ЗАХАРКИН. Весь штаб вместе со мной, работники особого отдела, прокуратуры находятся на КП, в одном километре юго-западнее Денисово; начальники отделов, как правило, при дивизиях главного направления и при полках первого эшелона. Лично сам и начальник штаба поочередно выезжаем в дивизии ударной группы. Мой актив управления армии в дивизиях и полках; приму меры к усилению большим составом, в том числе из прокуратуры и особого отдела для того, чтобы принять все меры и прорваться 133-й дивизией через реку Ресса по Вяземскому большаку. Все?
ЖУКОВ. Вы говорите, что вместе с вами на КП находятся работники особого отдела и прокуратуры, а я требую спуститься в полки, а это разница, которая должна быть вами понята сейчас же. Требую выезда вперед и в течение первой половины завтрашнего дня захватить обязательно Марьино, Поляки, Нижне-Андреевское и выйти на большак в р-н Климов Завод; исполнение донести мне, копию товарищу Сталину. Это личное требование товарища Сталина. Представьте список отличившихся в боях; награждение дадим по телеграфу; сможете ли выполнить указания товарища Сталина?
ЗАХАРКИН. Я не имею права не выполнить и приму все меры, чтобы это указание было выполнено. Все.
За Кувшиново я переболел. Я лично руководил только дивизией, был в полках и батальонах, но за отсутствием танков выполнение оттянулось. О трофеях завтра донесу полностью.
ЖУКОВ. Но это бывает даже после конкретного обещания, как, например, с Кувшиновом. О трофеях завтра мы даем в газету; давайте, только полнее, с 10 февраля по 5 марта. Ну хорошо, ждем завтра донесения часам к 15-16. До свидания. 6.3.42 г. 4.55. ЖУКОВ".
Да, телеграфные переговоры с комфронта для командарма Захаркина были, видимо, еще одной войной. Не зря говорят, что свои генералы боялись Жукова больше, чем немецкие.
Очередной разговор по телеграфу между двумя генералами состоялся на следующий день, 7 марта 1942 года, в 22.45:
"У аппарата ЖУКОВ. Здравствуйте, доложите, как вы выполняете приказ Военного совета?
У аппарата ЗАХАРКИН. Здравствуйте. Докладываю.
В течение вчерашней ночи и дня сегодня на всем фронте армии велся напряженный бой. Противник, упорно обороняясь на р. Угра и Ресса, на отдельных участках переходил в контратаки. Особенно упорно обороняется противником и применяются контратаки на р. Ресса; на Вяземском большаке в течение дня против 133-й и 238-й дивизий предпринимал четыре контратаки. К данному времени части армии занимают следующее положение: 194-я дивизия двумя полками подошла и ведет бой за овладение Павлово; 616-й полк этой дивизии и один полк 5-й гв. дивизии перешли р. Угра вост. Русиново и ведут наступление на Ру-синово, обходом с юга; наступление идет медленно ввиду большого воздействия со стороны противника минометно-артиллерийским огнем. Один полк 5-й гв. дивизии, отбросив противника от Бельдягино по дороге на Городец, ведет бой за овладение Городец. 34-я бригада перешла р. Угра в 1 км зап. Войтово и вела наступление на Войтово; на 18.00 была контратакована из Войтово с сев.-зап. и оттеснена на вост. берег Угра; 133-я дивизия и 238-я сд ведут бой на рубеже Ново-Суковка, р. Ресса, занимается противником; 133-я дивизия ведет бой за овладение Ново-Суковка. 217-я дивизия ведет бой за Рыляки от Касимовка; 154-я дивизия, овладев одним полком Можино, наступает на Рыляки с юго-востока и одним полком, перейдя р. Ресса зап. Можино, наступает на Рыляки с юга.
Я решил: продолжать атаку двумя группами: на правом фланге 194-я и 5-я гв. сд и на левом - 133-я, 238-я сд, а 217-я и 154-я сд наступать в направлении Рыляки, Бервень, охватывая эти пункты с запада, с тем чтобы выйти к выс. 178,9 и ударить на Марьино с юго-запада, чтобы совместно с 133-й и 238-й дивизиями уничтожить противника в этом районе. 7-й полк 5-й гв. сд, наступающий на Городец, будет поддержан 34-й бригадой, если там обнаружится успех.
