Теперь он ждал дальнейшего движения и корректировки. Например, предположим, что фонд сместился со 100 долларов до 112 долларов, затем подвергся нормальной корректировке вниз до 104 долларов, уровня, на котором он совершил свою последнюю покупку.
Если фонд шел вверх от уровня 104 доллара, Ливермор производил свою окончательную покупку в 4000 акций на уровне, скажем, 106 долларов, в итоге получая среднюю цену 105 долларов на всю позицию в 10000 акций.
Или, иначе говоря, Ливермор приобретал 20 процентов от планируемой позиции в первой покупке, 20 процентов - во второй покупке и 20 процентов в третьей покупке. Он дожидался подтверждения, а затем размещал свою окончательную позицию в 40 процентов.
Он считал каждую из этих покупок решающим этапом в приобретении всей позиции в целом. Если в любой момент актив начинал двигаться вопреки его интересам, то он сохранял спокойствие и ждал, или же закрывал все свои позиции, никогда не допуская потерь больше 10 процентов.
Первая проба или сделка являлась решающей, она была ключом к данной методике. После первой операции не следует приступать ко второй до тех пор, пока не убедишься, что твое суждение правильно. Когда фонд сделал движение в том направлении, в котором вы ожидали, и у вас есть прибыль, можете считать свое суждение подтвержденным.
Ливермор считал, что фонды никогда не бывают достаточно дорогими для начала покупки, или слишком дешевыми, чтобы начать продавать без покрытия. Ливермор верил, что нужно избегать только одной стороны рынка. Он мог находиться на стороне быков или на стороне медведей - для Ливермора это не имело никакого значения - ровно до той поры, пока он не оказывался на неправильной стороне.
Из опыта Ливермор знал, что одной из самых сложных задач для трейдера было закрыть позицию как можно раньше, если он ошибся и фонд двинулся против него.
Пытаясь объяснить основы рынка сыновьям, он сказал: "Сделка становится личным делом для слишком многих
спекулянтов, когда оказывается, что их суждение ошибочно и актив двигается вопреки их интересам. Именно в этот момент спекулянт должен предпринять шаги для минимизации потерь. Спекулянт убедился в своей ошибке, потому что фонд двинулся против его интересов, и теперь он должен как можно скорее это признать и закрыть сделку. Это вопрос преодоления себя и контроля своих эмоций".
Ливермор пришел к осознанию того, что большие деньги делаются на больших колебаниях, в ожидании того, когда сыграет основной тренд и, отпуская актив на самотек как можно дольше, до того момента, пока на линии наименьшего сопротивления не обозначится неизбежное изменение основного тренда. Он будет ждать, пока рынок не даст ему подсказку. Он не будет предвосхищать рынок, пытаясь угадать его направление. Подобно Шерлоку Холмсу, он будет ждать появления подсказок, фактов, на которые можно будет опереться, прежде чем сделать вывод.
Теперь у Ливермора было три важных правила, которые следовало соблюдать согласно его новой стратегии заключения сделок:
Во-первых, следует принимать решение на основании общего направления рынка, определяя линию наименьшего сопротивления. Нужно быть уверенным в основном тренде.
Во-вторых, следует разработать стратегию покупки. Нужно изучить рынок. Следует проверить его, сначала заключая сделки по маленьким позициям. Не нужно бросаться ставить на кон все свои накопления под влиянием импульса.
В-третьих, следует быть терпеливым и ждать, когда проявятся все факты. Нужно дождаться движения, чтобы закончить игру. Именно большие колебания создают большие деньги.
В конце 1906 года его новая стратегия, в конце концов, оправдала себя. Ливермор почувствовал смену основного тренда на снижающийся - по его мнению, это должно было быть глобальное изменение в направлении рынка. Это было не столь очевидно основным игрокам и прессе, которые по-прежнему ждали продолжения бычьего рынка.
