В ходе подготовки к операции "Оверлорд" американцы целенаправленно изучали не только систему немецких оборонительных сооружений во Франции, которая называлась Атлантическим валом, но и не исключали применения немцами радиоактивного оружия против союзных войск. Эта мысль пришла в голову руководителю американского атомного проекта генералу Л. Гровсу. По заданию американского Военно-политического комитета группа ученых в составе Конэнта, Комптона и Юри, которым помогали и другие сотрудники американского атомного проекта, изучили проблему возможного применения немцами некоего радиологического оружия. Ученые такой возможности не исключали. Поэтому на основе заключения физиков американским военным командованием была заказана большая партия портативных счетчиков Гейгера - Мюллера, подготовлены специалисты по их применению и оценке радиоактивной опасности. Вопрос о том, столкнутся ли американские войска под командованием Эйзенхауэра с радиологическим оружием, не давал покоя руководителю американского атомного проекта генералу Л. Гровсу. 22 марта 1944 года Гровс во время личной встречи с начальником генерального штаба армии США генералом Маршаллом вручил ему специально подготовленное письмо:
"1. Радиоактивные вещества обладают весьма эффективным поражающим действием. Немцы, которым известно об их существовании, могли наладить их производство с целью использования в качестве оружия. Возможно, это оружие будет внезапно применено против союзных войск при их вторжении на побережье Западной Европы.
2. По мнению большинства специалистов, вероятность их применения невелика, но, если они все же будут применены и какая-либо воинская часть подвергнется их внушающему страх воздействию, может возникнуть сложная обстановка.
3. Предлагаю направить генералу Эйзенхауэру письмо, проект которого прилагается".
Проект письма выглядел следующим образом:
"Англия, Лондон 22 марта 1944 г.
Ставка главнокомандующего
Экспедиционными силами союзников
генералу Д. Эйзенхауэру
Дорогой генерал!
С целью довести до вашего сведения подробности возможного использования противником против ваших войск некоторых веществ направляю вам майора А. Питерсона, который вскоре прибудет в Англию. Его задача состоит в ознакомлении вас, вашего штаба и того, кого Вы сочтете нужным, с упомянутыми обстоятельствами. Вопрос является в высшей степени секретным.
Искренне ваш начальник генерального штаба".
Майор Питерсон прибыл в Англию, доложил Д. Эйзенхауэру и начальнику его штаба генерал-лейтенанту У. Б. Смиту о возможности применения немцами радиологического оружия. Американское командование приняло некоторые меры, позволявшие, как полагали в штабе Эйзенхауэра, своевременно выявить применение немцами нового оружия.
О проделанной работе Эйзенхауэр 11 мая сообщил в Вашингтон.
"Военное министерство начальнику генерального штаба генералу Дж. Маршаллу
Дорогой генерал!
Я дал указания о проведении тщательного изучения обстоятельств, сообщенных мне майором Питерсоном. Поскольку союзная Объединенная группа начальников штабов не сообщила мне об этих обстоятельствах, я полагаю, что она, основываясь на имеющихся у нее данных разведки, не предполагает использования противником известных средств. В целях соблюдения секретности и избежания какой-либо паники я информировал о полученных данных очень ограниченный круг лиц. Более того, я воздержался от осуществления широкой кампании по предупреждению указанной опасности, за исключением следующих лиц:
1) адмирал Старк, генерал Спаатс, генерал Ли и очень ограниченный круг офицеров их штабов были кратко информированы об опасности. Американские и английские офицеры, принимающие непосредственное участие в операции "Оверлорд", не вошли в это число;
2) специальные приборы американского и английского производства, предназначенные для использования в связи с указанной опасностью, погружены на суда в Англии и могут быть доставлены на континент в кратчайший срок;
3) предусмотрены специальные линии коммуникаций для возможного дальнейшего снабжения войск аналогичным оборудованием и другой технической помощью;
4) медицинская служба оповещена о возможном появлении подозрительных симптомов. Это оповещение было сделано в замаскированной форме. Копию соответствующего письма я прилагаю на случай, если Вас заинтересуют детали.
Аналогичное письмо я направил генералу Исмэю для информирования британской группы начальников штабов.
С уважением Д. Эйзенхауэр".
На этом мероприятия по предупреждению войск о возможной радиологической опасности были завершены.
Судя по содержанию письма Д. Эйзенхауэра, генерал решил не принимать мер, которые могли бы оказать отрицательное морально-психологическое воздействие на личный состав подчиненных ему войск и поставить под угрозу успех операции "Оверлорд". Возможно, он также полагал, что в случае принятия более широких специальных мер по выявлению признаков применения немцами нового оружия офицеры советской военной миссии в Лондоне, действовавшие под руководством вице-адмирала Н. М. Харламова, могли бы обратить на них внимание. Вероятно, не исключалась и возможность проявления интереса к этим мерам и сотрудников советской военной разведки. Радиологическое оружие, о котором майор Питерсон сообщил генералу Д. Эйзенхауэру, было лишь незначительным признаком того, что американцы обладают новыми знаниями в области создания неизвестного оружия. Тем не менее это могло привлечь внимание советской разведки к американскому атомному проекту. В Вашингтоне в первой половине 1944 года были уверены в том, что советскому руководству ничего не известно о работах, проводившихся в секретных лабораториях США с целью создания нового сокрушительного оружия - атомной бомбы.
