Лепсис не торопился высказывать свое мнение. Но Стабинь достаточно хорошо знал его, чтобы догадаться: в руки следователей попал козырь, который может решить исход партии. Об этом свидетельствовала чуть ли не священная бережность, с какой эксперт спрятал осколки в конверт.
- В вашей семье кто-нибудь носит очки? - спросил он старого Трубека и, получив отрицательный ответ, сказал: - Не хочу терять ни минуты. Вам в цехе придется обойтись без меня. Думаю, что через час сумею вас порадовать конкретными результатами.
Вышел на улицу и, не спросив разрешения, сел в машину прокуратуры.
* * *
Чем глубже Стабинь вникал в обстоятельства кражи, тем сильнее в нем крепло убеждение, что совершил его не "человек со стороны", а кто-нибудь из теперешних или бывших работников фабрики. Эта версия возникла уже во время разговоров с директором - в связи с переоборудованием электросети все машины стояли, все цеха вчера запечатаны. Условия для взломщиков более чем благоприятные - не напорись они на сторожа магазина, кражу обнаружили бы только в конце недели. Поди отыщи концы, когда они давно спрятаны в воду.
Теперь эти мнимые преимущества оборачивались против преступников. В цех никто и ногой не ступал. Убедившись, что найденные в мешках куски кожи те самые, которые он накануне получил на складе, начальник пошивочного цеха в присутствии понятых распечатал дверь. В просторном помещении на пятом этаже взору открылась картина полного разгрома - на полу валялись раскроенные куски кожи, на полках, где верхи обычно раскладывали по фасонам, царил невообразимый хаос, шкафы с резервным сырьем были перерыты. Люк в потолке над главным штамповочным станком был открыт настежь, его покореженная крышка напоминала вывихнутую нижнюю челюсть с выбитыми клыками. Табуретка на рабочем столе, подобно дорожному знаку, указывала направление, в котором двинулись воры.
Но Стабинь не торопился следовать указателю. Гладкая блестящая поверхность машины, казалось, была создана для отпечатков, надо было сначала исследовать ее. Распылителем аэрозоля он быстро покрыл плоскости тонким слоем пудры, покуда на самом видном месте не обозначился папиллярный узор чьей-то ладони. Больше следов обнаружить не удалось - перед тем как запечатать цех, уборщицы потрудились на славу.
Стабинь долго рассматривал отпечаток. Казалось, он хочет прочесть в нем ответ на все неразрешенные вопросы. Затем взглядом измерил расстояние до потолка и сказал:
- Тут он оперся, когда спрыгивал с чердака… Жаль, что пока в нашем архиве находятся только карточки с отпечатками пальцев. Иначе мы сразу выяснили б, с кем имеем дело, со старым знакомым или новичком.
- Значит, практически этот след ничего не дает? - разочарованно спросил директор.
- Нет, почему? - улыбнулся Стабинь. - Гадалка, например, сказала бы, что линия жизни у владельца этой пятерни длинная и извилистая. Однако линия удачи обрывается совершенно неожиданно. Если отнести это к сегодняшнему случаю, то наши шансы блестящи. - Он снова стал серьезным. - Это послужит неопровержимым доказательством, свидетельствующим о том, что личность, оставившая этот отпечаток, находилась в цехе где-то между восемнадцатью часами и нашим прибытием. Так и отметим в протоколе, который подпишут оба свидетеля.
На чердаке и на крыше окончательно выяснилось, как разворачивались события. Преступники вскарабкались по пожарной лестнице, затем через люк залезли на чердак, оттуда в цех. Заметили привязанную к трубе веревку (директор рассказал, что на крыше уже месяц как работают верхолазы) и решили ею воспользоваться. Веревка не доставала до земли, пришлось ее перерезать. Затем воры спустились по той самой лестнице, по которой поднялись, и пошли за краденым добром в сад… Продолжение было известно.
