Представим, что Крэбб сам, используя специальные средства, каким-то чудом незаметно для окружающих взобрался бы из воды на советский корабль и заявил бы командиру, что является заслуженным британским боевым пловцом, ненавидит капитализм и просит политического убежища в стране советов. В этом случае, учитывая важность визита и присутствие в Великобритании высшего руководства СССР, его сочли бы за провокатора спецслужб, и такого нахала просто сразу же передали бы в руки местной полиции. Переодетых в скромную морскую офицерскую форму военных разведчиков и контрразведчиков высокого ранга на прибывших кораблях было много, но никто бы из них не решился в данной ситуации взять на себя весьма серьезный груз ответственности и пойти на контакт с Крэббом.
Теперь о как будто бы отсутствии какого-либо разведывательно-диверсионного опыта и убогости специального подводного снаряжения и сопутствующего оборудования советских боевых пловцов. Так рассуждать могут только те, кто абсолютно не владеет достоверной информацией о советской специальной разведке разведывательного управления военно-морского флота и пребывает в иллюзорном состоянии своего превосходства.
В ВМФ СССР первое подразделение особого назначения морских разведчиков-диверсантов, использующих легководолазное снаряжение, было создано на западном направлении еще в 1941 году и, после некоторого перерыва, полностью воссоздано в 1954 году. В то же время на южном оперативном направлении, в соответствии с директивой Главного штаба ВМС от 24 июня 1953 года, шло формирование 6-го морского разведывательного пункта. Следует также сказать, что еще в 1943 году, на основе личного богатого опыта, советскими легководолазами-разведчиками было разработано совершенно секретное наставление по организации и проведению специальных разведывательно-диверсионных операций. Таким образом, в военной разведке СССР было предостаточно специалистов, имевших опыт проведения специальных операций гораздо больший, чем имел лайонел Крэбб. То, что знал Крэбб, не было эксклюзивной информацией. и как специалист подводник - главный консультант подводных диверсантов он не был нужен советской специальной разведке.
Конечно, нельзя говорить, что советская военная разведка не изучала методы работы боевых пловцов стран НАТО. Такую информацию она получала как агентурным способом, так и допрашивая арестованных разведдиверсантов стран Запада. Но, кстати, если сравнивать советских и западных боевых пловцов, то методы подготовки и структура советских отдельных морских разведывательных пунктов специальной разведки в 50-70-е годы больше напоминали немецкие (известного диверсионно-штурмового соединения "К", "Kleinkampfverband", "соединение малого боя"), но никак не британские.
Что касается снаряжения, то хотелось бы только отметить, что к этому времени советские боевые пловцы уже имели на вооружении вполне приличные индивидуальные подводные изолирующие дыхательные аппараты ВСМ-48 и ВЛР-52 (водолазный аппарат регенеративный, или как его называли спецназовцы - водолазный аппарат разведчика), а к 1955 году специально для них было создано водолазное снаряжение особого назначения - ВСОН-55. В то время специальное снаряжение, которым пользовались боевые пловцы, разрабатывалось и совершенствовалось в Научно-исследовательском институте ВМС и в специальном конструкторском бюро кислородно-дыхательной аппаратуры. Кроме того, в этой же области активно работала экспериментально-исследовательская группа легководолазов, созданная в 1949 году при Аварийно-спасательном отделе 4-го (Юго-Балтийского) флота, и научная лаборатория при институте № 11 ВМФ, созданная 15 июня 1953 года за счет численности морской разведки. В середине 50-х годов началась также подготовка необходимой документации и материальной основы для начала проектирования и создания самоходных подводных буксировщиков боевых пловцов.
