За сутки части 49-й армии с боем прошли 15 километров. Тогда, зимой 1942-го, это считалось очень успешным темпом наступления.
- Помню, что село мы взяли со второго или третьего раза. Село большое, вроде городка. То ли Воробьи, то ли Воробьево. Стояло оно на шоссейной дороге, и немец за него дрался отчаянно. Ни в какую не хотел отдавать. До нас уже брали его, в поле бугорки виднелись, снегом присыпанные, - там, там. Наш брат, пехота. Лежали густо, как снопы неприбранные.
В первую же ночь некоторые из нашей роты, бесшабашные, ползали туда. Вернулись: брать, говорят, мол, нечего, в ботинках и обмотках лежат, одеты хуже нашего. А мы тепло были одеты: ватные штаны, полушубки, валенки. Наш сержант: "Кто из вас посмеет пойти мародерничать - пристрелю в задницу". Никто не пошел. Сержант стрелял хорошо. Строгий малый был, хоть и молодой. Из такого хороший командир должен был получиться. Под Юхновом мы с ним расстались, приказ пришел: всем курсантам Ташкентского пехотно-пулеметного училища - на доучивание, в тыл. Мы за него рады были: хоть ты, парень, выживешь... Немец нас тогда опять поджимать начал. Контратака за контратакой. Огневые налеты такие, что и в окопе терпеть невыносимо.
Утром полковые пушки снаряды покидали, покидали, по окраине несколько хат подожгли, тут и нас подняли. Мы с Иваном опять рядом. Идем. Внутри все - холодцом, все екает, и будто ты сейчас пополам сложишься, позвоночник будто не держит. Добежали до первых бугорков и залегли. Немец начал из минометов бить. Местность у него была уже к тому времени хорошо пристреляна, и ему ничего не стоило нас остановить на подходе. Тут, правда, наша артиллерия опять начала обрабатывать их позиции. Поднялись, опять пошли. Дошли до первых хат. И тут пошла драка в тех самых Воробьях. Два раза выбивали нашу роту из домов, и два раза мы туда возвращались. Дело в одном месте дошло до штыков. Хорошо, мы с Иваном туда не попали. Посмотрел я на убитых. Мамушки... Хломосили один другого всем, что под руку попадало. У некоторых лицо срублено, у других кишки по снегу... Не приведи господи попасть в рукопашную. Немцы тоже ребята здоровые, Гитлер кормил их хорошо. Но мы с Иваном раз все же попали. Об этом чуть позже.
Ладно. Захватили мы, наша рота, часть улицы. Закрепляемся. Ребята немцев убитых обшарили. Что съестное нашли, забрали. Были у них ранцы с лохматыми крышками. Кожаные, добротные. Добра всякого в тех ранцах было много. Консервы, к примеру, рыбные. Плоские такие беленькие баночки. На баночке надпись: из Норвегии. Вся Европа его кормила и снабжала, чтобы он нас тут давил и добивал. А мы его, из-под Москвы-то, по малоярославецким дорогам поперли назад! Кобыле в треш-шину!..
Затихло. Ротный приказал потери подсчитать. Раненых в тыл повели. Передышка. Мы с Иваном норвежские консервы пробуем. Ничего, вкусные. Масла много. Масло натуральное, не то что сейчас... На хлеб, на скибку, постелешь эту норвежскую мелюзгу и ешь. Приятно.
К обеду кухня подъехала. Горячая каша. Мы к тому времени трофеями обзавелись - немецкими плоскими котелками. Очень удобно сделаны. Да что и говорить, Гитлер снабдил своих солдат всем необходимым. Только воюй. А фляжки у них какие были! Наши алюминиевые. То потекла, то примерзла. А у них были стеклянные, в войлоке, а поверх чехлом обтянуты. Не фляжка, а термос! Зимой вода не замерзает, а летом всегда холодненькая.
И вот только мы поели, захлопали правее нас выстрелы. Ракета в небо пошла. Не наша - немецкая. Смотрим - мамушки родимые! - прут по полю в развернутом строю, как на парад, без артподготовки и без единого выстрела. Наши и правда некоторые, у кого нервы сдали, забегали, стали отходить назад к лесу. Один взвод через поле побежал, другой. Скоро, глядим, и наша очередь подойдет. И тут заработала наша артиллерия. Сперва пристрелочные легли. Хорошо было видно, как ветер относил черный дым. Потом снаряды и мины начали рваться прямо по линии наступавшей цепи. Некоторое время шли как ни в чем не бывало. Потом смешались. Дрогнули. Поволокли своих раненых. Наша артиллерия отбила эту атаку. Потом разведка в поле ползала, раненых приволокли. Пьяные шли напропалую. Приказ им был: назад Воробьи взять. Пьяные. Оно и понятно: где ж тут трезвому под такой огонь полезть...
