- Два года… кабы вы знали, как это долго, вдалеке от гор - горы-то мне дом родной… А вернулся я наконец - и что же? Ничего у меня не осталось… Ничегошеньки! Ни родного угла, где голову приклонить, ни охапки соломы, где отдохнуть старым костям! Да кабы я приехал ночью на велосипеде, утонул бы, точно бы утонул! Нет, вы только подумайте - подхожу к тому самому месту где стоял мой дом - я бы его с закрытыми глаза ми нашел - и вижу: вода, вода повсюду!..
До Мишеля и его спутников наконец дошел смысл сказанного. Значит, их гость провел два года в тюрьме за браконьерство и ничего не знал о том, что произошло за это время в его родной деревне!
- Простите, - начал Мишель, - но неужели вы даже не знали, что долина затоплена?
Селестен посмотрел на мальчика так, будто тот ляпнул чудовищную глупость.
- А откуда мне было знать? Никто мне и словечка не черкнул. А нет, вру, получил я раз письмецо - от твоего деда, Франсина… Он мог бы его и не писать. Сообщил мне, что меня выселили из дома - хозяином-то был он - и что мой скарб будет пока храниться в мэрии. Я думал, это потому, что я в тюрьме… Веселенькая новость, я ее два дня не мог переварить.
Франсина опустила голову. Ей было неловко. Мартина пришла ей на помощь, поспешно переменив тему разговора.
- Так значит, это вы были в доме, когда мы приехали?
Вопрос не слишком смутил браконьера.
- Дождь лил как из ведра, - ответил он. - Я не знал, куда податься. Думал, Антоним меня приютит на несколько деньков, пока не улажу дела с мэрией, а там поглядим… Смотрю, окно открыто, ставень наперекосяк. Зову, стучу - никого. Антоним - славный малый, вот я и подумал: не съест же он меня, если я хоть дождь пережду под его крышей. Да, скажу я вам, юноша, дядя ваш был добрейшей души человек, никогда, как говорится, и мухи не обидел. Господи, я и не знал, что он…
Селестен взглянул на Мишеля, словно спрашивая, не против ли новый хозяин.
- Вы правильно сделали, - кивнул мальчик. - А… вы сегодня что-нибудь ели?
Этот вполне естественный вопрос подействовал на гостя странным образом. Селестен приосанился и хитро подмигнул, лицо его расплылось в торжествующей улыбке.
- А то как же! Уж я-то с голоду не умру, не сомневайтесь! И пускай Таву, будь он неладен, меня опять ищет, плевать я хотел! Что-что, а ставить силки я не разучился. Двух часов еще тут не пробыл, а руки так и чесались. Поставил один, и сразу - бац! - горная курочка. Первая, первенькая за два года!
- Горная курочка? А что это такое? - спросила Мартина.
- Это такая куропатка, - объяснила Франсина. - Сизо-серая с красными лапками.
- Точно, детка, - подтвердил Селестен. - Я ее здесь изжарил. Половину съел на обед, половину- на ужин. На закуску пригоршня лесной земляники, глоток чистой воды из родника… Горы - они всегда прокормят того, кто с ними на "ты".
Юные путешественники слушали гостя со странным чувством. Этот человек, грубоватый и простой на язык, видно, хорошо знал и любил свой край.
- Жаль только, что мне здесь больше не жить, - вздохнул он. - Завтра разберусь с мэрией, и - привет честной компании!
Наступила пауза.
- Ну ладно, мне пора, - спохватилась Франсина. - Может, вы все-таки заглянете к нам, Селестен?
- В гостиницу? Хм… Если Марсьяль поставит мне стаканчик, не откажусь. Он тоже неплохой малый, твой дед. За дом я на него зла не держу - что он мог поделать? А как там твой братец Луи? Уже, наверно, парень хоть куда! А остальные? Адриан Маруа, Серафина? Они все в новой деревне?
- Кузен Маруа умер вскоре после того как вас… после суда.
Селестен раскрыл от удивления рот.
- Как? Маруа… он тоже умер? - И вдруг, словно что-то вспомнив, добавил: - Так значит, ты теперь богатая невеста… Ты получила его наследство?
