Мы открыли ее за ужином и стали искать решение. Он пришло само в виде газетной статьи в "МК", прочитанной мною днем. В статье одна женщина рассказывала о трудностях своей эмиграции в Америку, преодолев которые, она добилась успеха. И заканчивала она свой рассказ фразой: "Никогда не возвращайтесь туда, где вам было хорошо".
Эту мудрую фразу я запомнил на всю жизнь. И когда Виктор спрашивал у меня, не жалею ли я о том, что переехал в Москву, я отвечал: "Жалею только об одном. Что не сделал этого раньше".
Приехал отец. Квартира произвела на него впечатление. Высокие потолки, консьерж, центр города… Не менее сильное впечатление на него произвели тараканы в мусоропроводе, который располагался прямо в квартире. Они были двух сортов. Обычные прусаки и большие черные. Говорят, бразильские.
– О, они скоро выселят хозяев, – вдруг сказал отец, увидев их.
– Замечательно! – мы с женой переглянулись. – Давно пора.
Эти слова отца я воспринял оптимистично, зная его магические способности. Иной раз скажет – как отрежет. Я весьма активно уговаривал свою соседку приватизировать квартиру и разъехаться. При благоприятном исходе нам грозила нормальная двушка в спальном районе. И соседка уже поддалась на уговоры. Я подыскивал варианты.
Но предсказание не несло в себе позитива. Судьба уже вмешалась в мои планы. Жена моя, будучи дамой гордой, соседку невзлюбила и по факту совместного проживания постоянно ворчала. Мне приходилось уговаривать не только соседку, но еще и свою собственную жену по крайней мере мне не вредить и сглаживать возникающие между ними конфликты. Соседка Татьяна была девушкой весьма нервной, с высоким уровнем агрессивности, для которой были основания. Трое детей – младшая, восьмилетняя, с признаками дебиловатости, а старшая – трудный подросток. Последняя в паре со своим дружком-цыганом обворовала свою же собственную квартиру. По мелочи. Но неприятно. К нам в комнату не влезли.
Танин муж, Толик, изгнанный из ментов, перебивался временными заработками. Раз в неделю Толик напивался, и тогда Татьянина злоба получала выход – они дрались. Они были примерно одной весовой категории – под 80 кг.
Танину агрессию, направленную на меня, я сглаживал как мог, и между нами прямых конфликтов не было. Но ложась спать, я клал под подушку молоток. Обстановка была еще та – вспоминать не хочется. Самый жесткий период в моей жизни.
Однажды две женщины встретились на кухне и, естественно, стали докапываться друг до друга. Лена допустила нелестные замечания об интеллекте Таниной дочери – назвала ее дебилкой. Такое Таня простить не могла и сразу перешла в "ближний бой". Учитывая значительное преимущество в весовой категории, Таня бы запросто придушила противницу.
На счастье Лены, я был дома и не позволил случиться смертоубийству, быстро разведя противников. Через пять минут я уже вез жену к родственникам. А вечером, взяв в помощь своего приятеля, полковника спецслужбы в отставке, вывез оставшиеся вещи из квартиры. Если бы я остался здесь ночевать, то это была бы последняя ночь в моей жизни. За сто долларов отрывали головы. А тут целая неприватизированная комната.
Разумеется, после этого инцидента о каком-то разъезде и речи быть не могло. Я спешным порядком продал комнату почти за половину ее цены, и новая хозяйка без проблем довершила мое дело, уговорив Татьяну переселиться и выкупив всю квартиру.
Есть только две бесконечные вещи: вселенная и глупость. Хотя насчет вселенной я не уверен. (Альберт Эйнштейн)
Французский диван
В этой комнате проснемся мы с тобой.
В этой комнате, от солнца золотой…
А в буфете есть вчерашнее вино
Под часами, замолчавшими давно.А. Вертинский
Оказавшись в квартире родственников жены, без работы и крыши над головой, я опять "разогнался и побежал по тонкому льду". Жизнь закипела.