Глава 5
СХВАТКА С ЭСЭСОВЦАМИ ПОД ПОЛОТНЯНЫМ ЗАВОДОМ
Когда в дивизии оставалось полторы роты активных штыков. Как полки сводили в батальон, а батальоны в отряд. Почему немецкая рота противостояла советской дивизии на равных. Полотняный Завод нужен всем. Мастер спорта по лыжам из Новосибирска. Награда за "языка" - по стакану водки. Лейтенант Орлов вспоминает. В имении Гончаровых. "Боевой листок" политрука Берестова. "Смерть немецким оккупантам!"
Бои в районе Недельного, Ерденева и Старой Калужской дороги обескровили дивизии и стрелковые бригады 49-й армии. В полках не набиралось и роты активных штыков, батальоны сводили в роты и взводы. 8 января 1942 года, еще до прорыва к Полотняному Заводу и Кондрову, полковник Верхолович докладывал в штаб Западного фронта: "173 СД. <...> В дивизии к исходу 7.1.42 г. осталось активных штыков: 1313 СП - 80, 1315 СП - 121; станковых пулеметов - 2, ручн. пулеметов - 7, орудий ПТО - 1". Вот такими были советские дивизии в самый разгар московского наступления. Они сгорали в боях, как порох. Порой некоторые современные публицисты, строя свои идеологические комбинации, чтобы в очередной раз швырнуться грязью в русский народ, в Красную армию, в Сталина и Жукова, говорят: вот, мол, немецкая рота на равных дралась с советской дивизией, да еще и контратаковала... В немецкой роте было куда больше штыков, чем в советской дивизии образца января 1942-го, потрепанной в бесконечных боях и измученной бесконечными маршами, морозами и метелями. Внимательно читая сводки, видишь, что немцы во время январских боев сидели в теплых домах, в деревнях, а наши дивизии, числом едва дотягивающие до двух полнокровных рот, занимали свои позиции в лучшем случае на опушке леса, а то и в чистом поле, насквозь продуваемом калеными ветрами. Для сравнения: в немецком взводе имелось 4 пулемета, легкий миномет. Усиленная за счет тяжелого вооружения батальона, рота вермахта могла самостоятельно решать тактические задачи.
Так что слава нашим отцам и дедам, бойцам, командирам и политрукам, что отстояли зимой 1941/42 года Москву, что отбросили врага на сотни километров от столицы. Они несли в своих сердцах любовь к Родине, к своим семьям и горели желанием уничтожить оккупантов уже к весне и закончить войну победой на три года раньше, чем это предопределила история.
9 января 1942 года после небольшой перегруппировки дивизии и бригады 49-й армии снова перешли в наступление, и в оперативных сводках за 10-е число появились упоминания главного направления: "Части Армии с 7.00 10.1.42 г. перешли в наступление в общем направлении КОНДРОВО". Уже через сутки передовые батальоны выбили противника из населенных пунктов, опоясывающих Кондрово и Полотняный Завод с востока и юго-востока.
"Оперсводка № 22 к 5.00 12.1.42 г. Штарм 49. Карта 100 000.
1. Части Армии во второй половине дня 11.1.42 г. продолжали наступление и к исходу дня вышли на рубеж: зап. опушка леса вост. МАКОВЦЫ, ЗАЖОВО, ФРОЛОВО, ЛОПАТИНО, ЮДИНКИ.
В течение ночи вели боевую разведку в своих полосах наступления, подтягивали боевые порядки и готовились к наступлению с утра 12.1.42 г.
2. 5 Гв. СД с 30 и 34 СБр, продолжая наступление в направлении КОНДРОВО, в 19.00 вели бой за МАКОВЦЫ.
Положение частей к 24.00 11.1.42 г.:
586 СП с 30 СБр, наступая вдоль дороги ЖЕЛТЫКОВО-АНДРЕЕВКА, вышел на юго-зап. опушку рощи 1 км юго-вост. МАКОВЦЫ.
Положение остальных частей уточняется.
