Шесть золотых медалей завоевали советские легкоатлеты на чемпионате Европы в Осло в 1946 году. Они тогда еще не были членами Международной любительской легкоатлетической федерации (ИААФ), и тем более удивительно, как такая в то время консервативная организация пошла на нарушение своих же правил. Дело в том, что легкоатлеты стран, не являвшихся членами ИААФ, не могут выступать не только в официальных, но и в неофициальных состязаниях. Однако в знак признания достижений советских атлетов ИААФ поступилась своими принципами и пригласила спортсменов СССР принять участие в чемпионате континента в Осло. Дебют оказался удачным. Домой увезли золотые награды Николай Каракулов (бег на 200 м), Евгения Сеченова (бег на 100 и 200 м), Татьяна Севрюкова (толкание ядра), Нина Думбадзе (метание диска) и Клавдия Маючая (метание копья).
В 1947 году дебютировали в чемпионате Европы борцы-классики. Трое – Иоханнес Коткас, Константин Коберидзе и Николай Белов – стали чемпионами. В 1949 году первыми чемпионами мира (чемпионат тогда проводился впервые) стали волейболисты СССР, а женская волейбольная команда выиграла первый чемпионат континента.
Такова была диспозиция перед Олимпийскими играми 1948 года. Но Сталин требовал от спортсменов только побед в международных соревнованиях всех уровней, и команда отправлялась на соревнования только тогда, когда спортивные руководители и тренеры убедительно доказывали, что привезут домой медали. И было принято решение сначала посмотреть: а что же это такое вблизи – Олимпийские игры? Небольшую делегацию специалистов отправили на зимние Олимпийские игры в Санкт-Мориц. Возглавлял ее заместитель председателя Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта Дмитрий Украинцев. Вернувшись из Швейцарии, специалисты доложили, что вроде бы в Белых Олимпиадах нам участвовать еще рановато.
В конце июля 1948 года в ЦК партии состоялось совещание, на котором шел серьезный разговор о возможностях и перспективах выхода советского спорта на международную арену. На этом совещании было объявлено о том, что принято решение направить в Лондон на Игры XIV Олимпиады делегацию наблюдателей в количестве 13 человек. Руководителем делегации назначили начальника Управления физической подготовки и спорта Вооруженных Сил СССР Героя Советского Союза генерала Глеба Владимировича Бакланова. Членов делегации, в которую входили специалисты по разным видам спорта, интересовало практически все: уровень технической подготовки команд, специфика индивидуальной техники спортсменов, особенности тактики, организация соревнований… Во время Лондонской Олимпиады советская делегация установила связи почти со всеми международными федерациями. Там же были решены вопросы вступления во многие федерации.
Чтобы изучить и обобщить результаты Лондонских игр, советским специалистам понадобилась не одна неделя. Самым первым итогом был вывод о том, что в большинстве видов спорта для СССР соперником номер один являются Соединенные Штаты Америки. И на долгие годы противостояние спортсменов этих двух стран украсило состязания Олимпийских игр, чемпионатов мира, многих международных турниров.
В своей книге "Точка опоры" Глеб Бакланов пишет:
"Нам было о чем подумать, анализируя результаты, показанные спортсменами разных стран на этих Олимпийских играх. Кстати, обратил на себя внимание такой факт. За рубежом, в частности, в Англии, степень популярности различных видов спорта была иной, чем в Советском Союзе. Словом, XIV Олимпийские игры обогатили нас массой впечатлений и дали огромный материал наблюдений, который надо было осмыслить, просеять через критическое сито и использовать для всемерного развития в нашей стране олимпийских видов спорта".
Видимо, не последнюю роль в принятии решения об участии СССР в Олимпийских играх сыграли выводы, сделанные делегацией, побывавшей в Лондоне. И когда в 1950 году Организационный комитет по проведению Хельсинкской Олимпиады прислал в Москву официальное приглашение участвовать в предстоящих Играх, оно было принято. 23 апреля 1951 года в Москве состоялось учредительное собрание, на котором был основан Олимпийский комитет СССР. И в тот же день в штаб-квартиру МОК ушла телеграмма. Вот ее полный текст:
"Сообщаем, что в СССР образован Олимпийский комитет. Олимпийский комитет СССР согласен с Уставом МОК и заявляет о своем присоединении к Международному олимпийскому комитету. Знаем, что 3–6 мая пройдет сессия МОК, и хотим направить наших представителей. Очень просим сообщить по телеграфу повестку дня сессии МОК. Просим утвердить наше присоединение к МОК на майской сессии. Назначьте председателя Олимпийского комитета СССР Константина Андрианова членом МОК. Адрес Олимпийского комитета СССР: Москва, Скатертный, 4. От имени Олимпийского комитета СССР ответственный секретарь Соболев".
