* * *
…На вопрос, является ли вчерашняя позиция члена партии Юрия Шувалова насчет того, что Владимир Путин всегда будет настоящим лидером партии (это заявление последовало после того, как один из присутствующих теперь в комнате, первый зампред Госдумы Олег Морозов, рассказал, что партия поддержит Владимира Путина, но если он решит в президенты не выдвигаться, то и Дмитрия Медведева), Сергей Неверов немедленно заявил:
- Это секрет!
- То есть это секретная позиция, - поправил товарища по партии председатель одного из комитетов Госдумы Андрей Исаев (категорически накануне поддержал Юрия Шувалова).
- Да просто пост, - неожиданно высказался господин Володин.
- То есть?
- Ну, просто Неверову очень хочется ответить, а сейчас пост в разгаре. А искушение - грех!
Вячеслав Володин прекрасно чувствовал себя среди бывших товарищей. Рискну предположить, что на мгновение он даже испытал чувство утраченной было любви к ним.
* * *
…Тут ему принесли, конечно, стакан с водой - Владимир Жириновский не первый раз с думской трибуны выступает, понятно, что без стакана не обойтись.
- А бутерброд будет? - громко спросил он. - Зюганову надо с красной икрой, мне - с черной… экономите на выступлении оппозиции?… Надо было перерыв сделать! Сейчас обеденный перерыв! У депутатов проблемы с пищеварением! По одному выходят из зала, потом возвращаются!
На этот раз жертвой лидера ЛДПР стал губернатор Московской области Борис Громов (не очень хороший знак для последнего):
- Сидит тихо, никто ничего не знает про него!..
С выступлением Владимира Жириновского стало понятно, что содержательная часть работы Госдумы в этот день стремительно заканчивается. Впрочем, под конец лидер ЛДПР неожиданно стал конструктивным: предложил отпраздновать 1 Мая, День солидарности трудящихся, не по "разным углам, как обычно", охаивая работу правительства или президента, а "всем вместе, на трибуне Мавзолея".
Конечно, с трибуны Мавзолея охаивать работу правительства или президента гораздо приятнее.
* * *
- Я веду борьбу, - предупредил Михаил Шмаков, - на международном уровне с настаиванием на равенстве полов!
И борьба эта носит изнуряющий характер.
* * *
Едва ли не веселее всех на after party был обладатель всех титулов в боксе, олимпийский чемпион Владимир Кличко. Я поинтересовался, о чем он столько времени беседовал с Владимиром Путиным.
- Понимаете, - ответила еще одна живая легенда, - у меня так же, как у Владимира Владимировича, папу звали Владимиром. Так что я ведь тоже Владимирович!
Господин Кличко был так рад сказанному, словно открыл для себя это обстоятельство сию секунду (или, может, российский премьер рассказал ему, что это значит, если папу зовут Владимиром).
Боксер добавил, что это был прекрасный вечер, один из лучших в его жизни: он познакомился сразу и с новым видом спорта, и главное - с Владимиром Путиным.
После этого у меня пропало желание спрашивать его, что он думает по поводу дневного ареста в Киеве Юлии Тимошенко.
Зачем портить человеку праздник?
* * *
- А что, - подумав, сказал Игорь Сечин, - я считаю, что мы ничем не отличаемся от народа и должны терпеть вместе со всеми.
* * *
Гостиный Двор был разделен на две почти равные части: пресс-центр и все остальное, то есть выгороженные помещения, в которых работали шесть секций форума, где члены партии вступили в несокрушимый блок с беспартийными, все они слились в единую человеческую массу, и от этого временами казалось, что в Гостином Дворе и в самом деле собрался народ: очень уж их было много.
К работе модератора секции "Гражданское общество", телеведущего Андрея Макарова, с самого начала ревниво относился другой, глава общественной организации автомобилистов "Свобода выбора" Вячеслав Лысаков (они также олицетворяли собой слияние "Единой России" и ОНФ - вплоть до взаимного поглощения). Он так хотел не потеряться в этом тандеме, что в какой-то момент господин Макаров сказал ему:
- Если дальше так пойдет, то мы с вами скоро будем вести свадьбы и корпоративы.
- Зависит от гонорара, - с достоинством ответил господин Лысаков.
