Результатом начавшейся с середины 60-х гг. консолидации мягкой коммунистической диктатуры было то, что бюрократическо-управленческая деятельность работников отраслевого управления находилась на хорошем уровне в сравнении с другими странами Восточной Европы. Отраслевое управление как одна из важнейших областей социального роста давала возможность карьеры талантливым людям, примирившимся с идеологическими ограничениями коммунистического режима. Справедливая критика бюрократии той эпохи относилась скорее к режиму, чем к способностям служащих бюрократического аппарата. Не случайно, что в возвращении социалистов в 1994 г., помимо ностальгии по хлебу ценой 3,60 форинта, большую роль играла надежда избирателей на то, что "профессионализм снова придет к власти".
Смена режима открывала возможность следовать примеру западных демократий и в том отношении, что в случае смены правительства аппарат отраслевого управления почти не трогали. Однако с распространением политической паранойи мы постепенно отдалились от этой модели, и в конце концов иногда обезглавливание отраслевых аппаратов происходило даже при смене министров внутри одного правительственного цикла. Сокращение государственного аппарата было самой легкой мишенью для следовавших друг за другом рестрикционных мер. Параллельно с волнами сокращений и увеличением числа политических назначенцев к середине первого десятилетия 2000-х гг. управленческий аппарат подвергся сильной контрселекции. А так называемые модели карьеры государственных служащих были лишь эвфемизмами, маскировавшими стремление новой власти обеспечить позиции своих кадров после удаления экспертов предыдущего правительства и принудить аппарат к безусловному повиновению. Ситуация осложнялась тем, что, если до 1989 г., во время ограничительной государственной монополии во всех сферах, отраслевое управление и связанные с ним зоны (например, элитные научные организации, околоправительственные учреждения) притягивали к себе таланты, то в настоящее время молодежь имеет возможность выбирать из множества независимых от государственного управления, больше того, от страны карьерных возможностей. В результате повторяющихся чисток и сокращений, легитимированных полномочиями, полученными от избирателей, отраслевое управление скатывалось на все более низкий уровень. Более того, все более тяжелым карам подвергались даже специалисты, державшиеся вдали от политики, хотя тогда, как правило, не увольняли, а просто понижали в должности.
На этот трудноконтролируемый процесс, порождаемый властным инстинктом, накладывались повторявшиеся раз в четыре года радикальные реорганизации и такие единичые катастрофы, как удаление в 2006 г. министерских административных госсекретарей из структуры государственного управления. Данной мерой премьер-министр-социалист, который отмел серьезные возражения, исходившие даже из правящих партий, парализовал, больше того, обезглавил отраслевое управление ради однодневного коммуникационного эффекта. Место административных госсекретарей, выступавших в роли серых кардиналов, заняли неприметные политические госсекретари, не обладавшие административным опытом и профессиональными знаниями первых. От этого удара государственное управление так и не оправилось.
Вывод управления полиции из-под юрисдикции Министерства внутренних дел под юрисдикцию Министерства юстиции впоследствии тоже оказался катастрофической ошибкой. Конечно, эта мера пришлась по душе и либеральным доктринерам, поскольку как бы выполняла обещание осуществлять гражданский контроль за деятельностью полиции. Однако во время осенних беспорядков 2006 г., вспыхнувших после речи, произнесенной премьер-министром Ференцем Дюрчанем в правительственном доме отдыха в Ёсёде перед членами социалистической фракции, бывшие профессора-правоведы, а ныне министры оказались неспособными управлять правоохранительными органами, привыкшими к твердому руководству. Пострадавшая от сокращения бюджета, не имевшая оперативного опыта, лишившаяся правительственного руководства полиция потеряла ясные ориентиры, ее профессионализм и уверенность в себе были поколеблены, вследствие чего она временами неловко, а временами превышая свои законные полномочия жестко реагировала на агрессивность демонстрантов.
Под влиянием неразрешимых коалиционных споров, бюджетного кризиса, вызванного политикой раздачи государственных средств, акций недовольства, инициированных и поддерживаемых оппозицией, никогда не признававшей легитимность правительства, а позже – все более агрессивных уличных демонстраций стало очевидно, что правительство ни в мирное время, ни во время холодной гражданской войны не способно удовлетворить требованиям профессионализма.
