Постановили:
В силу данных Чанышевым Касымханом десять человек заложников, в том числе: Давыдов – бывший Председатель РВК и Регистрпункта, дал свое согласие добровольно, Чанышева Касымхана освободить и дать ему срок для проведения операции в убийстве Дутова до 12 часов дня седьмого февраля 1921 года, в случае неисполнения этой операции или симуляции со стороны Чанышева, все заложники должны быть расстреляны в момент истечения данного срока. От заложников взять добровольные подписки с их согласием.
Председатель, члены
Как видно из этого документа, речь о похищении Дутова уже не шла. Речь уже шла только об уничтожении атамана. Чекистов уже не интересовало, как и с кем Чанышев будет выполнять задачу, какие способы и ухищрения он для этого применит. Задача была жесткая и краткая: убрать!
Перед освобождением К. Чанышеву был зачитан еще один документ, жестко воздействовавший на его психику и отрезавший все пути к невыполнению задания.
Постановление
Джаркентская уездная ЧК по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности в составе Председателя Суворова, членов уполномоченных ОблЧк т.т.
Гузева и Курышева, Начальника пункта местного Особого отдела Гаврилова и заведывающего Джаркентским Регистрпунктом Раевского, рассмотрев в своем заседании дело по обвинению граждан
1. Агента Джаркентского Пункта Регистрационного Отдела Революционного Военного Совета Туркфронта Касымхана Чанышева в том, что он, получив задание от заведываюшего Пункта Давидова о ликвидации атамана Дутова, проживающего в китайских пределах, в гор. Суйдун, и будучи предупрежден под его личную подписку о том, что неисполнение влечет за собой его, К. Чанышева, расстрел, получил также оружие от председателя ЧК тов. Крейвиса и, отправив последнее в Китай, до сих пор ликвидации не произвел, несморя на то, что данный ему для этого срок уже истек полмесяца тому назад и неоднократно был продлен, что дальнейшее оттягивание задания рассматривается как измена рабоче-крестьянскому делу,
2. Агента того же Пункта, брата названного Чанышева, Аббаса, который, несмотря на данную им подписку при поступлении в Регистрпункт и зная о плане ликвидации, разгласил это, Постановлено:
Чанышева Касымхана и Аббаса, как врагов пролетарской революции, интересы которой они, Чанышевы, предпочли интересам белогвардейского атамана, РАССТРЕЛЯТЬ.
Принимая же во внимание их прошлую деятельность и обещание закончить ликвидацию, дать возможность свидания названным заключенным со своим братом Амином Чанышевым для разработки плана, исполнения в срок, который продлить до 12 часов 5 февраля, и, в случае исполнения, облегчить тяжесть преступления.
Подлинный подписали: Председатель ЧК Суворов, Члены: В. Гузев, Н. Гаврилов и Б. Раевский.
Копия верна: Зав. Столом личного состава Щербаков.
Позже, на обратной стороне листа, на котором отпечатано это Постановление, появилась исполненная от руки справка:
Справка
Агент Чанышев
Аббас Чанышев жена Чанышева К.
мать Чанышевых
В. В. Давидов и др.
были заложниками за Касымхана Чанышева
Агент Чанышев (речь идет о Чанышеве Аббасе – В. Г.) в разработке плана не участвовал, так как он по моему предложению был отстранен, как неспособный, он был просто заложником.
Первоначально его я хотел отправить на ликвидацию Дутова, но, видя его неспособность, послал обратно в рабдом, где он ждал вместе с другими расстрела. Тогда особенно боялся расстрела Аббас.
Подпись неразборчива,(возможно, Суворова).
За несколько дней до этого Ходжамьяров был освобожден из-под стражи и сразу же ушел в Китай, еще раньше были освобождены и ушли в Китай, от греха подальше, и другие участники несостоявшегося покушения. Одновременно, согласно плана Гаврилова-Снеткова, был распространен слух, что Чанышев совершил побег из тюрьмы и разыскивается джаркентским Политбюро. Для введения противника в заблуждение, мероприятия по розыску Чанышева чекистами проводились реально, открыто и жестко. Целыми днями чекистские конвои водили в УЧК, милицию и в тюрьму задержанных.
Конечно же, весть о побеге Чанышева и обрадовала Дутова, и насторожила его.
В ночь на 1 февраля Чанышев выехал на выполнение задания. Перед уходом на операцию он написал обязательство, что убьет Дутова, и что предупрежден, что при невыполнении обязательства, будет расстрелян.