Водолазы-разведчики Специальной разведки ВМФ СССР испытывают акваланг типа АВМ-1м. 1957 год.(Фото из архива автора)
По поводу появления фотографии человека в форме советского морского офицера и идентифицированного с лайонелом Крэббом возникает ряд естественных вопросов. Непонятно, почему до сих пор компетентные спецслужбы Великобритании, располагая великолепной криминалистической техникой, не провели ее экспертизу - не сравнили с известными подлинными фотографиями хотя бы методом фотоаппликации. Также непонятно, почему никто не пытался выяснить, когда и кем был сделан этот снимок, историю его появления. Может, это просто фотомонтаж? А может, фотография снята еще до событий апреля 1956 года в самой Великобритании специалистами из Ми 6 и ЦРУ, разработавшими операцию? ответа на эти вопросы пока нет.
Любопытно, что так называемое "дело Крэбба" будет рассекречено в Великобритании только в 2047 году. Значит, кому-то есть что скрывать.
И последнее. Автор этих строк лично знаком и разговаривал со многими ветеранами специальной разведки ВМФ СССР - с теми, кто стоял у истоков возрождения морских разведывательно-диверсионных частей, а затем там служил. Так вот, ни один ветеран ничего не слышал о консультанте-легко-водолазе по фамилии Кораблев. К этому следует добавить, что специальная разведка ВМФ организационно тесно связана с агентурной разведкой. Круг советских морских специалистов особых миссий не столь велик, и факт работы лайонела Крэбба на разведку ВМФ Советского Союза для них не остался бы тайной. Над британской же версией, с которой они знакомы, откровенно смеются и называют ее, мягко говоря, чушью. Особенно их забавляет утверждение, что Крэбб был чуть ли не главным консультантом и создателем подразделений и специального подводного снаряжения советских боевых пловцов.
За последние время в мире, и особенно в Европе, произошли кардинальные изменения. "Железный занавес" рухнул. Сошел со сцены советский союз, правопреемницей которого стала Российская Федерация. В самом начале 90-х годов при президенте Российской Федерации была образована комиссия по расследованию фактов бесследной пропажи граждан иностранных государств, а также Российских граждан, исчезнувших при невыясненных обстоятельствах за пределами границ бывшего Советского Союза. Члены комиссии сотрудничают со всеми, кто к ним обращается. К примеру, власти Швеции уже давно и плодотворно работают с Российской стороной по факту захвата советскими спецслужбами в 1945 году в Венгрии и тайной переправки в СССР шведского дипломата Рауля Валленберга (1910–1947). Шведы также разыскивают своих простых моряков с сухогруза "Бенгт Стуре", торпедированного в октябре 1942 года подводной лодкой Балтийского флота "Щ-406". Тогда семь уцелевших моряков были подобраны из воды на борт подлодки и доставлены в Кронштадт в распоряжение Разведотдела штаба КБФ, а потом, после допросов, переданы для дальнейшей обработки сотрудникам НКвд, после чего их следы теряются.
Ищут своих граждан, пропавших в период с 1950 по 1965 год на территории Советского Союза, и власти соединенных Штатов Америки. В разгар холодной войны в небе над СССР было сбито несколько американских разведывательных самолетов, судьба экипажей которых оставалась загадкой. В 1992 году при поддержке президентов России и США была даже создана совместная Российско-американская комиссия по розыску военнопленных и без вести пропавших военнослужащих, которая собирается работать до тех пор, пока не выяснится судьба людей.
В связи с вышесказанным встает закономерный вопрос. Если в Великобритании есть люди, которые предполагают или же считают, что легендарный лайонел Крэбб был тайно вывезен советскими спецслужбами в СССР, то почему они сейчас, в новых условиях, не ставят перед своим демократическим правительством вопрос по расследованию этого дела? во всяком случае, до сего времени ничего не было слышно о том, чтобы власти Великобритании, по так называемому "делу Крэбба", обращались в Российскую комиссию по расследованию фактов бесследной пропажи граждан иностранных государств.
