С "завитками", но без царя в голове
Нытики. Постоянно чем-то недовольны. Склонны к самокопанию и мучительным сомнениям. Несмотря на повышенную мнительность весьма выносливы физически. Взявшись за какое-то дело, могут тут же его бросить, утратив к нему всякий интерес. Только они сами в состоянии заставить себя что-то сделать. Как правило, окружающие считают их лентяями, "без царя в голове", однако - осторожно! - неожиданно они могут поразить вас очень оригинальным способом решения непреодолимой проблемы.
Идеальные руководители
Большинство людей - с "петлями" на… пальцах, поэтому специалисты этот узор назвали банальным.
Однако не спешите с выводами: эти люди далеко не заурядны. Это - золотая середина человечества. Они лучше, чем остальные, приспосабливаются к меняющемуся миру, потому их так и много.
Внешне уступчивы, охотно идут на компромиссы, но только в том случае, если в этом усматривают собственную материальную выгоду. Жертвовать собой ради идеи не станут. Вполне довольны своим местом под солнцем, и из них получаются идеальные руководители среднего звена.
Я, узнав от своих коллег об этом новом методе, пришел к заключению, что он может быть надёжен лишь в сочетании с теми исследованиями, которым я посвятил всю свою жизнь…
Дерматоглифика - лишь подспорье в изучения подноготной человека и создании его личностного портрета.
Так-то, Олег Юрьевич…
Вслушиваясь в детальное разъяснение новой методики, используемой американскими секретными службами при разработке интересующих их персонажей большой политики, Казаченко пытался понять, чего больше в откровениях рассказчика: восхищения ученого-естествоиспытателя достижениями науки в познании окружающего мира и людей, или раскаяния за то, что он снабдил американцев сверхсекретным оружием собственного изобретения.
"Похоже, что после долгого проживания в Штатах, - заключил Олег, - у профессора наступил "момент истины". Он понял, что совершил двойную ошибку: выехал из Союза и раскрыл американским спецслужбам свою уникальную методику познания человеческого "я". И вся его последующая жизнь превратилась в непреходящее раскаяние… Не исключено, что, открывая мне тайны новой методики, взятой на вооружение американцами, он пытается искупить свою вину перед товарищем Арсением, и перед своей бывшей Родиной. Да и вообще, не является ли его откровенность своеобразным покаянием?.."
…Розенталь неожиданно умолк, пытаясь справиться с охватившим его волнением, и очень тихо произнес:
- Знаете, Олег Юрьевич, какая дактилограмма была у моей покойной дочери? Очень редкий тип узора: на большом пальце правой руки - "завиток", тогда как на большом пальце левой - "петля". Узоры на пальцах обеих рук у людей средних способностей, как правило, располагаются симметрично… Это говорит о том, что особенности нервной системы моей Ревекки были таковы, что она могла стать выдающимся учёным… Эйнштейном в женском облике… Для нас с Розой она была эмоциональным якорем спасения, а её смерть, как буря, унесла нас в бушующую бездну океана…
Вдруг Олега осенило. Из сопереживающего слушателя он вновь стал контрразведчиком, исполнителем задания Центра.
"Если Розенталь в таких подробностях знаком с засекреченной методикой изучения людей, то, может быть, он продолжает сотрудничать с ЦРУ, ФБР, а, оказав мне "тёплый" приём у себя дома, сразу позвонил своим кураторам и теперь наше общение проходит под их контролем? Это ж - провал! Сейчас в номер вломятся дюжие хлопцы, а доказательная база о моей противоправной, подрывной деятельности против США вон она - на столе! И диппаспорт не поможет… Скандал грандиозный! В общем, начали с разговоров о дерьме, а теперь я в нём по уши!.."
Казаченко огляделся, прикидывая, где в номере могут быть установлены микрофоны, затем повернул голову в сторону стоящих на столе диктофонов.
Профессор по-своему расценил поведение собеседника.
- Мне, наверно, уже пора… Думаю, Роза уже проснулась… Я не всё успел рассказать вам… Сегодня я отдаю вам книгу, а завтра принесу ещё кое-что… Лекция у меня заканчивается в 11.00… Вам когда удобно, до или после?
Казаченко облегчённо вздохнул - захват с поличным отменяется!
- Мне, собственно, всё равно… Но если вы собираетесь сообщить мне нечто важное, то мы должны встретиться после занятий… И лучше будет, если мы сменим гостиницу… Идёт?