Уже известный нам Д. А. Микрюков, вспоминает, что через два дня после ухода Чанышева в Китай, "прибыл его связной с запиской, что атаман болеет и не принимает, как быть? Об этом я передал в Джаркент, получил ответ, что, если за оставшиеся 24 часа взятые обязательства не будут выполнены, приговор будет приведен в исполнение. Я написал записку, заменил охромевшую лошадь связного своей и отправил в Суйдун".
Звезда атамана клонилась к закату. Спасти его могло или чудо, или предательство группы. Ни того, ни другого не случится.
ТЕРРАКТ
О том, что сюда приедет Чанышев знал только Ходжамьяров. Поэтому в своих показаниях все остальные говорят, что в Китае встретились с Чанышевым случайно. Байсмаков Мукай рассказывает, что Ходжамьяров и он находились в это время в Суйдуне. По прибытии на китайскую территорию Чанышев встретил Ходжамьярова и других участников не состоявшегося январского покушения. В это время к ним прибыл курьер из Джаркента Азиз Ушурбакиев. Он доставил записку с требованием немедленно совершить убийство Дутова и возвратиться в Джаркент. Чанышев сказал, что, если он не выполнит задание ЧК, то пострадают восемь человек арестованных заложников и во имя них нужно выполнить это задание и просил у них помощи.
На этот раз, в состав группы террористов, кроме Чанышева и Ходжамьярова, как это видно из приказа о награждении, вошли Мукай Байсымаков, Азиз Ушурбакиев, Юсуп Кадыров и Султан Маралбаев.
Террористы еще раз наскоро обговорили роль каждого в операции. Убийство Дутова должен был совершить Ходжамьяров, он был к этому готов и морально и психически. Вход в кабинет Дутова кого-либо другого не планировался, так как в одиночку выбраться из помещения после терракта было бы легче.
Чанышев, с его слов, на клочке бумаги нацарапал записку Дутову следующего содержания: "Господин атаман, хватит нам ждать, пора начинать. Все сделал. Готовы. Ждем только первого выстрела, тогда и мы спать не будем. Прощайте. В. К.".
Убийство атамана должно было произойти в момент чтения тем этой самой записки.
Перед наступлением темноты группа Чанышева подъехала к воротам крепости. Все были в национальной одежде. Юсуп Кадыров рассказывает, что их было шестеро, вооружение составляли винтовки и револьверы.
Зная о побеге Чанышева из джаркентской тюрьмы, Дутов распорядился беспрепятственно пропустить его и его спутников в укрепление. Но в крепость въехали не все: за ее воротами с заводными конями остался Султан Маралбаев (старик, 50 лет).
Дом, в котором находилась квартира Дутова, стоял внутри крепости, в некотором удалении от ее ворот и был окружен забором. Снаружи у ворот этого забора стоял часовой, другой – внутри двора, около крыльца.
9 февраля 1921 года Чанышев письменно доносит: "Близ дверей в квартиру Дутова около часового был поставлен Мука Байсымаков, которому я отдал распоряжение убить часового, как только в доме раздастся выстрел. Сам встал у дверей караульного помещения. Азиза Ушурбакиева, Кудека Байсымакова и Юсупа Кадырова оставил у ворот двора". На допросе 12 января 1938 года Байсмаков Мука показал, что его брат Кудек, Ушурбакиев Насыр и другие непоседственного участия в убийстве Дутова не принимали. Это же подтвердил на допросе 11 января 1938 года и Ушурбакиев Азиз. Следовательно, называя непосредственных участников ликвидации Дутова, Чанышев ошибся, включив в их число Байсмакова Кудека. Заблуждался и Милованов, поставив Байсымакова Кудека с наружной стороны забора особняка атамана. Заблуждение Чанышева и Милованова и правоту Байсмакова Муки подвержает и наградной приказ, в котором указаны только один из братьев Байсымакова и один из братьев Ушурбакиевых.
Никакого пакета с сургучными печатями, как это пишут многие исследователи, боевики Чанышева часовым Дутова и самому атаману не предъявляли, потому что его у них не было и не могло быть: наличие его сразу бы вызвало подозрение, т. к. Дутов знал, что Чанышев бежал из-под ареста и наличие у Ходжамьярова осургученного пакета сразу бы вызвало подозрения атамана. Не было также и караульного помещения, и караула: при доме было помещение для посыльных, которых исследователи громко называют федьдъегерями.