На всех дорогах наступления частей все дороги, обочины их и подступы к населенным пунктам заминированы, что затрудняет наступление. Изменения в силах противника. Считаю, что по-прежнему его арьергардные части прикрывают отход.
Сосед справа: его левофланговая дивизия ведет бой за Косая Гора.
Сосед слева: правофланговой дивизией продвинулся вперед, овладел Дятлово и ведет наступление на Бардино, Нижне-Андреевское. Все.
ЖУКОВ. Где у вас танки? Почему медленно продвигаетесь с армией, не выполняете приказ, кто за это наказан?
ЗАХАРКИН. Танки еще не прибыли.
ЖУКОВ. Где они?
ЗАХАРКИН. У меня имеются два средних танка, которые находятся у шоссе вост. Кувшиново. Ожидаем шесть танков, они не прибыли, должны прибыть в Мятлево. Нач. АБТ сторожит их, как будут подтянуты к Юхнову. Медлительность действий происходит вследствие упорного огневого сопротивления противника и труднодоступной местности. Местность чрезвычайно лесистая.
ЖУКОВ. Где шесть танков, которые я вам послал? А у вас что, нет огня? Вам дано включительно до тяжелой артиллерии.
ЗАХАРКИН. Артиллерия применяется очень широко, включительно до тяжелой, и противнику наносятся большие потери, но все же у противника силы огневые большие, что задерживает и замедляет наше наступление. Кроме того, дивизии имеют весьма малочисленный состав. Вчера прибыло пополнение, которое сегодня вводится уже в строй".
А дальше очень любопытная и совершенно неожиданная реакция Жукова, монолог, который в последнее время любят цитировать историки, особенно та их часть, которым очень хочется защитить Маршала Победы от всяческих нападок, хотя, как мне кажется, историческое величие этой личности в обслуживании такого рода не нуждается. В любом споре, в любой полемике нужна правда, объективность, исследование всего и вся. А публика сама разберется, что к чему и кто был кем в тот или иной момент войны и истории.
Время от времени мы будем прерывать разговор генералов. Чтобы цитата не казалась чрезмерно длинной и надоедливой. И чтобы позволить себе некоторый комментарий и необходимые пояснения.
Мне кажется, слова, которые вот-вот произнесет командующий войсками Западного фронта, их смысл не принадлежат Жукову. Во всяком случае, целиком, во всем их глобальном объеме. Возможно, в момент разговора с командармом-49 в нем всколыхнулись отзвуки некой беседы, состоявшейся накануне. Возможно, это был разговор со Сталиным. Итак:
"ЖУКОВ. Напрасно вы думаете, что успехи достигаются человеческим мясом, успехи достигаются искусством ведения боя, воюют умением, а не жизнями людей. Вы даете противнику все время возможности останавливаться и готовиться к бою, а затем, когда противник организуется, вы начинаете наступать, а отсюда все качества ваших действий. Танки, к вашему сведению, разгрузились прошлой ночью в 12.55 на ст. Мятлевская. Но вы, видимо, не знаете, где они находятся, и не следите, несмотря на то что вам танки крайне нужны".
Жуков вообще очень косноязычен. Но первая фраза, произнесенная им, можно сказать, совершенна. И стилистически, и по смыслу. Мысль, лежащая в ней, глубока и вечна. Она бесспорна. Но произносит ее человек, который только что загнал в узкий коридор под Вязьму три дивизии 33-й армии и кавалерийский корпус, прекрасно понимая, что из этой затеи ничего толкового, в смысле "искусства ведения боя", не получится. Накануне, а точнее, 29 января 1942 года Жуков в донесении Верховному главнокомандующему писал: "...за 45 дней напряженных боев фронт потерял 276 206 человек. Большинство дивизий и стр. бригад сейчас настолько обескровлены, что не представляют никакой ударной силы. Многие дивизии имеют по 200-300 штыков, а стр. бригады и стр. полки по 50-100 штыков. В таком состоянии дивизии и стр. бригады Западного фронта дальше оставаться не могут и не способны решать наступательные задачи. Прошу приказать немедленно подать Западному фронту пополнение, занаряженное по январскому плану, а в феврале прошу подать не менее 75 тысяч человек".
Как начальник бойни - председателю подведомственного колхоза по производству скота...