Он тщательно изучил все факты и решил, что рынок достиг вершины, несмотря на то, что линия наименьшего сопротивления, как казалось, по-прежнему направляется вверх. Он использовал свой новый подход к торгам, чтобы подтвердить свое суждение, проводя исследования различных ведущих фишек. Он исследовал четыре группы лидирующих акций, продавал без покрытия, по меньшей мере, по два актива в каждой из четырех групп. Его продажи без покрытия удержались - то есть фонды, которые он продал без покрытия, пошли вниз, а во время оживлений эти акции колебались, будучи неспособными покорить новые вершины, закрываясь лишь на несколько пунктов выше, но затем падая, скатываясь к своим старым высшим точкам.
Ливермор медленно увеличивал свои позиции после каждого провального оживления.
Последним оплотом был "Ридинг", железнодорожный фонд, который не двигался. Предполагалось, что он скуплен, что выпущенные в обращение акции фонда контролируются пулом или каким-то одним лицом. Ливермор был уверен, что ни один фонд не может устоять перед приливной волной, которую он видел на горизонте - сменой растущего бычьего рынка на снижающийся медвежий. Он считал, что "Ридинг" не сможет двигаться против течения. Когда придет время, он рухнет вместе с другими.
Ливермор решил поспособствовать его снижению. У двух брокеров он одновременно продал без покрытия 4000 акций "Ридинга" по 111 долларов. Он сделал так, чтобы рыночные заказы одновременно поступили на рынок. Заказы были выполнены по убывающим ценам. Он снова нанес удар по "Ридингу", продав еще 2000 акций, установив короткую линию в 6000 акций по конечной цене в 92 доллара. Он получил неплохую прибыль менее, чем за несколько часов. Затем "Ридинг" рухнул вместе со всеми остальными активами, в которых Ливермор открыл позиции.
Его первая большая выходка с использованием новой техники исследования рынка сработала. Теперь он столкнулся еще с одной проблемой: когда закрывать и выкупать назад свои короткие позиции.
В прошлом Ливермор много раз выбывал из игры и наблюдал за тем, как исчезают его прибыли, потому что он вовремя не закрывал своих позиций и не обналичивал свои потенциальные прибыли, когда предоставлялась такая возможность. На этот раз он не стал дожидаться, пока рынок даст ему четкий знак, что он достиг нижней точки. Он хотел получить свою прибыль. Он закрыл свои позиции, вложил деньги в банк и уехал в Палм-Бич.
Он устал от биржевых торгов и хотел на некоторое время забыть о рынке. Ему нравилось рыбачить в глубоких водах и он отправился на рыбалку и расслабился. Он это заслужил. Он также хотел поразмыслить над своей стратегией заключения сделок. На его банковском счету лежал теперь почти миллион долларов. Стоял 1907 год, ему было 30 лет и он знал, что наконец-то он на верном пути.
После Палм-Бич он отправился в Париж. Ему нравилась Европа, потому что там не было разговоров о фондовом рынке, а он хотел дать на какое-то время отдых голове. С такой большой суммой денег на банковском счету, в красивом месте, с красивыми людьми, он некоторое время был счастлив.
Но это продолжалось недолго. Его страстью был фондовый рынок, и вскоре его опять потянуло туда. Он читал парижское издание "Геральд Трибъюн". Стало ясно, что нью-йоркский рынок движется к еще большему спаду, чем считалось изначально.
Теперь он сожалел о том, что закрыл свои позиции так рано. У него не было никаких серьезных причин закрывать изначальные позиции, кроме того, что он боялся потерять свои прибыли. Он хотел положить свои прибыли в банк, что и сделал.
Он сел на скоростной пароход до Нью-Йорка.
Он еще не знал, что станет свидетелем паники 1907 года.
Как только он приехал, он снова стал открывать на рынке короткие позиции, совершая пробные сделки, чтобы удостовериться в том, что он находится в основном тренде. Он приобрел очень много коротких позиций в нескольких ведущих фишках. Рынок на рубеже веков был стремительно развивающимся бычьим рынком, с дикой циркуляцией цен наиболее спекулятивных ценных бумаг.