Ответ пришел на следующий же день. Президент МОК Зигфрид Эдстрём отправил по указанному московскому адресу телеграмму на имя Соболева:
"Ваша телеграмма получена. Приглашаем Андрианова и Вас 6 мая в Большой зал Венской филармонии на церемонию открытия сессии. Пожалуйста, позвоните мне в отель "Кранц" за один или два дня до этого. Сегодня авиапочтой посылаю в Москву повестку дня и письмо".
И сразу же Эдстрём направил депешу канцлеру МОК Отто Майеру:
"Я действительно был бы рад, если бы Олимпийский комитет СССР был признан. В противном случае спортивный мир окажется разделенным на два больших лагеря – Восток и Запад".
Через день на первой полосе парижского еженедельника "Мируар спринт" появился огромный заголовок: "Вся спортивная печать сообщает большую и хорошую новость: Советский Союз создал Олимпийский комитет. Этот факт значительно повышает интерес к предстоящим Играм в Хельсинки".
3 мая 1951 года в Вене, в здании штаб-квартиры Олимпийского комитета Австрии состоялось заседание исполкома МОК. Вел его президент Зигфрид Эдстрём, присутствовали члены исполкома: Эвери Брэндедж (США), граф Альберто Бонакосса (Италия), полковник Питер-Вильхельмус Шарро (Нидерланды), Арманд Массар (Франция), канцлер МОК Отто Майер (Швейцария) и Анджело Боланаки (Греция). Выдержка из стенограммы этого заседания:
"Президент зачитывает телеграмму, которую он получил от Русского олимпийского комитета, вновь созданного в Москве. Он также зачитывает свой ответ. После дискуссии г-н Эдстрём задает следующий вопрос: "Согласны ли вы предложить сессии признать Олимпийский комитет СССР?" Ответ: "Да". Что касается члена МОК для СССР, г-н Эдстрём предлагает кандидатуру Константина Андрианова, председателя Олимпийского комитета СССР. Решение: исполком готов избрать члена МОК для этой страны, но в настоящий момент не может назвать его имени. Выбор должен сделать МОК".
Такое консолидированное решение исполком и представил через четыре дня 46-й сессии МОК, на которой 7 мая Олимпийский комитет СССР был признан Международным олимпийским комитетом. Событие это сопровождалось многочисленными интригами, которые плели в кулуарах сессии некоторые реакционные деятели этой почтенной организации. На самом деле некоторые члены МОК имели лишь смутное представление о спортивном движении в СССР. Ричард Эспай в своей брошюре "Олимпийские игры и политика", переведенной с английского и изданной в Москве в 1980 году почему-то с грифом "Для служебного пользования", писал, что они "выражали озабоченность тем, подойдут ли советские спортивные организации под олимпийские правила. Но основные их опасения заключались в возможности советской экспансии в движении и манипулировании им в своих целях. Это было отражением общего страха, который испытывали на Западе в отношении Советского Союза. В олимпийском движении русские манипуляции, прямое глумление над олимпийскими правилами, конечно, быстро и эффективно подорвали бы западные установления".
На самом-то деле спортивных деятелей Запада волновало то, что в международный спорт вступят представители иной, диаметрально противоположной идеологии. Это прекрасно иллюстрирует письмо президента МОК Зигфрида Эдстрёма вице-президенту Эвери Брэндеджу от 3 сентября 1947 года. Подлинник письма находится в архиве Э. Брэндеджа в штаб-квартире МОК в Лозанне. В нем есть такие строки: "В настоящее время три олимпийских комитета просят о признании: Польши, Венгрии и Югославии… Политическое влияние сейчас в названных странах коммунистическое, так как коммунистическое меньшинство обладает политической властью во всех странах, поддерживаемых Россией, но политика не должна смешиваться со спортом, следовательно, мы не можем отвергнуть их из-за того, что политическое влияние в их странах коммунистическое. Мы даже высказали дружеские склонности по отношению к России, которая является наиболее коммунистической страной из всех. Я против отвержения народов по политическим причинам. Будет очень трудно подыскать людей, которых мы могли бы представить в МОК. Но я не склонен заходить так далеко, чтобы допустить туда коммунистов".
Письмо написано за три года до Венской сессии. А на самой сессии настроение было уже иным. Его выразил Франсуа Пьетри из Франции: "Конечно, признание России происходит не совсем в обычных условиях и несколько поспешно. Но исходя из миротворческого и универсального характера деятельности МОК, необходимо принять эти внушительные многомиллионные массы спортсменов. После долгих лет отсутствия Россия выразила желание вновь стать частью олимпийского движения, и МОК должен только радоваться этому".
Когда же дело дошло до открытого голосования, 31 член МОК проголосовал "за" и лишь трое воздержались. А президент Эдстрём, еще три года назад не склонный допустить в МОК коммунистов, настолько прогрессировал, что сам предложил избрать членом МОК для Советского Союза Константина Андрианова, который работал на этом посту много лет до самой своей смерти.