2.6. Несовершенство гарантийных институтов системы сдержек и противовесов
Исходя из принципа разделения властей, руководителями политической жизни являются не только члены партийной элиты, но и представители различных ветвей власти. В условиях либеральной демократии сознательно создаются гарантийные институты сдержек и противовесов, которые могут стать преградой для вспышек популистских инстинктов. Формирование кадрового состава этих институтов сознательно происходит вдали от подверженного влиянию демагогии мира политических кампаний, цель этого состоит в том, чтобы в интересах защиты демократических ценностей эти кадры не стремились к популярности. Все промежуточные ступени их выборов введены для того, чтобы сократить давление популистских инстинктов медиатизированной демократии. Этой же цели служит и длительный, выходящий за рамки избирательных циклов срок назначения руководящих работников этих учреждений, освобождающий их от необходимости приспосабливаться при принятии решений к мнению потенциальных победителей на выборах. Однако партийная элита стремилась заполнить эти позиции своими людьми, что подрывало престиж личного состава этих учреждений. Таким образом, нельзя умолчать о роли упомянутых лиц в распространении в Венгрии радикальных идеологий и придании им благопристойности. Юридически-институциональная гарантийная роль противовесов оказывается бесполезной, если обеспечивающие их функционирование люди во многих случаях действуют не в соответствии с демократическим этосом этих институтов. В результате этого они не могут показывать пример и в сдерживании антигуманных и антидемократических инстинктов, демонстрируемых частью партийных элит.
Можно ли отрицать роль президента республики в придании благопристойности расистским высказываниям и действиям, если он оставляет без внимания основание буквально под окнами его резиденции праворадикальной военизированной организации "Венгерская гвардия" (2007) и с опозданием реагирует на серию ужасных убийств цыган, имевших расистскую подоплеку (2008–2009); роль судов, если они лишь после многолетней волокиты, дождавшись усиления "Венгерской гвардии", отдают распоряжение о ее роспуске, а позже терпимо относятся к появлению ее клонов, если они обращают против меньшинств законы, принятые для их защиты, и вершат "правый суд", не применяя реальных санкций и не предусматривая частичного возмещения ущерба, нанесенного жертвам этнической сегрегации; роль oмбудсмена, если он говорит о "профиле цыганской преступности"; роль прокуратуры, если она годами не склонна замечать расистских побуждений даже в случае инцидентов, имеющих вполне очевидную антицыганскую направленность, и в бездействии наблюдает за распространением дискурса ненависти (возбуждения ненависти против определенной группы населения), a также за применением насилия к участникам демонстраций различных (например, сексуальных) меньшинств; роль Национального бюро расследований и полиции, если вдруг пропадают следы, позволяющие предположить наличие расистских мотивов преступлений, и если применяется двойной стандарт в отношении жертв этих преступлений?
Конституционный суд (КС) формирует ценностные ориентации граждан, защищая правовые нормы. Однако он сделал невозможной политику, основанную на рациональном общественном дискурсе и способную порвать с социальным популизмом, выступив в 1995 г. под надуманным предлогом против значительной части реформ "пакета Бокроша", названного по фамилии министра финансов, который ввел ряд рестрикционных мер, ставших необходимыми в результате кризиса, сопутствовавшего смене режима, а также признав в 2008 г. законной противоречившую прежним конституционным нормам инициативу референдума об упразднении платы за учебу и визит к врачу, который легитимировал и усилил нереальные ожидания избирателей и парализовал дееспособность правительства. Вследствие этих и других решений конституционные судьи тоже неизбежно несут ответственность за эрозию либеральных норм республики и падение правительства социалистов и либералов, пытавшегося осуществить непопулярные, но необходимые реформы.
Следовавшие одна за другой волны национального и социального популизма не только подняли на вершину власти автократическое правительство, отбросив при этом социалистов на периферию политической жизни, а либералов за ее пределы, но и погребли под собой всю систему институтов сдержек и противовесов.
