Глава 15. Тоже спецслужбы…
Уже отмечалось, что кроме внешней и внутренней СД, гестапо и, разумеется, абвера, функции разведки выполняло в различном, разумеется, объеме множество других ведомств, учреждений, организаций.
О "Большом Ухе" Германа Геринга уже говорилось. Военное ведомство, кроме абвера, имело еще два разведывательно-аналитических подразделения: "Fremde Heere West – FHW" – "Иностранные армии Запада – FHW" и "Fremde Heere Ost – FHO" – "Иностранные армии Востока – FHO". Эти подразделения были прямыми заказчиками информации, которую должен был поставлять им абвер.
Вполне профессионально исполняли некоторые функции тайной полиции популярные военно-спортивные молодежные организации НСКК ("Национал-социалистический мотокорпус") и НСФК ("Национал-социалистический летный корпус"), "Гитлерюгенд", Национал-социалистическая женская ассоциация (NSF), спортивно-туристическое общество "Kraft durch Freude" – ("Сила через радость").
Особая роль в этом отношении принадлежала "Ausland Organisation – АО" НСДАП – "Зарубежной организации" партии. Ее бессменным руководителем с мая 1933 года был Эрнст Вильгельм Боле. Он родился и вырос в Великобритании, там же получал среднее образование, затем учился в Кельнском и Берлинском университетах, закончил Высшую торговую школу в Берлине. Прекрасное знание иностранных языков, образа жизни за границей делали Боле пригодным для этого поста как никого другого. Свою карьеру он начал в Зарубежном отделе партии, а после прихода нацистов к власти создал АО. Боле был единственным партийным бонзой, имевшим ранг гаулейтера без выделения ему какой-либо территории. АО сама считалась сорок третьим гау.
АО гласно и негласно стремилась поддерживать связи с миллионами этнических немцев, проживавших по всему свету. Многочисленные немецкие диаспоры, к примеру, издавна имелись в США и в некоторых странах Южной Америки. Повсюду зарубежные немцы создавали свои землячества, всяческие союзы, помогающие сохранять национальную культуру и традиции, за рубежом имелись немецкие театры, оркестры, хоры, футбольные клубы, школы, детские сады, издавались газеты, журналы и книги.
В каждом германском посольстве или консульстве имелся сотрудник, являвшийся неформальным представителем АО. В его обязанности входило устанавливать тесные связи с соотечественниками и… проповедовать идеи национал-социализма. Зачастую даже далекие от политики немцы, давно постоянно проживающие за рубежом, не догадывались, что симпатичный молодой атташе, приглашающий их в посольство на приемы, вечера, просмотры кинофильмов, на самом деле пытается втянуть их в скверную игру.
Безусловно, подавляющее большинство посетителей германских посольств и клубов были лояльными и законопослушными гражданами своей новой родины. Но единицы, одурманенные успехами фатерланда благодаря гению фюрера, готовые принести ему хоть какую-то пользу, находились. Такие легко становились добьмей опытных вербовщиков. Кроме того, среди зарубежных немцев встречались и откровенные идейные сторонники Гитлера и НСДАП. Эти без колебаний давали согласие работать на германские спецслужбы.
В функцию АО входила еще одна, весьма деликатная задача: в тесном контакте с гестапо и СД они следили за немецкими политэмигрантами в разных странах. И в этом агенты из числа местных немцев были их главными помощниками. Они же способствовали наведению мостов, становлению доверительных связей с местными деятелями, не немцами, но симпатизирующими национал-социализму как политическому течению или лично фюреру Адольфу Гитлеру.
В Аргентине в 1939 году насчитывалось несколько тысяч членов НСДАП! (Не в этом ли кроется объяснение того, что после рокового мая 1945 года в эту страну по "крысинам тропам" ОДЕССЫ пробралось множество видных нацистов, в том числе и военных преступников.)
Агенты влияния НСДАП в политических, торговых, промышленных кругах некоторых стран Южной Америки помогали немцам закупать здесь через подставных лиц селитру, марганец, молибден, другие стратегические материалы и на нейтральных судах доставлять их в Германию. Без этих доставок многие отрасли военной промышленности Третьего рейха просто задохнулись бы.
Когда разразилась Вторая мировая война, в Аргентине стала действовать нелегальная резидентура советского разведчика Иосифа Григулевича ("Макс", "Юзик" и др.). Созданная им диверсионно-разведывательная сеть действенно подрывала коммуникации, связывающие Латинскую Америку с Германией. В 1942–1944 годах боевики "Макса" потопили или вывели из строя десятки судов, перевозивших ценные грузы в порты Германии и оккупированных ею стран.