Место убийства Дутова разные авторы называют по-разному: одни говорят, что это штаб, другие – квартира Дутова. Однозначно, что теракт произошел в квартире Дутова, в комнате, которая одновременно служила приемной и была его рабочим кабинетом. Здесь он постоянно находился, здесь заслушивал доклады подчиненых. Штаб же располагался в нескольких тесных землянках, мало пригодных для работы, и Дутов там бывал редко.
Ходжамьяров показал записку часовому, и тот вызвал адъютанта. Адъютант взял записку и повел Ходжамьярова и Чанышева к Дутову. Чанышев, намеренно замешкавшись, отстал.
Через несколько минут в доме прозвучали три револьверных выстрела.
Со слов Муки Байсымакова, он сразу же убивает часового, затем еще двух, со слов Кадырова Юсупа – только двух, со слов Чанышева – одного.
Услышав выстрелы, из своего помещения пытались выскочить обитавшие здесь посыльные, но выстрелы Чанышева загнали их обратно. В эти мгновения появился Ходжамьяров. Все вскочили на коней и поскакали к воротам крепости. У них стояла группа китайских солдат, которые также были разогнаны выстрелами боевиков.
"По выезде из крепости, – продолжает Чанышев, – когда мы уже находились в безопасности, Ходжамьяров передал мне: "при входе к Дутову я передал ему записку. Тот стал ее читать, сидя на стуле за столом. Во время чтения я незаметно вытащил револьвер и выстрелил в грудь Дутову. Дутов упал со стула. Бывший тут же адъютант Дутова бросился ко мне, я выстрелил ему в упор, в лоб. Тот упал, уронив со стола горевшую свечу. В темноте я нащупал ногой Дутова и выстрелил в него еще раз".
Некоторые подробности убийства Дутова рассказал Ходжамьяров бывшему сотруднику пограничного пункта Особого отдела № 3 ВЧК Килибаеву работавшему затем в секторе ВУЗов и ВТУЗов Каз. Крайкома ВКП(б) и опекавший того во время учебы в КомВУЗе. 5 ноября 1935 года Килибаев записал воспоминания Ходжамьярова. Отметив, что накануне Ходжамьярова лягнула лощадь и повредила ему ногу он пишет, что Махмут шел к дому Дутова, опираясь на Мукая. "Передав письмо Дутову, – записывает Килибаев рассказ Ходжамьярова, – я остался стоять посреди комнаты. Взяв письмо и раскрыв конверт, Дутов начал читать. Прочитав две-три строчки, посмотрел на меня и продолжил читать дальше. Мне трудно было вытащить спрятанный за пазухой револьвер, ибо я опасался, что малейшая неосторожность могла вызвать его подозрение. Воспользовавшись моментом и, идя на явный риск, поднял руку и начал почесывать шею. В это время Дутов третий раз поднял голову, посмотрел на меня и вновь углубился в чтение. В эту минуту, не теряя времени, я выстрелил ему в бок, думая что если нацелюсь в голову, то могу промахнуться. Действительно, пуля сразила его под мышкой, письмо выпало из его рук, а горевшая лампа стала дымить и тут же потухла. Потом нацелил револьвер на прибежавшего адъютанта, который бросился на меня, но я тут же уложил его одной пулей наповал. Шатаясь в темноте, жена Дутова истерически кричала, ее крик поразил мой слух. Конечно, я был сильно возбужден, в глазах слегка потемнело. Задыхаясь, через окно перебрался во двор. Услышав выстрел в комнате, Мукай тут же разделался с часовым и, не выпуская охрану из соседнего дома, перестреливаясь с ней, подбежал ко мне на помощь, а Кобек подал лошадей, а Касымхан, Азиз и Жусуп перестреливались. Макай и Кобек с Султаном не дрогнули, держали наготове лошадей и подвели их вовремя. Быстро вскочив на коней, мы помчались в сторону ворот крепости".
Как видим, рассказ Ходжамьярова, записанный Килибаевым, существенно дополняет детали убийства Дутова. Что касается письма и конверта, то их, конечно же, по причинам, указанным выше, у Ходжамьярова не было. Долгое чтение Дутовым трехстрочной записки Чанышева – плод литературной фантазии Килибаева. Не подавал лошадей Ходамьярову и Чанышеву и Байсымаков Кудек (Килибаев его называет Кобек): он в это время был в другом месте. Московский историк А. Ганин пишет, что, убив Дутова, Ходжамьяров захватил с его стола лучшую фотографию атамана, которая ныне хранится в архиве. Некогда было Ходжамьярову брать со стола фотографию Дутова. Да и кто держит на своем рабочем столе свою фотографию? Фотографии жены, детей, друга – да, но свою – никто и никогда на рабочем столе не держит. Поверьте старому столоначальнику!