- Это вы у ГИБДД научились таким словам, - успел ответить Андрей Макаров до того, как дал Вячеславу Лысакову слово для полноценного выступления, за которое ему, кажется, придется заплатить.
* * *
- Я горжусь тем, что был знаком с Ростроповичем, - рассказывал на открытии памятника маэстро Владимир Путин. - Не могу сказать, что был дружен, но были в очень добрых отношениях… Его друзья знают, что, когда он хотел перейти на "ты"… когда он хотел подружиться… он кое-что говорил на ухо. И я был одним из тех, кто это услышал…
Что же он говорил тем, с кем хотел перейти на "ты"? Что такое он выдумал, о чем до сих пор прежде всего помнит Владимир Путин?
Когда премьер и мэр Москвы уехали, я спросил у Татьяны Юмашевой, которая вместе с мамой очень дружила с Мстиславом Ростроповичем, что же такое он мог говорить людям, когда хотел перейти на "ты".
- А вы не знаете? - удивилась она. - Это многие знают! И я через это прошла. Он подходит, приобнимает тебя крепко и говорит: "Ну скажи мне: "Иди ты в…"".
Татьяна Юмашева даже слова этого произнести не смогла, его договорил за нее еще человек, оказавшийся рядом:
- Иди ты в ж…, говорил Ростропович!
- Он считал, - продолжила Татьяна Юмашева, - что после этого человеку будет гораздо легче перейти с ним на "ты". Он терпеть не мог, когда его называли Мстислав Леопольдович!
- И вы… сказали? - переспросил я.
- Не смогла, - вздохнула она. - Я спросила, нельзя ли без этого перейти на "ты". А он считал, что так будет проще. Но я еще два раза не смогла.
- А потом?
- Потом перешла. Но просто перешла, и все… без этого!.. - засмеялась она.
Кажется, больше никому Мстислав Ростропович не даровал милость обойтись без этой фразы.
* * *
Владимир Путин провел очередное заседание правительства. Перед началом заседания министры обсуждали, как правильно это заседание назвать. Один из них сказал, что заседание - последнее.
- Так нельзя, - поправил его другой министр. - Надо говорить - крайнее.
- Это как сказать… - задумчиво не согласился первый министр. - Для кого-то крайнее. А для кого-то - последнее.
* * *
Первый вице-премьер Игорь Шувалов на вопрос, что он успел сделать в новой должности, безмятежно ответил:
- Я уже дал первое указание!
- Какое?! - простонали сразу несколько журналистов.
- Все ускорить!
Так на наших глазах вчера закончилась эпоха перестройки (госаппарата) и началась эпоха ускорения (его же).
* * *
Владимир Путин предложил выключить диктофоны и камеры и присоединиться к присутствующим, да и выпить шампанского.
- Записывать можно? - робко спросил кто-то из журналистов.
- Запоминать надо, - подсказал господин Медведев.
Он же запоминает.
* * *
Бывший госсекретарь США, великий и ужасный, легендарный Генри Киссинджер, который зачем-то дискутировал с бывшим премьер-министром Евгением Примаковым на Петербургском форуме, позволил себе многое, кроме бабочки, которой до сих пор, можно сказать, злоупотреблял. Так, господин Киссинджер исчерпывающе объяснил ситуацию в Сирии.
- Что вы получили в Ираке? - перед этим спросил его господин Примаков. - Разруха, племенная вражда, "Аль-Каида" усиливаются. Мы хотим того же в Сирии?
- 95 % американцев, - вздохнул всем некрупным телом этот 89-летний человек, - не знают, где находятся эти страны. Если где-то начинается гражданская война, с огромной жестокостью начинается, то инстинктивно многие американцы думают, что надо срочно прекратить эти убийства. Вы спрашиваете, что произойдет после вмешательства в Сирию извне? Просто автоматически возникнет другая структура, другое государство. Сирия и так во многом искусственное государство, созданное после Второй мировой войны.
Господин Киссинджер легко решал судьбы стран, про которые инстинктивно могут подумать американцы.
- Не вижу никакого конфликта интересов по этому поводу между Россией и США, - продолжил господин Киссинджер. - Ядерная война между Россией и США сейчас непредставима. Я не могу представить себе даже причину, по которой могла бы возникнуть такая угроза.
Потом господин Примаков с азартом говорил, что "двадцатка" (G20) гораздо лучше, чем "восьмерка" (G8).