Вот тогда-то, по прочтении своего донесения, возможно, и услышал Жуков эти слова. И теперь передал их одному из своих командармов. Очень правильные слова. Конечно, они не давали покоя и самому Жукову, если так глубоко засели в сердце. Но человеку на войне, да в такой должности, необходимо быть безжалостным и жестоким и в достижении большой победы не смущаться незначительными поражениями и потерями. Жуков не стал бы Жуковым, если бы колебался под Москвой или перед Берлином. Жуков был ломом Сталина, танком Т-34 улучшенной конструкции, конструкции самого Верховного, и этот совершенный в своем роде танк не брал ни один снаряд противника! Его боялись все. И этот танк дошел от Москвы до Берлина. Что бы теперь ни говорили.
А по поводу бойни... Война - это и есть бойня. Самая совершенная и жуткая.
Но, как это ни парадоксально, пройдя через нее, человеческая природа становится совершеннее и выше. Возвращает человеку многое, утраченное им в годы мирной и сытой жизни. Война выпрямляет душу. Крепче привязывает человека к человеку. Война - огонь, который и пожирает, и очищает.
"ЖУКОВ. <...> Пошлите людей разыскать, это вам всего от Юхнова 25-30 км. Приказ Военного совета, о немедленном выдвижении за р. Угра и занятии в течение 7.3.42 г. Климов Завод, вы не выполнили. Я вынужден вас строжайше предупредить о том, что мы не можем терпеть таких дел, которые творятся, тем более не выполняются приказы.
У меня создается впечатление, что до вас не дошло мое требование, если вы не уяснили до сих пор того, что нужно разбить противника во что бы то ни стало; не плохо было бы в этом случае вам лично доложить Военному совету. К сожалению, мы не можем оторваться, может быть, вы сможете приехать, поговорить подробно или обойдемся без разговоров, как ваше мнение?"
Жуков прекрасно знал характер своего подчиненного. Понимал, что генералу Захаркину, старому солдату из бывших подпоручиков Русской армии, самым горьким мучением будет стоять перед Военным советом фронта и отвечать на вопросы людей, которые в своей службе конечно же преуспели, но над которыми не летают снаряды и которые не слышат стонов умирающих в агонии бойцов и командиров. Жуков помнил, как твердо и решительно стоял Захаркин в обороне под Серпуховом и Алексином. Но теперь было другое время и другие обстоятельства. Ржевско-Вяземская операция втянула в свою гигантскую воронку армии двух фронтов - Западного и Калининского. Жуков, как командующий Западным фронтом, изо всех сил гнал вперед свой левый фланг, стремясь охватить Вязьму с юго-запада и запада. Похоже, он все же верил в успех, что еще можно помочь завязшим в окружении корпусам и 33-й армии Ефремова.
"ЗАХАРКИН. Я просил бы мне сроку еще два дня. Я полагаю и надеюсь, что удар двумя правофланговыми дивизиями даст мне возможность разбить сопротивляющуюся группу противника в районе Марьино.
Кроме того, и на правом фланге есть надежда овладеть Русиново и Павлово, что позволит мне выйти на Вяземский большак. Докладываю, что дивизии ведут весьма напряженный бой и действуют весьма энергично, но противник еще крепко держится, главным образом применяя большое минирование и огонь минометных батарей, и на этом рубеже дивизиям приходится наступать целиной, по глубокому снегу, лесистой местности и тащить на руках артиллерию. Большие потери несем от минированных полей. На дорогах и вне дорог разбросаны сотни мин. Так, например, от Пречистое до Емельяновка, то есть на расстоянии 2 км на этой дороге, изъято 360 мин. Вот это замедляет темп нашего наступления.
Хотелось бы тоже прибыть к вам и доложить лично, но сейчас прошу отсрочки, чтобы провести намеченные мной мероприятия на левом фланге, а также на правофланговой группе. Вопросов у меня много, чтобы доложить вам и получить ваши указания. Все".
Генерал Захаркин - человек покладистый и даже, можно сказать, мягкий. Думает, что говорит. И на угрозу Жукова "поговорить подробно" на Военном совете в штабе Западного фронта ответил, что и у него, мол, к Военному совету есть вопросы, что "вопросов у меня много...". Так что непрост был и Захаркин.
Стоит заметить, что населенные пункты Русиново и Павлово, превращенные противником в опорные пункты, становятся одной из основных забот 49-й армии. С этого времени в донесениях и оперативных сводках они станут мелькать все чаще и настойчивее.
"ЖУКОВ. Хорошо, проводите, встретимся позже, ищите танки, и надо ввести их в дело.