Профессор согласно закивал головой. Уже стоя в дверях, скороговоркой, будто боясь быть прерванным, произнёс:
- Олег Юрьевич, ещё раз примите мои извинения за недоразумение в моём доме… Впрочем, не случись этого казуса, я бы так и не узнал, что вы - человек с развитым чувством юмора… Н-да… Поэтому я хочу вручить вам ещё один мой опус… Всему тому, что здесь изложено, я был не только свидетелем, но и непосредственным участником действа… До того как я стал читать лекции в университете, мне случилось подвизаться в качестве сочинителя политических анекдотов в американском отделении журнала "Континент"… Вы знакомы с этим изданием?
- Ещё бы!
- Ну, тогда позабавитесь…
Аркадий Соломонович вынул из внутреннего кармана плаща тетрадь и торжественно, будто вручал верительную грамоту, подал её Казаченко и бесшумно выскользнул за дверь…
Глава пятая. Гонцы истины
Заметки сочинителя политических анекдотов
Если пристально вглядеться в события времён заката советской эры, то станет очевидно, что самыми привечаемыми "гонцами Истины" в СССР были анекдоты о кремлёвских небожителях. Из кухни идеологической - Русского отдела редакции журнала "Континент" - их десантировали радиоволнами в московские кухни на Ордынке и Покровке, на Васильевском острове и на Петроградской стороне. Анекдоты лёгкой конницей - уланами - летели впереди, пиками нанося ядовитые уколы, расстраивая шеренги тех, кто был "не на параде, а к коммунизму на пути…".
Анекдоты о советских правителях вторгались, как тати, в психическую сферу строителей "светлого будущего" и производили в ней роковые изменения. Да-да, именно политическим анекдотам, где главными фигурантами были "слуги народа" из Кремля, творческий коллектив "Континента" отводил роль ударных отрядов, на которые возлагалась задача не уничтожить советскую власть, но подточить её фундамент, испачкать фасад, а там, смотришь, посыплется сначала штукатурка, а затем и стены…
…Первые пять лет 1980-х вошли в новейшую историю Советского Союза как пятилетка "Трёх П" - Пятилетка Пышных Похорон. И открыл её главный идеолог Советского Союза Михаил Суслов, что само по себе очень символично, ибо с кончиной этого столпа кремлёвского ареопага, глашатая советского варианта коммунизма, забрезжила тень политической и идеологической смерти всего СССР…
После смерти Брежнева на престол взошли, - нет, были вознесены на паланкинах, ибо сами уже едва передвигали ноги, - два ходячих трупа, Андропов и Черненко. Помните вопрос, якобы заданный армянскому радио:
"Чем отличаются члены Политбюро от чемпиона мира по шахматам Анатолия Карпова?"
Ответ:
"Карпов ходит Е-два, Е-четыре, а члены ПБ ходят е-два, е-два…"
Несмотря на физическую немощь, Юрий Андропов и Константин Черненко чутко прислушивались к "вражьим голосам из-за бугра" - передачам радиостанций "Голос Америки" и "Свобода", "Немецкая волна" и "Голос Израиля", в которых речь шла об их соматическом и психическом здоровье. Константин Устинович однозначно требовал, чтобы ему на стол (или на больничную койку?) непременно клали распечатку анекдотов, шуток и частушек, ему посвящённых. Это было вменено в обязанность начальнику приснопамятного Пятого управления КГБ СССР, прозванного в народе "охранкой" или "Управлением политического сыска". Черненко настаивал, чтобы о новинках забугорного фольклора его извещали заранее, то есть ещё до того, как они выйдут на орбиту и будут миллионнократно растиражированы на московских и питерских кухнях, в подворотнях и очередях.
Сегодня я хочу рассекретить рецепт "анекдотостряпанья", поведав читателям, как создавались анекдоты о высших советских государственных и партийных державоводителях.
* * *
Итак, январь 1984 года. Нью-йоркское отделение Русского отдела редакции журнала "Континент". Конференц-зал амфитеатром. На электронном табло горящие буквы, которые складываются в фразу: "Важнейшим из искусств для нас является создание политических анекдотов". В зале человек двадцать. Кто-то сидит, кто-то расхаживает в проходах между рядами. Все присутствующие - бывшие члены Союза писателей и Союза журналистов СССР, в разное время и разными дорогами добравшиеся до Парижа.
На отснятом скрытой видеокамерой заседании в повестке дня один вопрос: "Почему Брежнев встречал гостей, лидеров иностранных государств в аэропорту, у трапа самолёта, а Черненко встречает их в Кремле?"
То ли творческий конклав заседал в понедельник, то ли "кудесники политического анекдота" были с похмелья, но творческий процесс не заладился с самого начала.
