Революция победила, однако госпожа Собхани по-прежнему оставалась директором нашей школы. Каждый день мы с ней сталкивались лбами из-за одного разногласия между нами – ей претило, что школьная библиотека превратилась в исламский блок при школе и каждый день число тех, кто становился его членами и получал из моих рук членский билет, возрастало. Мы очистили библиотеку от бесполезных книг. Каждый месяц мы проводили книжную выставку. Поскольку все ребята жаждали чтения книг религиозной тематики, Салман и Сейед ездили в Кум и привозили оттуда религиозную литературу. Для реализации более полномасштабной культурной программы нам необходим был больший, чем наши карманные деньги, капитал. Мы условились, что каждый день кто-то из нас – Зинат Чангизи, Марьям Бахри, Марьям Фарханиан или сестра Борхани (Парвин, Насрин и Симин) – будут варить аше реште (суп с лапшой, бобовыми и зеленью). Продавая его, мы смогли организовать две крупные выставки на уровне города и открыть общественную библиотеку в Абадане.
Первая выставка была посвящена роли женщины в истории человечества. Господин Мортеза Хусейни занимался графическими и изобразительными работами для выставки, а господин Хуш-манд, являвшийся одним из наиболее известных каллиграфов города, отвечал за работу, связанную с каллиграфией. Али Неджати отвечал за содержательную часть изображений. Во время экспонирования нашей выставки в Абадан для выступления приехал господин Фахреддин Хеджази. Во время осмотра выставки, узнав, что она организована усилиями исламского общества обычного дабирестана, он поблагодарил нас и преподнес в качестве дара исламскому обществу две тысячи туманов, благодаря которым мы смогли приобрести для нашей организации видеокамеру и проигрыватель.
1358 год был особенным. Обновились не только год, одежда и сезон. Было полное ощущение того, что обновилось само время и началась новая эпоха. Поменялось всё: слова, мнения, позиции, методы, стремления и идеалы.
Весной 1979 года Имам издал указ о Конструктивном джихаде. Следующую нашу выставку мы назвали "Джихад и пшеница". Обе выставки прошли в Центре "Фатх", который фактически стал для меня вторым домом. Все мероприятия руководителей исламских обществ дабирестанов, нефтяных факультетов и т. д. проходили именно в Центре "Фатх".
Центр "Фатх" представлял собой крайне полезную культурную, политическую и идеологическую платформу. На первом же заседании этого центра с целью создания в школах религиозной атмосферы было принято решение, согласно которому два студента-активиста Центра "Фатх" должны были быть командированы в школы для преподавания идеологии и мировоззрения.
Для укрепления ментального, политического и религиозного базиса учащихся руководители исламского общества учредили также различные занятия с преподаванием соответствующих предметов. Господин Мотахар преподавал мистицизм, господин Али Асгар Зарей – политику, а господин Мохаммад Садр – военное дело. Каждый, в зависимости от преподаваемого предмета и личных склонностей, занимался соответствующими теоретическими и практический исследованиями. Каждая из нас: сестры Борхани, Мари Назари, Парвана Ака-Назари, Захра Алмасиан, Марьям Фарханиан, Фарида Хамиди, Седдика Атешпандже, Зинат Салехи, Пежманфар и я – посещали эти занятия в качестве представителей от различных женских дабирестанов.
В первый день на занятии по нравственности и мистицизму, которое вел господин Мотахар в Центре "Фатх", присутствовало пятнадцать учеников. Согласно заранее подготовленной программе, мы зашли в класс. Кондиционер не справлялся со своей задачей охлаждения всей аудитории – прохладно было только на последних рядах, а попасть именно на них требовало от человека определенной ловкости. Чем ближе мы подходили к двери, тем жарче становилось. Мы ждали преподавателя. Наконец в аудиторию вошел господин Мотахар, он был высокого роста. Окинув скромным взглядом присутствовавших, назвав их мягким голосом сестрами, он поприветствовал всех и сказал: "Мне, неимущему и просящему подаяние, доверено беседовать с вами о мистицизме и нравственности". Далее он стал цитировать поэта Моулану. Тут я его перебила, сказав: "Господин, я отстала, повторите, пожалуйста, снова!" Я думала, что на этом занятии, как и любом другом, следует записывать за преподавателем. После этого он произнес медленно: "В пути оставайтесь, но никогда не отставайте! Остаться в пути лучше, чем отстать. Бейты, которые я сейчас прочитал, следует понять и усвоить, а не записывать. Запишите их так, как вы поняли. Секрет понимания Божественных тайн заключен в том, чтобы предать себя полному забвению и увековечиться в Возлюбленном – воссоединиться со Всевышним и таким образом обрести бессмертие и вечность. Познавший себя познает Всевышнего.