На деньги за проданную комнату я купил двухкомнатную квартиру в центре Орла. И занялся вариантами обмена на Москву. Одновременно стал обзванивать всех знакомых с целью поиска работы. И квартиры для съема.
Судьба послала Вадима Никонова. Мы два года вместе изучали медицинские премудрости в ординатуре по нервным болезням в НИИ неврологии АМН СССР. Немного похожий на Мела Гибсона, Вадим производит при встрече впечатление излишне серьезного молодого человека. Впрочем, дотошность только на пользу врачу-неврологу.
Вадим устроил меня в совершенно замечательную норвежскую компанию "Н", определив мой путь на десять лет вперед.
С квартирой сработал эффект бумеранга. Некоторое время назад я помог своему знакомому Ю. приобрести квартиру и прописку в Москве. И вот он звонит мне буквально через неделю после нашего позорного бегства с Кутузовского проспекта и сообщает, что в его подъезде сдается квартира, которую мы сразу же сняли. Она нас полностью устроила. И мы ходили в гости друг к другу в домашних тапочках, так как жили на соседних этажах. Ю. был рафинированным эстетом и регулярно приобщал нас к культурной жизни столицы.
Рядом с нашим домом, возле станции метро Коломенская, где через год мы, в конце концов, приобрели уютную однокомнатную квартиру, находился мебельный салон. После переезда жена обустраивала быт и пройти мимо салона никак не могла. Я тоже заходил посмотреть на европейское воплощение семейного счастья. Мебель была хороша, но покупка ее казалась мне нереальной, ибо все деньги ушли на квартиру. Еще хотелось сделать приличный ремонт. Но жена после долгого выбора остановилась на французском гарнитуре. Он был красив и благороден, как и надлежало французу. Зеленый рисунок на бежевом фоне казался взятым из интерьеров Лувра. Диван, кресло, пуф. Все удовольствие – 1800 долларов.
– Возражений нет, – сказал я. – Если ты заработаешь или твоя мама подарит.
Средняя зарплата в Москве в 1997 году составляла 300–400 долларов. Я получал 600. Жена занималась дочерью и искала себя в жизни. Денег, естественно, в семейный бюджет не приносила. Мечта была нереальной.
Жили мы спокойно и счастливо. Кутузовский проспект был забыт и, казалось, счастье улыбалось каждую минуту. Мне нравилась квартира, Коломенское, работа. Я трудился в западной фармкомпании, и работа была связана с недолгими командировками – на два-три дня. Путешествовать я любил. В моем распоряжении находилась беленькая грузопассажирская "тойота" с водителем. Особую радость доставляло то, что в регион моих интересов входил и Брянск. И я радовал родителей и брата своими приездами.
Однажды мы проводили презентацию наших препаратов в Калуге. На банкете я разговорился с нашим брендменеджером Олегом В. Человек он, разумеется, был неглупый и поболтать любил. Заговорили о семье. Олег был женат трижды. Есть чем поделиться. И он рассказал об одной примете: чокаться с женой – деньги от дома отваживать.
Примета показалась мне забавной и, вернувшись из командировки, я рассказал о ней жене. В этот вечер, потребляя немного грузинского вина, а оно стало у нас семейным напитком, мы не чокались.
В понедельник моя начальница Лида Б. сказала, что контракт, которым я занимаюсь, может дать при моей расторопности и правильном подходе к делу определенные бонусы. Уговаривать меня не надо было, и через две недели я получил премию в размере 1800 долларов.
И "француз" въехал в отремонтированную квартиру, где обои уже были подобраны под его благородную расцветку.
Кара небесная
За нами шла судьба по следу, как сумасшедший с бритвою в руке…
А. Тарковский
Мой духовный рост, начавшийся в Москве, в Москве и прекратился.
Во-первых, я оставил все свои прежние занятия и надеялся сделать карьеру в фармбизнесе.