Застигнутые врасплох дутовцы растерялись и после тревоги, поднятой прибежавшим в крепость начальником штаба Папенгутом, еще долго не могли организовать погоню.
Но вернемся к докладу Чанышева. "Желая точно убедиться действенности совершенного факта, – докладывает он, – я отправил своих товарищей в Джаркент, а сам вместе с Азизом Ушурбакиевым отправились в Кульджу, где проверил факт и 7 февраля отправились в Джаркент" (доклад написан Чанышевым в Алма-Ате 9 февраля 1921 года, его подлинник находится в УАО КГБ СССР, в архивном деле, формуляр 6803).
Объясняя причины поездки в Кульджу, Чанышев несколько покривил душой.
Основываясь на докладе Чанышева, все исследователи пишут, что его отряд уходил из Суйдуна на Джаркент компактно. Это не так. На самом деле, выскочив из крепости, отряд стихийно распался. Участники операции сами были поражены своей дерзостью, и их поразил страх. Байсымаков Мукай показывает: "Ходжамьяров очень испугался и спрятался на сеновале. Я его разыскал, посадил на лошадь и увез в СССР". Кадыров Юсуп 2 июня 1964 года говорит: "Чанышев и Ушурбакиев, не разобравшись в убийстве Дутова, оторвались от нас и бежали в Кульджу оттуда, узнав, что Дутов убит, вернулись на Хоргосскую погранзаставу, спустя 4 дня после нашего возвращения". Распад группы подтверждает и Ушурбакиев Насыр: "после убийства Дутова, разъехались в разные стороны: я – к знакомому в Дачир, Чанышев и Уширбакиев Азиз – в Кульджу, остальные – в Хоргос".
Вот так был совершен этот террористический акт. Он проходил стремительно, не все запечатлелось в памяти исполнителей.
Никаких патриотических чувств при выполнении задания участники операции не испытывали. Они стали героями случайно, помимо своей воли и желания, о славе и наградах не думали. Об этом хорошо сказал Ходжамьяров на допросе 29 января 1938 года: "Силою сложившихся обстоятельств, в целях спасти себя, Чанышева и отдельных арестованных участников заговора я был вынужден совершить убийство Дутова с помощью приданного мне казаха Байсмакова Муки. Это произошло 6 февраля 1921 года. Этим мы добились амнистии и были освобождены от заслуженного наказания".
Все описания терракта, сделанные другими исследователями, не верны.
С уходом Чанышева в Китай чекисты потеряли его из вида. Срок на выполнение задания истекал, но от Чанышева вестей не было. За кордоном царила тишина. Дутов здравствовал. Чекисты твердо решили, что вновь обмануты и обратились к Председателю Семиреченской областной Чрезвычайной Комиссии с ходатайством о разрешении применения к Чанышеву меры пресечения. И, вдруг, о радость: участники операции начали возвращаться, а через несколько дней в ворота погранотряда въезжает телега с сидящими на ней Чанышевым и Азизом Ушурбакиевым! Что этому предшествовало, рассказывает Д. А. Микрюков: "Через сутки-двое, – пишет он, – ко мне под утро прибыли Чанышев и его связной. Они были утомлены, разбиты и голодные. Связной сразу лег спать, а мой конюх Дауд готовил кушанье. Мне Чанышев рассказывал оттенки убийства Дутова… но, что Дутова и его адъютанта убил сам Касымхан.
Наутро я взял подводу, на которой в сопровождении конвоя отправил Чанышева и связника в Джаркент".
Дутов был ранен в живот и, после мучительной ночи, скончался утром 7 февраля. После панихиды 8 февраля, с воинскими почестями погребен по одним данным в Кульдже, по другим – в крепости среди землянок, занимаемых отрядом, по третьим – на кладбище в урочище Доржинка, в четырех километрах от Суйдуна. О двух последних вариантах, в частности, пишет А. Загорский, бывший секретарь российского консульства в Кульдже: "на следующий день после убийства в 14 часов состоялись похороны атамана".