В США пронацистские группы в немецкой диаспоре еще в начале тридцатых годов создали общество "Друзей Новой Германии", которое в 1935 году было реорганизовано в "Германо-Американский Бунд" во главе с неким Фрицем Куном. "Бунд" организовывал в Нью-Джерси лагеря для своих членов и их детей, проводил многотысячные митинги в знаменитом "Мэдисон-Сквер-Гарден" в Нью-Йорке. Многие бундовцы являлись на эти сборища в униформе штурмовиков, со штандартами со свастикой. Прекратил свое существование "Бунд" лишь во время Второй мировой воины.
Можно без преувеличения утверждать: все более или менее серьезные успехи германских спецслужб в западном мире были достигнуты либо при прямом участии, либо при содействии "зарубежных немцев".
По наводке американских нацистов абвер приобрел в США несколько десятков ценных агентов. Около тридцати (!) шпионов входили только в так называемую "группу Дюкесна". Ее лидером был называвший себя полковником ветеран Англо-бурской войны в Южной Африке Фредерик Дюкесн. В США он переселился в далеком 1902 году. Шпионажем в пользу Германии на почве патологической ненависти к Англии и англичанам он начал с 17 лет! В годы Первой мировой войны Дюкесн подавал сигналы немецким подводным лодкам о выходе в море английских судов и тем способствовал их затоплению.
Агентами абвера стали разные люди, принадлежавшие к разным слоям американского общества. Объединяло их одно: возможность получать секретную информацию, имевшую ценность для Третьего рейха, или оказывать ему какие-либо услуги. Вот почему в сети числился Эверетт Редер, чертежник завода "Сперри" на Лонг-Айленде, ставший основным поставщиком технической информации, и натурщица Лили Штайн, благодаря своей красоте, обаянию и отсутствию комплексов сама ставшая превосходной вербовщицей.
Особо ценным агентом был служащий корпорации "Норден" Герман Ланг. Эта компания разработала и освоила производство высотных прицелов для бомбометания, тогда лучших в мире. Изобретатели хвастались, что с его помощью можно с высоты 5 миль положить бомбу в бочку с сельдью. Еще до начала Первой мировой войны Ланг в течение нескольких месяцев выносил с работы чертежи секретного прибора, а позднее – отдельные его основные детали и узлы. Это бесценное богатство было переслано в Германию и поступило в распоряжение люфтваффе.
Созданная американскими нацистами абверовская сеть в США была разгромлена благодаря, в частности, глубокому заблуждению руководителей спецслужб Третьего рейха, что каждый зарубежный немец, что называется, по первому зову готов стать шпионом исторической родины.
…Вильгельм Дебоски родился в Германии, в Первую мировую войну служил в армии кайзера пулеметчиком. В 1922 году на борту торгового судна нелегально прибыл в США и здесь осел под именем Уильяма Себолда. Со временем натурализовался и стал гражданином США. Работал в городе Сан-Диего, Калифорния, в авиакомпании "Консолитейтед Эйркрафт Корп".
В Германии у Себолда оставались мать, другие близкие родственники. В феврале 1939 года он, после долгих лет разлуки, решился приехать в Германию, чтобы навестить мать. Здесь он поступил на временную работу в немецкий филиал американской фирмы "Вестингауз Электрик".
Немецкие спецслужбы докопалась до прошлого Себолда и под угрозой разоблачить его как контрабандиста, обманным путем получившим американское гражданство, вынудили согласиться на сотрудничество с абвером. Несколько недель его обучали в разведывательной школе, присвоили псевдоним "Tramp" ("Бродяга"). Себолду предстояло стать агентом-связником между шпионской группой в США и абверштелле (ACT) в Гамбурге.
Успокоенные его согласием, оформленным, как положено, распиской, абверовцы не придали особого значения визиту Себолда к американскому консулу в Кельне в связи с необходимостью продлить визу. Между тем, очутившись в кабинете со звездно-полосатым флагом в левом углу, Себолд выложил консулу все начистоту. И получил совет: предложение абвера ни в коем случае не отвергать, как вести себя в дальнейшем – ему объяснят по возвращении в Нью-Йорк.
"Бродяга" стал основным связным между абверштелле в Гамбурге и шпионами в США. Кроме вышеназванных агентов, Себолд обслуживал корабельного кока Пауля Фезе, сообщавшего о передвижениях судов в Атлантике, инспектора электрической компании "Вестингауз" в Нью-Йорке Карла Рейпера, некоего Эдуарда Карла Хейне, добывавшего ценную информацию об американских новинках в области авиастроения.
