- Вы видите эти канаты? - крикнул сержант. - Вы должны подняться до потолка только руками. Ну, первые три, поднимайтесь!
Мы начали висеть, напрягая мышцы, но было очевидно, что даже самым сильным не хватало сноровки. Некоторым удалось достичь почти до самого верха, но они оставили кусочки кожи на веревке. Один парень даже упал с двух метров на спину, но внизу был предусмотрительно насыпан песок, который очевидно и раньше смягчал подобные падения. Один Павлов, бывший капитан Советской Армии, справился без ошибок. Он поднимался с такой прытью, как будто в свое удовольствие, не уступая, в спортивном отношении, никому из инструкторов. После него двум парням удалось достичь до потолка, но было видно, что у них почти не было сил при спускании. Фудзисава также сумел подняться с первой попытки, но оцарапал палец при возвращении. Цибульский достиг вершины, но с последними силами при спускании рухнул и содрал ладони. Американец Форд начал довольно технично, достиг до середины веревки и вернулся в так же спокойно. Джеймс всегда выглядел как будто он был на летнем лагере. Я, в свою очередь, штурмовал канат, тем же глупым и самоуверенным способом, как и во время теста Купера в Обани, но очень быстро мои силы и уверенность испарились, и на четвертом метре я поскользнулся, оставляя кожу и кровь на канате.
- Ну, я вижу, что у вас достаточно желания достичь вершины, но вам не хватает сноровки - начал объяснять сержант Раза. - Я хочу, чтобы вы внимательно следили за движением не только рук, но и за взаимодействие с ногами, которые, не прикасаясь каната, могут подтолкнуть ваше тело вверх.
Темнокожий сержант снял берет и ремень, и налегке поднялся вверх, поднимая тело с правой рукой и толкая движением левой ноги. Выглядело, что ноги поднимались по невидимой лестнице. Когда он достиг потолка, повернулся к нам, говоря смотреть внимательно, и очень медленными движениями пошел вниз, соблюдая при этом координацию рук и ног.
- Теперь ваша очередь, по человеку на канат! - приказал снова сержант.
Кто-то из ребят попытался возразить, показывая окровавленные руки, но Раза только улыбнулся и указал на веревку, дав старт первым трем добровольцам. На этот раз ребята прошли всего два метра, но спускались вниз очень осторожно, стараясь не поскользнуться снова.
- Это гораздо лучше! - поощрил их Раза. - Вы начали думать и предусмотрели, что вам понадобятся сила и для спускания.
После того как мы сделали второй несчастный, но, безусловно, более внимательный опыт, капралы решили соревноваться, залезать два раза без передышки на шестиметровую высоту. Выиграл Паейтт, который решил примерить силы с Павловым, единственный из потенциальных легионеров, имевший реальный шанс против инструктора. В глазах молодого капрала был огонь в глазах и большое желание победить, в то время как бывший капитан Советской армии стоял с полным безразличием у каната. Старт был дан и соперники взлетели. При первом восхождении победил Пайетт, который коснулся потолка первым, но со своей великолепной техникой и спокойствием Павлов, стал победителем при втором восхождении, и соревнование закончилось вничью.
Мы очень гордились нашим представителем, и все приветствовали его громкими аплодисментами. Русский только кивнул, бормоча: "Ну что, все нормально". После того как окончили свой первый спортивный аперитив, нас выстроили в трусах с полотенцами в руках на лужайке перед душевой и дали нам 10 минут помыться. Было десять душев, а нас человек 50, и мы попытались сорганизоваться и встать в очередь по пяти душ на душ. Началось соревнование, а времени помыться почти не было. Только американец стоял в стороне от кучи-малы и ждал с олимпийским спокойствием, чтоб освободился душ. На первый взгляд он выглядел как мальчик, приехавший сюда на отдых, но он никогда не задерживал группу.
