющем большинстве были отпрыски высшей партноменклатуры. Но причины противостояния между Первым и Вторым главками, надо искать не в "сынках", а в разнице статуса и прав, которыми обладают разведчики и контрразведчики. Подчеркивая своё мнимое превосходство, сотрудники внешней разведки пытаются заглушить комплекс неполноценности, который постоянно испытывают перед нами, контрразведчиками. Вот этот комплекс и является первопричиной скрытого противостояния. А высокомерие, кичливость, спесь и надменность разведчиков - лишь следствие. Ну посуди сам, может ли какой-нибудь наш разведчик завербовать нашего контрразведчика? Отвечаю: нет, не может, просто не имеет права. Нас же, контрразведчиков, таким правом наделило государство, и пользуемся мы им всегда, как только возникает оперативная необходимость. А если быть откровенным до конца, - вербуем этих снобов из разведки повсеместно! ПГУ, правда, нашло одну лазейку, чтобы уйти из-под контроля недремлющего ока контрразведки. В начале 1970-х одному очень ловкому "деятелю" из руководства Первого главка удалось убедить Андропова, что негоже нам, контрразведчикам, привлекать своих же разведчиков к негласному сотрудничеству. Мол, от этого страдает их самолюбие, ущемляется профессиональная гордость, да и вообще, снижается эффективность деятельности разведки как таковой. Бред, конечно, но Юрий Владимирович пошёл навстречу пожеланиям ловкача - в ПГУ создали новое, строго законспирированное подразделение: управление "К", больше известное как "управление внешней контрразведки". Во главе него поставили самого молодого генерала в системе КГБ СССР - тридцатичетырёхлетнего Олега Калугина. Ну и какую пользу государственной безопасности страны принёс этот проходимец и вверенное ему управление? Ровным счётом никакой! За почти двадцать лет существования управлением "К" не был разоблачён ни один "крот" - сотрудник ПГУ, - работавший на спецслужбы противника. Это стало очевидно только после того, как мы, контрразведчики, начали выявлять целые группы оборотней в среде офицеров внешней разведки… Впрочем, по-другому и быть не могло - разве мог Калугин-разведчик подозревать своих "товарищей по оружию" в предательстве? Разумеется, нет! Хотя бы из чувства корпоративной солидарности. Но, похоже, Калугин руководствовался не чувствами - заданиями, поступавшими из Лэнгли. И не смотри на меня, Олег Юрьевич, такими глазами! То, что я тебе сказал, - не мои досужие вымыслы, отнюдь! Не будь Калугин под подозрением в связях с ЦРУ, его не убрали бы "из закордонных окопов холодной войны" и не отправили "на Большую землю" на должность заместителя начальника ленинградского управления КГБ. Ну да Бог с ним, с Калугиным, оставим его нашим коллегам-контрразведчикам. Да-да, не удивляйся! Центр продолжает разрабатывать его как вероятного "крота", действующего в интересах ЦРУ…
- Вот так-то, Олег Юрьевич! - подытожил Карпов свои наставления. - Не уподобляйся ребятам из внешней разведки, не комплексуй. Превосходство было, есть и останется за нами, контрразведчиками!
* * *
Полковник Кудрявцев понравился Казаченко. Говорил чётко, ясно, а, значит, и мыслил так же. Стиль изложения аргументов - стремительный и убедительный. Чувствовалось, что он хорошо изучил предмет обсуждения. Но главное, что привлекло в нём Олега, - способность легко и органично найти контакт со своими собеседниками. И хотя Казаченко понимал, что полковник не так прост, как хотел казаться, его внешняя доступность и доброжелательность подкупали. В поведении Кудрявцева не было и намёка на высокомерие и спесь, присущие сотрудникам ПГУ вообще, а руководящему звену в частности.
Вслушиваясь в слова полковника, Олег вдруг подумал о том, что справки по Хаммеру и Юрченко написаны одним человеком - Кудрявцевым. Уж слишком образной и живописной была его речь…
Судьба резидентуры поставлена на карту
- Если с мероприятиями по Розенталю всё ясно, позвольте, товарищ генерал, я перейду к вопросу, который сейчас более всего беспокоит моего шефа, полковника Черкашина… Речь пойдёт о Юрченко и Мартынове…
- Мартынов? Что-то я такого не помню… Материалы по нему ко мне не попадали. А с Юрченко, Владимир Петрович, по-моему тоже всё ясно… Во всяком случае, в вашей справке это очень доходчиво изложено…
- Простите, товарищ генерал, в справке - только начало… Я прибыл, чтобы изложить продолжение… А заключение саги о тандеме Юрченко-Мартынов мы, надеюсь, согласуем вместе, не возражаете?
- Всегда рад помочь коллегам! - Карпов лукаво подмигнул Казаченко.
"Значит, - подумал Олег, - Кудрявцев прибыл к нам в качестве Просителя… А шефу отведена роль Повелителя… Ну что ж, просьбы мы выслушаем, а вот будем ли их исполнять - это вопрос…"