Мюнхен, где я позднее поселился, также, по крайней мере дважды, стал местом кровавого возмездия КГБ. В октябре 1957 года в город приехал двадцатипятилетний Богдан Сташинский, чтобы по поручению Москвы расправиться с украинским эмигрантским лидером Львом Ребетом. Покушение организовали с помощью нового оружия, действие которого было смертельным. Турист ждал свою жертву в подъезде, направил ей в лицо спрятанный в толстом фломастере большой металлический цилиндр и нажал на невидимую кнопку. Из цилиндра вырвался особо ядовитый газ, на месте убивший Ребета. Как верно рассчитали изобретатели этого дьявольского орудия, вскрытие показало остановку сердца как причину смерти.
Ровно два года спустя Сташинский во второй раз исполнил в Мюнхене покушение на другого лидера украинских националистов Степана Бандеру. Он выстрелил Бандере ядом в лицо, когда тот открывал дверь своего дома. Но на сей раз полиция заподозрила неладное и назначила немедленное вскрытие. В желудке обнаружили следы синильной кислоты и мельчайшие осколки ядовитой ампулы на лице жертвы. Таким образом безусловно было доказано что речь шла об убийстве. Убийца стал известен в августе, когда Сташинский убежал на Запад и честно признался о своих террористических нападениях.
Из признаний Сташинского можно было сделать вывод, что его обучали в Карлсхорсте. Возможно, он останавливался в тех же квартирах, где и я. К счастью во всем остальном мы с ним ничего общего не имели.
В то время как при Андропове (председатель КГБ СССР с мая 1967 года по май 1982 года - прим. ред.) мы больше никого не убивали, преданные ученики Советского Союза, болгары, переняли самые абсурдные наши уроки и рассчитывались в 1978 году таким путем со своими предателями. 7 сентября прохожий незаметно ранил в бедро острием зонтика болгарского диссидента, сотрудника "Би-Би-Си" и "Радио Свобода" Георгия Маркова. Четыре дня спустя он скончался от какой-то неизвестной болезни. За несколько дней до этого подобное покушение совершили на эмигранта и корреспондента "Радио Свободная Европа" Владимира Костова, пережившего покушение случайно. Врачи обнаружили у него в спине в точке проникновения зонта микроампулу со смертельным ядом - рицином. Даже если это не доказано, тем не менее многие полагают, что зонты были разработаны в особой лаборатории КГБ и переданы болгарам руководителем управления "К" (внешняя разведка).
С момента вступления в должность на Лубянке Юрия Андропова были прекращены все террористические акции КГБ во всем мире. Эти факты не могут быть опровергнуты как иностранными исследователями, так и советскими критиками службы госбезопасности, проникнувшими в самые недра архивов.
Даже знаменитый "диссидент с Лубянки" генерал КГБ Олег Калугин, жестоко рассчитываясь с институтом Крючкова (Юрий Крючков - председатель КГБ в 1988–1991 годах - прим. ред.), в своих книгах подтверждает это. Ему можно верить, так как он возглавлял иностранный отдел контрразведки с 1973 по 1980 годы и знает больше о смертельных расправах, чем все остальные.
Только сегодня мир начинает понимать и признавать как факт, что русские разведки несколько изменились. Но в семидесятые годы, когда я работал на "Радио Свобода", эмигранты вздрагивали при упоминании КГБ. Многие боялись, что рука Москвы однажды настигнет и их. Все неприятные события, несчастные случаи и внезапные смерти связывали с предательскими покушениями чекистов.
Когда в 1977 году в своей парижской квартире от удара электрического тока был убит сотрудник РС Александр Галич, почти все русские эмигранты соглашались, что в игре замешана Москва. Тут же распространились немыслимые слухи о том, как трусливые агенты спецслужбы совершили убийство. Но об участии КГБ не может быть и речи. КГБ занималось Галичем, пока он жил в Советском Союзе, и Лубянка получала распоряжения от ЦК КПСС. Почти как вся интеллигенция, Галич собрал свои чемоданы и покинул родину.