Что же добавил осмотр фабричного корпуса? Ценный отпечаток ладони и уверенность, что по крайней мере один из воров хорошо знал помещение цеха и чердак, значит, был, как говорится, своим человеком: нельзя же наугад лазить по рижским крышам, авось попадется золотоносная щель. Кроме того, Стабинь пришел еще к одному выводу: воры не только молодые, но и безусловно отлично тренированные, возможно даже альпинисты. При воспоминании о прогулке по крутой и скользкой крыше у него и теперь, в директорском кабинете, мурашки пробегали по коже.
- Как видите, число подозреваемых лиц на этот раз довольно ограничено, - сказал Стабинь, открывая оперативное совещание. - Исходя из этого, дальнейший план у нас таков. - Он подождал, пока Мурьямов приготовит ручку и блокнот, и продолжил: - Проверить личность госпитализированного Крума и, договорившись с дежурной сестрой, получить отпечаток его ладони, ну хотя бы на стакане; чая или графине с водой. Есть? Узнать, что вчера на крыше делали оба верхолаза, есть ли у них алиби. Выяснить, кто из работников фабрики знал, что цех вчера получил со склада большое количество кожи. Поговорив с начальником отдела кадров, выяснить, нет ли среди недавно уволенных кого-нибудь подозрительного - пьяницы или охотника за длинным рублем. И проделать все это как можно скорее, товарищ лейтенант.
- А вы? - чувствовалось, что Мурьямов не прочь бы свалить на плечи Стабиня хоть часть ответственности.
- Пойду домой и лягу наконец на боковую. Ловить преступников - обязанность милиции… Когда все материалы будут собраны, позвоните мне.
* * *
Надежде Стабиня не дано было осуществиться. До дому он, правда, добрался, но в постель попал только поздно ночью.
- Тебе два раза звонили, - доложил шестилетний сын и гордо показал отцу исписанную каракулями бумажку.
- Не сказали, кто говорит?
- Дядя сказал, и я все записал. Почему ты не читаешь?
Проклиная черта, который угораздил его еще до школы научить сына грамоте, Стабинь набрал номер научно-технического отдела милиции. Так и есть, его искал Лепсис, он, дескать, скоро вернется и тогда еще раз позвонит.
Наверно, Стабинь задремал в кресле, потому что, услышав телефонный звонок, в первый момент даже не понял, с кем разговаривает.
- Мои догадки подтвердились, - взволнованно рассказывал Лепсис. - Это линзы очков, причем такой диоптрии, что их владелец практически полуслеп. Улицу и ту не может перейти, не рискуя жизнью.
- Срочно нужно предупредить все оптические магазины, - Стабинь посмотрел на часы и понял, что потерял час.
- Уже сделано, товарищ следователь прокуратуры, - в голосе эксперта прозвучала ирония. - "Ловить преступников обязанность милиции", - повторил он наставление Стабиня. - Минут двадцать назад какой-то юноша заказал точно такие очки, просил сделать их побыстрее и обещал хорошо заплатить.
- Ну и?
- Оптики работают, до обеда стекла будут отшлифованы. Я тем временем проверил адрес заказчика. Живет якобы на улице Мартас, а там такого номера и нет… Через два часа птичка будет за решеткой.
- Я на вашем месте не стал бы слишком торопиться, - задумчиво сказал Стабинь. - Лучше приставить к нему человека и незаметно выяснить: кто он такой, чем занимается, что делал вчера. Может быть, это совпадение, тогда зачем беспокоить невинного человека?.. Если же это верная нить, она никуда не денется.
- Можно и так, - согласился Лепсис, хотя полностью был уверен в своей правоте. - Тут, знаете" поступают сведения, многие из них настолько противоречивы, что у бедного Мурьямова голова идет кругом. Может быть, вы все-таки к нам заглянете?