Эйзенхауэр продолжал готовить американо-британские войска к боевым действиям против немцев на французской территории.
Германское военное командование могло применить радиологическое оружие и против советских войск, которые вели упорные бои против немецких армий на советско-германском фронте. Но о такой опасности в Генеральном штабе Красной Армии не знали и предупредительных мер не принимали, так как советская военная разведка не смогла добыть сведений о том, что в распоряжении германского военного командования может оказаться новое оружие, обладающее неизвестными в то время поражающими факторами.
У немцев радиологического оружия не оказалось.
О том, что в США создается атомная бомба, советское руководство узнало благодаря сведениям, добытым советской разведкой.
Глава третья. Ставка принимает решение
В середине декабря 1943 года в Москве состоялось расширенное совещание Государственного Комитета Обороны с участием членов Ставки Верховного Главнокомандования. Руководил совещанием И. В. Сталин. На совещание были приглашены Г. К. Жуков, который был заместителем Верховного Главнокомандующего, начальник Генерального штаба А. М. Василевский и его заместитель генерал армии А. И. Антонов. Их присутствие на совещании такого уровня было необходимым - Генеральный штаб был основным оперативным рабочим органом Ставки по стратегическому планированию и руководству войсками на фронтах.
В ходе совещания были проанализированы итоги боевых действий Красной Армии на советско-германском фронте в 1943 году, обсуждено состояние отношений с союзниками, рассмотрены перспективы открытия второго фронта в Европе, проанализировано состояние советской экономики и возможности военной промышленности по обеспечению потребностей Красной Армии. Главным был вопрос о перспективах войны против фашистской Германии. Было признано, что основной задачей Красной Армии в 1944 году является освобождение всей территории Советского Союза от немецко-фашистских захватчиков и перенос боевых действий на территорию государств, оккупированных противником.
На совещании было принято решение - в период зимней кампании 1944 года развернуть генеральное наступление от Ленинграда до Крыма включительно. Главный удар нанести на 1-м, 2-м, 3-м и 4-м Украинских фронтах.
После совещания Г. К. Жуков и А. М. Василевский несколько дней работали в Генеральном штабе. В их распоряжении находились многочисленные материалы советской военной разведки, поступавшие из Главного разведывательного управления и Разведуправления ГШ Красной Армии. Среди них - специальные сообщения резидентов ГРУ о перебросках немецких войск из западных стран и территории Германии на советско-германский фронт, о наметившемся расколе в стане гитлеровской коалиции, о производительности германских заводов, выпускавших танки, самолеты, артиллерийские установки, боеприпасы.
Данные военной разведки учитывались при отработке главных задач фронтов на период январь - февраль 1944 года.
Особую ценность в январе 1944 представляли данные Главного разведывательного управления о том, как немецкая военная разведка оценивала перспективы действий Красной Армии на советско-германском фронте.
Сталин проявлял постоянный интерес к разработке замыслов предстоящих операций Красной Армии. Он несколько раз приглашал Жукова и Василевского на обед в свою кремлевскую квартиру.
После того как общие задачи фронтов на предстоящий период были отработаны, Г. К. Жуков выехал на 1-й Украинский фронт для изучения обстановки и координации действий войск.
11 января Жуков завершил работу в штабе 1-го Украинского фронта и возвратился в Москву для доклада Сталину о плане разгрома корсунь-шевченковской группировки противника.
Изучая материалы, Жуков проанализировал донесения ГРУ, поступившие в первой половине января 1944 года. Их было много. Среди них - сообщение, в котором германская военная разведка давала оценку намерениям Красной Армии, исходя из сведений о переброске резервов советских войск с 26 ноября по 28 декабря 1944 года. В это время в соответствии с решениями Ставки на советско-германский фронт из глубины страны действительно перебрасывались резервные войска. Что же стало известно противнику?
В донесении ГРУ, поступившем в Генеральный штаб 11 января, сообщалось, что германской разведке удалось выявить переброску войск на советско-германский фронт из Сибири, Дальнего Востока, Урала и Кавказа. Переброска свежих войск, по данным немецкой военной разведки, осуществлялась с 26 ноября по 28 декабря 1943 года.
Количество войск, "пополнивших Северный оперативный резерв (восточнее линии Демьянск-Великие Луки)", немцам установить не удалось. Тем не менее германская разведка не исключала, что "русские намереваются сделать прорыв из района Великие Луки и Невель на Ригу".
Центральный зимний резерв (в районе Москвы) с 25 ноября 1943 года усилен за счет войск, прибывших из районов Дальнего Востока, Сибири и Урала. Размер резервов также не был определен, но установлено их постоянное движение на фронт в направлении Витебска, Рогачева и Гомеля, а также в район сбора - Демидов, Смоленск и Ро-славль. Немцам удалось установить наличие 8-й танковой армии в районе Рязани, откуда некоторые ее соединения перебрасывались в район Чернигов - Гомель.
