Другая обстановка складывалась с привлечением всех служб УВД и райотделов при проведении практических учений на местности, например по локализации и нейтрализации массовых беспорядков в городских условиях. Тут на отдел ООП приходилась вся организация такого учения - от разработки его плана до практической отработки тех или иных приёмов и элементов группировки сил и средств на местности.
Не знаю, проводились ли подобные учения до того, как я возглавил отдел ООП, но документов и разработок по этому поводу не нашлось. Поэтому за основу этой работы мной бралось всё то, что я почерпнул в академии, а отрабатывать приходилось буквально все нюансы, так как личный состав не только действиями, но и многими предметами снаряжения, средствами защиты и вооружения просто не владел, так как никогда в жизни их не использовал. Достаточно сказать, что на подобных учениях, которые проводились за городом, в большом выработанном песчаном карьере, личный состав УВД, а тем более райотделов города, впервые понюхал "черёмуху" (слезоточивый газ), впервые работал в изолирующих, а не только фильтрующих противогазах. Конечно, не обходилось без курьёзов: то макет стены дома, сделанный из строительного картона, свалится; то пожарные при 9–10-градусном морозе обольют всех из брандспойтов водой, и люди покрывались ледяной коркой; то какой-нибудь умник, как, например, И. А. Охрименко (будучи ещё начальником Соломбальского РОВД), опоздав на учения, на своей "Волге" в самый разгар событий выедет на середину места этого учения и окажется в тумане слезоточивого газа, и его приходилось чуть ли не матом прогонять за пределы места указанных учений.
Кстати, всё происходящее там, особенно при имитации массовых беспорядков, для начальника УВД и его замов было также в новинку, так как их этому никто не обучал, а спецлитературы по этому поводу просто не было. Поэтому приходилось с ними проводить отдельные занятия, объясняя, что значит, например, разделить толпу "звёздочкой", как локализируется активная часть толпы и т. д. и т. п.
Особым достижением отдела ООП являются разработки планов действия при различных ЧП, которые, конечно, по своему характеру резко отличались друг от друга. Одно дело - действия личного состава при групповом побеге, например из КПЗ (ИВС). Другое дело - захват самолёта террористом. И на каждое ЧП был свой план. Но беда заключалась в том, что по каждому такому плану в группировке сил и средств один и тот же сотрудник состоял в различных её элементах. Например, по плану "Набат" конкретный сотрудник входил в группу оцепления, а по плану "Метель" он же состоял в группе захвата и т. д. А таких планов около двух десятков, и ни один из сотрудников при объявлении ввода в действие того или иного плана не знал, да просто не помнил, в какой элемент группировки он должен на сей раз входить, какую экипировку и какое оружие или какое средство защиты ему брать. Казалось, проблема очевидна. Но её решение не приходило в голову ни руководству УВД, ни работникам министерства.
После одного-двух учений сам собой назрел вопрос о разработке единой группировки сил и средств на все виды ЧП, с включением в неё всех элементов, какие только могли понадобиться при том или ином чрезвычайном происшествии. Но поскольку при одном ЧП задействовался один перечень этих элементов, при другом виде ЧП - другой перечень, то нами была разработана специальная схема, по которой руководитель, дающий указание о задействовании того или иного плана в зависимости от вида ЧП, знал, какой перечень элементов боевой группировки должен быть применён. И самым главным в этой затее было то, что весь личный состав заранее был расписан по элементам этой единой группировки. Один и тот же сотрудник, независимо от вида ЧП и вида плана, всегда входил в один и тот же элемент. Это позволяло каждому сотруднику всегда знать, в какой элемент группировки он входит, кто его непосредственный руководитель в операции, какие средства и способы связи он должен использовать, какие спецсредства, оружие и средства защиты ему положены и где их получить в случае ЧП. Не задействованные в конкретной операции элементы группировки автоматически включались в состав резерва.
Конечно же, никто в УВД, как всегда, спасибо нам за эту разработку не сказал, но я помню, как при очередной министерской инспекторской проверке нашего УВД руководитель бригады проверяющих был просто ошарашен такими документами. Он меня вызвал, долго выяснял, что и как, а потом заявил, что по этому вопросу сделает специальный доклад руководству МВД и будет добиваться моего перевода в министерство или хотя бы прикомандирования к МВД для участия в разработке подобного плана для министерства.
