Сделать какие-то определенные выводы из результатов боя американцы не сумели, споры, начавшиеся после боя у Восточных Соломоновых островов, продолжались и сейчас. Лучше держать авианосцы вместе или раздельно? Адмирал Кинкейд полагал, что раздельно, но на небольшом расстоянии, чтобы они могли оказывать взаимную поддержку. Адмирал Мюррей предлагал обратное. Впрочем, было найдено чисто американское решение проблемы: построить столько авианосцев, чтобы каждая оперативная группа могла держать их вместе, но сами группы будут действовать раздельно. Зато американцы до самого конца войны предпочитали держать авианосные группы на относительно небольшом расстоянии, ни разу не рискнув развести их на 100 миль, что для японцев было привычным делом. А ведь именно эта тактика обусловила относительный неуспех в бою. С одной стороны, "Дзуньё" так и не был обнаружен и проводил свои атаки совершенно свободно, но, с другой, его самолеты опоздали в решающий момент. Если бы они атаковали вместе с самолетами 1-й дивизии авианосцев, а не 2 часа спустя, это могло кончиться для американцев катастрофой.
В этом бою еще раз великолепно сработали американские разведчики берегового базирования, но адмирал Кинкейд не сумел воспользоваться этим преимуществом в полной мере. Зато система наведения истребителей оказалась совершенно неадекватной. Более того, командир истребительной эскадрильи "Хорнета" капитан-лейтенант Санчес, оказавшись на "Энтерпрайзе", специально заглянул на пост наведения и обвинил офицеров в глупости и некомпетентности. Кинкейд, сделав хорошую мину при плохой игре, объяснил гибель "Хорнета" тем, что тот потерял ход в самом начале боя, и офицеры "Энтерпрайза" совершенно ни при чем.
Организация атак у обоих противников была далека от идеала. Американцы ввели должность координатора атаки, но плохая организация радиосвязи часто подводила их. Японцы же совершили грубейшую ошибку на уровне доктрины. Перейдя к раздельным атакам пикировщиков и торпедоносцев, они заведомо лишали себя половины шансов на успех.
В этом бою дебютировали счетверенные бофорсы, которые сразу показали себя самым надежным зенитным орудием. Впрочем, адмирал Кинкейд меланхолически заметил: "40-мм и 20-мм орудий не может быть слишком много ни на каком корабле".
После этого боя оба противника потеряли желание сражаться. У американцев не осталось кораблей, они даже попросили у англичан взаймы авианосец, и "Викториес" провел несколько месяцев на Тихом океане. Японцам пришлось заново комплектовать авианосные группы, тем более что адмирал Ямамото нанес им новый удар. Весной 1943 года он приказал провести операцию И-ГО - серию атак с целью уничтожения американской авиации на Соломоновых островах. Судя по всему, адмирал окончательно потерял чувство реальности. Он приказал задействовать в этих атаках самолеты 1-й дивизии авианосцев, что, кроме новых потерь, ничего не принесло.
Кстати, теперь мы можем подвести итоги первого года войны, ведь после сражения у островов Санта-Крус наступила пауза длиной в полтора года. Потери в летном составе у японцев были ужасающими, причем во многом это было обусловлено принципиальным нежеланием заниматься спасением сбитых экипажей. В Коралловом море погибли 90 летчиков, при Мидуэе - 110, у Восточных Соломоновых островов - 61 и у островов Санта-Крус -148. В результате менее чем за год японцы лишились 409 человек из 765 опытных летчиков, участвовавших в атаке Пёрл-Харбора. Практически полностью сменился командный состав авиагрупп. Адмирал Нагумо после своего отстранения от командования авианосными соединениями заявил: "Это была тактическая победа, но в стратегическом плане - сокрушительное поражение. Учитывая огромное превосходство противника в индустриальной мощи, мы должны были завершать каждую победу разгромом. Последняя победа, к несчастью, разгромом не завершилась". То же самое говорит и американский историк Эрик Хэммел: "Бой у Санта- Крус был японской победой. Но эта победа лишила Японию последней надежды на выигрыш войны".
ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ НОМЕР ПЯТЬ
Как мы все прекрасно знаем, в конце октября японская армия предприняла последнюю отчаянную попытку захватить аэродром Гендерсон. Фактически исход этого штурма должен был решить исход всей кампании на Гуадалканале: если он провалится, то все последующие попытки будут не более чем символическим обозначением намерений. Параллельно с боями на острове, но практически независимо от них оба противника попытались нейтрализовать вражеские силы на море, результатом чего стало известное сражение у островов Санта-Крус. Уникальной особенностью этого сражения можно считать то, что оно стало последним боем линейных кораблей в авианосную эпоху.
Как известно, попытка сделать ставку на линейные корабли привела адмирала Ямамото к сокрушительному поражению у атолла Мидуэй. После этого у командования Объединенного Флота просто не оставалось иного выбора, как опереться на свои линейные корабли - других кораблей уже не было. Паллиативное решение в бою у Восточных Соломоновых островов не привело ни к чему хорошему, поэтому во время следующей операции у адмирала Ямамото фактически не оставалось никакого выбора. Вместо спонтанного решения бросить вперед линкоры в отчаянной и бессмысленной попытке догнать американские авианосцы на этот раз было решено изначально выдвинуть вперед две сильные группы артиллерийских кораблей. Их задачей было при необходимости привлечь на себя ударные группы американцев, пусть даже это означало смертельный риск, но главным была атака вражеских соединений.
Однако еще до начала операции в штабе Объединенного Флота начались жесточайшие споры, инициатором которых стал адмирал Кондо. Прежде всего он категорически потребовал включить в состав авангардных соединений суперлинкоры "Ямато" и "Мусаси", против чего выступал сам Ямамото, не желавший рисковать ценными кораблями. Дело дошло до объяснений на повышенных тонах, после чего Ямамото капитулировал, хотя лишь наполовину. Он согласился передать Кондо линкор "Мусаси", оставив собственный флагман "Ямато" на Труке. И, словно этого было мало, Кондо тут же затеял новый тур скандала, переругавшись теперь с вице-адмиралом Нагумо. Кондо с порога отверг предложенную командующим 3-м флотом схему развертывания сил и предложил свою собственную. Прежде всего, он наотрез отказался включать в состав своего Передового соединения авианосцы "Дзуньё" и "Хиё" из-за их слишком маленькой скорости. Хотя номинально эти корабли могли развивать до 25 узлов, во время службы никто из них не мог дать более 22 узлов. Он предложил придать им в качестве эскорта 5-ю дивизию крейсеров с эсминцами и создать мощную группу артиллерийских кораблей, подобную Авангардному соединению адмирала Абэ, усилив его вырванным с таким трудом "Мусаси". После долгих споров адмирал Нагумо уступил, и, как сразу выяснилось, этим он лишь подтолкнул Кондо к продолжению споров. Теперь мятежный адмирал потребовал, на основании анализа действий американцев во всех предыдущих авианосных боях, передвинуть ударные группы артиллерийских кораблей на восток. Кондо совершенно справедливо заметил, что возможность появления американских кораблей из пролива Бугенвилль равна нулю, значит, абсолютно бессмысленно выдвигать артиллерийские корабли на юго- запад от авианосцев, их следует размещать на юго-востоке. В этом споре никто не хотел отступать, оба адмирала пошли на принцип, и речь уже могла идти только об отстранении кого-то из них от командования. В результате адмирал Ямамото после долгих колебаний решил, что здоровье адмирала Нагумо серьезно пошатнулось после понесенных трудов на благо империи и обожаемого тэнно, и предложил ему краткосрочный отпуск для поправления здоровья на водах в Кусацу. Командование 3-м флотом было передано адмиралу Одзаве, которого спешно вызвали на Трук.