…Сведения и впрямь были неясные. Даже Рейнис Лепсис несколько поник. Но, говоря по правде, такой поворот ему даже доставлял удовольствие. Чем сложнее задача, тем интереснее решение. Было бы преувеличением утверждать, что он в каждой проблеме видел только ее научно-техническую сторону, забывая о том, что от заключения эксперта зависит чья-то судьба, а в конечном счете - и добрая слава советского правосудия. Нет, капитан Лепсис вполне сознавал практический смысл своего труда и связанную с ним ответственность, иначе давно бы махнул рукой на службу в милиции и пошел работать научным сотрудником в какой-нибудь лаборатории, где занимаются чистой наукой. Но иногда в нем снова пробуждались мечтания, которые десять лет назад заставили радиотехника с провинциальной станции по ретрансляции телепередач добровольно облачиться в синюю форму и поехать в Москву на курсы экспертов-криминалистов.
За двадцать четыре месяца Лепсис освоил многое. Научился читать следы, сравнивать почерк, по пуле определять калибр оружия, по ране высчитать расстояние до места выстрела. По разным мелким признакам различать ножи, топоры, сверла и ломы. Научился не верить сказкам о доморощенных шерлокхолмсах и тем не менее упражнялся в аналитическом мышлении. Он убедился в могучей силе науки и в то же время своим умом дошел до мысли, что невозможно каждого индивида подчинить системе классификации, выработанной той же самой наукой. Знание людей, психология, житейский опыт - вот что необходимо, чтобы стать хорошим следователем. Поэтому он не запирался в четырех стенах кабинета, а старался как можно чаще принимать участие в работе оперативных групп.
"И все-таки - вот была бы жизнь, - думалось ему, - если бы вместо всех этих экспертиз можно было бы запустить в электронно-вычислительную машину данные тех самых жуликов с кожами и получить готовый портрет преступника с характеристикой…" Лепсис вздохнул и еще раз перелистал материалы.
Первое же предположение подтвердилось на все сто процентов. Автоинспекция без труда выяснила, что в последнее время шины получил только таксомоторный парк. Как раз две из-таких машин вчера были на линии. Вот перед ним лежит протокол допроса, подписанный шофером Константином Воскобойниковым.
"В двенадцатом часу я с зеленым огоньком ехал по улице Ленина. Около старой почты меня остановили двое молодых людей. Нет, лица я не заметил и не узнаю, ночь была темная. Притом оба сели сзади. Это я хорошо помню, потому что в наше время пассажиры имеют обыкновение сидеть рядом с шофером. Так поступают даже мужья, когда едут с женами, то ли из бравады, дескать, сидишь впереди, значит, помогаешь машину водить, не знаю… Да, да, как раз об этом я и собирался рассказывать. Ну, велели подъехать к обувной фабрике… Так точно, адрес не указали, но сказали остановить на углу. Они, дескать, захватят дома несколько мешков с картошкой, которую заработали в колхозе, и повезут на взморье к старикам. Да. К сожалению, везти придется на электричке, на такси не хватает денег. Я тоже захныкал - кому охота торчать подолгу на улице и ждать пассажира. Время идет, счетчик тикает, отказать нельзя, а в план нам не засчитывают. Удивляюсь, почему никто об этом в газетах не напишет… Одним словом, обещали платить по часам, и я выключил счетчик. Наверное, задремал, а то разве стал бы торчать целых сорок пять минут - плюнул бы на эти копейки, пропади они пропадом, и в двенадцать честно поехал бы в парк сдавать смену. Вдруг просыпаюсь и вижу: кто-то дергает дверь. Спросонья собрался было вылезть и открыть багажник, а он машет рукой: гони, мол, на станцию. Подбегает второй и по дороге несет насчет ключа, который соседи забыли оставить на обычном месте. Все это, конечно, пахло липой. Не бывает, чтобы два здоровенных парня за три четверти часа не справились с замком от погреба, но, в общем, какое мне дело. И с чего это я буду крик поднимать, если они суют мне трояк и сдачи не требуют? Так точно, высадил у железнодорожного вокзала, да, у пригородных касс… Ну если еще раз подумать, то как-то смутно помнится, будто у одного были очки на носу, но поклясться не могу".