Надо отметить, что работа отдела ООП УВД как штаба областной службы охраны общественного порядка гражданской обороны и разработка планов на случай различных ЧП и их отработка на практике - это совершенно разные, хотя в чём-то и перекликающиеся, самостоятельные направления работы отдела ООП.
Также надо заметить, что к концу 90-х годов всё чаще приходилось уже в реальных чрезвычайных условиях действовать по этим планам, всё чаще возникали причины и обстоятельства для этого. В основном это был человеческий фактор: безответственность, безудержное желание нажиться, незаконно обогатиться нередко толкали руководителей различного ранга просто на безрассудные поступки. Чего стоил, например, факт продажи 12 июля 1982 года директором Новодвинского стадиона 6000 билетов на чехословацкое "Автородео" при наличии на стадионе всего 3200 мест. Толпа, которой просто негде было разместиться, смела на своём пути милицию, металлическое ограждение и забила до отказа не только трибуны, но и всё поле стадиона. И только желание всё-таки увидеть родео-шоу заставило эту массу людей освободить дорожку вокруг поля. Несмотря на мой первоначальный запрет проведения шоу в таких условиях, оно таки было проведено. Народ - а это уже была неуправляемая толпа - просто не понял бы этого запрета. И, слава богу, ни одна машина при этом не опрокинулась и не врезалась в людей! А ведь в случае чего им абсолютно некуда было бы деться. Спасибо мастерству чехов и их отказу продемонстрировать наиболее рискованные трюки, о чём зрители даже не догадались.
В свете сказанного хотелось бы упомянуть ещё одну проблему, от решения которой во многом зависит совершенствование служебной (кабинетной) работы. В авторском праве есть такое понятие, как "служебное произведение", но оно, к сожалению, к таковым относит только произведения науки, литературы и искусства, созданные в пределах установленных для работника (автора) трудовых обязанностей. Что касается других видов труда (я имею в виду прежде всего непроизводственную сферу), то для них не существует служебных произведений, и это, как я считаю, один из тормозов служебного совершенствования. Поскольку далеко не всегда начальники замечают новаторство своих подчинённых, постольку у работников отсутствует и стимул сделать что-либо лучше, чем это предписано инструкцией. Но если бы служебное новаторство регулировалось законом да закон предусматривал бы право работника на поощрение за это или хотя бы на преимущественное право быть замеченным и право на документ, закрепляющий его авторство на служебное произведение, то, не сомневаюсь, это явилось бы мощным фактором, стимулирующим труд работников непроизводственной сферы.
Отсутствие такого права зачастую ставит в равные условия работника-новатора и работника-ретрограда, например, в вопросах продвижения по службе, что, безусловно, ей вредит, так как не стимулирует к введению новшеств.
Серьёзным направлением работы в последние годы моего начальствования было руководство спецкомендатурами области. Эта служба в лице 5-го отдела УВД была подчинена отделу ООП в рамках возрождения индивидуальной профилактики в системе органов внутренних дел. Но, с одной стороны, в ту пору это направление получило тенденцию к сворачиванию: всё меньше становилось спецконтингента и соответственно меньше становилось комендатур; а с другой стороны, работники отдела, которые перешли к нам из 5-го отдела, были опытными, особого контроля не требовали, поэтому у меня работа спецкомендатур не вызывала особой озабоченности.
Что касается других направлений работы отдела ООП, о которых я ещё не упоминал, то в какой-то части я буду затрагивать и их, рассказывая дальше о своей работе в милиции.
В связи с этим должен заметить, что к концу 80-х годов у нашего отдела прибавилось забот по различным пикетам, митингам, забастовкам и тому подобным случаям, о возможности которых в СССР мы ранее даже не подозревали. Признаю, что по общественному характеру этих явлений - с точки зрения обеспечения общественного порядка - ими должен был заниматься отдел ООП, но ведь ему для этого не прибавили ни одной штатной единицы, а сил, средств и времени подобные события стали отнимать всё больше. Вот, к примеру, пикетирование (с установкой палатки напротив Главпочтамта), устроенное двумя бывшими работниками милиции Медженяном и Евсеевым, которых, как они сами считали, незаконно уволили за их "принципиальную" позицию в борьбе с преступностью. Не берусь судить о правомерности причин этого пикетирования, но моей службе хлопот они доставили массу.
Из-за появления подобных событий, совершенно новых для Советской страны, где раньше такое было просто немыслимо, и из-за управленческой слабости руководства МВД на службу ООП стали валить немало из того, что нужно было делать милиции в новых условиях, но что организационно совершенно ничем не обеспечивалось.