3. 19 СБр в 18.00 овладела ЗАЖОВО, ФРОЛОВО, где и закрепилась, ведя разведку на ЧУБАРОВО-РОСИНО.
4. 133 СД в течение дня заняла 11 населенных пунктов. К 15.30 части дивизии овладели:
521 СП - ГАВШИНО;
418 СП - ГАМЫШЕВО;
681 СП - во втором эшелоне за 521 СП.
К 24.00 11.1.42 г. части дивизии вели бой с пр-ком, удерживающим ЗАПОЛЬЕ, ГРИБАНОВО. В течение ночи вели боевую разведку в направлении КАРЦОВО.
5. 173 СД к 21.00 вела бой за ГРИБАНОВО, РЕДЬКИНО. В течение ночи вела разведку в направлении СТАРКИ, УСТЬЕ. Пр-к удерживает РЕДЬКИНО, обстреливая части дивизии интенсивным пулеметно-минометным огнем.
6. 238 СД в течение второй половины дня вела бой за ЮДИНКИ. В 22.00 овладела ЮДИНКИ, где и закрепилась, ведя разведку в направлении ПОЛОТНЯНЫЙ ЗАВОД. Положение частей уточняется.
7. Связь с дивизиями радио, телефон, офицерами связи; с 19 СБр радио. Со штабом фронта радио, СТ и телеграф через ПРУДКИ.
Штарм с 20.00 11.1.42 г. - ПРУДКИ.
Начальник штаба 49 Армии полковник ВЕРХОЛОВИЧ.
Военком штаба Армии бат. комиссар СТЕПАНОВ.
Зам. нач. опер. отд. подполковник ЛЕДНЕВ".
Полотняный Завод нужен был обеим сторонам. Немцы основательно укрепились в этом опорном пункте и конечно же не хотели его терять и как выгодную позицию и ключевое звено в системе обороны этого рубежа по реке Суходрев, и как благоустроенное зимовье. А нашим нужно было исполнять приказ Западного фронта. Жуков торопил Захаркина вперед, к Юхнову, к Мятлеву, к Варшавскому шоссе. Еще в начале наступательной операции, когда 49-я армия стояла на Оке и Протве, а в штабах разрабатывались планы предстоящего наступления, Полотняный Завод был намечен в качестве "дальнейших рубежей" в случае, если наступление пойдет успешно. В список "дальнейших рубежей" входили города Калуга, Медынь и Полотняный Завод. Через Полотняный Завод по железной дороге со стороны Вязьмы немцы питали свою Калужскую группировку. Железная дорога шла через Мятлево. В Мятлеве она пересекалась с Варшавкой. В случае падения Кондрова и Полотняного Завода открывалась прямая дорога на Мятлево. Там противник держал крупную группировку своих войск, отошедших с подмосковных рубежей. Там он вел перегруппировку. Оттуда на опорные пункты и узлы сопротивления поступало пополнение и производился подвоз всего необходимого.
14 января во время атаки на опорный пункт немцев лыжники 121-го отдельного батальона захватили пленных. А дело было так.
Одна из рот лыжбата по приказу комбата капитана Бердникова вплотную подошла к южной окраине Полотняного Завода. Командир роты старший лейтенант Петрищев приказал взводам рассредоточиться, охватив проселок, который вел через лес в сторону ближайшей деревни. Деревня была занята противником. Там стоял небольшой, численностью до взвода, немецкий гарнизон при трех пулеметах и противотанковом орудии, установленном в саду крайнего дома. Лыжники произвели разведку опорного пункта и трогать его ночной атакой не стали. Обогнули деревню по лесу и вышли к поселку. Капитан Бердников приказал взять "языка".
Старший лейтенант Петрищев решил ждать немцев на проселке. Наверняка, решил он, ночью немцы посылают на свой опорный пункт патрулей или небольшой обоз, чтобы подбросить своим продукты или боеприпасы. Прошел час. Никого. Два. Тихо. И тогда Петрищев позвал к себе старшего сержанта Антонова.
Иван Антонов, мастер спорта по лыжам, до войны жил и работал во Дворце спорта в Новосибирске. Выступал на областных и республиканских соревнованиях. О нем писали центральные газеты. В батальоне он тоже работал, можно сказать, по своей профессии. Лыжбат, имевший большие потери, подпитывался пополнением из дивизии. Люди приходили разные. Некоторых надо было учить правильно и бесшумно ходить на лыжах. И тут старший сержант Антонов был незаменим.