Его история заслуживает того чтобы о ней рассказать отдельно.
Летом 1974 года распространился слух, что Галич находится в Вене. Русские сотрудники радиостанции и в особенности эмигранты последней волны встрепенулись от радости. Галич на Западе! Нужно как можно быстрее пригласить его на передачу! Американцы с удивлением спросили: кто это?
Как его описать? Как драматурга, автора киносценариев и постановок, как писателя, композитора и сочинителя песен? Но всего этого недостаточно, чтобы характеризовать этого человека, так как в конце шестидесятых и начале семидесятых он стал своего рода символом свободы и протеста для советских людей. Его песни перекладывали на пленку и размножали многомиллионным тиражом. Его приглашали на вечера песен студенты и ученые, конструкторы-космонавты и журналисты.
Нет, он не призывал к свержению существующего режима, за что отправляли в тюрьму или психбольницу. Он не критиковал руководство партии и не разоблачал Октябрьскую революцию. Он правдиво излагал правду о нашем окружении. Мы, но не Галич, мирились с двойной моралью, ложью, притворством, предательством и тупыми сплетнями. Герои его популярных песен были средние люди с их заботами и проблемами. Его талант выражался в его умении выразить в своих вроде бы ежедневных и безобидных песнях всю горькую правду о разложении и мелочности советской жизни. Партийные идеологи сразу почувствовали для себя опасность этого человека и объявили на него жестокую травлю.
До 1971 года Галич был успешным писателем и описывал "в духе социалистического реализма" достижения и романтизм советской действительности. Его фильмы и постановки были награждены официальными премиями и он мог практически безбедно жить. В пятьдесят лет он пережил кризис, и сытой беспечности предпочел иную жизнь.
Все хотят жить честно, но это удается только немногим. По воспоминаниям дочери Галича, об этом он говорил так: "Мне было уже почти пятьдесят. Я все видел. И понял, что не могу жить так дальше, что, наконец, мне нужно заговорить и сказать правду".
Он не пошел на баррикады, а только взял на себя свободу говорить правду. Этого было достаточно, чтобы исключить Александра Галича из Союза писателей и Союза кинематографистов, запретить ему тем самым участие в общественных мероприятиях. Для художнику в то время это означало конец творчества. В такой ситуации оставалось две возможности - официально извиниться или покинуть страну. Он выбрал второй путь.
Летом 1974 года Александр Галич и его вторая супруга Ангелина Прохорова покинули Советский Союз. Эта новость вызвала волнение на "Радио Свобода".
Юрий фон Шлиппе, который традиционно вел "разговоры по четвергам", куда приглашал разных авторов, предложил сделать следующую передачу с Галичем. Мы попросили у руководства разрешения. Сначала американцы сомневались. Имя нового эмигранта ничего им не говорило. Кроме того, это было связано с расходами вроде билета, оплаты гостиницы и так далее. Но мы смогли быстро уговорить их своими несомненными аргументами: если Галич согласится выступить на радио, ввиду его большой популярности в Советском Союзе это будет означать повышение престижа "Радио Свобода". Ведь есть разница, когда к слушателю обращаются диффамированные незнакомые личности из фашистского лагеря или любимый бард? Галич стал первым известным творческим человеком, который согласился стать звездой на "Радио Свобода".
Если правильно припоминаю, в июне 1971-го мы отправили ему приглашение в Мюнхен. Он с удовольствием пел свои песни, отвечал на вопросы и говорил о своих будущих планах. И эти планы были грандиозными: он приехал на Запад, чтобы его завоевать. Галич представлялся публике как великий художник, знающий себе цену, уверенный в себе и немного дистанцированный. Мы уговорили американцев предложить ему постоянный договор. Галич отказался. Как он говорил, у него есть другие доходные предложения. Из Мюнхена он летел в Осло на киносъемки. Но он переоценил свои возможности в новой ситуации. Но в первый момент с ним было бесполезно говорить на эту тему.