Наибольшую ценность представляли сведения о том, что стало известно немецкой разведке о переброске резервов для усиления "южного оперативного резерва". В донесении ГРУ указывалось, что, по данным абвера, "в район западнее Киева переброшено шесть стрелковых дивизий, восемь стрелковых бригад, четыре кавалерийские дивизии, одиннадцать танковых бригад, от трех до пяти дивизий". В районе Чигирин немецким агентам удалось выявить прибытие трех новых стрелковых дивизий, четырех стрелковых бригад, двух кавалерийских и одной артиллерийской дивизий.
Немецкие агенты также установили переброску резервов в район севернее Кировограда, перед Никопольским плацдармом, а также в районах между Нежином и Киевом, Лозовая, Павлоград и Днепропетровск.
Резервные войска в конце 1943 года действительно перебрасывались из тыловых районов. Главным образом они направлялись в южный сектор советско-германского фронта. Эту переброску войск немецким агентам удалось выявить. Но не в полной мере.
Донесение Главного разведывательного управления было направлено И. В. Сталину и в Генеральный штаб. Нельзя было не обратить внимания на заключительную часть этого достаточно объемного документа, где указывалось: "...Абвер считает, что восточнее Урала нет больше поддающихся оценке резервов, которые могли бы быть собраны для использования в ближайшее время в зимних операциях 1944 года".
После декабрьского совещания 1943 года в Государственном Комитете Обороны Ставка ВГК поставила перед военной разведкой задачу: усилить наблюдение за переброской немецких войск на советско-германский фронт. К решению этой задачи были подключены резидентуры военной разведки, действовавшие во Франции, Швеции, Болгарии, Великобритании и других странах. В январе 1944 года в центр стали поступать конкретные данные о передвижении германских войск по европейским странам в направлении Восточного фронта.
11 января 1944 года Сталин утвердил предложения Жукова и 12 января подтвердил свое решение директивой Ставки ВГК, предусматривавшей нанесение встречных ударов фронтов под основание Корсунь-Шевченковского выступа, вершина которого доходила до самого Днепра.
20 января начальник ГРУ генерал-лейтенант И. И. Ильичев направил И. В. Сталину, Г. К. Жукову и А. И. Антонову донесение, в котором докладывал, что "371-я пехотная дивизия и дивизия СС "Nordland" переброшены на Восточный фронт". В донесении, со ссылкой на достоверный источник, также сообщалось о больших затруднениях с переброской немецких войск на южном участке советско-германского фронта, которое происходило из-за возросшей активности и эффективности действий советских разведывательно-диверсионных групп и партизан, а также из-за слабой пропускной способности румынских железных дорог. Мешала им и временная оттепель, и раскисшие дороги. Немцы опаздывали с концентрацией войск на южном участке советско-германского фронта. Назрел решительный момент.
В январе 1944 года диктор Всесоюзного радио Юрий Левитан, зачитывая официальные сводки Совинформбюро, неоднократно сообщал о том, что на советско-германском фронте ведутся "бои местного значения". На самом деле войска 1-го Украинского фронта под командованием генерала армии Н. Ватутина и 2-го Украинского фронта генерала армии И. Конева производили скрытную перегруппировку и готовились к операции на Корсунь-Шевченковском выступе. Цель операции - окружить и уничтожить 1-ю танковую и 8-ю армии противника, которые входили в состав группы армий "Юг".
Перегруппировка советских войск происходила в полной радиотишине - все рации командующих армиями, командиров корпусов и дивизий молчали, все приказы передавались в письменной форме. Немецкая радиоразведка недоумевала. Специальная группа немецкой военной разведки "Абверкоманда-101", которой командовал подполковник Лингард, безуспешно пыталась добыть сведения о том, что происходит в войсках 1-го Украинского фронта. "Абвергруппа-102", собиравшая сведения о 2-м Украинском фронте, также не смогла ничего узнать о состоянии войск генерал-полковника Конева. Когда же немецкие разведчики разобрались в том, что происходит перед фронтом группы армий "Юг", было поздно. Морозной ночью 24 января 2-й Украинский, а через сутки и
1-й Украинский фронты начали боевые действия. Советские войска с востока и запада обрушили мощные удары по противнику. Ватутин 5 февраля взял Ровно и повернул на юг, к северному течению Днестра. Замысел Ставки был реализован - группа армий Манштейна была рассечена на две части - северная оборонялась между При-пятскими болотами на севере и Карпатами на юге. Южная часть - блокирована. Коневу в начале марта удалось отрезать 1-ю танковую армию немцев от 4-й танковой.
Противник оказывал упорное сопротивление, но оно было сломлено. 28 января передовые отряды двух советских фронтов замкнули кольцо окружения. Блестящая по замыслу операция, в основе которой лежал несомненный полководческий талант Г. К. Жукова, умело и своевременно использовавшего данные советской военной разведки, проводилась точно по замыслу Ставки ВГК.
9 февраля Жуков доложил Сталину: "... По показаниям пленных, за период боев в окружении войска противника понесли большие потери. В настоящее время среди солдат и офицеров чувствуется растерянность, доходящая в некоторых случаях до паники.