- Антоныч, - сказал ему ротный. - Видишь, где у них пулемет?
- Вижу, - дыша морозом, ответил Антонов.
- Возьми своих ребят. Все лишнее оставьте во взводе. Автоматы, по три гранаты. Надо брать пулеметчиков.
Антоныч молчал. Думал.
- Ты, Володя, прав только в одном, - наконец отозвался тот. - А если ганс не за веревочку дергает, а сидит за пулеметом, завернутый в одеяла и бабьи шубы?
- Потому и поручаю тебе это задание. Как земляку и Другу" - сказал ротный.
- Понял.
Отделение лыжников обогнуло рощицу левее домов, выходивших в поле, свернуло на чистое. И в это время в лица разведчиков бесшумно зашлепал влажный снег. Начиналась очередная ночная метель. Но какая! Запахло оттепелью.
- Надо подождать. - И Антонов сделал знак рукой. Все шестеро залегли. Через минуту снег уже шуршал повсюду.
- Вперед. - Старший сержант команды подавал шепотом.
Теперь лыжи скользили по рыхлому снегу бесшумно. Первым шел Антонов.
Пулемет простучал левее, у дороги. Там началось какое-то движение. Неужели сани? Антонов напряг зрение: точно, на проселке над зубчаткой снежного отвала время от времени мелькала голова и круп коня. Теперь внимание дежурных пулеметчиков приковано к своему транспорту, уходившему по проселку в сторону леса. "Вернуться назад? Ведь наши сейчас сцапают этих обозников за милую душу. И рисковать не надо. Лезть под пулемет..."
- Ну что, командир? - будто читая его мысли, дохнул в ухо пулеметчик Аничкин.
- Оставайся здесь. Прикроешь нас, если уходить придется шумно, - приказал ему Антонов.
- Понял. - И пулеметчик начал устраиваться в снегу. Быстро отстегнул лыжи, вынул из чехла саперную лопатку и принялся отрывать в снегу окоп.
Когда до околицы и крайнего дома, откуда время от времени секло пламя пулемета, оставалось метров восемьдесят, Антонов приказал лыжникам остановиться и ждать, когда он оторвется на двадцать шагов.
- Следующие за мной - Смирнов и Гаврилов. Потом остальные, интервал тот же.
Он летел к крайнему двору, как когда-то, в другой жизни, на соревнованиях за сто метров до финиша. Он знал, что обладает только одним преимуществом, и его решил использовать на полную катушку.
Немецкий пулеметчик был не один. Из сугроба с намороженным бруствером, который немцы, должно быть, неделю поливали водой и утрамбовывали мокрым снегом, торчали две грязно-белые каски. Одна шевельнулась и, похоже, вскрикнула. Но он успел отстегнуть лыжи и, перехватив ППШ, ударил по ней прикладом, целясь в самую макушку углом металлической накладки. Второй немец бросился на него и, дыша луковым духом, с ревом победителя опрокинул Антонова. Но на него навалились сразу две белые тени, сорвали каску, зажали рот, начали скручивать.
- Уходим, ребята! Уходим, пока тихо, - скомандовал Антонов.
Пулемет, скорострельный МГ-34, сняв со станка, уносили с собой. Лыжники тащили и коробки с лентами. Они не впишут его в трофеи, и пулемет останется во взводе и будет ему служить до самого лета, пока взвод, включенный в танковую бригаду, не попадет в окружение и не погибнет целиком при выходе, напоровшись на немецкий заслон.
Немцев они тащили по очереди. Силы придавала удача. Только когда добежали до опушки, позади послышались выстрелы. Немцы палили из винтовок. Их огонь был редким. Пули шоркали где-то вверху, в ветках сосен. Лыжники, добежав до расчищенного проселка, в изнеможении повалились на утоптанную колею и засмеялись.
- Ну что, Антоныч, - сказал ему ротный, - поздравляю. Ты взял хороших немцев. Непростых. Эсэсовцы. Четвертый мотопехотный полк "Фюрер".
- Это что, получается, мы фюрера притащили?
- Двоих! Двоих, Антоныч! Всем ребятам по двести граммов из моих запасов! Я уже распорядился!
- Что они еще сказали, наши фюреры?
- Что рубеж от Адамовского до Полотняного Завода им приказали удерживать до двадцати четырех ноль-ноль девятнадцатого января. Не считаясь ни с какими потерями.