Вероятно, компетентные органы Великобритании знают, что искать следы Крэбба нужно совсем в другом месте. В 2002 году контр-адмирал Захаров, служивший в спецназе ВМФ в 1967–1990 годах, дал интервью журналу "Коммерсантъ власть", из которого вырисовывалась следующая картина. Лайонел Крэбб действительно выжил во время обследования дна крейсера. Однако через какое-то время его захватили близ Ростока спецслужбы ГДР. И вместо того, чтобы "создавать советский подводный спецназ", как этого хотелось бы многим журналистам на Западе, он сидел в восточногерманской тюрьме за шпионаж. Отсидев несколько лет, он начал сообщать вещи, интересные для КГБ. Например, что заходил в Клайпеду - передавать английским агентам в Литовской ССР груз, буксируя грузовой контейнер за сверхмалой подлодкой. Позднее от своих знакомых в КГБ Захаров узнал об этих похождениях Крэбба. Они предоставили ему копию нарисованной лично Крэббом схемы прохода к месту выгрузки. Мало того, что карта была очень близка к реальности - пройдя по маршруту Крэбба, советские водолазы-разведчики нашли следы пребывания СМПЛ в тех местах.
Однако все это происходило тогда, когда спецназ ВМФ СССР был уже давно создан и успешно выполнял поставленные задачи, а советские боевые пловцы сами могли очень многому научить коммандера Крэбба.
Спецназ: ГРУ и ВМФ
В межвоенное время в СССР формировались армейские подразделения, которые явились прообразом современного спецназа. К середине 30-х годов штаб РККА разработал и в ходе маневров опробовал теорию "глубокого прорыва", в которую органично вписывались разведывательно-диверсионные действия в тылу противника. В январе 1934 года начальник Генштаба РККА Александр Ильич Егоров издал директиву, предписывающую создание штатных диверсионных подразделений в Красной армии. В целях секретности эти подразделения создавались при дивизионных саперных батальонах и именовались "саперно-маскировочными" взводами. К началу 1935 года они начали функционировать во всех дивизиях на границе с Эстонией, Латвией, Польшей и Румынией, а также на Дальнем Востоке.
Предполагалось, что в случае войны такой взвод может действовать как в полном составе, так и мелкими группами, по 5–7 человек. Причем и в наступлении, и в обороне. Основной упор предписывалось делать на диверсии, разведывательные задачи ставились только как попутные. В том же 1935 году начали действовать специальные курсы для командиров этих взводов, расположенные на одной из учебных баз Главного разведывательного управления РККА в окрестностях Москвы.
Личный состав отбирался из бойцов, прослуживших не менее двух лет, имеющих соответствующие данные, тщательно проверенные органами безопасности. Обучение велось по самым высоким стандартам физической и специальной подготовки того времени. После прохождения службы диверсанты увольнялись и компактно расселялись вдоль границы. Оружие и снаряжение для них хранились в ближайших воинских частях, а на территории сопредельных стран агенты разведывательного управления приступили к созданию опорных баз для диверсантов.
Еще до этого планомерная работа по обучению нелегальных групп по линии "д" (диверсии), за организацию которой отвечало 4-е управление штаба РККА, началась в 1930 году. На территории Белорусского, Украинского, Ленинградского и Московского военных округов работало более десяти спецшкол по подготовке партизан. Отбор в эти школы был чрезвычайно тщательным: предпочтение отдавалось опытным кадрам либо лицам, имеющим нужную для диверсионной работы специальность. Наряду с базовой подготовкой слушатели получали конкретную военную профессию: сапер, разведчик, снайпер. Всего к началу 1937 года было подготовлено около десяти тысяч специалистов по ведению малой войны.
В соответствии с секретным планом штаба РККА, утвержденным Климентом Ефремовичем Ворошиловым (1881–1969), вдоль западных границ СССР были оборудованы десятки тайников с оружием, боеприпасами, взрывчаткой и т. п. В приграничных округах на коммуникациях была проведена работа по подготовке к взрывам мостов, водокачек и других стратегически важных объектов на всю глубину полосы обеспечения. В 1932–1933 годах формируются специальные подразделения "Тос" (техника особой секретности), на вооружении которых состояли радиоуправляемые взрывные устройства "БЕМи".