Галич вновь появился весной следующего года в нашем окружении. В Франкфурте он подписал договор с издательством "Посев" на издание книги и музыкальных пластинок. Но в "Посеве" хорошо не заработаешь. По всей видимости, теперь Галич расстался со своими иллюзиями. Но, судя по всему, он стеснялся из-за своей гордости вновь обратиться к "Радио Свобода". Тут существовало правило, что однажды предложенный рабочий договор не предлагался заново.
В связи с этим "Посев" заступился за него, и Александра Аркадьевича все же наняли. Ему предложили служебную квартиру и частного секретаря, а также очень привлекательные рабочие условия. Никто не требовал у Галича, как у других, приходить на работу к девяти и выполнять рутинную работу. Его всего лишь просили дважды в неделю появляться со своей гитарой в студии и по возможности не пьяным. Когда он занимал место перед микрофоном, диктор объявлял: "В студии Александр Галич". После этого Галич начинал прямой диалог в эфире со слушателями, в большой части исполняя свои песни. А это было каждый раз удовольствие. За это Галичу все прощали.
Большие художники имеют человеческие слабости. Исключения бывают редко, по крайней мере, в России. Галич был, к несчастью, как многие талантливые художники, любителем алкоголя. Он не ложился спать, не опустошив до этого бутылку виски, и никто не мог отучить его от этой разрушительной привычки. Жена Галича пила еще больше. Учитывая факт, что Галичи были в Мюнхене очень желанными гостями и их постоянно приглашали на веселые застолья, можно понять внезапные проблемы, возникшие у руководства "Радио Свобода" в связи с наймом нового сотрудника.
Для него подобрали квартиру напротив гостиницы "Хилтон" в пяти минутах ходьбы от радиостанции, чтобы избежать опозданий на студию. Как я уже упоминал, ему предоставили личного секретаря. Но тем самым Галичу не сделали одолжения. Эта молодая женщина Мария Вамала недавно приехала из Москвы в ФРГ. В Москве она вышла замуж за студента из Конго, который был сыном африканского вождя. Но пока он учился в Москве, у него дома произошел очередной дворцовый путч, из-за чего его отца прогнали с трона. Поэтому после окончания учебы он предпочел не возвращаться домой в Африку, а приехать в Германию. Его наняли в русской службе курьером. Его жене нашли работу секретаря. Африканец плохо говорил на русском, зато отлично мог на этом языке материться. Он быстро у нас прижился и завоевал себе имя оригинального парня, чего нельзя сказать о его враждующих соотечественниках.
Однажды я готовил текст своей передачи, который читал старый князь Горчаков. Мы всегда обращались к этому образованному человеку, когда речь шла об интеллектуальных программах. Он был старым русским аристократом, получившим образование в кадетском корпусе, чем он особенно не гордился. Когда наша передача завершалась и нам требовались буквально еще минута-две, в студию без предупреждения ввалились Галич с Вамалой. Александр Аркадьевич был спокойным мужчиной и никогда не любил спорить. За него с порога качала права его секретарь:
"Оставьте студию. Александр Аркадьевич не может ждать. Уходите немедленно".
Покамест она продолжала кричать что-то в том же тоне, Галич молчал в смущении. Ему это было неприятно, но, возможно, он думал, что это наш обычный стиль общения.
Старик Горчаков тогда поразил всех. Он приостановил чтение моего текста и, встав, своим глубоким и серьезным голосом грубо, но метко произнес:
"Какая дрянь сюда вошла? Это может быть только Вамала!"
Галич с трудом скрывал смех. Но его секретарь взорвалась от возмущения. Она немедленно побежала жаловаться руководству, но явно безуспешно.