На полученные от абвера деньги Себолд с помощью ФБР снял офис на 42-й улице в Нью-Йорке (здесь с помощью специальной техники американцы сфотографировали всех приходивших к "Бродяге" шпионов), а на Лонг-Айленде для него установили коротковолновый радиопередатчик. Отсюда Себолд провел свыше трехсот весьма "содержательных" радиосеансов двусторонней связи со станцией абвера в Гамбурге.
Из инструкций немецкой разведки, переданных через Себолда некоторым агентам, американцы установили, какие именно их технические достижения интересуют немцев в первую очередь: радиомаяки для бомбардировщиков, новые разработки зенитных орудий, противотуманные устройства, химическое оружие и улучшенные образцы противогазов.
Кончилось все тем, что в январе 1942 года, через месяц с небольшим после нападения японцев на Перл-Харбор, агенты ФБР в одночасье арестовали Дюкесна и 32 его сообщников. Все они предстали перед судом. К наибольшим срокам лишения свободы – 18 годам тюрьмы – были приговорены Дюкесн и Ланг. Всего же за период 1937–1945 годов обвинение в шпионаже в пользу Германии было предъявлено 95 человекам. (Следует иметь в виду, что в ряде случаев по оперативным соображениям ФБР дело до суда не доводило.)
Что же касается Себолда, то о его приключениях в США был снят полнометражный художественный кинофильм "Дом на 92-й улице".
Собственную спецслужбу, движимый исключительно своей повышенной амбициозностью, создал министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп. Этот видный нацист, обергруппенфюрер СС (к слову, как и другой обергруппенфюрер – Гейдрих, с детства хорошо играл на скрипке) всегда тяготел к дипломатической карьере, к которой на самом деле никаких объективных данных не имел. Однако еще в апреле 1933 года он возглавил в системе НСДАП так называемое "Бюро Риббентропа", занимающееся внешнеполитическими проблемами и укомплектованное, в отличие от официального МИДа, не карьерными дипломатами, а нацистами-любителями, дилетантами, в том числе эсэсовцами, и подчиненное непосредственно Гитлеру. В 1938 году Риббентроп добился-таки назначения на пост министра иностранных дел. Тем не менее он оставил у себя группу старых сотрудников "бюро", образовавших нечто вроде внешнеполитической разведки в системе МИД. Риббентроп к этой деятельности всегда питал и личную склонность, потому, когда был в силе (примерно до 1941 года) и фаворе у фюрера, позволял себе отдавать прямые приказы тому же Шелленбергу, даже через голову Гейдриха.
Эту неформальную группу при министре возглавлял однокашник Риббентропа по школе оберфюрер СС Рудольф Ликус.
Задачей группы, в основном, было подбрасывание иностранным разведчикам и дипломатам всякого рода хорошо сваренной дезинформации. В конце 1940-го начале 1941 года ее главной целью стало убеждение советского руководства ложной информацией, что, дескать, сосредоточение германских войск вблизи советских границ не что иное, как ложное мероприятие, чтобы ввести в заблуждение англичан накануне вторжения на Британские острова.
Провокация была грубой, малоправдоподобной, но – весьма желанной в Кремле, где Сталин убеждал себя, что Германия действительно не намерена нарушать Пакт о ненападении, по меньшей мере в ближайшие год-два.
Резидентом внешней разведки в Берлине был тогда Амаяк Кобулов – младший брат всесильного Богдана Кобулова, заместителя тогдашнего наркома НКВД. Скрыть масштабные передвижения бесчисленных эшелонов с живой силой, тяжелым вооружением, прочей военной техникой и боеприпасами было, конечно, невозможно. Значит, следовало это как-то объяснить. Иначе говоря, прибегнуть к убедительной дезинформации.
Амаяк был тщеславен и малообразован – скверное сочетание, к тому же умноженное на кавказский темперамент. За душой Амаяка было пять классов и курсы счетоводов. Правда, он уже несколько лет работал "в органах", но не в разведке, а исключительно в репрессивных подразделениях НКВД в Грузии. (Примечательно, что нарком Берия, посылая в Берлин тогда еще молодого, но уже опытного, поработавшего нелегалом в Австрии, Швейцарии, Франции, той же Германии, Александра Короткова, дал ему недвусмысленное указание – резидента в свои дела особенно не посвящать, хотя этикет по отношению к прямому начальнику соблюдать.)
Кобулов (оперативный псевдоним "Захар") весьма переживал, что он, резидент, и не где-нибудь в третьеразрядном Люксембурге, а в Германии, лично не завербовал ни одного ценного агента.
Немцы быстро установили, кем в действительности был высокопоставленный советский дипломат, разобрались и в его не слишком сложном характере, учли амбициозность и своеобразный комплекс (хотя им самим и неосознаваемый) неполноценности.