Наряду с серьезной подготовкой кадров проходили и полномасштабные учения. К примеру, в 1933 году в ходе командно-штабных учений под Киевом оценивались возможности скоординированных действий диверсионных отрядов и авиации. По итогам учений был сделан следующий вывод: заранее подготовленные подразделения, при надлежащем управлении из единого центра, в состоянии парализовать все коммуникации условного противника на территории Белоруссии и Украины. Опыт же Гражданской войны в Испании (1936–1939) только подтверждал правильность подобных мероприятий.
Однако эта работа по заблаговременной подготовке к "малой войне" была полностью свернута во время пика коммунистических репрессий. Сталин больше опасался не внешнего врага, а того, как бы подготовленные к партизанской войне сограждане не использовали бы свои навыки в борьбе с его безраздельной диктатурой. Армии навязывали самоуверенную идею о том, что врага будут бить "малой кровью и на чужой территории", для чего активных действий диверсионных групп и тем более развертывания партизанского движения не понадобится. В 1937–1938 годах все "саперно-маскировочные" взводы были расформированы, учебные центры закрыты, базы на территории сопредельных государств ликвидированы, минно-взрывные заграждения в полосе обеспечения демонтированы. Более того, многие специалисты диверсионной борьбы были репрессированы.
Нетрудно догадаться, как негативно это сказалось на обороноспособности страны. Ведь из-за отсутствия подготовленных для партизанской и диверсионной деятельности подразделений и агентов была упущена грандиозная возможность организовать мощное партизанское движение еще в 1941 году и закончить войну значительно раньше 1945 года. Учитывая состояние в первый год войны гитлеровского тыла, в глубине которого оказались десятки тысяч советских солдат, можно предположить, что борьба с нацистами, погрязшими в бескрайних Российских просторах, имела бы совсем иной характер, враг не добрался бы до волги, а потери советского народа были бы значительно меньшими.
Первая попытка создания в вооруженных силах Советского Союза первых послевоенных по-настоящему специальных разведывательно-диверсионных формирований была предпринята в 1949 году. При этом главным фактором, обусловившим такое решение, стало появление у потенциального противника атомного оружия в достаточном количестве для ведения глобальной войны. Перед советской военной разведкой стала еще одна кардинально новая задача: быть готовой выявить и уничтожить с помощью разведдиверсионных сил военные базы, где размещались стратегические военно-воздушные силы с ядерным оружием, системы управления и коммуникаций натовской штаб-квартиры и склады атомных зарядов противника. Важно было не допустить, сорвать применение ядерного оружия до или в период его развертывания, а также дезорганизовывать работу тыла противника.
Для этих целей в условиях абсолютной секретности в недрах Главного разведывательного управления Генерального штаба стратеги тайной борьбы стали разрабатывать соответствующие планы для будущих групп специального назначения. Сама же идея создания сил специальных операций, предназначенных для обнаружения и последующего уничтожения важных атомных объектов противника, в первую очередь принадлежала бывшему начальнику оперативного управления, а затем военной разведки, в 1948–1952 годах - начальнику Генштаба, генералу армии Сергею Матвеевичу Штеменко (1907–1976). Он хорошо разбирался в том, какая разведывательная информация нужна и какие разведывательно-диверсионные подразделения необходимы. Позже эту идею развил неоднократный Герой Советского Союза и дважды кавалер высшего советского военного ордена "Победа" Георгий Константинович Жуков.
Полностью реализовать задуманное тогда не удалось, хотя директивой военного министра, маршала Советского Союза Александра Михайловича Василевского (1895–1977) № орг/2/395832 от 24 октября 1950 года и было закреплено решение о создании отдельных рот специального назначения (ОРСН) в военных округах, не имеющих армейских объединений, в воздушно-десантных войсках и при общевойсковых (механизированных) армиях на наиболее важных операционных направлениях. Всего было сформировано сорок шесть рот численностью 112 человек каждая. Директивой Генерального штаба от 26 октября 1950 года общее руководство подготовкой создаваемых специальных подразделений возлагалось на органы военной разведки. При разработке руководящих документов широко использовался весьма богатый опыт разведывательно-диверсионной деятельности, полученный за годы Второй мировой войны.