Известно, что один из руководителей грузинского уклонизма - Б. Мдивани голосовал против решения о включении гор. Цхинвали в автономную Юго-Осетинскую область, а другой руководитель уклонистов - С. Кавтарадзе отказался послать приветствие Красному Аджаристанскому Меджлису от имени ЦК и Ревкома Грузии. Грузинские уклонисты предлагали центром для Аджаристана не Батум, а Хуло или Кеды. (Смех в зале.)
Таким образом отрицание Закавказской федерации и борьба против нее, с одной стороны, отрицание автономии для национальных меньшинств Грузии и борьба против автономии Юго-Осетии, Аджарии и Абхазии - с другой, такова националистическая теория и практика грузинского уклонизма.
Национал-уклонизм представлял собой довольно разностороннюю систему националистических меньшевистских взглядов. Известно, что грузинские уклонисты пытались провести декрет "о разгрузке" Тифлиса, осуществление которого означало бы изгнание инонациональных элементов, и в первую очередь армян.
Известен также факт "дикого" - по выражению товарища Сталина - декрета о кордонах, которыми Грузия огораживалась от советских республик, а также декрета о подданстве, которым грузинка, вышедшая замуж за инонационала <не грузина), лишалась прав грузинского гражданства. (Смех в зале.) Вот эти документы:
1) 31 марта 1922 г., за подписью председателя ЦИК тов. Махарадзе и зам. пред. Совнаркома тов. М. Окуджава, посылается следующая телеграмма: "Ростов-Дон, исполкому, копия Центроэваку; Новороссийск, исполком, копия Начэваку; Владикавказ, пред. ЦИК Горрес-публики, копия предсовнаркому; Батум, предсовнарко-му Аджаристана, копия предисполкому, пред. Зак. ЧК, Наркомвнудел Грузии, пред. ЧК Грузии, начальнику жел-дорог Закреспублики, пред. ЦИКа Абхазии, Наркомин-дел Грузии:
…От сего числа границы республики Грузии объявляются закрытыми (смех в зале), и дальнейший пропуск беженцев на территорию ССР Грузии прекращен. Просим срочно зависящих распоряжений соответственным органам. Просьба подтвердить получение настоящей телеграммы"…
2) § 1. Лица, получающие разрешения на право въезда в пределы Грузии своих родственников, платят за выдаваемые им разрешения 50000 руб. (Смех в зале.)
§ 2. Правительственные учреждения, возбуждающие ходатайства о выдаче разрешения на въезд лицам, кои по своим специальным познаниям необходимы, платят 500000 руб. …
§ 5. Лица, после 13 августа 1917 года прибывшие в пределы Грузии и желающие получить право на постоянное жительство в Грузии, в случае удовлетворения их просьбы, платят за выдаваемые им разрешения 1 мил. рублей.
§ 6. Лица, коим к 13 августа 1922 года исполнилось 5 лет пребывания в пределах Грузии… за право на дальнейшее пребывание в пределах Грузии платят 1 мил. рублей…
§ 8. Право на дальнейшее пребывание в пределах Грузии из лиц, прибывающих в ее пределы после 13 августа 1917 года, имеют:
"…З. Все члены профессиональных союзов, состоящие в союзе 6 месяцев ко дню издания настоящего постановления.
4. Граждане, кои связаны с Грузией деловыми отношениями. …
Гражданство Грузии теряет: грузинская гражданка в том случае, если она выйдет замуж за иностранца". (Смех в зале.)
(Стеногр. отчет XII съезда РКП(б), изд. 1923 г., стр. 160-161).
Таким образом, национал-уклонизм представлял явно выраженный наступательный грузинский шовинизм, могущий превратить Закавказье в арену межнациональных столкновений, могущий воскресить времена меньшевистского господства, когда в припадке шовинистического бешенства люди жгли и резали друг друга.