Новый план, предложенный Кондо и рассмотренный Одзавой еще на борту самолета, выглядел так: главная задача возлагается по-прежнему на 3-й флот, но на расстояние 100 миль впереди по курсу выдвигаются соединения 2-го флота. На этой линии по пеленгу 135 градусов находится Передовое Соединение адмирала Кондо (линкоры "Ямато", "Конго", "Харуна", 2 тяжелых, 1 легкий крейсера, 6 эсминцев), по пеленгу 225 градусов находится Авиационное Соединение адмирала Какуты (авианосец "Дзуньё", 2 тяжелых крейсера, 2 эсминца). Сопровождение авианосцев 1-й дивизии по-прежнему оставалось минимальным - 1 тяжелый и 1 легкий крейсера и 8 эсминцев. Авангардное Соединение адмирала Абэ (линкоры "Хиэй", "Кирисима", 3 тяжелых, 1 легкий крейсера, 8 эсминцев) находилось в 100 милях на восток от группы адмирала Кондо и представляло собой козырной туз в рукаве адмирала Одзавы.
Последующие события полностью подтвердили справедливость предложенной диспозиции и одновременно ее предельную рискованность. Мы прекрасно знаем, что в ходе последовавшего обмена ударами между авианосными соединениями получил смертельные повреждения авианосец "Хорнет", который потерял ход и был брошен американцами на милость победителей. Конечно, адмирал Мюррей позаботился о том, чтобы авианосец не попал в руки японцев, и оставил с ним эсминцы "Мастин" и "Андерсон", которые всадили в него еще несколько торпед. Однако "Хорнет" упрямо отказывался тонуть и все еще держался на воде, когда появилось соединение адмирала Кондо.
Кстати, расчет Кондо оказался совершенно правильным. Американские летчики, впервые встретившие в бою исполина "Мусаси", так и не смогли устоять перед соблазном, и часть атак, предназначавшаяся авианосцам Одзавы, обрушилась на него. Сразу выяснилось, что зенитная артиллерия линкора совершенно неадекватна мощи американских атак, поэтому "Мусаси" получил 2 торпедных и 3 бомбовых попадания, хотя все они ни в коей мере не снизили боеспособность линкора. И все-таки Кондо, не желая рисковать, приказал ему уходить на Трук в сопровождении эсминцев "Наганами" и "Таканами". Однако остальные корабли Передового Соединения, пусть и не нагнали американцев, имели удовольствие лицезреть пылающий "Хорнет". Так как буксировать его было просто немыслимо, эсминцы "Макигумо" и "Акигумо" добили корабль торпедами.
Кроме "Хорнета", у американцев получили повреждения авианосец "Энтерпрайз", линкор "Саут Дакота", крейсер "Сан Хуан" и эсминец "Смит". Обратите внимание, что все поврежденные корабли входили в состав ОС 17 адмирала Кинкейда. Из состава ОС 16 адмирала Мюррея, кроме "Хорнета", не пострадал никто.
У японцев серьезнее всего пострадал авианосец "Сёкаку", который, видимо, был отмечен злой судьбой - во всех столкновениях с американцами "Счастливый журавль" отделывался легкой нервотрепкой, а вот "Летящий журавль" неизменно совершал вынужденную посадку на воду, хорошо еще не под воду. На сей раз часть ударов принял на себя "Мусаси", поэтому "Сёкаку" отделался парой бомбовых попаданий. Они сорвали большой кусок полетной палубы, сделав невозможными летные операции, однако на корабле в этот момент не было самолетов, и пожары не возникли. Кроме него, пострадал легкий авианосец "Дзуйхо", который получил 2 бомбы от американской поисково-ударной группы, и эсминец "Акикадзэ".