Галич был известен своими анекдотами, которые он читал у микрофона. Он великолепно рассказывал множество историй о своих знакомых, о знаменитостях и другие пикантные вещи. Его захватывающие рассказы слушали, не отрываясь. Синявский и Розанова первыми это заметили и стали собирать архив записей Галича. Не знаю, что стало с этой коллекцией позднее.
Я уже говорил, что Галич был немолод. Несмотря на то что он перенес уже один или два инфаркта, он по-прежнему излучал юношескую энергию так, что в него влюблялись женщины. Одна любовная история с молодой сотрудницей чуть не закончилась для Галича трагедией. Супруг этой сотрудницы, непонятный темный бизнесмен из Берлина, узнав об измене супруги, пришел разбираться с Галичем аккурат перед воротами радиостанции. Что делать? Мы разработали систему безопасности для Галича, чтобы с ним не произошло ничего опасного. Когда "мерседес" этих ревнивых бандитов появлялся на нашей улице, Галич покидал радиостанцию через задние ворота. Мы его уводили почти как шпиона.
Мне известен, однако, еще один случай, когда, пряча в машине, из здания увезли еще кого-то из "Радио Свобода". Это был русский аристократ Николай Бабкин, который работал у нас переводчиком.
В день зарплаты его неизменно ждала у выхода супруга, чтобы взять у него денег. Коля предпочитал поход в пивнушку. Поэтому он уговорил коллег спасти его от этой опасности и увезти его тайно в машине. В качестве благодарности он приглашал своих спасителей в ресторан выпить за его счет. Обычно отмечали в "Ленине" - ресторане, где обедал великий вождь мировой революции.
Наконец американцам все это надоело, и они перевели Галича в парижский филиал "Радио Свобода". Короткое время спустя, 15 декабря 1977 года, его не стало.
В этот день он должен был записывать передачу на студии. По плану записать должны были вторую, но Галичу не хотелось, он перенес запись на следующий день и уехал домой.
Когда он не появился назавтра в назначенное время, ему позвонили. На звонок никто не откликнулся, и обеспокоенные сотрудники поехали к Галичу домой. Дверь была закрыта и на стук никто не ответил. Позвали полицию. После того как взломали дверь, в квартире обнаружилась трагическая картина. Видимо, Александр Аркадьевич готовил запись для своей следующей передачи и хотел поставить пленку. Но старый студийный "Revox" не сработал. Галич искал неисправность и случайно соединил два провода. Электрошок был не таким уже сильным, но его слабое сердце не выдержало. Поблизости не оказалось никого, кто мог ему оказать ему первую помощь.
На следующий день газеты сделали из этого историю: великого творца убил КГБ! Вскоре было сделано официальное вскрытие, которое показало причину смерти, а также французская полиция опубликовала официальный эпикриз. Но по сегодняшний день находятся люди, которые подогревают версию, что в несчастном случае была видна рука Лубянки. Только зачем? Тем самым они не делают услугу Галичу.
Думаю, что трагедия этого человека заключается в его отрыве от Родины. Это он с трудом переносил. Две еженедельные передачи на "Радио Свобода" обеспечивали ему приемлемое существование, но не могли заменить живой контакт со зрителями. Ему необходимо было видеть и чувствовать людей перед собой. Только так до конца раскрывался его талант. Хотя на Западе Галич написал несколько сценариев и песен, там он не смог по-настоящему реализовать себя. Он принадлежал к тем творцам, которые должны были дышать воздухом своей страны.
Но прежние руководители страны не могли предоставить ему никакого занятия, не нашли применения.
Судьба другого известного писателя протекала похожим образом. Я говорю об Анатолии Кузнецове - авторе знаменитого романа "Бабий Яр", который описал трагедию евреев Киева во время Второй мировой войны. Его побег на Запад происходил следующим образом: Кузнецова в Советском Союзе считали вполне лояльным автором, он был членом КПСС и писал книги в духе "социалистического реализма". Как он позднее признался, он даже сотрудничал с органами и постукивал на своих коллег. КГБ поручил ему приглядывать за поэтом Евгением Евтушенко.
В 1969 году Анатолий Кузнецов выступил с пожеланием написать роман о Ленине. Это был лучший способ войти в элиту советской литературы. В связи с этим он попросил разрешение поехать в Лондон, чтобы собрать там необходимый материал о вожде в эмиграции. В то время путешествия на Запад были редкостью и каждого желающего внимательно проверяли. Даже для именитых писателей считалось особенно почетным выехать в Болгарию или Чехословакию туристами. В западные страны могли попасть только руководящие литературные кадры Союза писателей, которые доказали политическую лояльность в своих литературных работах. Каждая такая делегация либо туристическая группа обязательно сопровождалась кадровым сотрудником КГБ, который следил, чтобы не было перебежчиков.
Лояльному партийной линии писателю Анатолию Кузнецову без особого труда удалось попасть в привилегированную туристическую группу, отправлявшуюся на неделю в Лондон. Никто не знал, что Кузнецов давно планирует побег, используя эту литературную экспедицию для якобы поиска заготовок. Окончательный побег он планировал после того, как Союз литераторов одобрит его пребывание в Англии, чтобы собрать окончательный материал по Ленину.
Оказавшись впервые на Западе, Кузнецов не смог отказать себе в искушении посетить знаменитый увеселительный район Сохо. Как и следовало ожидать, он быстро оказался в стриптиз-клубе. После этого над ним взяла верх судьба. Во время представления полиция появилась искать торговцев наркотиками. Советского литератора, знакомого с наркотиками со страниц газет, забрали в участок для установления личности. Кузнецов попал в неприятную ситуацию - вероятно, сейчас советское посольство узнает о его посещении стриптиз-клуба, что навсегда положит конец всем его выездам за границу. Поэтому он сразу признался полиции, что он гражданин Советского Союза и просит политическое убежище.
Никто так и не узнал, поймала тогда полиция торговцев или нет. Но в любом случае в сеть полиции попал русский писатель, чей роман "Бабий Яр" был опубликован во многих странах мира.
После всех проверок Кузнецову разрешили остаться в Великобритании. Он привлек к себе повышенное внимание, когда рассказал, что "Бабий Яр" опубликован по указанию советской цензуры со значительными сокращениями, и планировал в обозримое время опубликовать его полностью. Кузнецов въехал в уютный дом в предместьях Лондона. Когда стало известно, что известный писатель оказался на Западе без имущества и денег, многие его читатели со всего света посылали ему вещи и деньги. Сначала Анатолию помогал Дэвид Флойд - корреспондент "Дэйли телеграф" и бывший сотрудник МИ-5. Позже о нем позаботилась еврейская семья.
Все как бы внешне выглядело устроенным. У него был собственный дом, предложение от издательства публиковать книгу и предложение "Радио Свобода" работать в лондонском филиале. Многие ожидали, что сейчас без всяких препятствий раскроется его врожденный талант. Но все получилось иначе. Из боязни, что КГБ будет мстить, Кузнецов взял псевдоним "Анатоль", что не понравилось русским эмигрантам и ограничило круг потенциальных читателей. Фамилия Кузнецов хорошо звучала, а кто там знает Анатоля? Жизнь в постоянном страхе, вероятно, так сковала Кузнецова, что кроме развернутого формата "Бабьего Яра" в ближайшие десять лет он не смог опубликовать ничего серьезного. Рассказ об эмигрантах, который никак нельзя назвать мастерским, появился в журнале "Плейбой". Он мало появлялся на людях, стал недоверчив и жил отчужденно.
Когда Анатолия Кузнецова пригласили на работу на "Радио Свобода", он долго еще не мог найти собственную тему. Все у него крутилось вокруг "Бабьего Яра" и обстоятельств публикации этой книги в Советском Союзе. Наконец руководству радиостанции это надоело.