Товарищ Сталин в своем докладе по национальному вопросу на XII съезде партии дал следующую характеристику грузинского национал-уклонизма:
"Но есть еще третий фактор, тормозящий объединение республик в один союз, - это национализм в отдельных республиках. Нэп действует не только на русское население, но и на нерусское. Нэп развивает частную торговлю и промышленность не только в центре России, но и в отдельных республиках. Вот этот-то самый нэп и связанный с ним частный капитал питают, взращивают национализм грузинский, азербайджанский, узбекский и пр. … Если бы этот национализм был только оборонительный, можно было бы еще не поднимать из-за него шума. Можно было бы сосредоточить всю силу своих действий и всю силу своей борьбы на шовинизме великорусском, надеясь, что коль скоро этот сильный враг будет повален, то вместе с тем будет повален и национализм антирусский, ибо он, этот национализм, повторяю, в конечном счете является реакцией на национализм великорусский, ответом на него, известной обороной. Да, это было бы так, если бы на местах национализм антирусский дальше реакции на национализм русский не уходил. Но беда в том, что в некоторых республиках этот национализм оборонительный превращается в наступательный.
Возьмем Грузию. Там имеется более 30 % негрузинского населения. Среди них: армяне, абхазцы, аджарцы, осетины, татары. Во главе стоят грузины. Среди части грузинских коммунистов родилась и развивается идея - не очень считаться с этими мелкими национальностями: они менее культурны менее, мол, развитые, а посему можно и не считаться с ними. Это есть шовинизм - шовинизм вредный и опасный, ибо он может превратить маленькую Грузинскую республику в арену склоки и он уже превратил ее в эту арену склоки" (Сталин И. Марксизм и национально-колониальный вопрос. Сборник статей и речей. Партиздат, 1934. С. 118).
Грузинские уклонисты в ряде вопросов общей политики партии заняли явно оппортунистическую позицию, скатившись к меньшевизму. В аграрно-крестьянском вопросе уклонисты вступили на путь меньшевистской кулацкой земельной политики.
Они решительно сопротивлялись проведению большевистской аграрной реформы, ссылаясь на отсутствие в Грузии помещичьего землевладения и опасаясь за судьбы грузинских князей и дворян. ЦК и Ревком Грузии, в которых преобладали национал-уклонисты, тормозили и оттягивали проведение земельной реформы, и, несмотря на двухлетнее существование советской власти, земля оставалась в руках помещиков, князей и дворян.
Тов. Орджоникидзе 25 января 1923 г., подводя итоги кулацкой земельной политики уклонистов, писал: "Нар-комзем за два года своего существования не имел ясного представления, что делается в нашей деревне. Иначе как же произошло, что в уездах самые крупные землевладения до сих пор остались нетронутыми и там продолжают сидеть б. князья-дворяне…, помещики живут в своих старых поместьях - дедовских имениях. Крестьяне же по-прежнему находятся в полной экономической зависимости от своего старого доброго барина-князя… В Борчалинском уезде по докладу председателя исполкома тов. Шабанова дело обстоит не лучше. Старые царские генералы, бывшие князья Абхази, Тумановы, графы Кученбахи сидят в своих поместьях и крестьянам даже не разрешают проводить дороги через "свои" имения.
К нашему позору, почти у каждого из этих господ на руках соответствующие грамоты от какого-либо советского чиновника из Наркомзема, охраняющие их неприкосновенность и покой… Такая же безотрадная картина в Сигнахском и Душетском уездах, где сиятель-нейшие князья Абхази, Мухранские, Андрониковы, Чо-локаевы живут припеваючи в своих барских домах, издеваются над крестьянами и советской властью". (Орджоникидзе С. "Существующим безобразиям в деревне надо положить конец со всей решительностью" // Заря Востока. 1923. 25 января. № 182.)