- Но это не мировое правительство, - заключил господин Примаков.
- Я не знаю, по какому телефону звонить в ЕС, - отвечал господин Киссинджер. - По крайней мере, такую фразу мне приписывают так давно, что я и сам уже верю, что когда-то произносил ее. Так вот, кажется, Европа создала валютный союз без идейной бюджетной политики…
Дискуссия "пикейных жилетов" в шестом павильоне продолжалась.
* * *
Президент Израиля Шимон Перес в своей речи рассказал, что его "охватывает ужас", когда он думает о том, "что могло стать" с евреями.
- Что стало бы со всем миром, если бы не Красная армия взяла Берлин, а нацистам удалось бы захватить Москву.
Действительно, такой вариант развития событий как-то даже в голову не приходил. Но евреи привыкли считать все нюансы…
После этого Шимон Перес перешел к политической части своего выступления и заявил, что он уверен: "Россия, победившая нацизм, не допустит подобных угроз. Ни иранской угрозы, ни продолжения кровопролития в Сирии".
Это был вежливый удар под дых: возразить ведь нечего.
Остается просто продолжить.
* * *
В фойе президентского дворца появился бизнесмен Михаил Гуцериев. На его деньги построен российский центр науки и культуры в Вифлееме.
На вопрос, почему он строил этот центр, Михаил Гуцериев ответил предельно откровенно:
- Сказали, я и построил.
- Веление души… - поспешил уточнить стоявший рядом православный священник, выразительно глядя на господина Гуцериева.
- Веление души? - удивленно переспросил тот. - По велению души девушкам бриллианты дарят. А у нас так: сказали построить - я и построил.
* * *
Уверенный в своей протокольной мощи спецпосланник ООН в Сирии Кофи Аннан тем не менее подкреплял эту мощь и уверенность в завтрашнем дне большой золотой печаткой на указательном пальце левой руки. Носить такую печатку, очевидно, важно для него: на Ближнем Востоке, где ему приходится бывать по работе, ценятся такие знаки отличия.
* * *
- События опережают ход переговоров? - осторожно предположил подошедший собеседник.
- Да эта резолюция Совбеза!.. Если прямо сказать…
Но Сергей Лавров все-таки нашел в себе силы не сказать прямо.
* * *
- Вам физкультура в школе нравилась? - спрашивали олимпийскую чемпионку Алию Мустафину.
- Я на нее ходила, - отвечала она.
Учителя, собравшиеся в этом же зале, ждали другого ответа. Впрочем, ученики - именно этого.
* * *
На саммите АТЭС с японским премьером вышла не лучшая в его жизни история. Трудно сказать, как он оказался не просто в международном пресс-центре, где чужие не ходят, а и в одном лифте с корреспондентами и операторами из нескольких стран, а в основном, конечно, из России. Очевидно, его привело сюда не желание пообедать, а просто человеческое любопытство. Проблема состояла в том, что остальные-то зашли в лифт именно для того, чтобы пообедать на 11-м этаже пресс-центра.
Премьер-министр вошел первым, охрана, кроме одного человека, учтиво осталась снаружи. Но лифт не поехал, а вместо этого сработала сигнализация, свидетельствующая о перегрузке, причем сигнализация здесь в лифтах настолько тревожная, что мурашки по коже бегут всякий раз, даже если ты знаешь, что ничего плохого совершить еще просто не успел.
Премьер посмотрел на журналистов. Журналисты на премьера. Он сначала не хотел выходить. Вернее, он, кажется, не понимал, почему они не уступают место ему. Ну вот если бы Владимир Путин в Японии зашел в японский лифт, наполненный японцами, и сработала бы сигнализация, разве потребовалось бы ему выходить? Они бы сами испарились из этого лифта.
Но это был совсем другой, можно сказать, противоположный случай. Все молчали, даже не потупившись. На лицах отечественных журналистов ясно читалось: "Это наш саммит!" В конце концов японский премьер, виновато улыбнувшись и делано вздохнув, вышел из лифта.
Я потом спросил у журналиста из этого лифта, больше всех возмущенного тем, как вели себя его коллеги, почему он сам не вышел из лифта.
- Я? - с недоумением переспросил он. - Да я вообще в углу стоял!
* * *
- Вообще, - сделал неожиданное признание глава Конституционного суда Владимир Зорькин, выступая на Всероссийском съезде судей, - справедливый суд - это мечта всех людей!