В конце концов оберфюрер без особых сложностей подвел к Кобулову своего человека, которого тот незамедлительно, без серьезной проверки включил в агентурную сеть под псевдонимом "Лицеист".
Настоящая фамилия этого еще молодого человека – Орест Берлинкс. До лета 1940 года он являлся корреспондентом латвийской газеты "Брива Земе" ("Свободная страна" – орган правящей партии бывшего президента Латвии Карла Ульманиса "Союз латышских земледельцев") в Берлине.
После вхождения Латвии в состав СССР Берлинкс, естественно, в Ригу не вернулся, корпункт его газеты был закрыт, и он полностью перешел на содержание пригревшего его ведомства.
Через этого агента немцы подбрасывали Кобулову, очень гордившемуся своим единственным приобретением, направленную дезинформацию, то, что называется "амальгамой", в которой действительные факты были искусно сплавлены с фальсификацией. Так, в одном из сообщений "Лицеиста" признавалось то, что советской разведке и так было известно: поблизости от границ СССР сконцентрировано до 160 дивизий. Но не с целью нападения на СССР, а якобы для введения в заблуждение англичан.
Полпред, впоследствии посол Владимир Деканозов и резидент Амаяк Кобулов были осведомлены о позиции Сталина видеть во всем происки Лондона и старательно подсовывали Центру информацию "Лицеиста". Надо отдать должное заместителю Берии Всеволоду Меркулову (с февраля 1941 года нарком государственной безопасности СССР) и начальнику Внешней разведки Павлу Фитину: значительную часть сведений, полученных от провокатора, они, руководствуясь здравым смыслом, опытом и интуицией, отсеивали, но кое-что все же попадало на стол Сталина и играло какую-то роль в компрометации честной информации.
Лаврентий Берия, самый умный человек в окружении вождя, к тому же профессиональный чекист, не мог не понимать ситуации. Но открыто выступить против Сталина, опровергать его убежденность было слишком опасно. Собственные же интересы были для Берии важнее интересов страны.
После окончания войны в советском плену оказался сотрудник Амт-IV Зигфрид Мюллер, работавший в отделе, который занимался аккредитованными в Берлине иностранцами, в том числе корреспондентами. На допросе в мае 1947 года он показал, что Орест Берлинкс был агентом гестапо, нацистом по убеждениям. Дезинформацию для него готовил сам оберфюрер СС Рудольф Ликус. Отдельные моменты "дезы" согласовывались не только с министром фон Риббентропом, но и с Гитлером.
Сегодня в литературе можно встретить два утверждения, невольно смягчающих вину тогдашнего руководства и лично Сталина за неподготовленность в должной степени страны к отражению агрессии. Во-первых, в пресловутые "инстанции" наряду с достоверными сведениями попадала и дезинформация, просто противоречивые данные. Во-вторых, в Центре советской разведки тогда не существовало аналитического подразделения, способного на научной основе обрабатывать поступающие материалы и делать на их основе глубокие и обоснованные выводы. (Информационный отдел во внешней разведке был создан только в 1943 году.)
Все это так, однако количество и качество "дезы" не шло ни в какое сравнение с фактами достоверными и убедительными, поступающими к тому же от самостоятельных источников из разных стран. Отдавать предпочтение "дезе" можно было только при очень большом желании верить не очевидному, но именно желаемому. И далее. Разумеется, любая разведка должна иметь в своем составе аналитическое подразделение, но в данном случае все признаки надвигающейся войны были налицо, понять их важность можно было и без подсказки самых высококвалифицированных аналитиков. К тому же такой отдел хотя и отсутствовал в разведке, но в стране он существовал в виде Генерального штаба Красной Армии. Генштаб получал информацию не только от собственного Разведупра, но и от разведки НКВД/НКГБ. Даже после разгрома лучших кадров РККА в Генштабе и Наркомате обороны СССР оставалось достаточное количество умных генералов, способных правильно и трезво оценить складывающуюся обстановку. Уже после войны маршал Георгий Жуков откровенно признал, что военные (и он в том числе – тогдашний начальник Генштаба) были недостаточно настойчивы в своих докладах Сталину…
Таким образом, "деза", сработанная оберфюрером СС Ликусом, своей цели не достигла – она никого в заблуждение не ввела. Сталин обманул сам себя по собственной воле.
Примечательно, что о готовящемся нападении Германии предупредили Советское правительство по дипломатическим каналам англичане и американцы, информированные об этом своими разведчиками. Это означает, что они также располагали надежными, информированными источниками.
Еще несколько примеров деятельности других учреждений, организаций, подразделений, которые в той или иной степени также выполняли в Третьем рейхе функции спецслужб.
Порожденное Версалем Военное управление не имело права посылать военных и военно-морских атташе за рубеж.