2.7. Партия "Фидес" как политический суперхищник
Для падения третьей республики, конечно, нужен был и политический суперхищник, который способен подкрасться к раненой добыче и напасть на нее. Им стала партия "Фидес".
2.7.1. От малой семьи из университетской общаги к большой приемной семье в политике, от бунтаря-альтернативщика к Крестному отцу
Оппозиционные организации, участвовавшие в смене режима, выросли из неформальных объединений различной величины: либеральный Союз свободных демократов – из антикоммунистического диссидентского движения и связанных с ним тесными узами критически настроенных кругов интеллигенции, "народно-национальный" Венгерский демократический форум – из более рыхлой среды народных писателей, с опаской смотревших на допускавшую больший риск, конспиративную культуру демократической оппозиции, в то время как так называемые исторические партии (партия мелких хозяев, социал-демократы) сформировались из рыхлой массы акторов, группировавшихся вокруг брендов некоммунистических партий, существовавших до 1948 г. и ранее практически не связанных друг с другом.
Партия "Фидес"была создана на базе самого узкого и сплоченного микроколлектива общаги, круга друзей, социализировавшихся вместе, практически в одной комнате, на литературе демократической оппозиции и лекциях коммунистов-реформаторов. При основании организации весной 1988 г. она еще позиционировалась как противник Коммунистического союза молодежи, как либеральное, радикальное, альтернативное – по существу молодежное – движение.
Западническая политическая партия. Таковой ее считали ее члены уже во время парламентских выборов 1990 г., однако ее внутренняя формальная структура еще несла в себе этос общественного движения: партия еще не имела председателя, хотя вопрос лидерства во всевенгерском выборном партийном списке уже эксплицитно обострял проблему первенства.
Централизованная партия. Обуздание членов партии началось в начале 1990-х гг. Символизируемая социалистами ностальгия населения по стабильности и присутствие сильной либеральной партии сделала очевидным для выбранного в 1993 г. председателем "Фидес" Виктора Орбана, что его партия не сможет стать массовой в левоцентристском политическом пространстве. Видя эрозию первого после смены режима правого правительства, лидеры "Фидес" направили свою партию на правую половину политического поля и постепенно придали ей новый профиль. Прежде всего они расправились с представителями альтернативного либерального курса, выступавшими против поворота вправо, вытеснили их из руководящих органов, а затем и из самой партии. Одновременно с этим непростительным предательством стало рассматриваться нежелание считаться с новой реальностью стремление занять кресло председателя партии: именно поэтому временно оказался на политической свалке в середине 90-х гг. Тамаш Вакслер, первый и единственный с тех пор кандидат, бросивший вызов Виктору Орбану. Позже, покаявшись, он был прощен и вернулся уже не в роли политика, а как руководитель проекта перестройки Будапештской спортивной арены, а затем – расположенной перед зданием парламента площади Кошута. При отборе же кандидатов в депутаты на парламентских выборах 1994 г. нежелательные для руководства независимые личности отсеивались с помощью психологических тестов.
Во время первого правительства "Фидес" (1998–2002) на памятной обложке престижного экономического еженедельника Heti Világgazdaság (HVG) с заголовком "Командный дух" семь мужчин в мягких шляпах и костюмах стояли вокруг сидящего в кресле, тоже одетого в костюм и надевшего мягкую шляпу восьмого, Босса. По замыслу художника это группировка, похожая на те, что были распространены в Чикаго в 30-х гг., лидером в которой является Виктор Орбан, но и остальные образуют сплоченный коллектив. Тогда, наряду с Боссом, имелось и руководство, состоявшее из лидеров партии.
Спустя десять лет от всей команды остался только один Босс. Остальные почти в полном составе были высланы из внутреннего круга власти: Йожеф Сайер, Тамаш Дейч и Янош Адер – в Европейский парламент, в Брюссель, после чего место службы последнего было изменено, и он был реактивирован в качестве президента республики. Золтана Покорни сделали руговодителем одного из столичных районов, Иштвана Штумпфа – членом Конституционного суда, Ласло Кёвера – председателем парламента, а Аттилу Вархеди пристроили в околопартийной частной сфере. Территории Архипелага Гуляш: Брюссель, дворец Шандора в будайской крепости, будайский муниципалитет и Конституционный суд – бесспорно являются более приятными местами политической ссылки, чем трудовые лагеря авторитарного режима, существовавшего десятилетиями раньше. Вышеперечисленным лицам грех жаловаться. И правда, протестов нет.