Осло и Хельсинки
Решение МОК о предоставлении права проведения VI зимних Олимпийских игр 1952 года Осло, принятое на сессии в Стокгольме в 1947 году, вызвало бурю восторгов в Скандинавии. "Наконец-то зимние виды спорта возвращаются в свою колыбель, – писали скандинавские газеты. – Вновь в Норвегии возрождается традиция больших зимних праздников".
Для того чтобы дать понять всему миру, что лыжи ничем не обязаны греческой Олимпии, организаторы решили зажечь огонь в провинции Телемарк, где родились первые лыжные соревнования. А конкретно выбрали родную деревню Сондра Нордхайма – первого великого норвежского лыжника, жившего во второй половине XIX столетия. Маршрут, разработанный товарищем великого путешественника Роальда Амундсена по экспедиции 1912 года к Южному полюсу Олафом Бьёландом, был выстроен так, чтобы путь олимпийского огня пролегал через большие и маленькие города, непременно связанные с именами победителей Белых Олимпиад, Северных или Холменколленских игр.
Нельзя сказать, чтобы этот северный телемаркский огонь, этот олимпийский двойник, был с одобрением встречен членами МОК. Но явно своего неудовольствия они не выражали, прекрасно понимая, что тем самым оскорбили бы всю Скандинавию. Одно неудачное слово, и вновь встанет вопрос о возрождении Игр Севера.
Итак, огонь VI зимних Олимпийских игр был зажжен в деревне Мюргедаль, расположенной ровно в 220 км от стадиона Бишлет в Осло. Накануне открытия этот огонь доставили, передавая его по эстафете, 94 лыжника.
Когда над стадионом вспыхнул огромный факел, почти мистическая тишина, стоявшая перед тем, взорвалась радостными криками всех присутствовавших. Флаги 30 стран развевались в морозной вышине. Стояла великолепная погода. Церемония открытия была строгой, но торжественной и прекрасной. Впрочем, такое определение можно отнести ко всей организации Игр. Не было ни роскоши, ни помпезности, но организация была безупречной. Наконец-то на Играх царил истинно спортивный дух!
Здесь, как и на Играх в Гармиш-Партенкирхене, собралось огромное количество зрителей. Но это были другие зрители. Они подбадривали не только своих, но и чужих. Настоящие спортивные болельщики, они были прекрасно подготовлены, компетентны в полном смысле этого слова. Только здесь, в Осло, многим стало понятно недовольство северян атмосферой, царившей на предыдущих зимних Играх, где зрители зачастую не могли ни понять, ни оценить настоящего спортивного накала борьбы. Олимпийцам лишь оставалось выступать так, чтобы быть достойными таких зрителей.
Быстро пролетели одиннадцать олимпийских дней. С грустью все покидали Норвегию. В техническом отношении это были хорошие Игры. Но говорить только о результатах соревнований – значит не сказать ничего об этих Играх. Настолько атмосфера, царящая на состязаниях и вокруг них, была великолепной! Пожалуй, это были первые Игры, на которых не нашлось места ни умышленным судейским ошибкам, ни скандалам и провокациям.
Барону Кубертену, несомненно, понравились бы эти Игры, эти зрители, объединенные единой страстью, любовью к спорту, к спорту без шовинизма, к спорту ради самого спорта, а не во имя политических или националистических амбиций, к спорту ради стремления к победе силы духа и мастерства.
А 19 июля 1952 года в столице Финляндии Хельсинки, на стадионе, построенном специально к Олимпиаде 1940 года, начались Игры XV Олимпиады. На этой Олимпиаде дебютировали спортсмены Советского Союза, и этот дебют внес в атмосферу Игр некую интригу: кто победит, какая идеология, какая социальная система, какая общественная формация? Эти вопросы волновали, естественно, не спортсменов, а политиков. С этого года Игры стали более политизированы, их стали рассматривать под соответствующим идеологическим углом.
Прежде всего по идеологическим соображениям были созданы две Олимпийские деревни: для спортсменов из социалистических и капиталистических стран. По решению руководства советской делегации спортсмены СССР не присутствовали на церемонии открытия Игр, им были запрещены контакты с представителями "вражеского" лагеря. По числу завоеванных медалей советские спортсмены заняли второе общекомандное место, первое досталось американцам. (США получили 76 медалей, из них 40 золотых, 19 серебряных и 17 бронзовых, а СССР – 71 медаль, из которых 22 были золотые, 30 -серебряные, 19 – бронзовые), но во всех наших справочниках многие годы утверждалось, что команда СССР разделила с командой США первое место в неофициальном командном зачете. И только в последние несколько лет стало возможным написать правду: мы стали в Хельсинки вторыми. Я не вижу здесь ничего обидного: молодая советская команда, дебютант таких крупных комплексных соревнований сразу обошла практически всех конкурентов, уступив только явным фаворитам – американцам, участвовавшим во всех Олимпиадах, начиная с 1896 года. Советские олимпийцы были лучшими в соревнованиях по гимнастике, вольной и классической борьбе, стрельбе и тяжелой атлетике, вторыми в соревнованиях по боксу, легкой атлетике, баскетболу и академической гребле. Дебют, достойный во всех отношениях!