С точки зрения науки управления в любой системе рано или поздно появляются функции, не предусмотренные либо не выявленные ранее, возникающие невесть откуда, но которые, тем не менее, нужно реализовывать. И это объективно. Но резервного звена в системе для этого нет. Вот и приходится руководству искать звено в действующей системе, на которое можно возложить эти функции и их сбои. Причём все знают и понимают, что легче всего поручить "ничью" функцию работающему звену, чем создавать новое и решать все его организационные проблемы - финансовые, штатные и материальные. При этом на начальном этапе редко кого волнует вопрос о качестве реализации этой функции. Милиция как система в этом смысле не исключение.
И всё бы ничего, если бы зачастую отраслевые руководители не пользовались своей приближённостью к вышестоящему руководству для того, чтобы спихнуть не только новые, но даже и свои функции, свои прямые обязанности, проблемы своей службы на другую службу.
Например, в системе служебной подготовки существовал и существует такой её вид, как строевая подготовка личного состава, во многом устаревшая, но в основе своей нужная. Это касается и армии, и милиции, и иных военизированных ведомств. В войсках на уровне сводных подразделений эту функцию осуществляют заместители командиров по строевой части (если таковая должность имеется), во всех остальных случаях этим занимаются начальник штабов. Их роль сводится к построению личного состава и отдаче общих команд в процессе смотра и прохождения строем, в том числе торжественным маршем. Но за подготовку к смотру, за строевую выучку, за соблюдение правил ношения форменной одежды, её качество и полноту отвечали непосредственные командиры подразделений и органов.
В системе органов внутренних дел действовало правило, что за строевую подготовку личного состава отвечает непосредственный начальник подразделения, то есть в райотделе - его начальник, в УВД - начальник УВД. Методическое же руководство строевой подготовкой, как и всеми другими видами подготовки личного состава, функционально должны осуществлять штатное отделение боевой и служебной подготовки кадрового подразделения УВД области, а на местах (в райотделах) - сотрудники, отвечающие за эту линию.
Теперь представьте, что каждый год - как минимум один раз в год - должен проводиться строевой смотр всего личного состава по подразделениям (в том числе отдельно для УВД), а также сводный - по гарнизонам, то есть единый строевой смотр всех органов и подразделений внутренних дел, дислоцирующихся в пределах города, иного населённого пункта. В городе Архангельске непосредственно смотр должен проводить начальник областного УВД. А командовать строем и делать доклад начальнику о готовности личного состава к смотру должен его заместитель, курирующий вопросы подготовки (в том числе и строевой) личного состава. Но, как правило, они либо не хотели этим заниматься, либо не умели этого делать. Видимо, поэтому командовать строевым смотром почему-то поручали начальникам отдела ООП. Этим занимался В. И. Чижов, этим пришлось заниматься и мне - и во времена В. Н. Вдовина, и во времена Н. В. Панарина. Поручая мне командовать строем, Вдовин всегда шёл по тротуару рядом с колонной. Панарин становился во главе строя и приказывал мне командовать. И я командовал. Колонна идёт во главе с Панариным, я подаю команды и регулирую шаг строя, и он (Панарин) вместе со всеми выполняет мои команды. Это, конечно, нонсенс, но так продолжалось долго, до майских праздников 1988 года, когда личный состав органов и подразделений Архангельска по вине своих непосредственных начальников явился на смотр не в полном составе и в безобразном виде: с грубейшими нарушениями правил ношения форменной одежды. Строевой смотр был сорван, и я ожидал, что наконец-то начальник УВД примет меры воздействия к соответствующим начальникам подразделений, а также к хозяйственному отделу, отвечающему за форменную одежду, её качество и полноту, и к отделению боевой и служебной подготовки УВД. Не тут-то было!
26 мая 1988 года читаю приказ по УВД и узнаю из него, что я безответственно отнёсся к подготовке строевого смотра всего личного состава УВД. Речи о наложении взыскания не было, но сама констатация, что я, а не кто-то другой, виновен в срыве строевого смотра, меня просто взбесила. Действительно, строевой смотр был провален. Но отдел ООП и его руководитель тут при чём? Во-первых, личный состав УВД никогда не был в подчинении отдела ООП. Во-вторых, личный состав УВД состоит из штатной численности всех служб и подразделений УВД, а их не менее трёх десятков.