Партия вассалов. После поражения на выборах 2002 г. произошла перестройка организационной структуры "Фидес" в соответствии с системой избирательных округов. С этого времени ключевые фигуры местной партийной элиты назначаются председателем партии, который, таким образом, единолично принимает решения, касающиеся отбора кандидатов в депутаты и составления предвыборных партийных списков. Символическим подтверждением этих изменений было то, что перед выборами 2010 г. кандидаты в депутаты должны были совершить паломничество в загородную резиденцию председателя партии и принести там клятву на верность. Как в фильме Копполы "Крестный отец".
В качестве логического продолжения этого процесса в результате конфликтов внутри "Фидес" во время муниципальных выборов, последовавших за парламентскими выборами 2010 г., местные политики, которые были старыми партийцами, но считались ставленниками других лидеров партии, были заменены на преданных Боссу, прикованных к нему цепью вассалитета кандидатов или побеждены ими на выборах по воле партийного центра. Иначе говоря, в рамках сложившейся вассальной системы лояльности к "Фидес" было уже недостаточно, нужно было быть прежде всего преданным вождю.
Кадры "Фидес" усвоили и то, что нельзя не только бунтовать против вынесенных "наверху" решений или сомневаться в них, но и просто заранее говорить о их, поскольку любая оговорка эксперта может означать конец политической карьеры. Как это случилось с одним из основателей "Фидес", парламентским депутатом Ласло Мади, который перед выборами 2010 г. неосторожно публично поддержал проект введения налога на недвижимость, не заметив, что его партия, сделав популистский зигзаг, уже выступает против этого налога. Защиту дает только верность, а неподчинение, суверенитет влекут за собой изгнание, утерю социальной защищенности. Причем срока давности нет, самое большее есть возможность прощения. Члены "Фидес" были первыми в Венгрии, кто усвоил, что Босс не шутит.
На места постепенно уходивших сподвижников председателя "Фидес", изображенного на обложке HVG в облике Крестного отца, приходили сменявшие друг друга поколения чиновников. Это уже не обладающие автономной индивидуальностью герои политических рыцарских турниров, а терминаторы попугайских коммуникационных спецподразделений. Хотя по истечении обязательного срока моральной амортизации на службе они могут "демобилизоваться" и удалиться в какой-либо более спокойный политический "бенефиций", иногда они могут быть призваны из запаса на службу, связанную с растрачиванием репутации. Им жалуется в виде награды то, что основатели партии, бывшие соратники Босса, получают в виде наказания.
Партия как приводной ремен ь. До 2010 г. зафиксированное в уставе партии право председателя "Фидес" на принятие единоличных решений лишь релятивизировало компетенцию руководящих органов партии и создало культуру единоличного, централизованного управления. Но в этой точке история эволюции партии "Фидес" отошла от истории автократической модели, предшествовавшей смене режима. При коммунистических режимах высший руководящий состав партии не терял полностью своего значения даже на фоне единоличной власти генерального секретаря. Тот, кто в данный момент считался, например, доверенным лицом, фаворитом Сталина, был одновременно и членом Политбюро. Именно поэтому одной из излюбленных тем кремлинологической литературы был анализ изменений в составе этого партийного органа.
В случае "руководящей силы" посткоммунистического мафиозного государства принятие важных решений уже выходит из сферы компетенции партийных органов, несмотря на их максимальный контроль, и через посредство председателя партии, Крестного отца, перемещается в руки приемной политической семьи, состоящей из его наиболее доверенных приспешников. Не у партии есть приводные ремни, передающие ее волю обществу и смазывающие механизмы управления, а сама партия превращается в приводной ремень приемной политической семьи. Следовательно, в действительности властным центром мафиозного государства является приемная политическая семья, которая вынуждена при посредничестве партии придавать легитимную форму своей воли. В конце концов приемная политическая семья действует в демократических декорациях, где партия является ее подставным лицом.