Судя по всему, недостижимая.
* * *
После того как волгоградские власти приняли решение по праздникам называть свой город Сталинградом, жизнь в нем изменилась (по крайней мере внутренняя). Но главное, жители города по-новому (или, наоборот, по-старому) идентифицировали себя. Они теперь были сталинградцами, хотели они этого или нет.
На городских перекрестках стояли девушки в красноармейских дубленках, или, вернее, в тулупах, и регулировали движение. От этого в Сталинграде были сильнейшие пробки.
У подножия Мамаева кургана работали военно-полевые кухни МЧС, но еду (гречневую кашу с подливой) давали попробовать только в первые минуты после появления кухонь: сотрудники МЧС убеждались, что гречка людям нравится, и прекращали ее выдачу, а на вопрос "почему?" отвечали односложно и торжественно:
- Бережем для ветеранов.
Аргумент был неубиваемый, или, вернее, расстрельный.
* * *
В начале Родительского съезда выступил Сергей Кургинян с зажигательной речью на 43 минуты, из которой прояснилось многое, если не все.
- Я понимаю, что рождение моей внучки - это тоже кремлевский проект, - признался Сергей Кургинян. - Смрадная перестроечная ложь опять клубится на наших площадях!.. Новые перестройщики ведут себя столь же лживо и нагло, как их предшественники!.. Я вижу, что к нам пришел глава кремлевской администрации Сергей Борисович Иванов!..
Он не ошибся.
И теперь Сергей Кургинян заговорил, можно сказать, по существу:
- Белоленточные диссиденты лгут как сивые мерины, выдавая "акт Магнитского" за благородную реакцию высокоморальных американцев на здешние безобразия…
Казалось, он вот-вот скажет уже про антимагнитский закон, но ему никак не удавалось сосредоточиться на проблемах детей. Еще несколько минут Сергей Кургинян разоблачал преступную деятельность господ Магнитского и Браудера на территории России и США.
- Белоленточники никогда не получат в нашей стране монополию на протест! Патриотический оппозиционный протест был и будет! Страна принадлежит народу, и народ готов ее защищать!
Было очевидно, что Сергей Кургинян готов возглавить этот протест, а вернее, мысленно давно его возглавил.
То есть на самом деле в Колонном зале происходил съезд патриотической оппозиции, а не рассерженных родителей.
- Оппозиционный патриот, если он не хочет стать идиотическим патриотом, должен воевать против уличных белоленточных диссидентов. Мы поддерживали и поддерживаем любые патриотические действия государства! - воскликнул Сергей Кургинян.
Вряд ли это была та речь, ради которой в зале через несколько минут появился президент России (хотя ничего, конечно, нельзя исключать), обычно избегающий крайностей, тем более таких, которые находятся за гранью здравого смысла.
Но на этот раз он сам предпочел стать крайним (его участие не планировалось еще утром, к моменту начала работы съезда. Но не удержался).
* * *
Юрий Петров, директор Института российской истории РАН, говоря о достижениях последнего времени, отметил, как хорошо, что "многие вещи были учтены в новом Законе "Об образовании" в Российской Империи".
И ведь не оговорился…
В выступлении заместителя главы Всемирного русского собора Валерия Ганичева со всей силой прозвучали "скрепы".
- Подчеркивание русского языка и русской литературы - это вопрос нашей духовной безопасности, это важнейшая скрепа нашего единения! - воскликнул он. - Пора понять, что русский язык - это величайший дар, дарованный нам сверху (в отличие, видимо, от других языков. - А. К.). Для человека, который плохо знает русский язык, - это позор и бесчестие!.. Да, мы не позволили выковырять букву "ё" из нашего алфавита! (В слове "алфавита" ударение было сделано, конечно, на втором слоге. - А. К.)
Валерий Ганичев сделал, кроме прочего, одно радикальное предложение:
- Надо внести в лицензию всем СМИ, чтобы вещание происходило без чуждой интонации!.. И Яшин был не голкипер, а лучший в мире вратарь!
Закончил Валерий Ганичев тем, что раньше в Советском Союзе была великая школа перевода:
- Один якут мне говорил: "Я всегда думал, что Пушкин - это великий якут!" Вот какая была школа перевода.
А не то что были такие якуты.