Точка, число, подпись. Еще более интересные результаты дал осмотр такси. Спинка сидения в салоне с правой стороны была измазана темными пятнами. Биологическая экспертиза доказала, что это - засохшая человеческая кровь группы АБ(IV). Порадовали также первые вести из больницы. Не вызвав у Крума ни малейших подозрений, можно было проделать все необходимые анализы. Оказалось, что и его кровь принадлежит к той самой группе. К тому же в архиве милиции выяснилось, что Валдис уже привлекался к суду за кражу со взломом, недавно вернулся из мест заключения и пока не удосужился поступить на работу. Казалось, что гипотеза милиции подтверждается. В ее пользу говорило и проведенное в парке обследование - никаких следов нападения на Крума, о котором он заявил врачу, обнаружить не удалось.
Осталось лишь предъявить обвинение и снять с него допрос. Но тут посыпались дополнительные сведения, опровергавшие весьма стройную версию Лепсиса. Как эксперт ни вертел отпечаток ладони Крума, полученный из больницы, он не совпадал с найденным в цехе. Сразу бросалась в глаза морщинка, которую в народе принято называть "линией удачи", - у Крума она тянулась до самого запястья.
"Что-то теперь скажет наша гадалка-самоучка Стабинь?" - усмехнулся про себя Лепсис и взял другой снимок. Крум тоже ходил в кедах, но они были литовского производства и без единой царапины.
Лепсис отодвинул кучу документов и склонился над микроскопом. Увеличенная мощными линзами пушинка - ее нашли на финке старого Трубека - превратилась в шерстяную ниточку, и она точь-в-точь совпала с положенным рядом для сравнения препарированным волокном, выдернутым из польской куртки, которую носил руководитель биохимической лаборатории. К сожалению, Крум поступил в больницу без куртки - грабители, похитив сей предмет, избавили его от вещественных улик.
Но от всех ли?.. Кое-что все-таки удалось выудить в кармане его брюк. Уж который раз Лепсис и так и сяк разглядывал скомканный клочок бумаги, оторванный, по-видимому, от листа ученической тетради. Лабораторный анализ, конечно, ответил бы на вопрос, где и на какой фабрике сделана бумага, каким карандашом написано единственное нестершееся слово "pastaigāties" - "прогуляться", но что это даст… Тут эксперт хлопнул себя ладонью по лбу и вскочил. Надежда была настолько слабой, что он даже побоялся высказать ее вслух. А если это и есть то звено в цепи, которое свяжет обе подозреваемые персоны? Сейчас же нужно съездить в магазин оптики!
Как назло, квитанции заполняют продавщицы. В руки эксперта попало одно-единственное слово - подпись заказчика. В первый момент Лепсис даже побоялся взглянуть на него. Если окажемся, что оно написано по-русски или состоит из совершенно других букв, то не с чем будет сравнить и придется на этой идее поставить крест. Он быстро взглянул на квитанцию - черным по белому на ней было выведено "Paeglītis". Целых восемь букв, которые можно изучать, делить на составные части и анализировать. Одна из тех случайностей, на которые с полным правом обрушивается критика приключенческих романов.
Наряду с трасологией, Лепсис считал своим коньком еще и графологию и всегда с удовольствием брался за анализы всевозможных подделок. Он сразу увидел, что фамилия заказчика выдумана. В подписи не хватало плавности, графической композиции и последнего завершающего штриха, который неизбежно вырабатывается от бесконечных повторений. Здесь каждая буква была разборчива, стояла на своем месте, и это значительно облегчало задачу Лепсиса.
Сфотографировать и увеличивать образцы можно будет и позже. Теперь главное - самому получить подтверждение догадке и наметить дальнейший план действий. Что интуиция не обманула его, Стабинь понял, как только взглянул на букву "t". В обоих случаях эта буква была перечеркнута вызывающе длинной восходящей черточкой. Своеобразным рисунком отличалась и буква "g". Она как бы состояла из двух самостоятельных линий и словно демонстрировала свою независимость от соседей, хотя стояла в середине слова. Совпадали и элементы других букв - щеголеватый изгиб "s", продолговатое "a". В довершение всего над "i" в обоих случаях отсутствовала точка.