Вскоре стала очевидной основная финансовая проблема: онкольные ссуды. Онкольные ссуды являлись ограниченными по времени ссудами до востребования, предоставляемыми банками брокерским домам. Эти деньги, в свою очередь, консервировались брокерскими домами для обеспечения маржинальности своим клиентам.. Ссуды были топливом, подтжываюгцим рынок. Маржа была основной его составляющей. Эти ссуды выдавались ежедневно у Денежного Столба между 12.00 и 02.15 дня, когда на бирже появлялись банкиры, готовые ссудить деньги брокерам. Проблема назревала в течение месяцев, но достигла кульминации 24 октября 1907 года.
Суть проблемы была проста. У банков не было в наличии достаточного количества денег для брокеров, чтобы последние могли закрыть свои требования по марже. Имеющиеся в наличии деньги предлагались под 100-150 процентов. И банки, которые обычно боролись за то, чтобы ссудить эти высокоприбыльные деньги, были больше не заинтересованы в увеличении количества кредитов брокерским домам, независимо от величины процентной ставки. Это был кризис доверия ужасных размеров. Акции упали. Ливермор продолжал продавать без покрытия, используя свою позицию для дальнейшего снижения цен.
24 октября в 12 часов дня, в операционном зале биржи царил хаос. Сотни брокеров собрались вокруг Денежного Столба, выкрикивая свои запросы на краткосрочные займы, но денег в наличии не было - совсем. Это означало, что брокерам придется продавать свои биржевые позиции на вольном рынке, чтобы закрыть свою маржу, но на рынке не было покупателей фондов. Спрос иссяк. Это был страшный кошмар для рынка -нет денег и нет покупателей - и все это произошло очень быстро. Чистый, раболепный, подлинный, настоящий страх охватил брокеров и банкиров.
На Уолл-Стрит не было денег.
Брокеры бросились к Р.Х.Томасу - президенту фондовой биржи. Он позвонил Джеймсу Стиллману, президенту "Нэшнл Сити Банк", самого богатого и влиятельного банка Соединенных Штатов, банка, который гордился тем, что никогда не продлевал кредит меньше, чем за 6 процентов.
Когда Стиллман закончил слушать Томаса, он просто сказал: "Нужно поговорить с господином Морганом". Они немедленно поехали к Моргану, мировому финансовому гиганту.
Морган выслушал Стиллмана и Томаса, обрисовавших ему весь ужас сложившегося положения, бедствия, которое могло распространиться на всю страну и искалечить промышленность. Морган не стал терять времени. Когда он это услышал, он встал и сказал: "Возвращайтесь на биржу и скажите им, что деньги будут".
Они спросили: "Откуда?"
"Из банков", - ответил Морган, уставившись на Силлмана и Томаса. - "Откуда же еще?"
Томас поспешил вернуться на биржу и поведал толпе, стоявшей вокруг Денежного Столба, что деньги для них будут: "Нас заверил в этом господин Морган!"
"Когда?" - в отчаянии закричали собравшиеся.
"Скоро", - был ответ.
"Сколько?" - кричала толпа.
"Достаточно", - последовал ответ.
Но время шло. В конце концов, вскоре после двух часов дня, Джон Т. Аттербери из "Ван Ембурга и Аттербери", близкий друг Дж.П.Моргана, приехал на биржу. Шум затих, а толпа стояла как прикованная, дав Аттербери проход к Денежному Столбу. Когда он подошел к столбу, он поднял руку и сказал: "Я уполномочен ссудить десять миллионов долларов".
Толпа сошла с ума, брокеры выкрикивали необходимые им суммы. Аттербери пытался перекричать их голоса. "Тихо, тихо, по одному, всем хватит!"
"Где получить деньги?" - закричал один брокер.