"Оперсводка № 35 к 17.00 18.1.42 г.
Штарм 49.
Карта 50 000 и 100 000.
1. Части Армии в течение дня 18.1.42 г. продолжали наступление. Имея успех в центре, овладели НОВ. УТКИНО, КУРСКИЙ и к 14.00 - ПОЛОТНЯНЫЙ ЗАВОД.
Пр-к продолжает упорно удерживать: на правом фланге - НИКОЛЬСКОЕ, ПРУДНОВО, КОНДРОВО, СТАР. УТКИНО, на левом фланге - БЕЛИ, МАТОВО, БОЛ. РУДНЯ; в центре, прикрываясь группами автоматчиков, отходит на СЛОБОДА, БЕЛИ вдоль полотна ж. д. на КОНДРОВО.
2. 5 Гв. СД с 30 и 34 СБр в течение первой половины дня 18.1.42 г. на прежнем рубеже вела огневой бой с пр-ком, упорно обороняющим перед фронтом дивизии рубеж НИКОЛЬСКОЕ, ОБУХОВО, ПРУДНОВО, КОНДРОВО силою до двух ПП, усиленных артбатареями и тяжелыми пулеметами.
В 13.00 34 СБр энергичным броском вышла на зап. берег р. ШАНЯ и овладела рощей, что вост. ЗАБОЛИПЫ.
Положение остальных частей к 13.00 18.1.42 г. без изменений.
Потери 34 СБр за 16.1.42 г.: убито - 5, ранено - 30.
Штадив - МАКОВЦЫ.
Штабриги 30 и 34 - АДАМОВСКОЕ.
3. 133 СД с 19 СБр, продолжая наступление, к 13.00 вышла на рубеж:
418 СП с 19 СБр ведет бой за СТАР. УТКИНО в 250 м сев.-вост. сев. окр. СТАР. УТКИНО;
521 СП в 2.00 овладел сев. частью ПОЛОТНЯНЫЙ ЗАВОД, ведет наступление в направлении на пос. им. КАЛИНИНА с задачей отрезать пути отхода пр-ка из СТАР. УТКИНА и СЛОБОДА.
Потери 133 СД за 17.1.42 г.: убитых и раненых - 295 чел.
Трофеи 133 СД за 18.1.42 г.: машин грузовых - 5, машин легковых - 2, трактор - 1, кухонь - 1, стан, пулеметов - 7, ручных пулеметов - 3, автоматов - 1, телефонных аппаратов - 1. Убито пр-ка при наступлении и отражении контратак за 17.1.42 г.: 240-250 чел. без арт. огня.
Штадив 133 - РЕДЬКИНО.
Штабриг 19 - ЖУИНО.
4. 173 СД в 12.00 18.1.42 г. овладела вост. частью и центром ПОЛОТНЯНЫЙ ЗАВОД и к 14.00 вышла:
1313 СП и 1315 СП на зап. окр. ПОЛОТНЯНЫЙ ЗАВОД.
Приводит себя в порядок и совместно с 122 лыж. б-ном продолжает наступать в направлении СЛОБОДА, обходя ее с севера. Пр-к, прикрываясь группами автоматчиков, отходит на СЛОБОДА. Дома и улицы восточной окраины ПОЛОТНЯНЫЙ ЗАВОД минированы.
Потери за 15.1.42 г.: убито - 7, ранено - 25; за 16.1.42 г.: убито - 55, ранено - 176, пропало без вести - 13.
Штадив - РЕДЬКИНО.
5. 238 СД, развивая успех в направлении БЕЛИ, в течение дня вела наступление. В 10.00 843 СП овладел КУРСКИЙ. В 14.00 частью сил 843 СП дивизия овладела южн. частью ПОЛОТНЯНЫЙ ЗАВОД; в 13.00 главными силами, обтекая БЕЛИ с юга, вела бой за БЕЛИ.
Положение частей уточняется.
Пр-к в БЕЛИ силою до 500 чел. при станк. пулеметах упорно обороняется, в р-не выс. 178,6 производит окопные работы.
Потери за 16.1.42 г.: убито - 6, ранено --31.
За 17.1.42 г: ранено - 80.
За 18.1.42 г.: ранено - 21.
Штадив - ЖИЛЬНЕВО.
6. 12 Гв. СД, продолжая наступление, к 13.00 18.1.42 г. ведет упорные бои на рубеже: