Джеральд отвел Джеки в зоопарк Бель-Вью, где в большом деревянном здании разместились звери и птицы, привезенные им из Южной Америки. Из прежних посещений зоопарков Джеки вынесла убеждение в том, что это "ужасные, вонючие загоны, где она не стала бы держать даже дохлую кошку". С первого же взгляда ей стало ясно, что она попала в совершенно другой мир. В помещении приятно пахло свежей соломой, кормами и теплыми телами зверей. Еще большее впечатление произвело на нее отношение Джеральда к своим питомцам.
"Внезапно этот казавшийся мне поверхностным молодой человек стал совершенно иным. Его стеснительность исчезла без следа, когда он шел между рядами клеток, раздавая каждому зверьку особое лакомство и разговаривая с ними. Он действительно заботился о них, и звери довольно забавно отвечали на его любовь и заботы. Как маленькие дети, они кричали и визжали, пытаясь привлечь его внимание. Они прыгали и метались по клеткам, чтобы он их заметил. Я медленно шла следом за ним и с робостью заглядывала в каждую клетку, поражаясь и восторгаясь их обитателями. Несомненно, эти звери понимали, что я смотрю на них совершенно по-особенному, но казалось, что они не возражают против моего присутствия.
Мы довольно долго пробыли в зоопарке. Джерри накормил зверей, поменял мокрую солому в их клетках, а я уселась на коробку и наблюдала за ним. Он работал очень сосредоточенно и умело. Было ясно, что эта работа доставляет ему удовольствие. Он разговаривал с каждым животным, которым занимался. Джеральд почти забыл о моем присутствии и полностью переключил свое внимание на зверей. Его поведение меня просто зачаровало".
После посещения зоопарка отношения между молодыми людьми развивались стремительно. Джеки работала в офисе отца. Телефон на ее столе не умолкал - это Джеральд бомбардировал ее приглашениями на обед, чашечку кофе, чая или в кино. Заметив, что дочь слишком много времени проводит вне офиса, отец встревожился. Его беспокоило то, что Джеки увлеклась человеком, "очень резко отличающимся от мужчин ее круга".
Кризиса удалось избежать. Однажды утром Джеральд, к величайшему облегчению мистера Вулфендена, объявил о том, что он уезжает из Манчестера. Все привезенные им животные благополучно пристроены в различные зоопарки, а теперь он должен навестить маму, которую не видел с января.
Джеки проводила Джеральда на станцию, попрощалась с ним и вернулась в свой офис. Почти сразу же позвонил ее отец. Джеральд сел на поезд? Все нормально? "Да, - ответила Джеки, - он уехал". Не успела она повесить трубку, как дверь офиса распахнулась. На пороге стоял Джеральд с огромным букетом увядших хризантем.
- Это для тебя, - сказал он.
Джеральд почти уехал, но в последнюю минуту передумал.
- Не выйдешь ли ты за меня замуж, а? - спросил он.
Не получив положительного ответа, он пожал плечами и криво усмехнулся:
- Я и не думал, что ты согласишься.
Джеральд во второй раз за это утро покинул офис Джеки. На этот раз он не вернулся. Но очень скоро в гостиницу стали приходить письма, открытки, посылки и длинные телеграммы. Отец Джеки был потрясен. Он хотел знать, что происходит между его дочерью и этим парнем, Дарреллом. Совершенно очевидно, что этот тип хотел овладеть Джеки, если уже не сделал этого.
- В конце концов, кто такой этот парень? - спросил мистер Вулфенден. - Судя по его рассказам, он происходит из весьма сомнительной семьи, у него нет денег и, по-видимому, никогда не будет.
Если Джеки и собирается выйти замуж, то ей следует подыскать себе надежного человека, "адвоката или врача, который сможет поддержать ее, даже если она лишится голоса".
Оглядываясь назад, Джеки признает, что отец был прав. "У моего отца не было оснований полагать, что в будущем Джерри изменится". Джерри всеми силами старался показаться ленивым и нечестолюбивым. У него не было денег, он был расточителен, его портфель был битком набит неоплаченными счетами. Он считал, что оказался на мели, что у него никогда не будет денег на новую экспедицию. Еще в Африке он пристрастился к виски, в Англии он тоже не отказывал себе в спиртном, полагая, что за рюмкой сумеет позабыть о своих проблемах. Это беспокоило отца Джеки больше всего. "Из-за проблем с алкоголем мой дед умер довольно молодым, - вспоминала Джеки. - Отец сам после пары рюмок превращался в безумного лунатика. Из-за врожденного отвращения к алкоголю он считал, что любого, кто склонен к вьшивке, следует опасаться как огня, особенно если подобный тип имеет нахальство ухаживать за его дочерью".
Но Джеральд не сдавался. Когда Джеки сурово отчитала его за письма и подарки, он предложил приехать в Манчестер и поговорить с ее отцом, чтобы прояснить все недопонимание. Через два дня он снова появился в гостинице и заперся в кабинете с отцом Джеки. Она ожидала услышать крики и брань, но вместо этого из-за закрытой двери доносились только тихие голоса и смех. Наконец появился счастливо улыбающийся Джеральд.
Он сообщил Джеки, что ее отец ничего не имеет ни против него лично, ни против того, чтобы он женился на его дочери. Позже Джеки вспоминала: "Джеральд всегда обладал умением получать то, что хотел, и никто не мог ему отказать".
Джеки была в ярости. Мало того, что Джеральд игнорировал ее отказ, так еще и собственный отец идет у него на поводу! Чтобы наказать отца, она стала проводить все свое время с постояльцем. Если отец действительно считает, что она влюблена в Джеральда, что ж, так тому и быть. Она убедила Джеральда задержаться в Манчестере на несколько дней и каждую минуту проводила с ним, приводя в ярость пожилого отца. "Я затеяла эту игру, чтобы наказать отца за глупость, - вспоминала Джеки, - но внезапно поняла, что наши отношения с Джеральдом изменились. Проводя вместе каждую свободную минуту, мы стали очень близки эмоционально. Расстаться нам было бы нелегко".
Джеральд вернулся в Борнмут. К этому времени мама уже продала свой дом и переехала к Маргарет, в дом через дорогу. Марго устроила в своем доме множество небольших квартирок и сдавала их. Комнаты, расположившиеся на всех трех этажах, заполнили эксцентричные обитатели - трубачи-джазисты, художники, специализирующиеся на обнаженной натуре, разведенные жены и транссексуалы, приехавшие с Мальты. Маргарет запомнила приезд Джеральда.
"Его приезд оказался главным событием последних двадцати четырех часов. Мамино лицо, в отличие от моего, сияло от предвкушения встречи с обожаемым мальчиком. Я громко застонала, когда знакомое мальчишеское лицо, очень похожее на мое собственное, расплылось в улыбке оттого, что все бросились к воротам, чтобы встретить его. Он вышел из машины, очень высокий, стройный, элегантный. В одной руке он держал саквояж, очень осторожно, словно в нем лежал драгоценный подарок, но я-то знала, что это было не так. Тут же последовала оживленная дискуссия относительно того, где можно было бы разместить здоровенную деревянную клетку, дожидавшуюся нашего решения в багажнике такси. Я сразу же поняла значение саквояжа и деревянной клетки.
- Если он переступит порог моего дома, - заявила я мрачным тоном, - мне конец.
- Слишком поздно, дорогая, - радостно заявила мама, наблюдая за тем, как множество рук подхватило тяжелый ящик и жильцы дома Маргарет потащили его через гостеприимно распахнутые ворота.
- Просто несколько обезьянок, - пояснил Джеральд, наконец-то соизволивший обратить на нас с мамой свое внимание, но не отрывавший взгляда от окна на втором этаже, откуда за происходящим с интересом наблюдали две полуобнаженные дамочки.
- Надеюсь, в этом саквояже нет ничего опасного? - поинтересовалась мама, нежно целуя своего сыночка.
- Просто шестифутовый питон, - беззаботно махнул рукой Джеральд. - Он совершенно безвреден".
Джеральд остался совершенно без денег. В течение дня он мог позволить себе лишь чай с печеньем. Экспедиция не принесла тех доходов, на которые он рассчитывал. У него было всего двести фунтов и никакой работы. Здоровье его резко пошатнулось - давали знать о себе последствия злокачественной малярии, которую он подцепил в Камеруне.
Что делать? Ситуация была непростой. О браке следовало забыть. Во-первых, Джеки еще была несовершеннолетней. Джеральду нужно было найти работу. Единственное, что он умел, это заботиться о животных, но найти место в зоопарке было практически невозможно. На этот счет он не обманывался. К тому же он ухитрился поссориться с Джорджем Кэнсдейлом, директором Лондонского зоопарка, очень влиятельной фигурой в Федерации зоологических садов Великобритании и Ирландии.
"Кэнсдейл ненавидел Джерри от всего сердца, - вспоминала Джеки, - и делал все, что было в его силах, лишь бы навредить ему. Кэнсдейл страшно ревновал Джерри, поскольку считал себя "единственным" специалистом по фауне Западной Африки и не терпел вторжения на свою территорию. Более всего Джерри повредило то, что он ухитрился привезти в Англию очень редкое млекопитающее - ангвантибо, что не удалось сделать Кэнсдейлу. Джерри впервые привез живого ангвантибо в Англию, что стало настоящей зоологической сенсацией. Кроме того, Джерри никогда не стеснялся критиковать зоопарки и Лондонский зоопарк в частности. Он считал современные зоопарки развлекательными учреждениями, мало чем отличающимися от цирков".