Во-вторых, я достиг того, к чему стремился, – на тот момент мне показалось, что я уже познал истину. После пяти лет преподавания йоги, вегетарианства, духовных практик, после утренней садханы я зашел в гастроном и купил бутылку холодного свежего пива и воблу, хранящую в своей утробе пахучую соленую икру. Сел в скверике под липой (смоковница не растет на Орловщине) и стал пить пиво, закусывая воблой.
– Учитель, что вы делаете? – спросили ученики.
– Пробую жизнь на вкус. У нее прекрасный вкус. Приятный, освежающий. А соль делает его контрастным.
– Но ведь вы учили нас, достопочтимый гуру, что алкоголь вреден? И соль тоже.
– Мои возлюбленные ученики! Человеку, достигшему просветления, ничто не может повредить. Будда просветлел, когда оставил медитацию и пост. Просветлел, положив в рот первую горстку риса в тени смоковницы. Я же познал истину с первым глотком пива.
– Какова же истина, учитель?
– Истина прекрасна, друзья! И она такова: "Господь благ и человеколюб!"
– У Будды четыре благородные истины.
– Конечно! Еще три другие: "Жизнь прекрасна и удивительна!", "Хочешь быть счастливым – будь им!", ну и, наверное, "Плодитесь и размножайтесь!"
В-третьих, дела мирские. Дружная семья. Хорошая зарплата. Спокойная жизнь. Суета сует.
Так что жил себе потихонечку. Не помышляя возвращаться к профессиональной мистике. Но если я забыл о мистике, то она не забыла обо мне. В том или ином виде она проникала в мою жизнь. И жестко ставила на место, если я отходил от выбранного пути.
Как говорится: "Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах".
Самым дальним из моих маршрутов в работе менеджера компании "Н" была дорога в Вологду. Приятный городок с красивым старинным центром. Езды до него часов шесть. По дороге проезжаешь красивые русские города Переславль, Ростов, Ярославль. Под Ярославлем, у дороги, имеется весьма оригинальный памятник – большой валун, огороженный оградой с цепями. Я не знаю, кто и зачем установил его, но он привлекал мое внимание, и мы пару раз останавливались возле него.
В этот раз мы так же остановились, и я, подойдя к валуну, положил на него руку. Набраться силой и энергией. Когда я убрал руку и повернулся к машине, то вздрогнул – рядом в траве лежала большая мертвая собака. Судя по всему, она погибла недавно, может, вчера, и разложение еще не коснулась ее. Ее присутствие меня неприятно поразило.
– Давай поосторожнее, – сказал я водителю.
В Вологде, добравшись до гостиницы, отправились ужинать в ресторан. Народу было немного, но как раз за соседним столом сидели две весьма симпатичные вологдчанки. Одна из них была просто русская красавица: васильковые глаза, русая коса, правильные черты лица и чуть вздернутый нос. Она была полной противоположностью моей жены, в жилах которой текла монгольская кровь, и я не мог устоять, учитывая некоторую холодность в семейных отношениях в данный период. В тот день я нарушил святость семейных уз. Домой возвращался со смешанными чувствами. Не могу сказать, что удовлетворение желания принесло мне радость.
Через две недели мы отправились в командировку в Брянск. Вы, наверное, обратили внимание, что в своем повествовании я часто пишу "через две недели". Это не художественный образ. Это мистическая цифра. Если вы, мой праведный читатель, совершили какой-то полезный поступок и через две недели в вашей жизни произошли благоприятные изменения – знайте: это Судьба ответила. Если ничего не произошло – можете расслабиться. Ваш поступок не улучшил и не ухудшил вашу карму.
Посетив по дороге Каширу мы выехали на окружную дорогу по направлению к Серпухову. Было начало октября, деревья сбросили листву и моросил мелкий дождь. Времени было около пяти часов вечера, но уже смеркалось. И вдруг, на совершенно ровном месте, машина пошла юзом. Ее метнуло влево, потом вправо, и мне в эту секунду стало ясно, что нас сейчас выбросит на обочину.
