Желание Дали быть признанным в обществе, которое, в сущности, было равнодушным к современному искусству, доходило у него до маниакального психоза. Он стремился привлечь к себе внимание любой ценой и любыми способами. Именно с этой целью художник начал создавать сюрреалистические "объекты", ставшие его самыми известными произведениями. Из парикмахерского манекена он сотворил бюст, соединив его с французским батоном и чернильницей. Затем последовал шокирующий и вызывающий, как по цвету, так и по крою, смокинг-афродизиак, увешанный бокалами для вина. Другими его знаменитыми работами стали "Телефон-омар" и "Диван-губы Мэй Уэст".
Но больше всего внимание публики привлекли не эти странные предметы, а его лекции по сюрреализму в "Лондон Групп Румз". Они были прочитаны в рамках Международной выставки сюрреалистов. Художник появился перед аудиторией в костюме водолаза-глубоководника. Костюм "предназначался" для погружения в подсознание; Дали был встречен шумными аплодисментами. Однако, когда Дали стал задыхаться и отчаянно жестикулировать, аплодисменты сменились страхом и растерянностью на лицах слушателей. Это было не совсем то, что задумал Дали (дело в том, что он ужасно боялся смерти, поэтому даже во время своих путешествий, прогуливаясь по палубе, Сальвадор всегда надевал спасательный жилет), но внимание публики было привлечено.
Хотя в художественных кругах Европы Дали не считали серьезным эстетом из-за его склонности к экзотерическим теориям в искусстве, в США, где приветствовались лишь традиционные установки и где за традиционным европейским искусством охотились миллионеры и короли бизнеса, он был встречен с энтузиазмом. Его картины, хоть и непонятного содержания, были доступны для визуального восприятия, так как на них были изображены понятные предметы. Поэтому эта импульсивная личность, отталкиваемая и раздражающая всех в Европе, была принята в Соединенных Штатах.
Дали и Гала неохотно покинули Европу, но вскоре удобно устроились сперва во Фридриксбурге, штат Вирджиния, а затем в Монтерей, неподалеку от Сан-Франциско, штат Калифорния. Дом в Монтерей стал их прибежищем, хоть они и жили подолгу в Нью-Йорке, купаясь в роскоши. За восемь лет, проведенных супругами в Америке, они нажили огромное состояние. При этом, как утверждают некоторые критики, Дали поплатился своей репутацией художника. Он участвовал в многочисленных коммерческих проектах: в театральных и балетных постановках, в дизайне ювелирных украшений, модных показах, даже издавал газету в целях саморекламы (вышло всего два номера). Он попытался опубликовать свой первый манифест - "Декларация независимости воображения и прав человека на собственное сумасшествие" (похоже, что к тому моменту уже и сам Дали не сомневался в своей ненормальности). Но так как со временем число проектов росло, он выглядел скорее массовиком-затейником, чем серьезным художником, занятым исследованием средств выразительности в искусстве. Хотя его популярность росла, Дали начал терять, по крайней мере в Европе, поддержку художественной критики и историков искусства, от которых зависит репутация любого художника.
После одного из своих визитов в Соединенные Штаты, где его слава достигла небывалых высот, благодаря чему продажа картин шла успешно, Дали вернулся в Европу с очередным "устройством для создания картин". Оно называлось "электрокулярный монокль" и позволяло передавать изображение при помощи телевизионного сигнала на телескопическую трубу и видеть как предмет, так и его окружение. Этот аппарат, объяснял Дали, был ответом на его метод двойственного образа и параноидально-критический метод, так как был призван помочь расширить внутренние зрительные горизонты, в то время как другие художники с этой целью использовали наркотические психостимуляторы.
В 1973 году в Фигерасе был открыт "Музей Дали", перестроенный из старого театра и названный "Дворец Ветров" (по одноименной поэме, понравившейся Дали, в которой рассказывается легенда о несчастной любви восточного ветра). Это бесподобное сюрреалистическое творение и по сей день приводит в восторг посетителей. В музее представлена ретроспектива жизни великого художника. Над сценой воздвигнут гигантский геодезический купол. Зрительный зал расчищен и разделен на сектора, в которых представлены его работы разных жанров, включая большие картины, такие как "Галлюциногенный тореадор". Один из секторов музея великий мистификатор посвятил эротике (как он часто любил подчеркивать, эротика отличается от порнографии тем, что первое приносит всем счастье, а второе - только неудачи). Также Дали самостоятельно расписал фойе, изобразив себя и Талу моющими золото в Фигерасе. Сам же музей больше походил на базар из-за того, что в нем было выставлено множество различных работ и прочих безделушек. Там, среди прочего, были результаты экспериментов Дали с голографией, т. к. он надеялся создать глобальные трехмерные образы. Кроме того, Дали выставил на обозрение публики двойные спектроскопические картины с изображением обнаженной Галы.