ЗАХАРКИН. Я прошу дать мне другого нач. АБТ. Полковник Кислицин со своими обязанностями не справляется, строжайше приказал ему следить за приходом танков.
ЖУКОВ. Его надо чаще лупить, он такой человек. Он у меня был помощником на Халхин-Голе по снабжению. Когда его лупят, он работает. Характер у него такой.
ЗАХАРКИН. Характер у него до невозможности спокойный. Он, по-видимому, никогда не волновался и теперь не волнуется. Сейчас доложено, что в 11 часов танки разгружены и уже сосредоточены в 15.00 в указанном мной районе. Разведка для применения танков ведется, саперы подготовлены для постройки мостов, где потребуется, так как все мосты противником на р. Угра и Ресса взорваны.
ЖУКОВ. Нажимайте быстрее вперед, завтра во что бы то ни стало выйти на дорогу Юхнов-Вязьма. До свидания. 7.3.42 г.
ЗАХАРКИН. Есть. До свидания. 7.3.42 г.".
Вот какие события предшествовали этому тяжелому разговору двух командующих.
"Оперсводка № 129 к 17.00 6.3.42 г.
Штарм 49.
Карта 50 000 и 100 000.
1. 49 Армия в течение дня продолжала наступать на всем фронте.
Пр-к на рубеже p.p. УГРА, РЕССА небольшими частями, опираясь на населенные пункты, пытается препятствовать продвижению наших частей.
2. 194 СД, встречая сильное огневое сопротивление пр-ка из р-нов ПАВЛОВО, РУСИНОВО, к 12.00 6.3.42 г. вела упорный бой на рубеже:
954 СП - вост. берег р. УГРА в р-не 139,7; 470 СП - зап. окр. ТУРАНЕЦ;
616 СП - вост. окр. ТУРАНЕЦ, наступает во втором эшелоне за 470 СП.
Штадив - ПРИЛЕСЬЕ.
3. 5 Гв. СД с 38 и 51 лыжбатами овладела БЕЛЬДЯГИНО и в течение дня продолжала наступление в направлении ЛАТЫШИ, БУТУРЛИНО. В 12.00, встречая слабое огневое сопротивление пр-ка с зап. берега р. УГРА, готовилась к форсированию реки:
21 Гв. СП с 38 лыжбатом зап. окр. БЕЛЬДЯГИНО; 17 Гв. СП с 51 лыжбатом зап. окр. БЕЛЯЕВО; 12 Гв. СП в р-не БАТИНО наступает во втором эшелоне за 17 Гв. СД.
Штадив - НИКИТИНО.
4. 34 СБр к 11.00 овладела ПАПАЕВО, ГАРАНЕЦ, СТУПИНО, в 12.00, сломив сопротивление пр-ка на зап. берегу р. УГРА, частью сил форсировала ее в р-не ПАПАЕВО, преодолевая огневое сопротивление пр-ка, из р-на ВОЙТОВО, ведет бой за ВОЙТОВО.
5. 133 СД, сломив сопротивление пр-ка на рубеже ШУКЛЕЕВО, ДОЛИНА, в 7.00 овладела этими пунктами и в дальнейшем, встретив сильное огневое сопротивление пр-ка из СУКОВКА, НОВ. СУКОВКА, РЕССА, ДЕРБЕНЬ, к 12.00 521 СП сев.-зап. окр. ШУКЛЕЕВО, 418 СП в р-не леса 400 м южн. ШУКЛЕЕВО, наступает во втором эшелоне за 681 СП. Потери за 5.3.42 г.: убито - 25, ранено - 23. Потери за 6.3.42 г., по предварительным данным: убито - 9, ранено - 14.
Трофеи: 4 дальнобойных орудия, 3 ручных пулемета, 11 автомашин.
Штадив - СЛОБОДА.
6. 217 СД, преследуя отходящего пр-ка, к 12.00 овладела МАЛЫДЕВО, КАСИМОВКА и вышла восточный берег р. РЕССА.
740 СП - сев. окр. КАСИМОВКА; 755 СП - зап. окр. КАСИМОВКА; 766 СП - р-н леса 500 м ю.-в. КАСИМОВКА, наступает во втором эшелоне за 755 СП. Штадив - МАЛЬЦЕВО.