"Святой Николай Угодник, пронеслось вдруг в голове, – если нас сейчас выбросит, то пусть на мою сторону".
С моей стороны откос был ниже, и росли тонкие березки, которые могли стать неким амортизатором для непослушного автомобиля. Только я об этом подумал, машину выбросило вправо. Она перевернулась… и встала на колеса.
– Как ты? – услышал я испуганный голос Ильи.
– Не знаю, – честно ответил я, думая, что неужели так плохо выгляжу.
Весь удар пришелся на мою сторону. Я был пристегнут ремнем безопасности, но крыша прогнулась, огрев меня по голове. Спасибо японцам, автомобиль оказался крепким. Голова болела, а позвоночник казался сплющенным. Руки, ноги работали. Первое, что меня интересовало как невропатолога – нет ли поражений нервной системы. Нет.
Илья помог мне вылезти. Осколками бокового стекла мне поранило голову, но я успел сгруппироваться и прикрыться рукой перед ударом. Из раненых руки и головы текла кровь. Впрочем, раны оказались неглубоки, и содержимого автомобильной аптечки хватило, чтобы их обработать.
После того как я немного расходился и полностью пришел в себя, мы решили, что Илья остается у автомобиля, а я еду на пост ГАИ и оттуда постараюсь связаться с офисом и вызвать подмогу. Далее я планировал самостоятельно добраться домой. Мое состояние, мягко говоря, было не очень. На посту ГАИ мне удалось дозвониться до наших ребят, и они выехали к месту происшествия. Гаишник расспросил меня об обстоятельствах дела и, поглядывая на мои повязки, сказал:
– Водителя, скорее всего, лишат прав. Не справился с управлением автомобилем.
Это сообщение изменило мои планы, и я вернулся. Мы договорились о том, что в качестве причины ДТП будем называть неизвестный грузовик, выехавший на встречную полосу движения. Тогда Илья не будет признан виновником.
Приехали ребята и первое, что предложили нам – выпить. Я отказался. Не хотелось. Да и не могу сказать, чтобы я находился в сильном стрессе. Илья отказался тоже – его могло ждать медицинское освидетельствование.
На следующий день мое состояние несколько улучшилось, и я пошел к доктору. Рентгеновский анализ показал компрессионный перелом шестого шейного позвонка. Я получил больничный лист на полтора месяца, надел на шею пластмассовый воротник и лежал на диване, думая о смысле жизни. Прекрасно понимая, за что мне досталось, я хотел сходить в церковь покаяться. Однако чувствовал я себя еще не очень хорошо, да и соблюдал рекомендованный постельный режим.
Но Судьба не оставила меня в покое.
Решив себя порадовать витаминами, я съел килограмм сладкого узбекского винограда. Это вызвало у меня аллергическую реакцию в виде крапивницы. Тело покрылось зудящими красными пятнами. Ударные дозы антигистаминных препаратов эффекта не возымели. Аллергия не проходила.
Настал Покров Пресвятой Богородицы. Я понял, что далее откладывать покаяние нельзя.
В церкви Казанской Божьей Матери в Коломенском народу было предостаточно. Шла служба. Исповедовавшись, я решил поставить свечи. И одну из них – иконе Казанской Божьей Матери. Когда я уже подходил к иконе, какая-то женщина остановила меня, взяв за рукав.
– Царские врата открыты, и лучше в это время не ходить по храму.
Я неуклюже развернулся всем телом к женщине (шея и спина еще болели) и задел затылком висящую перед иконой лампаду. Лампада покачнулась, и масло пролилось на меня. Я ощутил, как несколько теплых капель упали на шею. Огорчился: наверное, одежда испорчена. Но воспринял со смирением. Ох, грехи наши тяжкие и неверие в благодать!