Лепсис наказал сотруднику, который уже второй час делал вид, что примеряет разной формы оправы, ни в коем случае не упустить "птичку", и, довольный собой, вернулся в управление.
* * *
Здесь эксперта ждал сюрприз, который нанес весьма чувствительный удар его самолюбию. Мурьямов тоже не терял времени даром и собрал довольно ценные сведения. Причем нельзя было отрицать, что, двигаясь старыми испытанными путями, лейтенант оказался куда ближе к конечной цели, нежели Рейнис Лепсис.
- Постараюсь сделать кое-какие выводы, - сказал Стабинь, выслушав все донесения. - Нам известно, что Валдис Крум временно остановился у своей крестной на улице Ленина и что в последнее время его часто видели в обществе Игоря Скуи, который живет во дворе того же дома. Мы собрали информацию, одолжили в домоуправлении его фотографию - парень как нарочно снят в толстых очках. На вид честный малый. Соседи тоже не жалуются: по ночам не шумит, жильцов нижнего этажа не заливает. Остальное никого не касается. Дошли, правда, кое-какие слухи, что полгода тому назад, когда скоропостижно скончалась мать, Игорь ушел с обувной фабрики, где начал работать после окончания восьмого класса. Но поскольку он дал дворнику справку из вечерней школы, все успокоились и отстали. Парень стал поздно приходить домой, но все это нашли вполне естественным. Отец? Чего требовать от рыбака, который промышляет в Атлантике и, похоронив жену, не желает показываться на берегу - в океане пересаживается с одного логгера на другой и зарабатывает деньги. Сыну он выделяет рубль в день, наверное, считает скупость мудрым средством воспитания… Все? - он вопросительно взглянул на Мурьямова.
- Вы забыли сказать, что Игорь Скуя член туристического общества и в прошлом году участвовал в какой-то экскурсии на Кавказ.
- Не в какой-то, - терпеливо поправил Стабинь. - Скуя вместе с несколькими товарищами пытался взять до сих пор недоступную вершину Кавказа… К сожалению, в последнее время он свое увлечение забросил…
- Выбрал другой вид спорта, - снова вмешался лейтенант.
- Товарищи, считаю необходимым предупредить вас, что пока это косвенные доказательства, - строго сказал Стабинь, - наши догадки и логические выводы. Между прочим, Лепсис, не позвоните ли вы в оптический магазин? Скоро уже четыре…
- Видимо, без очков не может найти в магазин дорогу, - положив трубку, сказал Лепсис. - Сержант чувствует себя весьма недурно и изъявил готовность дежурить и завтра. - Он пожал плечами. - Продавщицы там хоть куда, а толку что, если к ним ходят подслеповатые…
Стабиня не тянуло на плоские шутки.
- Тогда возьмемся сперва за Крума. Поехали в больницу!
Крум был не из тех, кого можно взять голыми руками. Он категорически отказался давать показания.
- Не имеете права, - повторял он после каждого вопроса. - Я больной человек, у меня ранено плечо. Мало ли что я наплету в лихорадке, а вы мне пришьете дело только из-за того, что я уже раз судился… И вообще, я никакой обувной фабрики не знаю и в жизни там не был! - Крум повернулся к стене и натянул на голову одеяло.
- Симулирует, - возмущенный, воскликнул Мурьямов.
В коридоре навстречу им спешила сестра.
- Звонил капитан Лепсис. Просит вас немедленно связаться с управлением, - возбужденно рассказывала она. По всему видно, и ей передалось волнение эксперта.
- Все полетело к чертям собачьим, - Стабинь услышал на том конце провода рассерженный голос Лепсиса. - "Птичка" выпорхнула. От нечего делать еще обзвонил оптические магазины, представьте себе, он уже давно ходит в очках. Наверно, его не устраивал срок заказа, и он зашел в другой магазин. В той лавочке оказались нужные ему цейсовские стекла… Почему они нас не предупредили? Но мы же сами дали отбой, когда устроили засаду в первом магазине. Заведующего не в чем винить…