Настал небольшой беспорядок, но все же нам удалось с грехом пополам помыться и вовремя построиться перед кухней. Все ожидали войти и поесть, но сержант нам сказал, что до того нужно определить дежурных, которые подадут пищу, а затем почистят. Было составлено расписание и каждый день две пары отвечали за порядок на кухне и завтрак, обед и ужин. Так что, кроме обучения была и работа, мы все же не были на летнем лагере, а на военной подготовке и наиболее важным являлось усвоение коллективной жизни.
Я думаю, армии во всем мире имеют много общего, но Легион является уникальным в одном отношении. Несмотря на то, для чего ты прибыл - в поисках приключений или по воле Судьбы, ты полностью отрезан от дома и родины и со временем становишься частью большой семьи и у тебя только одна родина - Иностранный легион. Кандидаты в легионеры в эти первые минуты моменты были готовы на все, чтобы найти свое место здесь, но оставались только те, которым на самом деле удалось выстоять.
Наше первое утро на ферме началось свистком для подъема в 5,30 часа и криками капралов, напоминавшие нам, что все должно быть сделано как можно быстрее. Мы скоростно побрились и с грехом пополам почистили зубы, затем повели нас на кухню, где дежурные уже сварили кофе.
Мы несли в руках кружки, которые были частью фляжек и, следовательно, нашего личного оборудования. Большинство из нас даже не зачерпнули в огромный котел с кофе, когда услышали крики капралов:
- Встать! Всем выйти!
Тот, кто успел схватить кусок хлеба, были действительно счастливым. Нас построили перед кухней, чтобы распределить различные задачи по очистке фермы. Те, которые вышли последним, должны были чистить душевые и туалеты. Гигиена, личная, и части (в данном случае фермы) была самой важной вещью в нашей повседневной жизни. После как надлежащим образом вычистили спальни, ванные комнаты и двор фермы, нас выстроили на газоне, который служил плацем. Сержант Халиль рассказал о нашем распорядке дня на сегодня. Перед нами был восьмикилометровый кросс, урок французского с нашим командиром, а затем до обеда, занятия спортом. Во второй половине дня нам снова пришлось очистить помещение, и был урок устройства автомата FAMAS. Перед ужином были маршировки, очередная чистка, и изучение двух новых песен легионеров. Час отбоя пока не был определен, потому что, как он выразился шеф, мы здесь, чтоб не спать, а легионерами стать.
На первых порах, физические упражнения не были такими изнуряющими и, как правило, все три группы справлялись хорошо с препятствиями, которые первый день, и если бы не было легионерских песен, первый день закончился мирно. Мы устали, и не могли запоминать новые тексты. Мы думали, что он уже Раза сыт по горло нашими неудачными попытками петь правильно и позволит нам лечь, когда прибыл какой-то новый капрал и мы остались в его руках, бежать вокруг фермы, пока не научимся петь. Мы бежали, потом делали отжимания под непонятными криками нового инструктора, у которого был ужасный акцент. Позже я понял, что он был на самом деле помощник-инструктором, русский, окончивший обучение всего пять месяцев до нас, что объясняло его плохой французский, но как один из первенцев по спортивной подготовке, его оставили обучаться на инструктора. После года у него бы был уже чин, в то время как в боевых частях погоны капрала могли быть получены только после третьего года, и то после двухмесячного прохождения инструкции, сопровожденной тяжелыми экзаменами. Таких помощник инструкторов, как русского, называют в Легионе foot-foot из-за их больших шансов на быструю военную карьеру. Конечно, помимо спортивных качеств необходимо иметь и голову на плечах, так что не каждый foot-foot годится в унтер-офицеры.
Нашего foot-foot звали Захаров и его задача была нас вставлять на правый путь, когда мы не выполняли свои обязанности должным образом. В данном случае, у нас не было интереса к песням и поэтому мы занимались спортом во внеочередном порядке. К 10:00 вечера Раза вновь построил нас и вечной улыбкой спросил:
- Наконец-то попробуете ли спеть правильно?
