Все управления комитета подразделяются на отделы и группы. Управление по сотрудничеству со странами социалистического лагеря состоит из двенадцати совместных комиссий: по работе с Чехословакией, Германской Демократической Республикой, Польшей, Венгрией, Румынией, Югославией, Болгарией, Албанией, Китаем, Монголией, Северной Кореей и Северным Вьетнамом. В структуре этого управления имеется собственный отдел, ведающий командировкой советских специалистов именно в соцстраны.
Помимо управлений и отделов, упомянутых выше, при ГККНР имеется много организаций и институтов, таких, как Объединенное научно-техническое издательство (ОНТИЗ), Государственное издательство по печатанию материалов в области энергетики (Госэнергоиздат), Всесоюзный институт научно-технической информации, другие институты, Всесоюзная выставка достижений народного хозяйства СССР, различные научно-технические библиотеки.
В каждой из союзных республик имеются собственные комитеты по науке и технике. Так, председателем такого комитета в РСФСР является Павел Иванович Аброскин, в Грузинской ССР - Г.Ш. Микеладзе, в Молдавской ССР - Николай Дмитриевич Чернявский.
Назначение Руднева на пост председателя Госкомитета не было случайным. Оно в значительной мере определяет направление всей деятельности ГККНР. До того как Руднев возглавил Комитет по науке и технике, он долгое время работал в министерстве вооружений, а затем стал председателем Госкомитета по военным технологиям. Он является членом Центрального Комитета КПСС и одновременно одним из заместителей Хрущева, Председателя Совета Министров СССР.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что приоритетным для Руднева всегда считался сбор технической информации, которая может быть использована в создании новых видов вооружения. Среди сотрудников комитета бытует мнение, что мы являемся придатком Министерства обороны и Госкомитета по военным технологиям. Я, как и другие офицеры, служащие в ГККНР, нисколько в этом не сомневаюсь, но говорить на эту тему здесь не принято.
Ныне покойный Хруничев, предшественник Руднева на посту председателя ГККНР, до прихода в комитет также работал главным образом в оборонной промышленности. Одно время он был министром авиационной промышленности.
Однако я не хочу сказать, что мы работаем только на оборонную промышленность. В ГККНР много различных отделов и управлений, которые работают строго по отраслям народного хозяйства. Тем не менее основной акцент в нашей так называемой координации научных исследований, несомненно, сделан на развитии военного комплекса.
Это объясняет, почему в нашем комитете так много сотрудников Главного разведывательного управления и КГБ. Я же оказался в ГККНР в результате политики "мира", провозглашенной Хрущевым. Комитет служит надежной "крышей" для тех, кто с помощью технических специалистов собирает секретную информацию не только за рубежом, но и у нас в стране, организуя визиты иностранных делегаций и их дружеский прием. Такие дружеские контакты и обмен делегациями с нашей стороны можно смело назвать хитроумной уловкой советской разведки. Наши сослуживцы из числа сотрудников ГРУ и КГБ частенько задаются вопросом, почему иностранцы так слепо нам верят. Неужели они не понимают, что мы знакомим их только с тем, что всем уже давно известно и никаким техническим новшеством не является? Если же мы намечаем посещение зарубежной делегацией какого-нибудь завода, на котором внедрена новая разработка, то просто говорим его директору: "Покажите им все… но первый цех и пятый закройте якобы на ремонт". Вот так, коротко и ясно.
У меня на рабочем столе лежит список городов и районов СССР, которые закрыты для иностранцев. Мы руководствуемся им при составлении программы визита иностранных делегаций по территории СССР. К примеру, делегация из четырех канадцев получила разрешение посетить Кривой Рог, в котором много крупных промышленных предприятий, подавляющее большинство из которых не работает на оборонку. Канадцы в целях экономии времени обратились к нам с просьбой разрешить им лететь самолетом до Днепропетровска, находящегося совсем близко от Кривого Рога. Однако канадцам в этом было отказано. Их отправили поездом, и, таким образом, в Кривом Роге они оказались только через двадцать четыре часа. Комитет не мог разрешить канадцам лететь самолетом, поскольку Днепропетровск закрыт для всех иностранцев. Причина - в этом городе находится большое количество металлургических заводов, а также предприятий, работающих на оборонную промышленность, включая один из наших самых больших заводов по производству ракет.
Город Горький также закрыт для иностранцев, даже для тех, кто приезжает из дружественных нам стран. И закрыт он в связи с тем, что расположен неподалеку от Сормова, где изготавливаются всякие секретные "штучки", в том числе и подводные лодки. Кроме того, что Горький известен крупными автомобильными предприятиями, там имеются еще и самые значительные в стране авиационные заводы.