К вечеру 26 октября американцы считали сражение завершившимся, однако на самом деле до его окончания было еще далеко. ОС 16 адмирала Кинкейда поспешно отходило на юго-восток, так как перспектива встречи с японскими линкорами его совсем не соблазняла. Адмирал Мюррей, оставив позади горящий "Хорнет", взял курс на восток. Он полагал, что там шансы встретить японцев будут минимальными, так бы оно и было, если бы не новая диспозиция Одзавы. Мюррей стремительно сближался с Авангардным Соединением адмирала Абэ. В очередной раз возникал вопрос: кто окажется зорче - американский радар или японские глаза? Ведь шансы на успех в ночном бою были на стороне японцев, так как 2 линкора, 3 тяжелых и 1 легкий крейсера и 8 эсминцев могли в считаные минуты уничтожить прикрытие ОС 17-2 тяжелых крейсера, 2 крейсера ПВО и 4 эсминца, так как "Мастин" и "Андерсон" все еще болтались где-то позади.
Когда на экране радара на расстоянии около 15 миль появились отметки, ни адмирал Мюррей, ни командир 5-й дивизии крейсеров контр-адмирал Гуд не встревожились. Японцы остались далеко позади, здесь их быть просто не могло, а значит, и не должно. То есть обнаружены американские корабли, и все спокойно. Японские наблюдатели заметили в темноте неясные силуэты, но адмирал Абэ сделал точно такой же вывод: японцев здесь быть просто не могло, а значит, и не должно, то есть обнаружены американские корабли. Вот только вывод из этого последовал прямо противоположный: боевая тревога, атаковать противника торпедами.
Японские тяжелые корабли шли кильватерной колонной - впереди тяжелые крейсера, за ними линкоры. Эсминцы адмирала Кимуры были развернуты впереди, образуя противолодочную завесу, им и выпала честь нанести первый удар. Завеса даже не перестраивалась, и как только на расстоянии около 5 миль был замечен противник, уже через минуту правофланговые "Таникадзэ" и "Исокадзэ" дали торпедный залп. Лишь после этого корабли Кимуры дали полный ход и начали перестроение в кильватерную колонну. Крейсер "Нагара", который теперь возглавлял японскую колонну, включил прожектор и осветил головной американский корабль, которым был эсминец "Моррис". Затем прожектор пробежал вдоль колонны, освещая корабли поочередно. Лишь теперь до американцев дошло, как они ошибались. Командир "Морриса" капитан-лейтенант Бойер чисто инстинктивно выкрикнул: "Право руля! Полный вперед!" - стремясь улизнуть в спасительную темноту. Однако следовавший за ним "Хьюз" так и не повернул, что стало роковой ошибкой. Тяжелый крейсер "Тонэ" осветил его прожектором и в 04.12 дал первый залп, рискуя при этом поразить собственные эсминцы, которые еще не успели очистить сектор огня. Но, похоже, в этот день бог был на стороне японцев, потому что единственное попадание пришлось именно в мостик "Хьюза".
После этого адмирал Мюррей приказал открыть ответный огонь, и американские моряки показали отменную выучку. Корабли были совершенно не готовы к артиллерийскому бою, но уже через 2 минуты после столь неприятного сюрприза прогремел первый ответный залп. Решение Мюррея было не слишком разумным, но объяснимым. Он видел только группу из 3 тяжелых крейсеров и несколько эсминцев, ушедших вперед. Чуть отставшие линейные корабли не бросались в глаза, Абэ вполне благоразумно категорически запретил "Хиэю" и "Кирисиме" использовать прожектора.
Японские эсминцы дружно обрушились на пылающий "Хьюз" и, засыпанный градом снарядов, эсминец быстро потерял ход и начал тонуть. Собственно, в бою он не принял участия, хотя свою роль он сыграл, так как в первые, решающие минуты отвлек на себя львиную долю внимания японских эсминцев. В результате крейсера противников сцепились между собой и вели равную артиллерийскую дуэль целых три минуты. После этого добрались до цели японские торпеды.