- Oui, sergent - ответили мы хором.
Начались новые попытки заводить песню и Захаров ходил перед строем, и если видел, что кто-то не поет, отводил его в сторону. Выделенная группа принимала очередную дозу бега и отжиманий, в тоже время остальные продолжали петь с Разой.
Мы уже близились с тому, чтобы петь верно, когда вдруг услышали крики с того места, где Захаров "занимался спортом" с выпавшими. Помощник-инструктор пнул одного чеха во время отжиманий. Тот, вместо того чтобы продолжать с упражнениями, вскочил и дал молодому foot-foot-у по морде. К счастью, Мунителло был рядом и пришел на помощь Захарову. Общими усилиями ефрейтору и молодому инструктору утихомирить разбесневшегося чеха, который сейчас пытался оправдать свой проступок на своем родном языке. Вечная улыбка сержанта Раза пропала, и он уставился на чеха, которого привел Мунителло:
- Я думаю, что старшина вам сказал - приказы капралов для вас закон! Кто не может сдерживать свои нервы, выбывает из игры, и если до сих пор франкофоны не объяснили своим напарникам это, то теперь вы это запомните. Мунителло сию же минуту отведет вашего товарища в карцер в Кастельнодари и после отбытия наказания, он выйдет из рядов Легиона. В нашей семье нет места для тех, кто не может сдерживать свои нервы!
Через 10 минут провинившийся чех собрал все свои вещи в ранец, и в сопровождении Пайетта и Мунителло, залез в джип, который отвез его на гауптвахту базы. Захаров не появился уже в тот вечер, а мы продолжили еще немножко с пением, и, наконец, нас оставили лечь. На следующее утро мы снова пели фальшиво и в наказание, вместо завтрака нас послали чистить ферму. Распорядок был такой же, как и в первый день, только на этот раз после ужина мы были с сержантом Вэбе сержант и ефрейтором Бууном в классной комнате и пение было заменено Кодексом чести легионера. Буун снова сыграл прекрасную пантомиму, и всем вам удалось смысл по жестам. На доске перед нами стояли следующие слова:
Article 1: Légionnaire, tu es un volontaire servant la France avec honneur et fidélité.
Статья 1: Легионер, ты доброволец, служащий Франции с честью и с верностью.
Article 2: Chaque légionnaire est ton frère d’arme quelle que soit sa nationalité, sa race ou sa religion. Tu lui manifestes toujours la solidarité étroite qui doit unir les membres d’une même famille.
Статья 2: Любой легионер твой брат по оружию, в независимости от своего гражданства, расы, вероисповедания. Ты всегда будешь проявлять эту солидарность, которая объединяет членов одной семьи.
Article 3: Respectueux des traditions, attaché à tes chefs, la discipline et la camaraderie sont ta force, le courage et la loyauté tes vertus.
Статья 3: Уважая традиции, ты привязан к своим командирам, дисциплина и товарищество представляют твою силу, твои добродетели - мужество и лояльность.
Article 4: Fier de ton état de légionnaire, tu le montres dans ta tenue toujours élégante, ton comportement toujours digne mais modeste, ton casernement toujours net.
Статья 4: Гордясь тем, что ты легионер, ты проявляешь это через постоянную безупречность своей формы; твое поведение всегда достойно, но скромно; твоя казарма всегда опрятна.
Article 5: Soldat d’élite, tu t’entraînes avec rigueur, tu entretiens ton arme comme ton bien le plus précieux, tu as le souci constant de ta forme physique.
Статья 5: Как элитный солдат, ты готовишься с усердием, ты содержишь свое оружие как свое самое ценное имущество, ты постоянно заботишься о своей физической форме.
Article 6: La mission est sacrée, tu l’exécutes jusqu’au bout, à tout prix.
Статья 6: Поставленная задача для тебя священна, ты выполняешь ее до конца и, если необходимо, в операциях, с риском для своей жизни.