Грузинские уклонисты открыто отстаивали правооп-портунистическую позицию и в вопросах внешней торговли. Известен факт, когда уклонисты требовали денационализации батумских нефтяных резервуаров и сдачи их в концессию империалистическому нефтяному концерну "Стандарт-Ойль".
Известен также факт экономической ориентации национал-уклонистов на Запад, их ориентации на дешевый константинопольский товар.
Национал-уклонисты усиленно добивались открытия в Тифлисе или Батуме частного банка по предложению капиталиста-авантюриста Хоштария. Этот банк должен был явиться отделением Оттоманского банка, фактически филиалом англо-французского капитала.
Вся эта ориентация на капиталистический Запад, в случае своего существования, превратила бы Закавказье, и в особенности Грузию, в придаток иностранного капитала.
Грузинские уклонисты занимали явно либерально-примиренческую позицию по отношению к грузинским меньшевикам. Как известно, в начале советизации Грузии была объявлена амнистия меньшевикам, которые не замедлили воспользоваться ею в целях организации нелегальной и полулегальной борьбы против советской власти.
Кавказское бюро ЦК РКП (б), во главе с тов. Серго Орджоникидзе, поставило задачу беспощадной борьбы с меньшевиками как путем развертывания идейно - политической работы против меньшевистского влияния, так и путем репрессий против меньшевистских контрреволюционеров. Группа уклонистов решительно воспротивилась тактике беспощадной борьбы с меньшевиками и подменила политику разгрома меньшевиков политикой "мирного преодоления и переработки" меньшевистских контрреволюционеров…
…Грузинская уклонистская оппозиция встретила полное сочувствие и поддержку со стороны воинствующего грузинского меньшевизма и национал-шовинистической интеллигенции. Грузинские меньшевики неоднократно звали национал-уклонистов на борьбу с диктатурой пролетариата".
Если очистить этот текст от коммунистической фразеологии (которой, кстати, здесь не так уж и много) и взглянуть на голые факты, то совершенно четко видно, что "национал-уклонисты" и на самом деле - младшие братья грузинских меньшевиков. Четко прослеживается линия от тбилисских властей образца 1918 года к торговцам видами на жительство из года 1923-го и далее - к "демократам" 90-х годов, отбросившим одну из самых богатых и процветающих республик Советского Союза на сто лет назад, в вековую нищету отсталой окраины. Только немцев сменили американцы - вот и вся разница…
Таковы были люди, стоявшие у власти в 20-х годах, - те самые "старые большевики", которых так любит г-н Антонов-Овсеенко. Естественно, они терпеть не могли и Сталина, и Берия, и не за какие-то идейные разногласия, а нутром. Ибо сепаратист носителей имперского сознания, как известный булгаковский герой, "сердцем чует".
И, чем выше поднимался Берия по служебной лестнице, тем острее становился конфликт мировоззрений между ним и тогдашней грузинской верхушкой.
Мечта Лаврентия Берия
Чем дальше, тем острее Берия ощущал, что работа затягивает его, все больше отдаляя от того, к чему он стремился всеми силами с тех пор, как восьмилетним мальчиком переступил порог реального училища.
Еще в 1923 году он пишет в автобиографии:
"За время своей партийной и советской работы, особенно в органах Ч К, я сильно отстал как в смысле общего развития, так равно не закончив свое специальное образование. Имея к этой области знаний призвание, потратив много времени и сил, просил бы ЦК предоставить мне возможность продолжения этого образования для быстрейшего его завершения. Законченное специальное образование даст мне возможность отдать свой опыт и знания в этой области советскому строительству, а партии - использовать меня так, как она это найдет нужным".
Все же и тогда он ухитрялся учиться, совершенно неизвестно, где изыскивая время и силы. В 1922 году, когда его перевели в Грузию, он был студентом третьего курса. Но потом учебу пришлось прервать. Неизвестно, сколько раз Берия просил отпустить его учиться, но в мае 1930 года эта тема вновь прорывается в отчаянном письме к Орджоникидзе.