Дэвид Эттенборо, современник Джеральда, впервые начавший готовить цикл передач о зоопарках для Би-би-си еще в 1954 году, рассказал историю об экспедициях в Западную Африку, организованных Лондонским зоопарком. Его слова доказывают, что у Джеральда были все основания для критики.
"В зоопарке не поддерживалось нормальное количество животных, поэтому нужно было постоянно отлавливать новые экземпляры в джунглях. Зоопарк по-прежнему придерживался викторианской идеи о том, что научно организованный зоопарк должен демонстрировать посетителям как можно большее количество видов, словно речь шла о коллекции марок. Джордж Кэнсдейл был очень властным человеком и не пользовался большой популярностью среди сотрудников. Его постоянно обвиняли в различных нарушениях. Думаю, что многие были бы рады, если бы он ушел со своего поста. Представьте себе его реакцию, когда какой-то младший смотритель из Уипснейда осмеливается говорить, что в Лондонском зоопарке все устроено не так, как нужно!"
Но это действительно было так. Британский зоологический истеблишмент отверг Джеральда. Отказали ему и директора некоммерческих зоопарков, которым Кэнсдейл разослал письма, где обвинял Джеральда в невнимательном отношении к животным и вопиющей некомпетентности.
Джеральд обосновался в суматошном и безалаберном доме Маргарет. Ночные звуки напоминали ему джунгли Амазонки. Он безуспешно продолжал искать работу. Наконец, отчаявшись найти что-нибудь подходящее, он написал в зоопарк Бель-Вью и согласился на временную работу в аквариуме. В его обязанности входил также присмотр за рептилиями. Эта работа должна была продолжаться до конца 1950 года. Джеральд никогда не писал о столь тяжелом периоде своей жизни. Упомянул о нем он всего лишь дважды - один раз в письме к другу и второй раз, обращаясь в банк. Несмотря на свою беспечность, он понимал, что этот незавидный пост хоть в какой-то мере поможет ему восполнить финансовые потери, понесенные в результате последней экспедиции. Кроме того, он мог быть рядом с Джеки - в Манчестере он поселился в гостинице ее отца.
Отъезд Джеральда из Борнмута Маргарет запомнила не хуже, чем его прибытие. "Запугав всех обитателей дома, Джеральд с величайшими предосторожностями уложил своего питона в саквояж и, оставив меня наедине с протестующими обезьянками, запертыми в гараже, отбыл. У меня зародилось мрачное предчувствие, что он еще вернется. Единственным утешением служило лишь то, что мои жильцы этого не заметят".
К тому моменту когда Джеральд вернулся, обезьяны в гараже поняли, что присматривать за ними некому, и сумели выбраться на свободу. Маргарет узнала об этом от раздраженного соседа. Лорд Бут позвонил ей и сообщил, что в его спальне сидит какой-то зверь, который сожрал весь табак и вырубил свет во всем доме.
Вскоре возле дома остановилась полицейская машина.
- Доброе утро, - поздоровался офицер. - Вы ничего не потеряли? Может быть, пару обезьян?
Как оказалось, сбежали двенадцать обезьян, а поймать сразу удалось всего трех. Остальные выбрались в город. Местные газеты на следующий день расписывали подвиги несчастных зверушек на первых страницах. Джеральд немедленно вернулся и постепенно сумел собрать всех своих питомцев. "Обезьяны радостно и трогательно приветствовали своего приемного отца, - вспоминала Маргарет. - Эта сцена была трогательной для всех, кто не подвергся бесчинствам и укусам со стороны этих милых крошек!"
К этому моменту Джеки уже достигла совершеннолетия и могла выйти замуж без согласия отца, но это лишь осложнило жизнь в родительском доме. Она испытала огромное облегчение, когда Маргарет пригласила ее погостить в Борнмуте. Маргарет снова вышла замуж. Свадьба оказалась хорошим поводом представить Джеки остальным членам семьи, что было особенно важно, если она собиралась в нее войти.
Джеральд привез Джеки в Борнмут. Они приехали довольно поздно, и Джеки сразу же включилась в жизнь этой необычной семьи. Все, что она знала о них, основывалось только на рассказах Джеральда, но и этого было более чем достаточно. "Мысль о том, что мне придется познакомиться со всеми, приводила меня в ужас, - вспоминала она. - Если бы они не приняли меня, то жизнь рядом с ними была бы несносной".
Встретили Джеки Маргарет и ее второй муж, рослый молодой мужчина по имени Малкольм Дункан. Маргарет в длинном клетчатом халате сидела на диване. Комната напоминала "фруктовый сад, охваченный огнем". На стенах висели яркие восточные ковры и открытки из разных городов. На взгляд неопытной Джеки, атмосфера в доме Маргарет была весьма богемной.