Article 7: Au combat, tu agis sans passion et sans haine, tu respectes les ennemis vaincus, tu n’abandonnes jamais ni tes morts, ni tes blessés, ni tes armes.
Статья 7: В бою ты действуешь бесстрастно и без ненависти, ты уважаешь своего пораженного противника, ты никогда не оставляешь ни своих убитых, ни своих раненных, ни свое оружие.
Кодекс чести был создан командованием Легиона в 80-х. В его основе заложены моральные ценности, уважение к командирам, над всем этим стоит только одна вещь - миссия. Чтобы выполнить свою миссию, легионер должен быть готов рисковать даже своей жизнью. Во время обучения мы повторяли эти законы тысячи раз, пока вошли в наши головы и не стали частью нас самих. Первые опыты декламировать с сержантом Вэбе были довольно успешными, потому что текст был перед нами, но когда нас построили на лужайке и у нас не было шпаргалки, мы начали ошибаться и последовала кара спортом под командованием капрала Бууна. Он не стал нас выжимать ночным спортом, просто заставлял нас между сериями отжиманий декламировать ему статьи. Таким образом, незадолго до полуночи, мы без ошибок рецитировали кодекс чести, и когда Вэбе пришел нас слушать, мы проделали это очень хорошо. К нашему сожалению, сержант решил, что звучит расплывчато, и мы выстроились в трусах на лужайке перед душевой сделать еще одну попытку. На этот раз мы положили больше чувства в декламации и получили долгожданный душ перед сном. Дни проходили как один с небольшими различиями, с обычной спешкой при еде под сердитые крики капралов. Недосыпание дало о себе знать еще в конце первой недели. В пятницу утром усталость была исписана на наших лицах. Нехватка сна из-за рецитаций и пения давали о себе знать. Мы надеялись, по крайней мере, сегодня нас оставят позавтракать по-человечески, но, к сожалению, мы не были здесь, не для того чтобы болтаться на кухне, а доказать, что годимся в легионеры.
В то утро с нами был молодой foot-foot Захаров. Мы были очень голодны и при первом крике русского "Diebuuu, dieore!" никто не встал, а только поторопились с едой. Мы забирали по две-три булочки и никто не слушал помощник-инструктора. Захаров вдруг вскочил на стол и пнул кружку поляка. Горячее кофе залило лицо кандидата в легионеры, и он схватил за ногу русского, пытаясь свалить его со стола. Другие два поляка подняли стол в одном конце и Захаров пал на залитого кофе поляка, который все еще держал русского за ногу. Началась ожесточенная драка. Большинство из ребят встали вокруг потасовки, но я, Янчак, Фудзисава и другие воспользовались замешательством, чтобы захватить еще одну чашку кофе с молоком и поесть в добавку хлеба с вареньем. Голод и бессонница исчерпали нас и каждая минута должна была использована для восстановления калорий. Вдруг в столовую влетели Мунителло и Пайетт и набросился пинками на соперника Захарова, который взял молодого foot-foot-а за горло. Через две минуты поляк лежал на земле в луже крови. На этот раз шума было гораздо больше, и пришел командир Халиль. Поляк был доставлен в больницу, и он также оставил Легион.
Нас сразу же выстроили перед столовой и держали в стойке смирно полчаса, пока организовывали транспортировку поляка в военный госпиталь в Тулузе. Мы остались в распоряжении Захарова, который нам кричали непонятно и угрожал. Многие из ребят были пену пускали на русского, но после того, что случилось предпочитали стоять смирно и сдерживать свои нервы. Наконец пришел наш командир роты, сержант Халиль, который смотрел на нас слишком строго и начал очередное морализаторство:
- Бессмысленно было спровоцировать эту чушь! Вы должны были уже понять, что драки в Легионе запрещены и строго наказываются. Для вас, как легионер Захаров как капрал и вы должны выполнять его приказы, как и подчиняетесь другим капралам. Не забывайте, вы еще не легионеры, и у вас нету права голоса. Пока единственное, которое вам разрешено, это слушать повеления ваших инструкторов и легионер Захаров является одним из них.