Кроме того, в УВД есть отдел кадров, а в его составе, как я уже упоминал, есть отделение боевой и служебной подготовки личного состава, которое специально создано и существует для организации всех видов обучения (в т. ч. строевого) личного состава. Кроме того, в УВД есть хозяйственный отдел, который, помимо всего прочего, обязан заниматься и материальным обеспечением, в том числе и форменным обмундированием личного состава, и, соответственно, контролем за состоянием этого обеспечения и за соблюдением правил ношения форменной одежды.
И одной из двух главных задач проведения строевого смотра, помимо строевой выучки, является проверка качества, полноты и соблюдения правил ношения форменной одежды. Наконец, в УВД есть штаб, предназначение которого - решать общеуправленческие задачи. Проведение строевого смотра всего личного состава УВД - это общеуправленческая задача и обязанность.
Но начальники отдела кадров, штаба и ХОЗО по своей работе ежедневно виделись с начальником УВД, так как размещались - в отличие от отдела ООП - в одном с ним здании, чем не преминули воспользоваться, чтобы свою вину за провал строевого смотра свалить на отдел ООП.
Пришлось идти к начальнику УВД Панарину и требовать отмены этого приказа в части, касающейся отдела ООП и меня лично. К этому времени я уже ничего не боялся, карьерные потери мне не грозили, и терять мне было нечего, поэтому разговаривал со своими начальниками прямо, без всякой почтительности, конечно не переходя уставные правила. Панарин, видимо, опасался, что я буду жаловаться в МВД, и стал меня уговаривать не обращать внимания на этот приказ, что он отменит его в части, касающейся меня, что он очередным приказом наградит меня знаком (каким, я так и не понял, да мне это уже было и неинтересно). Конечно, Панарин, как всегда, обманул: никакого приказа не последовало. А мои текущие дела притупили остроту этой несправедливости, да и возвращаться к подобным вопросам было не в моём характере.
Другим примером взваливания на отдел ООП навязанной в целом милиции функции является участие органов внутренних дел в борьбе с браконьерством во всех его проявлениях. Почему и кто требовал от министерства показателей по борьбе с браконьерством, неизвестно, но никто не сомневался, что это совершенно не свойственная милиции работа, что для этого есть специальные государственные органы вроде Госрыбнадзора, охотинспекции и т. п. И тем не менее министерство в лице главка требовало от своих отраслевых служб на местах, от местных органов внутренних дел результатов по этому направлению, хотя знало, что на местах нет не только специально обученных для этой работы сотрудников, но нет вообще ни одного штатного работника по этой линии. Поэтому всё участие милиции на местах сводилось к тому, что среди сотрудников всегда находился любитель-рыбак или охотник, который с радостью соглашался день-другой поучаствовать в совместных рейдах с рыбоохраной и охотинспекцией по выявлению и пресечению фактов браконьерства. Для реальной борьбы с браконьерством этого, конечно, было недостаточно, да и часто всё заканчивалось тем, что неплохо показано - хотя и в утрированном виде - в отечественных фильмах про особенности национальной охоты и рыбалки.
Поскольку лично для меня вред от браконьерства и необходимость борьбы с ним - не пустой звук, постольку я старался обеспечить обязательное участие сил своей службы в этом деле, привлекая прежде всего сотрудников, отвечающих за разрешительную систему, так как в их ведении находился непосредственный контроль за огнестрельным оружием и взрывчаткой, которые чаще всего и использовали браконьеры.
В этих же целях отдел ООП периодически - во взаимодействии с рыбоохраной и охотинспекцией - организовывал и своим личным составом непосредственно участвовал в проведении различных рейдов, операций по борьбе с браконьерством. Для этого активно использовался арендованный УВД вертолёт, на котором мы облетали наиболее криминогенные в смысле браконьерства места. А таковыми, как правило, являлись реки области и побережье Белого моря.
Одним из самых результативных маршрутов было направление из Архангельска до Долгощелья, а от него вдоль морского побережья до Койды, потом через Мезенскую губу до деревни Неси и обратно. По этому маршруту выявлялась масса фактов браконьерства. Сети собирали десятками и сотнями, нередко с рыбой. Сети (хозяева которых не были известны) приходилось уничтожать на месте, так как никакой вертолёт не мог бы поднять эту тяжесть. Улов же забирали весь и по акту сдавали в торговлю, в том числе и в буфет УВД. А браконьеры, наученные опытом, ещё до появления вертолёта, только услышав его тарахтение, немедленно прятались в специально приготовленных ими местах. Поэтому многим удавалось избегать задержаний, но, несомненно, они лишались добычи и орудий лова.