К этому времени спрос на его работы был сумасшедший. Издатели книг, журналов, управляющие домами мод, режиссеры театров рвали его на части. Он уже создал иллюстрации ко многим шедеврам мировой литературы: Библия, "Божественная комедия" Данте,
"Потерянный рай" Милтона, "Бог и монотеизм" Фрейда, "Искусство любви" Овидия.
Несмотря на столь оглушающую популярность, в личной жизни художника произошли неприятные перемены. Ближе к старости Гала уже полностью игнорировала Сальвадора. Только его умение делать деньги удерживало ее рядом. Словно и не было пятидесяти лет, прожитых вместе. Их отчуждение началось еще в 60-е годы. По ее просьбе Дали вынужден был купить ей замок, где она проводила время в обществе молодых людей. Остаток их совместной жизни представлял собой тлеющие головешки, бывшие некогда ярким костром страсти.
Гала умерла в возрасте 84 лет. Когда Дали сообщили печальную новость, внешне он никак не отреагировал, только сказал, что его жена не умерла и что она вообще никогда не умрет. И действительно, он никогда не подходил к могиле жены.
20 июля 1982 года, всего через месяц с небольшим после смерти Галы, Сальвадор Дали был удостоен чести получить из рук короля Хуана Карлоса Большой крест Карла Третьего.
Художника теперь следовало именовать, по его собственной просьбе, маркизом де Дали де Пубол. Этот титул облагородил не только его самого, но и отцовскую фамилию. Через одиннадцать дней после того, как королевский декрет был обнародован, королевство Испания за сто миллионов песет купило у Дали "Частицы пепла" и "Арлекина с маленькой бутылкой рома".
А 30 августа 1984 года Дали чуть было не лишился жизни. Он уже несколько дней был прикован к постели, когда каким-то образом загорелась кровать. Возможно, причиной тому было короткое замыкание. Запылала вся комната, но Сальвадору удалось доползти до дверей. Роберт Дэшарне, управляющий на протяжении многих лет делами Дали, спас его от смерти, вытащив из горящей комнаты. Дали получил тяжелые ожоги (до 18 % всего тела), и с тех пор о нем было не слышно. Вскоре поползли слухи о том, что Дали то ли полностью парализован, то ли болен болезнью Паркинсона, то ли окончательно сошел с ума и его насильно держат взаперти. Но в феврале 1985 года его самочувствие несколько улучшилось, и он даже дал интервью популярнейшей испанской газете "Пайс", ставшее последним в его жизни. В ноябре 1988 года Сальвадора Дали положили в барселонскую клинику с подозрительным для знающих его близко диагнозом "сердечная недостаточность".
Дали скончался 23 ноября 1989 года. Его похоронили там же, где он жил, - в центре сцены небольшого провинциального оперного театра. С местом упокоения художника связана последняя насмешка, которую художник полностью оценил бы: его могила находится над женским туалетом.
Дарвин Чарльз Роберт
(род. в 1809 г. - ум. в 1882 г.)
Трудно найти человека, который бы не слышал имени Чарльза Дарвина - ученого, сформулировавшего теорию эволюции и заявившего, что обезьяны были далекими предками человека. Менее известно, что Дарвин сделал целый ряд других биологических и геологических открытий. В честь ученого в 1839 г. был назван залив у берегов Австралии, а в 1911 г. название Дарвин получила столица австралийского штата Северная Территория.
Чарльз Дарвин был плодовитым ученым - и с точки зрения объема проделанной им работы, и с точки зрения ценности сделанных им открытий. При этом вся его научная работа шла на фоне тяжелой болезни, которая не давала ему общаться с коллегами и друзьями, выходить из дому. Недуг приводил Дарвина в состояние вынужденного бездействия, причинявшего ученому не меньшие мучения, чем сама болезнь. Тем не менее, сам Дарвин считал свое слабое здоровье скорее благом, чем проклятием, ведь болезнь "хотя и отняла несколько лет жизни, уберегла меня от рассеянной жизни в светском обществе и от развлечений".