После этих слов командир отдал нас в руки своего помощника сержанта Рашита, который повел нас на долгий и утомительный 12-километровой кросс. Единственные слова Рашиты были: "Если у вас есть сил драться, сил будет и на спорт". После минимарафона вместо того, чтоб нас отпустить помыться, мы пошли в ангар к канатам, где снова оставили кожу со своих пальцев, потому что и пластырь, которым мы перевязали руки, не помог. До полудня, однако, дали нам пять минут, помыться и 10 минут на еду. Последовало пение и маршировка. Если мы пели фальшиво, нас заставляли лазать по окрестным холмам.
К счастью, в нашей роте было много франкоязычных, и слова песен усваивались быстро. Когда запевали те, которые не могли поймать верный тон, мы начинали петь тихо, пока не получалась мелодия, и только потом пели все. Иногда сержанты придавали такое внимание песням, что я чувствовался в музыкальной школе или в специальном хоре, а не в элитной французской часть.
В 17 часов нам сказали, что начнется ночной марш с ориентировкой, и дали 30 минут, собрать наши ранцы. К счастью, я был в группе сержанта Вэбе, который шел более умеренном темпом чем Раза и Пайетт. Поход начался в 20.30 часов. Мой напарник, Янчак, шел впереди меня, и я просто следовал за ним. Я был усталым как собака и у меня разболелась голова. В какое-то время я заснул, ходя. Разбудил меня удар по голове, я наткнулся на ранец Янчака, который вдруг остановился. Сержант Вэбе смотрел на карту и ориентировался по компасу. Я прислонил свой рюкзак к дереву и уже собирался выпить немного воды, когда группа снова отправилась в дорогу.
Несмотря на все, я, ходя, вытащил фляжку и набрызгал лицо, чтобы не проспать и вторую половину похода. Внезапно я почувствовал жгучую боль в ногах и сразу же вспомнил слова сержанта Раза, что поход не будет долгим, но болезненным, потому что берцы были новыми и должны были размяться на наших ногах. Конечно, этот процесс сопровождался волдырями и ранками на ногах.
Из второй части похода я помню, что шли кругом густым лесом около 5–6 часов, все время сжимая зубы в надежде, что мы не удаляемся от фермы. Вдруг я распознал дорогу, по которой мы пошли в начале и, наконец, вдали увидел свет фермы. Было 3:00 утра.
Мы быстро почистили берцы, приняли душ и легли спать. Утром я еле-еле обулся. Берцы не стали мягче, а ноги опухли от ночной прогулки. Так как наши благоверные, автомат FAMAS, сопровождали нас в экспедиции, их нужно было почистит. Мы так их почистили, что они были как новенькие. Сержант Рашита приходил проверять, и все не был доволен. От поднимал дуло к свету и всегда находил какую-ту пылинку.
Нас отправили спать в 10 вечера - в воскресенье подъем был в 6.30 вместо 5.30. Наконец нам удалось спать целые восемь часов. Я проснулся как новенький. Боль в ногах стихла и, потому что было воскресенье, мы провели день в спортивных костюмах и не нужно было обувать берцы. Мы играли в футбол до полудня, а затем начали убирать одежду и экипировку. Здесь не было шкафчиков, а только небольшие полки над кроватями, но все должно было быть в идеальном порядке. Неделя, проведенная с капралом Ружа в базе в Кастели помогла мне справиться без особого труда с этой задачей.
После этого мы в парах изучали французский, то есть я должен был помогать Янчаку усвоить, то что проходили в течение недели. До этого у нас не было времени познакомиться из-за постоянного обучения, работы без перерыва и пения с наказаниями. Мы были, как шестерни огромной машины, которая работала круглосуточно.