"Тамада нью-йоркской обедни", в прошлом известный советский писатель, лауреат премии имени Ленинского комсомола Миша Хейфец, тщетно призывает собравшихся мастеров непечатного слова собраться с мыслями и предлагать свои варианты ответа на поставленный вопрос. Наконец, выйдя из себя, он истошно кричит:
- Так чем же мы сегодня загрузим нашу ЭВМ?!
Действительно, все предложения участников политических посиделок, то есть предложения по заданной теме, сколь абсурдны они ни были, записываются на магнитную ленту, которая в последующем обрабатывается с помощью электронной машины, провозвестника современного компьютера. Плоды своих электронных умозаключений машина выплёвывает через час после загрузки в неё "руды" - реплик острословов в эмиграции. Плевки из ЭВМ в виде перфокарт немедленно расшифровываются отставными офицерами-криптографами, ранее служившими в Главном штабе НАТО в Брюсселе. В заключение ответы, выданные машиной, рассматриваются верховными жрецами "Континента".
…Не обходится и без курьёзов. В середине 1970-х создатели политических анекдотов любопытства ради заложили в ЭВМ десятки запрограммированных баек о Чапаеве и Петьке, о супружеской неверности и о евреях, чтобы узнать, какие из них пользуются в СССР наибольшей популярностью. И что вы себе думаете? Машина таки справилась с задачей. Ответ был таков:
"Муж в командировке. Жена с любовником в постели. В это время в спальню входят Василий Иванович с Петькой и оба… евреи!"
* * *
Чтобы в очередной раз простимулировать собравшихся, Миша Хейфец громко хлопает в ладоши и оглашает подробности состояния здоровья усопшего Леонида Брежнева и ещё дышащего, но с большим трудом, Константина Черненко. В частности, "тамада" напоминает, что в плоть покойного вождя был вшит электрический стимулятор сердечной мышцы, питавшийся от батареек, наподобие карманного фонарика.
Подрядные острословы безучастно кивают головами.
- Вместе с тем, - продолжает разъяснительную работу Миша, - вождь ныне здравствующий получает заряд бодрости от капельницы, находясь в кремлёвской больнице… Таким образом, мы видим, что Брежнев был мобилен, в то время как Черненко - статуйно неподвижен. Не из-за этого ли произошли изменения в кремлёвском протоколе встреч иностранных лидеров, прибывающих в Москву с визитами?! Ну же, ну! Думайте, думайте же, наконец! Моня, перестаньте шарить в вашем местечковом носу… Мысли, если они вообще у вас бывают, родятся таки совсем в другом месте! Абрам Семёнович, шевелите извилиной, а не тем, что у вас в штанах! Где ваши предложения?!
- А что по этому поводу говорил классик научного коммунизма Карл Маркс? - раздаётся голос с верхнего ряда. - В его работах есть что-нибудь о процедуре приёма и встреч на высшем уровне?
- Мирон Ицкович, я, конечно, понимаю, что кашу Марксом не испортишь, но при чём здесь он?! В XIX веке ещё не было карманных фонариков, работающих от батареек… Повторяю: фонарик, тьфу, чёрт, кардиостимулятор на батарейках, постоянный ток… А есть ещё и ток переменный, что у нас в квартирах. Думаю, что он такой же переменный, как и в кремлёвской электросети… Электроаппаратура работает от тока постоянного и переменного… Думайте, думайте, молнией вас срази!!
Монолог Миши Хейфеца, нарушаемый вопросами и репликами присутствующих, продолжается около двух часов, в течение которых беспрерывно ведётся магнитофонная запись. Затем всё высказанное вводится в ЭВМ…
* * *
Закон Архимеда в интерпретации Игоря Губермана гласит: "Жидкость, погружённая в тело, через девять месяцев и семь лет пойдёт в школу".
Конечный результат дискуссии проплаченных острословов из "Континента" был достигнут быстрее - за три часа. Результат: в свет вышел новый анекдот, записанный в актив армянского радио.
Итак, вопрос:
"Почему Брежнев встречал лидеров иностранных держав в аэропорту, а Черненко в Кремле, держась за стену кабинета?"
Ответ:
"Потому что Леонид Ильич питался от батарейки, а Константин Устинович от сети!"