Первая ступень познания Всевышнего заключается в познании самого себя. В первую очередь вы должны спросить самого себя: "Кто я?". Познайте ваше истинное и подлинное "Я", которое является частицей Бога. Двигайтесь от части к целому. Считайте себя частью Создателя и, познав это "Я", придите к познанию Великого Творца. Познакомьтесь со своим "Я"".
Затем преподаватель попросил нас: "Ответьте на вопрос: "Кто я?"". Каждый из нас описал свое представление о своем "Я": "Я" – то есть мои глаза, "Я" – то есть мои уши, "Я" – то есть мой разум, "Я" – то есть моя рука, "Я" – то есть моя нога, "Я" – то есть мой язык, "Я" – то есть мое сердце, "Я" – то есть моя душа… Преподаватель сказал: "Вы должны видеть красивее. "Я" – то есть моя рука – то есть частица Бога, "Я" – то есть мои глаза – то есть частица Бога. И тогда глаза, язык, уши, руки, ноги и сердца обретут большую весомость и более высокое место. Следовательно, вы – хранители того, что вам вверено, и поэтому вы становитесь обладателями более важной миссии. И когда ваше "Я" наполнится Богом, тогда ваше "Я" станет глазами Всевышнего, Его ушами, разумом, руками, ногами, устами, сердцем. И именно тогда вы станете частицей Всевышнего".
Начался новый учебный год – первый после свершения революции. С началом школы и уроков настроения ребят стали еще более революционными. Даже наш критерий дружбы и вражды определялся формулой "Я друг вашим друзьям и враг вашим врагам". В духовной школе Имама мы познавали уроки гуманности и человеколюбия. Мы настолько были погружены в революционные мысли и идеи, что старались вести себя так, чтобы каждое наше слово и каждое наше действие имели пользу для дела революции. Поэтому наши слова стали лаконичными, но содержательными и многозначительными. Молчание препятствовало лжи, клевете и пересудам. Несмотря на то, что наша школьная форма пока что оставалась прежней, многие девушки по собственному желанию и инициативе надели брюки и поменяли свою школьную форму на более скромную. В новом учебном году уроки физики, химии и алгебры проходили очень вяло, с минимальным количеством учеников. Зато на уроках религии и богопознания аудитории были заполнены так, что ученики из-за нехватки мест сидели даже на полу. Я вместе с Наргес Карими-ан, Фатимой Салехи и Зинат Чангизи под руководством нескольких прореволюционных учителей, таких как госпожа Казияни и госпожа Херадманд, обратились в Министерство образования с просьбой направить к нам учителя религии, революции и политики и уволить учителей религии старого режима. И в результате благодаря настойчивости и бесчисленным визитам нашей инициативной группы господин Мохаммад Эслами-Насаб и господин Мохаммад Бахши, представлявшие революционные силы города, начали работу в нашей школе в качестве преподавателей религии. Школа наша была похожа на что угодно, только не на школу. Она больше напоминала место политических встреч, дискуссий и полемик групп и партий "Хезболлы", "Моджахедов иранского народа", коммунистов и т. д. Иной раз, когда диспут или полемика не удавались, начинались споры, которые в свою очередь перерастали в конфликты. Именно во время таких споров и стычек горизонт наших мыслей и сознания расширялся и претерпевал преобразования, открывая перед нами запертые двери. Я уверена, что, если бы не Имам и революция, мы бы никогда не смогли открыть те двери, увидеть и познать представший перед нами мир.
Зимой 1980 года в Хузестане произошла катастрофа – сошел сель, оставивший под водой несколько деревень. После этого мы внесли изменения в наш школьный график: день ходили в школу, день – в пострадавшие деревни для оказания их жителям гуманитарной помощи. На деньги, вырученные от продажи аше реште, самсы и фалафеля, мы покупали одеяла, одежду и средства обогрева и отдавали их жертвам стихийного бедствия. После того как произошло наводнение, мой отец сказал: "Абадан находится между водой и огнем. Он или тонет в воде, или сгорает в огне".
По утрам рядом с моим портфелем стоял котел с аше реште. Каждая из нас что-то готовила на продажу, чтобы использовать вырученные средства для осуществления деятельности Исламского общества и организации книжной выставки. В том году мы купили некоторое количество одеял и керосиновых ламп для жителей пострадавших от наводнения деревень. Вместе с группами добровольцев-волонтеров мы ходили в близлежащие деревни, где занимались обучением грамоте детей.