Чарльз Роберт Дарвин родился 12 февраля 1809 г. в Шрусбери. Его отец, Роберт Дарвин, был преуспевающим врачом. Мать, Сюзанна Веджвуд, происходила из богатой семьи владельцев фарфорового завода. Чарльз стал четвертым ребенком в семье: у него были две старшие сестры и брат. Когда мальчику исполнилось восемь лет, его матери не стало. По его собственному признанию, Чарльз плохо помнил ее, намного лучше в его памяти запечатлелась кровать, на которой она скончалась. После смерти матери заботу о воспитании Чарльза взяла на себя его сестра Каролина.
В автобиографии Дарвин пишет, что еще до поступления в школу у него "отчетливо развился вкус к естественной истории и, особенно, к собиранию коллекций". Он коллекционировал раковины, печати, монеты, минералы, старался узнать названия всех растений, которые ему встречались.
Интерес к естествознанию, литературному творчеству, да и некоторые взгляды на жизнь Чарльз унаследовал от деда Эразма - врача, натуралиста и поэта. Эразм Дарвин писал стихи, в которых открывал современникам свои взгляды, в частности идею эволюции животных под влиянием окружающей среды.
И дед, и отец Дарвина были людьми свободомыслящими, таким же вырос и Чарльз. Отец его имел склонность к теоретизированию, хотя "не обладал научным складом ума и не пытался обобщать свои знания под углом зрения общих законов. Более того, он создавал особую теорию почти для каждого встретившегося ему случая". Под впечатлением от отцовских разглагольствований Дарвин, уже будучи маститым ученым, боялся публиковать результаты исследований, не собрав множества фактов для подтверждения справедливости своих выкладок.
В 1817 г. Чарльз пошел в подготовительный класс, в котором проучился год, не показав никаких выдающихся успехов. Его школьные достижения настолько огорчали отца, что однажды он в запале сказал: "Ты ни о чем не думаешь, кроме охоты, собак и ловли крыс; ты опозоришь себя и всю нашу семью!"
Через год Дарвин перешел в среднюю школу-пансион. Учеба давалась ему с трудом - в школе основное внимание уделялось синтаксису, грамматике, греческому и латыни, а Чарльз, увы, не был гуманитарием. О времени, проведенном в школе, у него остались самые неприятные воспоминания. Относительно своих успехов он писал: ".единственными моими качествами, которые уже в то время подавали надежду на что-либо хорошее в будущем, были сильно выраженные и разнообразные интересы, большое усердие в осуществлении того, что интересовало меня, и острое чувство удовольствия, которое я испытывал, когда мне становились понятными какие-либо сложные вопросы или предметы".
Тогда же Чарльз увлекся химией. Вместе с братом он оборудовал в саду лабораторию, в которой с увлечением ставил всевозможные опыты. Уже тогда Дарвин любил проводить "дурацкие эксперименты" (как он их сам называл) с целью проверки гипотез, неправдоподобных настолько, что другие не считали нужным их опровергать или доказывать. В итоге одноклассники прозвали Чарльза "Газ", а директор школы прочел ему нотацию о том, что время нужно тратить на более полезные занятия.
С десяти лет Дарвин стал собирать насекомых, но поначалу без особого успеха: по настоянию сестры он включал в коллекцию только экземпляры, найденные мертвыми. В то же время Чарльз был страстным охотником. Он увлекся охотой в старших классах школы настолько, что его и так не блестящая успеваемость значительно ухудшилась.
В 1825 году отец забрал Чарльза из школы и отправил на медицинский факультет Эдинбургского университета. О двух годах, проведенных в университете, Дарвин отзывался нелестно: "Преподавание в Эдинбурге осуществлялось преимущественно лекционным путем, и лекции эти, за исключением лекций по химии, были невыносимо скучны; по моему мнению, лекции не имеют, по сравнению с чтением, никаких преимуществ, а во многом уступают ему".
Окончательно Чарльза отвратило от занятия медициной присутствие на двух хирургических операциях. Со второй из них, когда оперировали ребенка, Дарвин сбежал, и его легко понять - хлороформ в качестве наркоза тогда еще не применялся. Память об этих операциях долго преследовала Чарльза.