Франсина молча покачала головой. Мишель мог бы поклясться, что это движение означало не столько ответ на вопрос, сколько отказ обсуждать тему вообще. Она даже бросила на Селестена быстрый взгляд и едва заметно подмигнула, словно прося придержать язык.
Но браконьер не унимался.
- Да что ж это такое? - воскликнул он. - Что ты вдруг будто аршин проглотила? Маруа ведь обещал, что оставит тебе свою кубышку, верно?
- Надо полагать, он потом передумал. Не было там кубышки… или была, да сплыла. Мы ее искали с нотариусом и жандармами… Ох, уже поздно… Доброй ночи всем. До скорого, Селестен!
Селестен молчал. Порывшись в кармане куртки, он достал короткую трубочку и кисет.
- Спасибо вам за беспокойство, мадемуазель Франсина, - сказал Мишель. - И скажите, пожалуйста, сколько я вам должен?
Девушка покачала головой и рассмеялась - быть может, чуточку слишком громко.
- Никакого особого беспокойства не было, - ответила она. - И ничего вы не должны, только верните потом пустую бутылку. Ну, до свидания… Пошли, Трик!
Овчарка, лизнув на прощание руку Селестена, который задумчиво набивал трубочку, последовала за своей юной хозяйкой.
Открывая ей дверь, Мишель ломал голову над тем, что мог означать только что слышанный им странный разговор. Смущение Франсины при упоминании о наследстве можно было истолковать по-разному. Или она не желала говорить на эту тему с Селестеном, или ей не хотелось, чтобы их слышали гости из города.
Мишель закрыл дверь и вернулся к столу. Селестен наконец присел на табурет.
- И нагнали же вы на меня страху нынче вечером, - смеясь, заявил он. - Когда я услыхал треск вашей мотоциклетки - ну все, думаю, не иначе как Таву или жандармы по мою душу.
- Да кто же все-таки этот Таву? - спросила Мартина.
Браконьер скорчил презрительную гримасу.
- Это здешний егерь, смотритель охотничьих угодий. Гюстав его звать, но все кличут "Таву". Ну вот, услыхал я мотор и думаю: "Ну, Селестен, не может того быть, чтобы Антоним на старости лет обзавелся такой машиной… А если эдакие гости тебя здесь застанут, плохи твои дела! Поди докажи, что не ты взломал этот ставень. Еще старые грехи припомнят, так и вовсе не отмажешься". Ну, я в окно и - в сарай. Затаился там, отсиживался до темноты. А когда хотел глянуть, кто же это в доме, тут-то оно и случилось… Но я вам! завтра все починю, не сомневайтесь, без этого не
уйду.
- Так на чем же мы остановились? - спросил Артур, снова усаживаясь за стол. - По-моему, на этом отменном паштете.
- Ты прав, - кивнула Мартина, присоединяясь к нему.
- А вы не хотите поесть с нами? - спросил Мишель Селестена.
- По правде сказать, курочка была не больно жирная… но… подождите минутку, я сейчас!
И Селестен исчез за дверью.
- Странный тип, - прошептал Даниель, как только он вышел.
- Да, - согласился с ним Мишель. - Чего-чего, а подобной встречи я сегодня никак не ожидал.
Селестен вскоре вернулся, держа в руках прехорошенькую корзиночку, сплетенную из листьев, - в ней краснели ягоды лесной земляники.
Он поставил свой дар на стол.
- Любезность за любезность. Я много не съем, а вот за стаканчик винца, что вам принесла Франсина, был бы премного благодарен. В тюрьме-то пойло было дрянь, правду сказать, вода водой! Если, конечно, я вас не обделю…
- Мы вообще не пьем вина, - улыбнулся Мишель. - Было бы жаль, если бы оно зря прокисло.
- Славный вы парень! Еще бы не жаль, винцо-то отличное! Я знаю, у кого старый Марсьяль его покупает, есть тут такой Валла, у него лучший виноградник в здешних местах.
Мартина налила гостю стакан вина. Селестен поднес его к глазам и посмотрел на свет свечи, взглядом знатока оценивая цвет и прозрачность. Потом медленно, со вкусом выпил, одобрительно прищелкнув языком. Молодые люди принялись за еду; гость тоже взял кусок хлеба с паштетом.