Мюррей вполне разумно принял вправо, чтобы поставить горящий "Хьюз" между собой и противником, и открыл огонь по обозначившему себя "Тонэ". Однако тут первая из торпед разнесла на куски и без того обреченный "Хьюз", а вторая попала в шедший третьим в строю "Сан Диего". Для маленького крейсера ПВО этого оказалось вполне достаточно, были затоплены машинные отделения, треснул киль, и замыкавший строй "Джюно" едва успел отвернуть, чтобы не врезаться в него. Строй американцев полностью рассыпался, и тут вмешались линейные корабли, окончательно превратив бой в избиение.
Первый же залп, накрывший "Нортгемптон", разворотил надстройки в районе миделя, а носовая башня была просто сорвана с барбета, судя по всему, в нее попали два тяжелых снаряда. Однако американцы успели огрызнуться, и открывший прожектора "Тонэ" пожалел об этом, так как попал под сосредоточенный огонь всей американской эскадры, в считаные минуты получил около двух десятков снарядов и отвернул прочь. Крейсер даже не мог отстреливаться, так как все его башни находились в носовой части.
Поняв, что происходит, пока еще целые крейсера "Пенсакола" и "Джюно", не сговариваясь, дружно отвернули вправо и, дав полный ход, помчались следом за "Моррисом". Но замыкающие эсминцы "Рассел" и "Бартон" неожиданно продемонстрировали прилив боевого духа. Дав полный ход, они проскочили мимо "Джюно" и "Нортгемптона" и врезались прямо в строй эсминцев Кимуры, которые обходили американскую эскадру спереди. В последовавшей беспорядочной перестрелке "Бартон" получил в машинное отделение залп с "Нагары" и потерял ход, что предрешило его судьбу. Однако минный офицер эсминца успел разрядить свои торпедные аппараты по силуэтам, мелькавшим неподалеку. И так получилось, что 2 торпеды попали в эсминец "Уракадзэ", который переломился на три части и быстро затонул. Впрочем, та же судьба постигла вскоре и "Бартон". "Рассел" получил 10 попаданий, но, к счастью, все они пришлись в надстройки, и капитан-лейтенант Хартвиг предпочел больше не играть с огнем и покинул место боя.
Собственно, на этом можно закончить. "Нортгемптон" был быстро уничтожен сосредоточенным огнем всей японской эскадры. "Джюно", который пытался отстреливаться до последнего, был добит торпедами японских эсминцев. В общем, план Одзавы сработал и даже принес японцам несомненную блестящую победу. Уничтожить 2 крейсера и 2 эсминца ценой потери всего 1 эсминца - это очень здорово. Но ведь Одзава рассчитывал совсем не на это…
Сражение у Марианских островов
СЛИШКОМ МАЛО, СЛИШКОМ ПОЗДНО
"Ничто не ново под луной", - утверждает старая пословица. Однако в приложении к дуэлям авианосцев она оказывается абсолютно неверной, каждое следующее сражение привносило какие-то совершенно новые и неожиданные элементы в тактику действий авианосных соединений. Вот и в сражении у Марианских островов обе стороны использовали сразу несколько новинок, более того, кардинальные перемены затронули структуру флотов обоих противников. Однако нельзя сказать, что все нововведения оказались удачными.
Начнем по порядку - с организации флотов. Весной 1944 года американский флот перешел на новую структуру, были созданы шесть номерных флотов, причем произошло это в разное время и в разных местах. Мы не будем касаться Атлантики, где воевали флоты с четными номерами, а ограничимся Тихим океаном. 15 марта был официально создан 3-й флот под командованием адмирала Уильяма Ф. Хэлси, его штаб находился в Пёрл-Харборе. В этот же день в Брисбене, Австралия, был создан 7-й флот под командованием адмирала Артура С. Карпентера, лишь позднее его командующим стал адмирал Тэрнер. И только 26 апреля был создан 5-й флот адмирала Рэймонда Спрюэнса.