"Дорогой Серго, не один раз я ставил перед Вами вопрос о моей учебе. Время проходит, кругом люди растут, развиваются, и те, которые еще вчера были далеко от меня, сегодня ушли вперед. Известно, что безбожно отстаю. Ведь при нашей чекистской работе не успеваем зачастую даже газету прочесть, не то что самообразованием заниматься…
Дорогой Серго! Я знаю, Вы скажете, что теперь не время поднимать вопрос об учебе. Но что же делать. Чувствую, что я больше не могу…"
В одном из интервью сын Лаврентия Берия Серго говорил:
"Вы будете удивлены, когда я скажу вам, что отец все время хотел уйти и из ЧК, и из ЦК. Он мечтал завершить учебу, стать инженером и добиться успехов в этой области. После училища он экстерном сдал экзамены и закончил три курса строительного факультета Бакинского политехнического института…
…Отец был человеком увлекающимся и старался основательно вникнуть в суть того, что делал. Например, когда в Грузии взялись осушать колхидкие болота и культивировать там субтропические растения, он специально изучил все, связанное с их взращиванием. В его неудержимом стремлении к самообразованию я сам убедился, когда увидел, какими знаниями он овладел в сфере ракетостроения, производства атомной и водородной бомбы, как он профессионально спорил с крупными учеными, выясняя технические подробности того или иного вопроса. (Будучи сам конструктором ракетной техники, Серго мог судить об этом профессионально. - Е. П.) Отец самостоятельно выучил английский, французский и немецкий языки. На этих языках он мог читать любую литературу. По-русски отец говорил с грузинским акцентом, но писал абсолютно грамотно. Часа два-три с утра он всегда работал, читал различные материалы; но не за письменным столом, а обычным, хотя имел прекрасный кабинет. В общей сложности, за день набегало 300-400 страниц, включая сводки ТАСС, донесения разведки. Читал он, как правило, с карандашом, делая какие-то выписки, заметки…"
Серго нарисовал портрет человека незаурядного интеллекта. Забегая вперед, можно сказать, что невежда с револьвером не смог бы за считанные годы сделать из нищей Грузии одну из самых богатых республик СССР, невежда не смог бы поднять атомный проект. Но вот учиться дальше ему так и не довелось.
Впрочем, дело было не в одном образовании. В том же письме Орджоникидзе Берия просит вообще перевести его куда-нибудь из Закавказья.
"Я думаю, что мой уход из Заказказья, - продолжает он, - даже послужит к лучшему. Ведь за десять лет работы в органах ГПУ в условиях Закавказья я достаточно намозолил глаза не только всяким антисоветским и контрреволюционным элементам, но и кое-кому из наших товарищей. Сколько людей будут прямо-таки приветствовать мой уход, настолько я им приелся своим постоянным будированием и вскрыванием имеющихся недочетов. Им хотелось, чтобы все было шито-крыто, а тут, извольте радоваться, кругом недочеты и ляпсусы".
Тут надо еще учитывать такую вещь, как менталитет. В Грузии всегда были очень сильны пережитки всей истории общественных отношений - от родоплеменных традиций до феодализма. После революции все очень быстро вернулось на круги своя. Князей заменили партийные функционеры, родственники так и остались родственниками, кунаки кунаками, а отношения регулировались чем угодно - дружбой, родством, групповыми интересами, множеством всех и всяческих связей, и лишь в последнюю очередь - делом. Вспомним историю с Квантилиани - как Берия говорил правду тогда, когда, по законам стаи, надо было бы молчать. И, судя по всему, это повторялось неоднократно. Как поступали с такими "неудобными" людьми в советское время? Правильно. Точно так же пытались поступить и с Берия. Продолжим цитирование письма.