Браконьер теперь казался чем-то озабоченным и все больше молчал. Он встал из-за стола, словно ему не сиделось на месте, и принялся расхаживать по комнате. Время от времени Селестен останавливался перед камином, поправлял кочергой поленья, протягивал руки к огню и хрустел суставами пальцев. Вдруг он круто повернулся, подошел к столу и встал перед Мишелем.
- Я тут вот что себе подумал, - начал он. - Вы все вроде славные парни… и девушка тоже, ясное дело. Трое друзей лукаво покосились на Мартину.
Девочка поняла, что оговорка гостя не осталась незамеченной и что в самое ближайшее время ее не раз назовут "славным парнем".
- Я тут себе подумал, - продолжал Селестен, - если вы ничего не имеете против, можно будет мне переночевать у вас в сарае, на сеновале? Я бы там выспался в лучшем виде.
Браконьер выжидательно посмотрел на Мишеля. Тот, помедлив, ответил:
- Мне очень жаль, что я не могу предложить вам постель поудобнее, но мы сами приехали поздновато и еще не знаем, как устроимся на эту ночь.
Селестен расхохотался, жестом отмахнувшись от его оправданий.
- Кабы вам пришлось столько, сколько мне, спать на траве да на камнях под открытым небом, ручаюсь, что и вы не пожелали бы лучшей постели, чем мягкое сено.
- В таком случае пожалуйста… вы нам нисколько не помешаете.
- Ей-богу, Антоним сказал бы то же самое! Недаром вы его племянник. Ну, тогда всем доброй ночи, утро вечера мудренее. Доброй ночи и спасибо большущее!
Браконьер приподнял шляпу и вышел. Друзья переглянулись, улыбаясь несколько растерянно. Некоторое время все молча продолжали есть.
- Тот еще тип, - высказался наконец Артур.
- Если бы мама знала, что мы дали приют человеку, который прошлую ночь провел в тюрьме, представляете, что бы с ней было? - вздохнул Мишель.
- Да ну! За браконьерство - это же не за кражу или еще какое-нибудь серьезное преступление!
- И не успел выйти, опять за старое… Как он назвал эту свою птицу?
- Горная курочка.
- Вот-вот. Его опять сцапают, это точно. Егерь с него теперь глаз не спустит. Таву… ничего себе имечко!
- Дети мои, - перебил друзей Мишель, - вы не находите, что пора и на боковую?
Мартина замялась.
- Э-э… если можно, мне бы хотелось лечь здесь, в этой комнате… Мы заглядывали наверх… меня эти спальни что-то не прельщают. Там паутина… вот такущая! Бр-р!
- Ладно… Уступим желанию дамы, раз она так боится этих славных зверушек… Пошли притащим сверху матрас, - предложил Мишель.
- А мы что же - отдадимся на съедение паукам? - шутливо запротестовал Артур.
- Ничего не попишешь, придется… Мальчики ушли наверх, а Мартина принялась
убирать со стола. Она собрала остатки еды, подбросила в камин полено.
- Только бы здесь не было мышей! - пробормотала она, поежившись.
Девочка нашла в углу веник и стала сметать в кучу рассыпанные Триком перья. Затем она принялась искать совок - и тут вдруг раздался громкий стук в дверь.
Мартина вздрогнула.
- Кто же это еще?.. Может, Селестен что-то забыл?
Не решаясь открыть, она позвала Мишеля. Неведомый гость барабанил в дверь все настойчивее.
4
Мишель тоже услышал стук; он был уже на лестнице.
- Кто там? - шепотом спросил мальчик, спустившись к Мартине. - Селестен?
- Нет, вряд ли. Селестен подал бы голос, позвал бы…
Мишель открыл дверь. Действительно, человек, сразу же решительно шагнувший через порог, был не Селестен. Правда, чем-то он походил на него: такая же коренастая фигура, бархатная куртка… Мальчику подумалось, что это, видно, местная униформа. Но на голове у нового гостя красовалась чуть помятая высокая фуражка с серебряной эмблемой, которую Мишель не мог толком разглядеть в полутьме. Незнакомец прошелся по комнате с надменным и самоуверенным видом, который бывает обычно свойствен должностным лицам при исполнении.
- Добрый вечер, - сухо поздоровался он. - Вы здесь проездом? Туристы?
- Я сын нового владельца фермы, мсье, - ответил Мишель. - Внучатый племянник Антонима Терэ.
Мальчик чувствовал, что нужно сразу же внести полную ясность. Нагловатое поведение гостя ему не нравилось.
- Вы что-нибудь хотели?.. - спросил он, видя, что блюститель закона отнюдь не собирается уходить.
- Э-э… Да нет, ничего… Шел мимо… Увидел в окне свет, а в доме-то уже почти год никто не живет… А вдруг бродяги какие забрались… или туристы решили переночевать тайком… Дай, думаю, постучу на всякий случай.
Казалось бы, теперь гость должен был успокоиться на этот счет, однако его острые глазки так и шарили по углам комнаты. Он прислушался к шагам Даниеля и Артура наверху.
- И много вас тут?
- Всего четверо, - ответил Мишель, которого эти вопросы начали не на шутку раздражать.
Человек в фуражке уставился на стакан Селестена - Мартина не успела убрать его со стола.
- У вас как будто были гости?..
- Может, и были… а что?
Уклончивый ответ мальчика представителю власти явно не понравился.
- А то, что я должен вас предупредить, молодой человек: не далее как сегодня утром из тюрьмы вышел один субъект, и весьма вероятно, что он бродит где-то поблизости. Это опасный рецидивист! Если вы его встретите, можете ему передать, что я с него теперь глаз не спущу, и пусть только попадется мне еще раз! Селестен Пуа - вот как его зовут. Отпетый негодяй, браконьер! Один раз я уже прижал его к ногтю, прижму и в другой. Таким нет места под солнцем!
Мишель понял, кто был их гость. "Таву!"- вспомнилось ему. Он не удержался от улыбки.
Таву между тем вдруг нагнулся и поднял несколько серых перьев, которые Мартина смела в кучку.
- О! Да это же… перья горной курочки! А охотничий сезон еще не открыт! Как они здесь оказались, а?
Тут Мишель вышел из себя.
- Послушайте, мсье, я не сомневаюсь, что ваш визит был продиктован самыми добрыми намерениями, и очень вам благодарен, но мы приехали всего два часа назад. Вся эта пыль и перья уже были здесь. Мы провели целый день в дороге и очень устали. Как раз собирались лечь спать. Больше мне нечего вам сказать, разве только вот еще что… мы и не знали, что в горах водятся курочки - кажется, вы так сказали?
- Отлично, отлично, - проворчал егерь, метнув на мальчика злобный взгляд. - Эти перья сами сюда прилетели… Но меня не проведешь! У меня глаз - алмаз…
Он направился к двери - медленно, как бы нехотя. Глаза его не отрывались от потолка: наверху по-прежнему слышался скрип половиц.
- Ладно, доброй ночи всем, я ухожу… Смотрите только, как бы вам не пожалеть!
И егерь вышел, громко хлопнув дверью. Мартина и Мишель переглянулись.
- Это что - совет, предостережение? Или угроза? - спросила девочка.
- Странный тип. Что-то слишком ему неймется прижать, как он выразился, браконьера к ногтю. По мне, Селестен куда симпатичнее.
- Как ты думаешь, он правда рецидивист?
- Конечно, раз он сидел.
Тут на лестнице показались Артур и Даниель. Они несли небольшую перину, подушку и узкий матрас.
- Надеюсь, даме этого хватит? - спросил Артур, отвесив шутливый поклон. - Что, запоздалый гость ушел?
- Это был тот самый Таву, егерь. Когда он увидел перья куропатки, его чуть удар не хватил.
- А что его сюда принесло?
- Нюхом чует Селестена Пуа!
Друзья быстро устроили для Мартины вполне удобную постель в углу у камина. Артур подбросил в очаг несколько поленьев, взял свечу и, держа ее в поднятой руке, позвал товарищей наверх.
- Нет в жизни справедливости! - вздохнул Даниель. - У нас-то там не натоплено!
- Вы как хотите, а я лягу одетым, - откликнулся Артур.