7. 154 СД в течение дня, продолжая наступление в направлении ХАРИНКИ, в 12.00 овладела МОЧАЛОВО, ТРУФАНОВО, к 13.00, преодолевая сопротивление пр-ка, вела бой за овладение МОЖИНО, ЛАБЕКИ и ведет бой 400 м юго-вост. БЛИНОВО.
8. 238 СД из р-на КОРЬ в 14.30 выступила в направлении ДОЛИНА, ШУКЛЕЕВО, имея задачей наступать за 133 СД.
9. Соседи: справа - 53 СД ведет бой за овладение КОСАЯ ГОРА; слева - 340 СД ведет бой за овладение ГОРОХОВКА.
10. Связь: с дивизиями - радио, телефон, телеграф, офицерами связи. С 154 СД телефон через 217 СД. Опергруппой - телефон, телеграф, радио. Со штабом фронта - радио, БОДО.
11. Погода: ясно, ветер сев., 2 м в сек. Видимость 15 км. Температура - 15 градусов холода.
Начальник штаба 49 Армии полковник ВЕРХОЛОВИЧ.
Военком штаба Армии ст. бат. комиссар СЫРОЕГИН.
Зам. нач. оперотдела Штарма подполковник ЛЕДНЕВ".
Итак, армия наступала, занимала новые и новые населенные пункты, отодвигала фронт на запад. Но Жукова не удовлетворяли темпы наступления. Как никто другой, он чувствовал симптомы усталости войск и понимал, что последует за остановкой наступления.
- Была у нас там, под Юхновом, с Иваном такая история. К нам во взвод прислали пулеметный расчет. "Максим" и при нем трое пулеметчиков. Куда мы, туда и они. Земли копать им пришлось много. Но мы им помогали. Пулемет при взводе - это сила. В бою всегда прикроют.
Раз вышли мы на старые позиции, с сорок первого года еще остались - окопы, траншеи, даже землянки. Заняли мы их. А утром немец контратаковал и нас с той позиции вышиб одним махом. Летели мы оттуда, друг друга обгоняли. Правда, никого не потеряли, двоих только ранило. Ротный злой. Бегает, матерится, наганом нас в бока толкает. И - к пулеметчикам: "Где пулемет? Бросили?!" Те стоят, моргают. А пулемет действительно бросили. Пулемета при них нет. "Не будет вам трибунала! - кричит им ротный. - Я вас сам приговорю и приговор тот исполню!" И посылает их назад, за ручей, к дороге, где мы только что сидели в тепле, в землянках. А там - немцы.
Нам бы надо куда-нибудь подальше отойти, пока он пулеметчиков сторожил и приговаривал своим ротным трибуналом, а мы рты разинули, смотрим, что дальше будет. И вот что дальше. Посмотрел он, ротный, по сторонам, нас с Иваном и еще троих из нашего взвода подзывает. И посылает нас с ними. Вот так мы и попали в штрафные.
Ну ладно, пулеметчики действительно сплоховали, материальную часть бросили. А нас-то за что?
Пошли. Идем, пулеметчиков ругаем, ну их кобыле в трешшину... А первым номером у них сержант был, такой бедовый огонь-парень, что я тебе дам!.. Шли, шли, и сержант тот говорит: "Стоп, ребята. Надо все обмозговать. Разведку надо послать". В разведку пошел он сам и нас с Иваном взял.
Вышли мы к дороге и вот что видим: на наших позициях стоят две повозки, запряженные в сани, а возле землянок немцы копошатся, человек семь. Пулеметы устанавливают. Пулеметов у них два. На станках. Подкручивают те станки, налаживают. Чтобы огонь вести в глубину дороги в нашу сторону. Словом, закрепляются на захваченных позициях.
Вернулись мы, начали решать, что делать дальше. "Гранату надо кинуть, - говорит нам сержант. - А как? От дороги не докинешь..." Не докинешь, точно. Там метров сто, не меньше. Ближе подойти невозможно. Кустарник кончается, и начинается чистое поле. Срежут из пулемета сразу, как только на той чистине появишься. "А вот что, ребята, - говорит сержант, - я один пойду. Давайте мне все гранаты. Я виноват, мне и искупать. Если у меня не получится, назад уходите. Вам эту позицию уже не взять".
Расстегнул ремень, распустил шинель пошире. Каску - долой. Гранаты за ремень, под шинель. И пошел по дороге прямо к немцам. А нам приказал стрельбу открыть сразу, как только он остановится.