Чудо я обнаружил уже дома. Лампадное масло от иконы Казанской Божьей Матери попало точно на место перелома. При этом все остальное, и в том числе одежда, оказалось чистым. Я тщетно искал масляные пятна на куртке – их не было! Я воспринял это как благословение и, соответственно, исцеление. Два сросшихся после травмы шейных позвонка меня по сей день не беспокоят.
Удивительные вещи случились и с аллергическими пятнами, от которых я не мог избавиться целую неделю. Еще утром они были, а сейчас исчезли без следа. Чудеса, да и только!
Не осталась без подарка и жена. Мне выплатили достаточно солидную страховку за перелом, и на эти деньги жена купила себе шубу. Давно хотела.
У Судьбы в одной руке бритва. В другой фунт изюму.
Я спокойно отнесся к материальному аспекту происшествия. Ничего плохого не случилось. Здоровье в порядке. Да еще и денег "срубил в легкую".
Но морально я был очень подавлен. Впервые Судьба не гладила меня по головке, к чему я уже привык, а жестко поставила на место. Как мне показалось тогда, наказание было неадекватно проступку. Я всегда считал себя любимчиком Судьбы. А тут за такую мелочь, да по шее, в прямом смысле этого слова!
Я сильно задумался о смысле бытия. Если встал на духовный путь, то держись. И если не чувствуешь толчков Судьбы в спину, то будешь чувствовать удары по голове.
Случилось это, когда мне было тридцать шесть лет.
Пастырь лживый
Хороших танцоров было мало, а плохие так топали ногами, что могли сойти за хороших.
Ф. Достоевский. "Братья Карамазовы"
Больничный лист у меня был на полтора месяца, но к концу первого я уже совершенно поправился. Как у Сергея Довлатова: "Я болел три дня. И это хорошо отразилось на моем здоровье".
На работу я, естественно, не вышел. Опять потянуло к мистике. Решил повысить квалификацию – пройти курс и получить сертификат целителя в знаменитом Гальперинском Всероссийском Научно-исследовательском центре традиционной народной медицины "ЭННОМ", находившийся недалеко от Преображенской площади. Да и давно хотел его посетить.
Преображенская площадь имеет для меня особое значение. Впервые я посетил этот район, направляясь в гости к своему коллеге Юрию Р. в психиатрическую больницу № 4 им. П. Б. Ганнушкина.
Р. научил меня некоторым основам психотерапии, и через него я познакомился с Маршаком. Потом был Овсянюк и кинотеатр им. Моссовета. Потом жизнь приводила меня в этот район на учебу. И опять психотерапия, никак не связанная с предыдущими местами.
Видимо, это мое место учебы. И преображенья. Площадь-то Преображенская.
Курс целительства в "ЭНИОМ" был рассчитан на две недели. Одно из практических занятий – посещение приема целителя центра. Нам с моей коллегой – врачом-терапевтом Татьяной С, которая специализировалась на цигуне, достался волхв Александр Д.
У кабинета Александра Д. в коридорчике сидела женщина с встревоженным выражением лица. Было отчего тревожиться – из кабинета раздавались жалобные детские крики. Мы с Татьяной скромненько сели на лавочку, ожидая своей очереди.
Детские крики умолкли, и через несколько минут из кабинета вышел заплаканный мальчик лет двенадцати. Его быстро вела за руку его перепуганная мама. Вслед за ними вышел здоровенный мужичина в косоворотке и с окладистой бородой. Для завершения имиджа ему не хватало какого-нибудь крестьянского инвентаря – топора или вил.
– Ко мне? – спросил он. Мы дружно кивнули.
– Все знаю! – сказал он, посмотрев на нас снисходительно-благосклонно и, пригласив женщину, закрыл дверь.
"Неплохое начало", – переглянулись мы.
Через какое-то время из кабинета раздались уже женские крики.
"Весьма своеобразная терапия", – опять переглянулись мы. Нас сжигало любопытство.