Третий класс дабирестана был для меня одним из лучших годов в моей жизни. Несмотря на то что нам пришлось пережить наводнение и мы имели дело с трениями и конфликтами между разными политическими группами, противостояние различным проблемам, как ни странно, во многом облегчило мне выполнение всех задач, связанных с уроками и книгами. Я до сих пор удивляюсь, как мне удавалось заниматься уроками и сдавать экзамены при наличии такого объема культурно-общественной работы и нагрузки в связи с ней. Я даже не помню, когда умудрялась сесть за уроки. Я была слишком гордой, чтобы списывать у кого-то из одноклассниц домашнее задание или выпрашивать оценки у учителей. Вместе с тем я знала, что, если получу плохую оценку, моя семья запретит мне заниматься какой-либо деятельностью вне школы, и вся моя культурно-просветительская и социальная активность прекратится.
С началом лета и программ Центра "Фатх" уроки господина Мотахара возобновились. Темой первого занятия был страх. В самом начале урока учитель спросил: "Все мы в жизни боимся чего-то. Но почему мы боимся? Чего каждый из вас боится?"
Каждый из нас действительно чего-то боялся, начиная от тараканов, мышей и хищных животных и заканчивая темнотой, одиночеством, бедностью, голодом, жаждой, духами, джиннами, огнем преисподней, Азраилом и смертью. Страх смерти, подобно неизлечимой болезни, овладел нашими телами и душами, и нам трудно избавиться от него. Но если Бог вездесущ и всюду пребывает, если Он всевидящий и всемогущий, почему мы тогда боимся того, что не является Богом?
Присутствуя на этих занятиях, мы поняли, что бояться чего-то, кроме Всевышнего, – запретное деяние, и остановились в последней цитадели – обители ангела смерти Азраила. Занятия, которые велись летом 1980 года, были посвящены теме "ангел смерти". Мы должны были протянуть этому ангелу руку дружбы. Для того, чтобы побороть страх смерти и подружиться с Азраилом, нам необходимо было заниматься постоянной медитацией, самоконтролем и погружением в размышления, неустанно пребывать в состоянии пробужденного сердца, которое в молитвах обращается ко Всевышнему. В нашем сознании Азраил не был красивым ангелом, напротив, он был черным и ужасным, и мы его боялись. Поэтому мы должны были познать Азраила – этого главенствующего над смертью ангела – и влюбиться в него. Он был послом Всевышнего на земле, послом, который проникает во все живые существа, проходит сквозь них и вынимает из их тел души, чтобы доставить их в высший мир. Мы условились вечерами, после заката, после того, как люди оставляют своих близких на месте их вечного упокоения, приходить на кладбище, разговаривать с духами и таким образом протянуть Азраилу руку дружбы и соединить нашу жизнь со смертью. Мы часами лежали в пустых могилах рядом с могилами ушедших и испытывали ощущение смерти и вхождения в другой, заповедный мир. Самой трудной задачей для нас была предполагаемая дружба с Азраилом, а также практика общения с отошедшими в мир иной существами и самоконтроль. Некоторые из нас, например, Фарида Хамиди и Седдика Атеш-пандже, очень серьезно относились к этим занятиям и не допускали никаких шуток во время них. Мы же с Захрой Алмасиан, чтобы преодолеть страх внутри себя и не чувствовать жуткое одиночество, начинали громко смеяться и переговариваться. Мы брали с собой фрукты и, шутя, говорили, что вкушаем райские плоды. Время от времени девочки призывали нас к порядку и напоминали слова преподавателя, который говорил: "Громкий смех сродни наущениям шайтана. Даже если вы чему-то очень обрадовались, вы должны только улыбнуться". Все уроки и задания нашего преподавателя были выполнимы и терпимы: лазить по горам Хоррамабада голодными и жаждущими в стужу и зной с рюкзаком на спине, быть одетым в легкую одежду в холод и в шерстяное пальто в жару, воздерживаться от приема пищи на протяжении длинных летних дней, совершать полночные намазы и долгие молитвы, сдерживать свой гнев, совершать обязательные и желательные богоугодные дела, искренне служить отцу, матери и близким, отказаться от лжи, смирять свои желания и привязанности, а также принять мысль о смерти. Однако находиться часами в могилах умерших и вести круглосуточный диалог с их душами было для меня настоящим испытанием и сложнейшей задачей.
Салман и Сейед, которым было известно, что я посещаю занятия господина Мотахара, будучи свидетелями моральных и поведенческих изменений во мне, зная мою склонность к уединению и затворничеству, во время некоторых практик открыто сопровождали меня, а иногда тайно и незаметно следили за нами.