А вот олимпийский дебют советских футболистов закончился, прямо скажем, не очень здорово. Драматизм сюжета стал развиваться в одной восьмой финала, где встретились команды Югославии и Советского Союза. Матч проходил в Тампере. К началу второго тайма югославы вели со счетом 4:0. Казалось, поражение неминуемо. Но ведомые знаменитым Всеволодом Бобровым, советские футболисты боролись до конца. Даже когда примерно за двадцать минут до конца счет был 5:1. Чтобы спасти матч, нужно было отыграть четыре мяча. И тут началось самое интересное…
На 75-й минуте бьет Василий Трофимов – 2:5. На 76-й – удар Боброва – 3:5. 78-я минута: снова Бобров – 4:5. Это был третий гол легендарного Боброва в этом матче. Последняя минута матча. Угловой у ворот югославов. С подачи Трофимова пятый гол головой забивает Александр Петров. Ничья. Дополнительные полчаса прошли под знаком штурма югославских ворот. Два раза их спасала штанга и перекладина. Так ни с чем команды покидают поле. А сутки спустя в переигровке югославы победили со счетом 3:1.
Рассказывают, что расстроенный корреспондент газеты "Правда" Владимир Новоскольцев передал в редакцию самый короткий репортаж: "Футбольный матч Югославия – СССР закончился со счетом 3:1. Все". Впрочем, добавил Новоскольцев, слово "все" не для репортажа, а для стенографисток. Результат этого матча имел в Москве серьезные последствия. По указанию ЦК партии всех футболистов строго наказали, а команду ЦДСА, которая составляла основу сборной страны, даже разогнали, и ведущие мастера разбрелись по разным, не самым лучшим командам.
Игры в Хельсинки вошли в олимпийскую историю как Игры, которые не были закрыты. Тогдашний президент МОК Зигфрид Эдстрём на торжественной церемонии, посвященной окончанию Игр, произнес большую речь, но забыл закончить ее предписанными Олимпийской хартией словами: "Объявляю Игры XV Олимпиады закрытыми". Престарелому президенту было уже 82 года, и на сессии МОК, проходившей в олимпийском Хельсинки, он подал в отставку. МОК возглавил 65-летний американец Эвери Брэндедж.
Праздник в Доломитах
За семь лет до начала зимних Олимпийских игр 1956 года МОК принял решение провести их в Италии. Выбор пал на небольшой курортный городок Кортина д'Ампеццо, уютно расположившийся в предгорьях Альп – Доломитах. Доломитовые Альпы наступают на город со всех сторон. Летом они рыжевато-красные, зимой – серовато-белые. Тупые и слоистые, они напоминают плохо нарезанный слоеный пирог.
Этот городок, насчитывавший в то время 6 тысяч жителей, по праву считался крупным центром зимнего спорта. Первые лыжные соревнования были здесь проведены еще в 1897 году, конькобежцы регулярно состязались на ледяных дорожках с 1902 года, бобслеисты начали свои соревнования в 1908 году.
Вскоре после окончания Первой мировой войны здесь была создана спортивная база с двумя трамплинами, трассой для бобслея и беговой дорожкой для конькобежцев. Кортина д'Ампеццо стал излюбленным местом паломничества туристов Западной Европы: один за другим вырастали отели. К началу Белой Олимпиады 1956 года в городке была одна церковь, один кинотеатр и пятьдесят один отель.
Не раз Кортина становилась ареной крупнейших международных соревнований. В 1927 году в ней проводилось первенство мира по лыжному спорту. На следующий год здесь состоялись Всемирные зимние студенческие игры. Спустя еще четыре года сюда съехались сильнейшие горнолыжники мира. Мировые чемпионаты по бобслею здесь проводились четыре раза.
Буквально на следующий день после того, как МОК принял решение о проведении зимних Игр в Кортина д'Ампеццо, началась подготовка к ним. Нужно было реконструировать износившиеся спортивные сооружения, возвести новые, подготовиться к встрече многотысячной армии спортсменов, журналистов, туристов. И без того великолепная трасса бобслея (гордость Кортина д'Ампеццо) была подготовлена самым тщательным образом: в течение многих месяцев перед Играми на ней царил образцовый порядок, ревностно поддерживаемый чуть ли не всеми жителями городка.