Маргарет приветствовала приехавших радостной улыбкой и сообщила, что мама устала и легла спать, еда в кладовке, а постели приготовлены. Все расположились вокруг камина и основательно подкрепились. Маргарет предложила Джеральду и Джеки, если они решат пожениться, поселиться в одной из квартир ее дома.
Однако не все обрадовались Джеки. Маргарет вспоминает: "Пока Джеральд жил у меня, у него был бурный роман с одной из моих жиличек, привлекательной молоденькой медсестрой скандинавской наружности с крашеными светлыми волосами. Она влюбилась в Джерри и была очень недовольна тем, что он привез с собой Джеки. Она поняла, что между ними все кончено. Не думаю, что она долго переживала. Очень скоро наша медсестра утешилась с молодым человеком, жившим у подножия холма".
На следующее утро Джеральд представил Джеки маме. "Я была поражена, - вспоминала Джеки знакомство с остальными членами семьи. - Она оказалась совсем не такой, какой я ее себе представляла. Вместо высокой, строгой женщины, рисовавшейся в моем воображении, передо мной появилась маленькая, нежная женщина с веселыми голубыми глазами и седыми волосами.
- Какое счастье, дорогая, что вы не блондинка, - сказала мама, лукаво улыбаясь.
Позже я узнала, что все подружки ее обожаемого сыночка были голубоглазыми блондинками (миссис Даррелл считала их настоящими коровами). Мысль о том, что подобная блондинка может стать ее невесткой, приводила ее в ужас".
Выбор Джеральда удивил не только его мать. Маленькая, очаровательная, задорная, лукавая Джеки казалась совершеннейшим ребенком. Она совершенно не походила на тех, кого Джеральд приводил домой раньше. Маргарет и мама головы сломали, пытаясь понять, как же он ухитрился влюбиться в подобную девушку. Даже сама Джеки не могла дать ответ на этот вопрос, но родственники приняли ее немедленно.
Оставалось познакомиться с братьями Джеральда. Ларри был в Югославии по делам Министерства иностранных дел, а Лесли примчался к Маргарет в тот же день. "Он ворвался в гостиную, взглянул на маму, потом на меня, повернулся на каблуках и удалился в кухню, - вспоминала Джеки. - Джерри заставит его вернуться и познакомит нас. Лесли был темноволосым молодым человеком с пронзительными голубыми глазами. Как и большинство членов семьи, он оказался невысоким, чуть выше меня". Лесли понравился Джеки, как и остальные Дарреллы. Ей было трудно расстаться с этой гостеприимной, дружной, веселой семьей и вернуться в неприветливую атмосферу отцовской гостиницы.
Жизнь с отцом становилась все труднее. Хотя Джеки больше не нуждалась в его разрешении, чтобы выйти замуж, она надеялась по крайней мере на благословение. Но отец был категорически против ее брака с Джерри. Впрочем, он не разрешил бы ей выйти замуж и за любого другого мужчину. "Отец не хотел смягчаться, - вспоминала Джеки с горечью. - В конце концов он вообще отказался обсуждать со мной эту тему". Назревал кризис. Джеральд настаивал на том, чтобы она приняла решение. Маргарет предлагала жилье. Мама сказала, что поможет молодоженам деньгами, до тех пор пока Джеральд, лишившийся заработка в зоопарке Бель-Вью, найдет новую работу. "Я чувствовала себя ужасно, - писала Джеки. - Я не хотела расставаться с отцом и идти против его воли. Но я чувствовала, что мне предоставляется отличная возможность выйти из-под его опеки и начать жить собственной жизнью".
Джеки колебалась. Ей приходилось принимать нелегкое решение. У Джеральда не было работы и денег. Если бы она вышла замуж против воли отца, тот лишил бы ее всяческих средств. Перед ней открывалась перспектива музыкальной карьеры, но после свадьбы на этом можно было поставить крест. Джеральду нужна была жена, которая разделяла бы его увлеченность животными и была бы готова путешествовать вместе с ним. Джеки не была уверена в том, что она этого хочет. Да, Джеральд был интересным и обаятельным товарищем. Она чувствовала, что может на него положиться. Но, с другой стороны, ее беспокоила разница в их темпераментах, У них было так мало общего. Противоположности притягиваются, Джеральд и Джеки идеально дополняли друг друга. Она была левой половинкой, а он правой. Ее увлекали история и политика, а ему эти вещи казались скучными. Она любила жить в городе, он же задыхался без леса и степи. Она любила крикет, он же эту игру терпеть не мог - как, впрочем, и любую другую. Она была бережлива и серьезно относилась к жизни, он же отличался экстравагантностью и жил настоящим. Единственным, что их объединяло, была любовь к животным и к музыке, хотя и даже в этом их вкусы не совпадали: Джеки любила оперу и джаз, Джеральд же предпочитал совершенно другую музыку.