Несколько слов хочу сказать об Управлении внешних сношений, в котором я "работаю" в качестве заместителя начальника отдела. Чтобы ни у кого из сотрудников мои истинные обязанности не вызывали сомнений, мне выдано удостоверение за номером 0460, регистрационный номер которого 79. (Бланки наших удостоверений старого образца, и в них еще значится прежнее название комитета - Государственный научно-технический комитет. Однако замена их на новые уже готовится.) Копия моего удостоверения, изготовленная на фотостате, а также две мои визитки, напечатанные на русском и английском языках, прилагаются к настоящему письму. Эти визитки я использую в качестве прикрытия, когда встречаюсь с иностранными делегациями и "обмениваюсь" с ними технической информацией.
Начальник же нашего Управления внешних сношений, Джермен Михайлович Гвишиани, сотрудником советской разведки, похоже, не является. Однако, учитывая, что его отец - дальний родственник Сталина и одного из генералов КГБ, то можно предположить, что наш Гвишиани также связан с Комитетом государственной безопасности. К сожалению, подтвердить или опровергнуть факт его принадлежности к КГБ я не могу. Многие из наших сотрудников кичатся тем, что работают на разведку, однако за начальником УВС ничего подобного не замечалось.
Гвишиани женат на дочери Косыгина, который в разговорах с зятем открыто критикует Хрущева, заявляя, что тот совсем запустил нашу промышленность и экономику. Однажды, будучи под градусом, Гвишиани многозначительно сказал мне: "Олег Владимирович, наш день придет". Такое он мог позволить себе, поскольку даже сам Руднев, председатель ГККНР, побаивался его и всегда, словно старый друг, здоровался с ним за руку.
У Гвишиани два заместителя: Евгений Ильич Левин, полковник, старший в ГККНР по линии КГБ, много раз выезжавший за границу с разведывательными целями, и Виктор Николаевич Андрианов, подполковник ГРУ и старший в комитете по линии Главного разведуправления. Андрианов часто хвастался передо мной своими связями с американцами, работавшими в Австрии, а однажды даже упомянул об интрижке с некоей американкой, когда его жена находилась в Москве. Поговаривают, что Андрианов скоро станет советским консулом в Швейцарии.
Валентина Ивановна Чумакова, сотрудница КГБ, - секретарь Гвишиани.
Наше управление включает в себя несколько отделов.
Отдел внешних сношений. Его начальник - Борис Георгиевич Лопатенко, тоже сотрудник КГБ. Работает в тесном контакте с Левиным.
Его заместитель - Денис Николаевич Поляков, подполковник ГРУ. Я работаю под его началом и сижу с ним в одном кабинете. В свое время он занимал пост первого секретаря советского посольства в Индии. Работал весьма успешно и сумел завербовать нескольких агентов. Ему было приказано покинуть Индию в двадцать четыре часа, когда было обнаружено, что его жена находится в любовной связи с одним из сотрудников посольства. Дважды, в 1960-м и 1961 годах, по заданию советской разведки Поляков ездил в составе советской делегации в США. В начале 1962 года он с краткосрочным визитом посетил Кубу, где занимался засылкой агентов в США и страны Латинской Америки. О кубинцах он отзывался весьма нелестно - называл их "тупыми полукровками, грязными и неграмотными". Он жаловался, что на Кубе так и не смог отыскать ни одной приличной женщины, с которой можно было бы провести время. У Полякова военная профессия - артиллерист. Он окончил Военную академию имени Дзержинского, а в 1953 году - Военную дипломатическую академию.
В ГККНР Поляков, официально числясь заместителем начальника отдела, фактически исполняет обязанности начальника подотдела, занимающегося Америкой, и иногда в качестве резидента ГРУ замещает Андрианова.
Сотрудники ГРУ, как, впрочем, и КГБ, занимают все ключевые посты в отделах внешних сношений всех советских министерств, где таковые имеются. Они занимаются свойственной разведчику деятельностью среди членов зарубежных делегаций, приезжающих в СССР, туристов и прочих иностранцев. Количество сотрудников ГРУ, работающих в отделах ГККНР, составляет примерно восемьдесят - девяносто человек. И у всех у них высокие офицерские звания.
Вопрос о том, сколько офицеров разведки должно работать в таких отделах и в каких именно, решается в Центральном Комитете КПСС. Представители ГРУ и КГБ должны обосновать наличие в министерствах требуемого ими количества разведчиков в соответствии с заданиями, которые им поручено исполнять.