Несмотря на разочарование в медицине, он принимал активное участие в собраниях Общества Плиния и читал доклады о своих наблюдениях над мшанками и пиявками. К этому периоду жизни Дарвина относятся и его первые биологические открытия.
Поняв, что врача из сына не получится, Роберт Дарвин предложил Чарльзу стать священником. Юноша долго колебался, решил основательно взвесить все "за" и "против" и попросил у отца несколько месяцев на размышления. Вот как сам Дарвин пишет об этом: "Я старательно прочитал <…> книгу "Пирсон о вероучении" и несколько других богословских книг, а так как у меня не было в то время ни малейшего сомнения в точной и буквальной истинности каждого слова Библии, то я скоро убедил себя в том, что наше вероучение необходимо считать полностью приемлемым".
В 1828 г. Дарвин, который был очень религиозен, поступил на богословский факультет Кембриджского университета, но: ".три года, проведенные мною в Кембридже, были в отношении академических занятий настолько же полностью затрачены впустую, как годы, проведенные в Эдинбурге и в школе". Сегодня кажется удивительным, что человек, подвергшийся стольким нападкам церкви, собирался стать священником. Многие и ныне видят непреодолимые противоречия между теорией происхождения видов и религией, хотя ряд богословов считает, что эволюционистские взгляды не противоречат христианским воззрениям.
В Кембридже была традиция, согласно которой студенты могли посещать любые курсы в дополнение к основным. Однако лекции так надоели Чарльзу еще в Эдинбурге, что он практически не ходил на них.
Что касается естественных наук, то Дарвин занимался ими много, но без всякой системы, ограничиваясь посещением отдельных лекций по ботанике, экскурсиями и коллекционированием жуков. Последнее занятие стало настоящей страстью Чарльза. Однажды произошел такой случай: он увидел двух редких жуков одновременно и поймал обоих. Обе руки коллекционера были заняты, когда он заметил еще одного. Не долго думая, Дарвин положил одно из пойманных насекомых в рот, чтобы освободить руку. Жук выпустил едкую жидкость, и незадачливому ловцу пришлось выплюнуть добычу. За это время третий жук успел удрать.
Впрочем, коллекционирование насекомых Дарвин не считал научной работой - это было увлечение, что-то вроде охоты. Страсть к охоте привела Чарльза в кружок любителей спорта, члены которого часто устраивали совместные попойки с пением и картежной игрой. О тех днях (точнее, ночах) Дарвин позднее писал: "Знаю, что я должен стыдиться дней и вечеров, растраченных подобным образом, но некоторые из моих друзей были такие милые люди, а настроение наше бывало таким веселым, что не могу не вспоминать об этих временах с чувством большого удовольствия".
Дарвин проучился в Кембридже в 1828–1831 гг. иполучил степень бакалавра свободных искусств. Ничто не предвещало, что легкомысленный юноша вырастет в ученого, создателя фундаментального учения. Видимо, Чарльз так и не стал бы серьезным исследователем, если бы не дружба с профессором Генсло, преподавателем ботаники.
Именно его лекции были чуть ли не единственными занятиями, которые посещал Чарльз. Генсло обладал энциклопедическими знаниями и готов был им делиться. Он собирал у себя в доме студентов старших курсов и сотрудников университета, интересующихся естествознанием. Дарвин был приглашен на одну из таких встреч, стал завсегдатаем и сблизился с Генсло. Почти ежедневно они бродили по окрестностям университета - Чарльз даже получил прозвище "Тот, кто гуляет с Генсло".
Ученый посоветовал Чарльзу заняться геологией, и летом 1831 г. Дарвин отправился в экспедицию по Северному Уэльсу. Однако, несмотря на любовь к геологии, Чарльз приложил все силы, чтобы вернуться домой, в Шрусбери, к началу охотничьего сезона, "ибо в те времена я счел бы себя сумасшедшим, если бы пропустил первые дни охоты на куропаток ради геологии или какой-нибудь другой науки".
Дома юношу поджидало письмо профессора Генсло, которое стало поворотным пунктом в жизни Чарльза. Профессор писал, что готовится экспедиция на корабле "Бигль" и капитан Роберт Фиц-Рой готов уступить часть своей каюты молодому человеку, который согласится выполнять обязанности натуралиста и собирать разнообразные коллекции. Денежного вознаграждения не предусмотрено, но все собранные образцы являются собственностью натуралиста.