Проводив взглядом мальчиков, Мартина задула свечи, но одну решила оставить, надеясь, что та не успеет догореть к тому времени, как ей удастся уснуть. Поколебавшись, девочка последовала примеру Артура и легла не раздеваясь.
Сверху до нее доносились веселые голоса и смех. Но очень скоро усталость взяла свое и в доме воцарилась тишина…
Рано утром Мишель потянулся и, еще не совсем проснувшись, невольно поморщился от ломоты во всем теле.
С трудом передвигая ноги, он спустился по лестнице. Комната была пуста, постель, на которой спала Мартина, сложена в углу. Мишель услышал шорох за стеной и распахнул дверь кухни - более резким движением, чём собирался.
- Боже, как ты меня напугал! - вскрикнула Мартина. - Я немного замерзла под утро и встала чуть свет.
Девочка успела прибраться в тесной кухоньке; на спиртовке уютно посапывал чайник.
- Хочешь кофе, Мишель? - спросила она.
- Спасибо, только не очень крепкого. Выпив чашку кофе, мальчик проснулся окончательно.
- Может, прогуляемся? - предложил он. - Мы видели дом и озеро только в сумерках.
- Пошли!
Они вышли тихонько, чтобы не разбудить Артура и Даниеля, которые еще спали наверху.
Красота тихого летнего утра поразила обоих. Метрах в двадцати от забора начинался лес, окружавший дом с трех сторон. А прямо перед глазами Мартины и Мишеля раскинулось озеро, при виде которого они застыли, как завороженные. Еще более тихая, чем накануне, зеркальная гладь без единой морщинки в золотистом свете восходящего солнца являла собой величественное зрелище. В почти прозрачной воде с поразительной четкостью отражались горы и лес.
Но что удивило друзей больше всего - на противоположном берегу была отчетливо видна гостиница "Белый заяц". Они поняли, почему вчера не увидели оттуда ферму: раскидистый старый каштан, росший на самом берегу озера, загораживал дом.
Стоя у деревянных мостков, Мартина и Мишель любовались прекрасным пейзажем и с наслаждением вдыхали свежий горный воздух.
- Как странно, - сказала Мартина. - Представляешь, когда твой дядя жил здесь, он видел с этого места долину, дома, дороги…
- Я тоже думал об этом, - ответил Мишель. - А вот интересно, зачем он установил эти мостки и обзавелся лодкой?
- Как это зачем? - удивилась Мартина.
- Ну зачем это ему понадобилось? Не думаешь же ты, что дядя катался или рыбачил с лодки в горной речке? А водохранилище здесь недавно, и думается мне, он был уже не в том возрасте, чтобы вдруг увлечься греблей…
- Сколько ему было?
- Под восемьдесят… Я все ломаю голову - что же могло произойти между ним и этим Марсьялем Вержю, хозяином гостиницы?.. Может, что-нибудь не поделили на рыбалке или охоте? В таких краях это нередко случается.
- Знаешь, я не хотела тебе говорить, но в доме и правда есть какая-то тайна. И Франсина Вержю вчера приходила, по-моему, не просто так… хотя вообще-то она очень славная.
- Ладно! Все, со временем разъяснится. Как бы то ни было, у нас совесть чиста… Слушай… а что если мы немного поплаваем? Нагуляем аппетит к завтраку!
- Мм… а ты не боишься, что вода слишком холодная?
Мишель присел на краю мостков и попробовал воду рукой.
- Не такая уж холодная! Видишь, течение такое слабое, что она успевает прогреться.
- Хорошо, я только сбегаю надену купальник.
Через несколько минут оба вернулись к мосткам. Мишель держал в руках маску и трубку.
- Зачем это тебе здесь? - спросила Мартина.
- Вода такая чистая, и солнце светит вовсю. Хочу взглянуть на затонувший поселок.
- О!.. А мне дашь нырнуть?
- Конечно!
Мишель надел маску, закрепил трубку за резиновым ремешком и соскользнул в воду. Мартина прыгнула вслед за ним. Вода все-таки показалась ей холодной, и она быстро заработала руками и ногами, чтобы согреться.
Мишель плыл, опустив лицо в воду, и видел внизу дорогу, когда-то соединявшую ферму с поселком. Дорога отчетливо выделялась между заросшими травой откосами.