Окончательное решение по этим вопросам принимается Административным отделом ЦК. Здесь следует упомянуть, что ЦК КПСС совместно с Советом Министров СССР издали секретную директиву, в которой так прямо и говорится, что "Государственный комитет по науке и технике при Совете Министров СССР должен иметь в составе своего руководства от двадцати пяти до тридцати сотрудников Главного разведывательного управления (ГРУ)". Эта директива наглядно свидетельствует о том, что Хрущев и ЦК КПСС направляют работу советской разведки и обеспечивают ее сотрудникам надежную "крышу".
ГККНР и Совет Министров устанавливают нам зарплату, исходя из занимаемой нами в комитете должности, однако ее размер определяется совместно главными бухгалтерами ГРУ и ГККНР. Средства на зарплату, которую мы получаем в комитете, отчисляются из фондов ГРУ или Министерства обороны.
Существует и аналогичная директива, устанавливающая количество сотрудников КГБ, которые должны работать в нашем комитете. Не знаю, сколько их должно быть, но думаю, что не меньше, чем из Главного разведуправления.
О нашей принадлежности к ГРУ или КГБ в комитете известно только его председателю, а о том, что я из ГРУ, знает лишь начальник Управления внешних сношений, то есть Гвишиани. Остальные же об этом могут только догадываться. Тем не менее некоторые сотрудники комитета замечают, что мы иногда занимаемся делами, не связанными с нашими непосредственными обязанностями. Например, я довольно часто отлучаюсь из здания ГККНР. Сослуживцам свою отлучку я объясняю необходимостью срочно сходить на почту или в банк. Иногда, чтобы объяснить свое отсутствие на рабочем месте, приходится придумывать и более весомые причины. Но люди не дураки и отлично понимают, что я выполняю и другую работу. Те, кто не являются сотрудниками советской разведки, видят, что никто из нас, часто отсутствующих на рабочем месте, никогда не получает от начальства не только нагоняя, но даже замечания. Естественно, наши сослуживцы прекрасно понимают, кто мы такие.
После того как очередная делегация советских специалистов сформирована и каждый ее член получил разрешение ЦК КПСС на выезд за границу, мы отбираем из их числа тех ученых, инженеров или других специалистов, которые могут оказаться нам полезными, и приглашаем их на беседу в ГРУ. Там каждый из них по отдельности получает соответствующий инструктаж. Им сообщается, какого рода информацию они должны собрать в данной стране и на что следует обратить особое внимание. После этого наши "добровольные помощники" подписывают специальную бумагу, в которой говорится, что они ни в коем случае не должны разглашать свою связь с Главным разведывательным управлением, а при невыполнении этого условия их ждет суровое наказание.
Такие специалисты нам очень полезны, и особенно в тех случаях, когда в составе делегации не оказывается сотрудника ГРУ. За свои услуги они получают дополнительное вознаграждение в валюте, а по возвращении из поездки - нечто вроде премии размером в 500 или 1000 рублей. Нашему помощнику, успешно справившемуся с заданием, мы говорим: "Вы отлично поработали. Если будет война, мы непременно призовем вас в армию и сразу же присвоим звание старшего офицера".
Помимо всего прочего, нам дано прямое указание отбирать молодых людей из числа ученых, инженеров и других специалистов и рекомендовать их для работы в управлении Бекренева, которое занимается подготовкой нелегалов. Когда такой специалист нами отобран, мы передаем его данные непосредственно Бекреневу. После соответствующей проверки молодой человек проходит особую подготовку и становится нелегалом.
Основной нашей задачей как сотрудников ГРУ является вербовка агентов среди иностранцев, приезжающих в СССР. Конечно, не каждый облюбованный нами иностранец становился агентом советской разведки. Мы также собираем информацию, используя личные контакты с иностранцами, заводим с ними беседы на интересующие нас темы, приглядываемся к ним, при возможности обыскиваем их багаж и т. п.
Чтобы не выдать нашу принадлежность к разведке, мы все пользуемся удостоверениями сотрудников ГККНР и хорошо технически подкованы. И естественно, ходим в гражданской одежде.
Хоть я и являюсь действующим офицером советской разведки, что подтверждается имеющимся у меня удостоверением полковника ГРУ, но для сотрудников комитета и для наших "соседей" я просто "полковник запаса".
Прием иностранной делегации, прибывающей в Москву, требует очень тщательной подготовки. Мы разрабатываем квартальные, месячные и суточные планы, в которых наши эксперты расписывают в мельчайших подробностях, как следует вести себя с членами делегации, какие использовать подходы, имея в виду перспективу более тесного сотрудничества.