"Завтра вам скажут, где! А теперь спокойствие и давайте закончим с этим", - ответил Аттербери.
Этот день стал легендой на Уолл-Стрит - день, когда Дж.П. Морган в одиночку спас фондовый рынок, и, возможно, предотвратил финансовый коллапс всей страны.
Когда Томас и Стиллман покинули офис "Дома Моргана", Дж.П.Морган позвонил президентам основных банков. Каждому из них он сказал: "Нужно поддержать рынок деньгами, и сделать это нужно сейчас. Нужно дать им, что они хотят. Ситуация критическая!"
Все банкиры ответили одинаково: "Мы раздали все возможные ссуды. У нас нет денег для ссуд брокерам, для поддержания рынка!"
"У вас есть резервы!" - воскликнул Морган.
"Но мы уже вышли за законные ограничения!"
"Используйте резервы, иначе какого черта они вам нужны?" - сказал он каждому из банкиров.
Морган был тем самым человеком, которым восхищался Ливермор. Морган был блестящим человеком с практическими принципами, патриотом и финансовым гигантом.
Этот день, 24 октября 1907 года, запечатлелся в памяти Ливермора. В первый раз в жизни он получил 1 миллион Долларов прибыли за один день. Более того, день еще не закончился. Для него самым важным было то, что он следовал своим новым правилам. Он терпеливо ждал большого поворота на рынке. Он начал с маленьких позиций, делал пробные заказы на рынке, чтобы убедиться в своей правоте. И, в конце концов, когда все факторы были в его пользу, он сделал то, что любил больше всего: осуществил крупный бросок, как королевская кобра.
К концу дня его потенциальные прибыли и биржевые позиции были настолько велики в результате искусственного вздувания цен, что теперь ему предстояло принять еще более важное решение. Объявление Моргана о намерении ввести в игру деньги решило только одну проблему: оно восстановило ликвидность - платежеспособность среди брокеров. Но оставалась другая серьезная проблема - спроса по-прежнему не было. Ливермор посмотрел на рынок перед закрытием, и обнаружил, что на нем не было заказов на покупку. Никто не хотел покупать фонды, независимо от цены.
Ливермор знал, что он может совершить ошеломительный налет, начав продавать при открытии рынка на следующий день. Его направленное вниз давление сбивания цен на основные фонды вызовет дальнейшее падение. Его маржа теперь все время росла, его прибыли повысились, вертикально выросли, когда рынок упал. Он был в состоянии начать день, продав без покрытия 10000 акций "Юнион Пасифик", в то время любимчика рынка. Затем он мог продать полдюжины других фондов, которые считались самыми надежными среди надежных компаний. Теперь у него была маржа на счету и навыки заключения сделок, чтобы предать эти фонды забвению. Он не искал прибыли в 1 миллион, но в 10, 20 миллионов, если он нанесет серьезный удар по рынку завтра утром.
Теперь была его очередь принимать серьезное решение. Поддержит ли он рынок или будет толкать его все ниже и ниже, пока совету управляющих не придется закрыть биржу, возможно, навсегда?
Перед окончанием операционного дня, в то время как Ливермор обдумьшал следующий ход, его друг, Уоррен Аугустус Рид, зашел к нему в гости. Во время паники того дня Ливермор объяснил своему другу, который был банкиром во влиятельной инвестиционной банковской компании, что именно произойдет. Рид наблюдал за Ливермором в действии в прошлом и верил в его способности к работе на рынке и чрезвычайную смелость.
Рид на некоторое время исчез, а затем его позвали к главе компании, президенту фирмы.
Рид вернулся и объяснил Ливермору следующее: "Джей Эл, меня попросили поговорить с тобой о рынке и попросить тебя воздержаться от дальнейших продаж без покрытия. Я понимаю, что ты можешь рассчитывать на получение больших прибылей, если продолжишь сбивать цены, но иногда нужно смотреть на вещи с точки зрения большего блага".