* * *
Закончив чтение, Казаченко поспешно захлопнул тетрадь, выбежал из гостиницы, впрыгнул в "форд", сделал проверочный круг по городу - бережёного Бог бережёт. Убедившись, что "хвоста" нет, проехал на почту и отправил на конспиративный адрес в Детройте бандероль с одним комплектом кассет. Книгу, тетрадь и второй комплект кассет заложил в ячейку вокзальной камеры хранения, после чего из телефона-автомата сделал два контрольных звонка. Сегодня вечером агент, живущий в Бостоне, обработает ячейку и "закладка" будет отправлена по назначению…
Глава шестая. Самоубийство
На следующее утро Олег, смешавшись с толпой студентов и преподавателей, направился к уже знакомому шестиэтажному зданию факультета естественных наук. Ледяной ветер, порывами наносивший снег с озера Гурон, сотрясал голые ветви деревьев перед Лорч-холлом. Декабрь!
Сквозь вращающиеся стеклянные двери Казаченко вошёл внутрь и остановился у доски объявлений. Настенные часы у входа пробили одиннадцать раз. Сейчас должен появиться профессор.
Но профессор не пришёл ни через пятнадцать минут, ни через полчаса.
Изучив расписание на этот день, Олег зашагал по коридору. По пути его обогнали две студентки, взволнованно обсуждая происшествие, взбудоражившее утром весь городок.
Услышав знакомую фамилию "Розенталь", Казаченко напряг слух и вплотную приблизился к девушкам.
- Их сосед по балкону говорит, что он слышал, как жена Розенталя кричала и звала на помощь… Тогда он схватил её на руки и бросился с нею вниз… Оба - в лепёшку… Кошмар! А у себя в квартире Розен устроил настоящий пожар…
- Чему же там гореть? Я была у них дома - пусто, как в церкви…
- Говорят, что он сжёг какие-то бумаги… Огонь ещё бушевал, когда приехала полиция… Надо же, а говорили, что его жена с приветом! Да у него у самого давно крыша съехала… Затащить с собой на тот свет жену! Видно, страшно было самому туда отправляться…
- Джуди, ты ничего не понимаешь! Это - настоящая любовь… Он даже в смерти не захотел расставаться со своей Розой…
- Всё равно, самоубийство - это осквернение души…
Часть шестая. Вашингтонские "каникулы"
Глава первая. "Шпионское гнездо"
В 80-е годы резидент КГБ руководил операциями в Вашингтоне с четвёртого этажа каменного посольского особняка, который построила в начале века, хотя никогда там и не жила, г-жа Джордж М. Пульман, вдова магната, занимавшегося производством спальных вагонов для железных дорог. Это прямоугольное четырёхэтажное здание было приобретено у неё под посольство последним царским правительством и по наследству перешло к советским дипломатам.
Все окна особняка наглухо задраены. Фотография посольства в доме № 1125 на 16-й улице - всего в трёх кварталах от Белого дома - неизменно появлялась в качестве иллюстрации к статьям в прессе о работе КГБ в Вашингтоне в частности и в США вообще. Под снимком - дежурная подпись: "Шпионское гнездо".
Это помогало американским спецслужбам направить воображение налогоплательщиков в нужное русло.
Для обывателя это было заколдованное место. На крыше небольшого посольского особняка, зажатого с двух сторон высокими зданиями, устрашающе торчали многочисленные пауки антенн, в том числе и спутниковой связи.
Нередко сотрудникам посольства, как "чистым" дипломатам, так и разведчикам, "сидящим под корягой", - действующим под дипломатическим прикрытием, - доводилось слышать от вашингтонских аборигенов, что с соседних крыш сотрудники ФБР бомбардируют наше здание электромагнитными импульсами, чтобы прослушивать разговоры в помещениях, а по стуку пишущих машинок считывать документы.
Кроме того, внутри здания работали наши собственные электронные системы защиты. К примеру, кабинет резидента, как и положено, представлял собой комнату в комнате, где была установлена так называемая "матрёшка" - бронированная камера в форме огромного яйца, вокруг которой действовало электромагнитное поле. Разумеется, с точки зрения здоровья, особенно мужской потенции, всё это было далеко не безопасно…
…На верхнем, четвёртом этаже, в четырёх тесных комнатушках трудились около 40 офицеров резидентуры КГБ.
Каждое подразделение: политическая разведка, внешняя контрразведка, научно-техническая, оперативно-техническая разведка, а с некоторых пор и отдел собственной безопасности, решали свои конкретные задачи.
На этот этаж вела единственная лестница, которая заканчивалась прочной стальной дверью, имевшей цифровой код.
На этаж запрещалось входить в верхней одежде: эта мера безопасности была направлена против попыток вероятных "кротов" - внутренних шпионов - тайком пронести миниатюрную видео- или фотокамеру.
Все кабинеты были экранированы, чтобы исключить прослушку ведущихся внутри разговоров.