Для тех, кто отправляется за границу в составе делегации советских специалистов, составляется отдельный план. В нем ставятся иные задачи. Они включают в себя предварительную работу с членами группы, то есть вербовку помощников для разведработы, создание сети таких помощников и подбор кандидатур для нелегальной работы.
Каждый из советских специалистов после зарубежной поездки обязан представить подробный отчет. Если в нем не окажется ничего ценного, то его составителю обязательно устроят нагоняй и, как правило, уже никогда больше не пошлют за границу. Если же специалист, пребывающий за рубежом, обнаружит интересующую разведку информацию, то об этом он обязан немедленно сообщить резиденту ГРУ, а иногда и самому послу. Тогда его информацию сразу же переправят в Москву либо по дипломатической почте, либо по телеграфу.
Перед отъездом всех членов делегации подробно инструктируют, какие темы следует затрагивать в беседах и как отвечать на вопросы иностранцев. От себя могу добавить, что ничего нового западные ученые от наших специалистов узнать не могут. Точно так же они не получат никакой ценной информации и на выставках, которые мы устраиваем за рубежом. Так, например, перечень экспонатов, подготовленных к отправке на лондонскую выставку 1961 года, был тщательно проверен техническими экспертами из КГБ. В результате ни один экспонат, представляющий некое научное достижение, на советской выставке в Лондоне не был представлен. Некоторым из отправленных в Англию экспонатов специально придали неправильную форму. Так, например, спутник, выставленный на стенде, оказался совсем иной конфигурации - его сферический корпус был изменен. Делалось это для того, чтобы ввести посетителей выставки в заблуждение. Почти все экспонаты, связанные с освоением космоса, были либо экспериментальными моделями, либо выставлялись в искаженном виде. Поэтому настоящий спутник, который был запущен Советским Союзом, на выставке в Лондоне так никто и не увидел.
Как правило, советские ученые, инженеры и технические специалисты, непосредственно участвующие в производстве ракетной техники, за рубеж не выпускаются. Однако в последнее время режим выезда для них значительно смягчился, и тем специалистам, которые уже в течение двух лет не были вовлечены в программу разработки и производства советских ракет, выезжать за границу все же разрешили. Объяснялось это тем, что нашим ученым и техникам надлежало знать, какие новинки в области ракетостроения появились на Западе. Естественно, что перед выездом за рубеж такие специалисты тщательно проверяются. В этом вопросе ЦК КПСС проявляет особую осторожность, а срок в два года был им установлен исходя из того, что за это время развитие науки должно было уйти далеко вперед. Поэтому, если советский специалист и "уходил" на Запад, то он никакой ценности ни для кого уже не представлял.
В обмене делегациями и научно-технической информацией с СССР западные страны, в особенности такие, как Соединенные Штаты, Великобритания, Франция и Канада, должны проявлять максимальную осторожность. К этому вопросу им следует подходить так же серьезно, как это делает Советский Союз. Посещая США, Канаду или любую другую западную страну, мы пользуемся свободой перемещения, видим все, что хотим, и добываем всю секретную информацию, к которой проявляем интерес. Когда же иностранная делегация прибывает к нам, она сталкивается со множеством ограничений. Иностранные специалисты посещают предприятия только по нашему выбору. То есть те, на которых они не увидят ничего нового. Если же наши гости изъявляют желание ознакомиться с чем-то новым в науке или технике, мы тут же находим массу поводов для отказа. На моем рабочем столе лежит длинный перечень самых разных доводов и причин, на основании которых мы не пускаем иностранцев в тот или иной регион СССР. Например:
1. На данном заводе идет капитальный ремонт.
2. Мост через реку в аварийном состоянии, и движение по нему закрыто.
3. В городе нет аэропорта, а поездом проехать невозможно из-за снежных заносов.
4. В регионе в это время года неблагоприятные погодные условия: дожди, снегопады и т. п.
5. Местная гостиница не готова для приема гостей.
6. В том регионе зарегистрированы случаи заболевания чумой, поэтому ехать туда нежелательно.
7. Все места в гостиницах города заняты туристами и т. п.
Бывают случаи, когда после утомительных экскурсий по музеям Москвы или прогулок по паркам, специально устроенных нами, иностранцы настолько устают, что сами отказываются от посещения заводов и с большей радостью отдыхают в своих номерах. Прибегаем мы и к такому приему: вместо того чтобы отправить делегацию самолетом, мы сажаем ее в поезд. Таким образом, из пяти или шести предприятий, которые хотели осмотреть иностранцы, они из-за недостатка времени могут посетить только одно или два. Более того, к тому времени у них могут уже заканчиваться визы, и они, ничего не увидев, кроме водки и икры, уезжают домой.