"Огги, ты сейчас говоришь от имени своего хозяина?" -спросил Ливермор.
"Нет. Я говорю от имени более влиятельного человека, чем мой хозяин", - ответил он.
Ливермор знал, кого он имеет в виду - Дж.П.Моргана. "Ты уверен?"
"Да. Это его личная просьба. Я был в офисе, когда произошел разговор и слышал его".
Ливермор на минуту задумался. "Знаешь, эти же самые люди продавали акции на этом рынке в течение долгих месяцев - сбывая активы людям, зная, что грядет снижение, но тогда их интересовали только они сами, им было плевать на остальных".
"Да, я знаю, но Джей Эл, разве не всегда так происходит, когда цены вырастают до слишком больших величин? Умные, опытные в работе на рынке люди продают менее умным людям".
"Да".
"Джей Эл, если мы хотим контролировать этот рынок, нам придется остановить кровотечение и остановить продажи, иначе рынок просто перестанет существовать. Останется только хаос!"
Ливермор обдумывал свое положение в течение нескольких минут. "Скажи своему хозяину, что я согласен с тем, что он говорит. Я не буду больше продавать сегодня. Более того, я начну агрессивно покупать дополнительные фонды после открытия рынка. Я понимаю серьезность положения".
"Спасибо, Джей Эл, я передам этот ответ самому".
Ливермор уже тщательно проанализировал ситуацию до того, как пришел его друг. Бойня в тот день была ужасной, и Ливермор чувствовал, что на бирже назревает оживление на базе технического отлива, в случае, если, конечно, не будет противоположных вторжений. Плюс, у него было несколько крупных коротких позиций, которые надо будет закрывать на ликвидном рынке, чтобы сохранить свои прибыли.
И, наконец, у него были альтруистические причины для того, чтобы согласиться. Дальнейшая игра на понижение серьезно повредит стране. Он был поражен, что у него в руках сосредоточена такая власть, мощь и навыки для того, чтобы действительно довести рынок до краха. Ему был 31 год.
На следующее утро Ливермор подпитал оживление, он купил еще 100 000 акций различных компаний, которые он вернул на рынок в тот же день, по мере того как люди вступали на рынок. Когда день подошел к концу, у него было 3 миллиона долларов - не бумажных прибылей, а холодной и твердой валюты.
"Вот это жизнь!" - подумал он. Три раза разориться до 30 лет, а в возрасте 31 года иметь возможность разрушить до основания Нью-йоркскую фондовую биржу. Он внутренне улыбнулся. На один день он разделил власть с Дж.П.Морганом. У Моргана была власть, чтобы спасти рынок от разрушения, а у Ливермора была власть уничтожить его - и даже Морган не смог бы его остановить. Он прошел путь от того времени, когда его выкинули изо всех брокерских контор до момента, когда самый влиятельный банкир Америки просит его отступиться от Уолл-Стрит, прекратить наказание. Его репутация росла, и в течение одного дня у него в руках было финансовое благосостояние народа. Вот это да! Позднее он говорил своим сыновьям, что это было одним из самых важных событий в его жизни, когда Дж.П. Морган попросил его об одолжении во время краха 1907 года. Но Ливермору эта чистая власть не приносила удовлетворения. Удовлетворение, радость он черпал в том, что обыграл Уолл-Стрит. В конце концов, после тысячи операций и сотен часов изучения своих методов заключения сделок, он знал, что был прав. Большие деньги делаются на резких колебаниях. Высокие темпы сослужили ему хорошую службу при получении ставки, но большие деньги рождались в больших колебаниях. Он мог поймать резкие колебания, только если он сохранял спокойствие и ждал, когда его ожидания оправдают себя.
Он верил, что за эти два дня он прошел путь от азартного трейдера до настоящего спекулянта, который смотрел вперед, оценивал общие условия и поступал расчетливо - сначала делая пробные шаги, и вступая в игру только тогда, когда он был убежден, что все факторы были в его пользу.