"Уже начинают прорабатывать, а что дальше будет - не знаю. (Прорабатывать "всесильного и внушающего ужас" председателя всех ОГПУ? Да, мы явно мало знаем о том времени, очень мало! - Е. П.) Со мной начинают связывать все истории, которые когда-либо были в Грузии и вообще в Закавказье. Ушел тов. Л. Картвелишвили (член ЦК КП Грузии. - Е. Я.) - винили меня. Ушел тов. Мамия (1-й секретарь Заккрайкома. - Е. Л.) - указывали на меня. Сняли бакинских товарищей - опять я тут. В умах многих товарищей я являюсь первопричиной всех тех неприятностей, которые постигли товарищей за последнее время и фигурирую чуть ли не как доносчик".
А ну-ка, давайте вспомним Антонова-Овсеенко с его неназванными грузинскими "старыми большевиками". Вот они, родимые, все тут…
Но, может быть, товарищ Берия лукавит, и он на самом деле доносчик? И при этом "будирует и вскрывает недочеты"? А вы знаете, как ведут себя подлинные доносчики? Самая частая реакция людей, когда они узнают имена сексотов, это всплеск руками: "Никогда бы не подумал!" Вообще в аппарате, а тем более на Кавказе, самое большое раздражение вызывает как раз такое поведение, какое продемонстрировал Берия - это вскры-вание недостатков и отказ "порадеть родному человеч-ку", прикрыть кунака. В сочетании с традиционной оппозиционностью кавказских деятелей становится понятно, почему Берия просит "если уж никак нельзя послать на учебу, то хотя бы перебросить на другую работу в каком-нибудь из районов СССР".
А теперь небольшое "лирическое отступление", характеризующее Берия как человека. В том же 1930 году Всеволод Меркулов пишет ему письмо: "Здесь у нас распространились слухи о якобы предстоящем твоем уходе из Тифлиса… В связи с ними у меня к тебе глубокая просьба: не забыть меня. В случае, если ты, действительно, решил уехать из Закавказья, я очень прошу тебя взять меня с собой туда, где ты будешь работать. Город и должность меня не интересуют: я согласен работать где угодно…"
Чтобы правильно понять это письмо, надо отрешиться от того, что мы знаем дальнейшую судьбу Берия. Меркулов знать ее не мог, так что карьеризмом тут и не пахнет. Он видел то, что видел: у Берия крупные неприятности, на него имеет зуб большинство влиятельных людей, потихоньку начинается травля. По сути, он не уходит, а бежит из Закавказья. В то время "беженцев" не очень-то любили: могли загнать куда-нибудь в Сибирь, в глухой угол, или на китайскую границу, под пули. Меркулова это не интересует: где угодно, в любой должности, но под его руководством. Согласитесь, кое о чем это говорит…
Однако в Москве судьбу Берия решили иначе. Конец 20-х годов - это то время, когда Сталин, изнемогая от "партийной демократии", все больше и больше начинал назначать партийных руководителей. Своеобразным ответом на многочисленные просьбы Берия убрать его с чекистской работы стало новое назначение.
Из ГПУ его действительно убрали - осенью 1931 года он становится одновременно первым секретарем компартии Грузии и вторым секретарем Закавказского крайкома ВКП(б), еще через год - первым секретарем Зак-крайкома.
Кто мог подсказать Сталину это назначение? Он знал и помнил толковых людей, но едва ли настолько хорошо знал Берия, чтобы совершенно самостоятельно принять столь крутое решение - поставить начальника спецслужбы руководителем республики. Из членов Политбюро Берия знали Киров и Орджоникидзе. Однако Киров с 1926 года работал в Ленинграде и был далек от кавказских дел. Так что, скорее всего, это было сделано с подачи Орджоникидзе То, что они были знакомы куда ближе, чем принято думать, говорит тот факт, что сына Берия звали Серго (иногда говорят, что при рождении он был назван Отаром, и имя сменили после отъезда Орджоникидзе в Москву - но это ничего не меняет, скорее, наоборот…).